Я на секунду забылась, замерев с поднесенной ко рту вилкой. И не удивительно — это был первый раз, когда мой новый знакомый обратил на меня хоть какое-то внимание.
— Вкусно. Очень неплохо, — соврала я. Было в этом парне нечто странное, что-то, что настораживало самую глубинную часть подсознания. Рядом с ним я чувствовала себя другой. Еще чуть-чуть, и я была готова обнять весь белый свет, смириться с любыми тяготами жизни, понять и простить кого угодно. Я до сих пор не убила Ника и не сильно расстроилась из-за инцидента с набилианками… Что со мной творится?
— В следующий раз бери "кирст", как у меня. Высокая температура убивает вкус рыбы. Чтобы почувствовать его в полной мере, рыбу надо есть сырой, дополнив специями и кислым соком сутэ, — сперва мне показалось, что он говорит неохотно и холодно, но тут его лицо рассекла широкая улыбка и он хитро подмигнул мне.
Улыбка — универсальный катализатор сближения. Даже самые непривлекательные, высокомерные люди преображаются, стоит им искренне улыбнуться. А Тимериус — чего уж тут скрывать — был очень красив и привлекателен. Я так растерялась, что чуть не расплылась в ответной улыбке, но в последний момент остановилась, слегка приподняв уголки рта, и потянулась за графином с водой.
Тимериус сказал еще несколько непонятных слов, в ответ на которые Ник разразился целой тирадой из незнакомого языка. В мой нейроноситель не был загружен язык атлантов, а просить перевода я не стала, только кивнула и поблагодарила за совет. В голове засела некая мысль, которая настойчиво требовала обратить на нее внимание.
Абстрагировавшись от разговорившихся спутников, я постаралась вспомнить свои размышления до того, как Тим отвлек меня, и что произошло потом. У меня возникло отчетливое впечатление, что я стаю на грани понимания чего-то важного. Как я тогда думала? Смириться с любыми тяготами, понять и простить…
Справа от меня прогремел небольшой взрыв, и я вздрогнула, чуть не налив воду мимо стакана. Это Ник разразился громким смехом, при этом так далеко запрокинув назад голову, что почти упал со стула. Все головы за соседними столами в радиусе метров десяти повернулись к нам, выискивая источник этого бурного восторга. Ник, постепенно затихая, побалансировал на задних ножках стула и вернул себе равновесие. Проведя руками в черных перчатках по лицу, он еще пару раз хохотнул и, вздохнув, сделал ленивый жест в сторону Тимериуса, лишь слабо улыбнувшегося в ответ на его хохот.
— И это возвращает нас к тому, зачем мы сидим сегодня здесь. Речь пойдет о нем. Как ты уже, конечно, догадалась, Тимериус…
— Хамелеон (2)? — вырвалось у меня.
_______________________
1) Из-за искусственного вмешательства в геном эмбриона, девочки в Набиле рождаются с
ограниченным числом (чаще всего, одной) «спящих» яйцеклеток. Чтобы
спровоцировать их созревание и беременность, набилианкам приходится принимать
специальные препараты и активно посещать врачей.
2) Хамелеоны — еще одна разновидность иных, почти полностью исчезнувшая.
8. Хамелеон
Ник кивнул.
— Именно. Рад, что хоть что-то из университетской программы задержалось в твоей голове.
Я слабо улыбнулась, пытаясь уложить в сознании вырвавшееся из меня открытие.
Тимериус хамелеон.
Все моментально встало на свои места: неестественное умиротворение, странные ощущения в присутствии атланта и его место в команде Ника. При первой нашей встрече я сразу исключила его принадлежность к иным. Мне тогда хватило мимолетного взгляда, чтобы понять, что у него нет парапсихических способностей, и это было большой ошибкой.
Я попробовала взглянуть на него другим, дополненным новым знанием, взглядом, но это оказалось не так-то просто. Попробуйте равнодушно посмотреть на редкую особь вымирающего вида, почти легенду, скрывая интерес и изумление!
Я отвела взгляд, и он сразу начал медленно сливаться с окружающим фоном. Хамелеонов непросто заметить, но еще сложнее, как я теперь поняла, рассмотреть их неуловимые способности.
Идиотка. Случилось нечто небывалое — стало мучительно стыдно за то, что я не разгадала атланта раньше. Единственным оправданием здесь могло служить то, что прежде я никогда не видела иных, подобных ему. За все четыре года обучения в Сфере на кафедру "Приспособления к чужим мирам" так и не пришел ни один хамелеон.
— Впервые вижу НАСТОЛЬКО спокойную реакцию, — в голосе атланта сквозила легкая ирония. — Может, я чего-то не знаю, и на Земле хамелеоны совсем не редкость?
— Тимериус, милый, — я понизила голос. Отбросив в сторону неудобство и стеснение, наклонилась к атланту, сняла с руки тонкий металлический браслет и показала его ему, — я постоянно имею дело с такими, как ты. Правда, выглядят они несколько иначе.
Не знаю, почему я накинулась на ни в чем не повинного парня. Случайно выбросила накопленную порцию яда на другого? Или в глубине души злилась на то, что он смотрел на меня, как на пустое место? Как бы то ни было, слова вылетели, и то, что вначале могло показаться флиртом, имело эффект пощечины. Атлант откинулся на спинку стула, правильные черты лица затвердели, а глаза стали холодными и колючими, как лед. Обжигающе холодный лед цвета кофе.
Ууух. Я восторженно передернула плечами. В гневе он выглядел еще более потрясающим. Интересно, сколько ему земных лет? Пятьдесят, шестьдесят?
Я смотрела на атланта, но того, что я уловила краем глаза, хватило, чтобы понять: Ник все-таки услышал. Это не очень хорошо. И хотя он промолчал, то, как неспешно и сухо он отодвинул от себя тарелку и, сняв с шеи салфетку, небрежно уронил ее на пол, громче любых слов кричало о том, что он возмущен.
Да какая мне, в общем-то, разница, возмущен он или нет? Вспомнив, что передо мной все еще лежит недоеденная рыба, я надела браслет и взялась за вилку, на этот раз постаравшись абстрагироваться от обращенных на меня сердитых взглядов и сконцентрироваться на еде. И правда вкусная рыба, нежная и в меру соленая. Уверена, она показалась бы мне еще вкусней, если бы не напряженная атмосфера, повиснувшая над столом.
Ник по-прежнему молчал и не двигался, и я все больше начинала жалеть о своей дерзости. С каждой секундой моя рука двигалась все неохотнее и неохотнее; я буквально ощущала, как над головой сгущаются тучи.
Меня спасло чудо. Возле нашего стола материализовался официант, неожиданно вынырнув из кольцом окружающей стол тьмы.
— Желаете чего-нибудь еще?
— Разве мы тебя вызывали? — Ник остался неподвижен, лишь повернул голову в сторону набилианца.
Я почувствовала облегчение; с души свалился тяжеленный камень, и вместе с тем мне стало жалко официанта, по воле злого рока принявшего на себя уготованную мне бурю. Никель не будет Никелем, если не заставит его прямо сейчас испытать разницу между двумя категориями людей — теми, что ходят есть в Девятый, и теми, кто их обслуживает.
Последовали извинения, но на этом, как ни странно, все закончилось. Ник, поморщившись, взмахом руки отпустил официанта и тот, забрав все тарелки, кроме моей, провалился обратно в темноту.
Это была столь неожиданная развязка назревающей ссоры, что я забыла о мести. Прежний Ник никогда бы не отпустил официанта так просто. Ни одно успокоительное любого из миров не смогло бы заставить его отреагировать так спокойно.
Ни одно — кроме сидящего в двух шагах хамелеона.
Я осторожно выдохнула. Ну, по крайней мере что-то из фантастических фильмов о хамелеонах — не выдумка. Я собралась с мыслями и постаралась вспомнить, что мы изучали в институте касательно этого разряда иных. Вспомнить удалось всего-ничего: наряду со странниками и чтецами, назначение хамелеонов — посещение других миров. Будучи довольно многочисленными на заре эры межмировых перемещений, со временем они были вытеснены электронными устройствами, что привело к резкому снижению их рождаемости среди населения.
— Краткий экскурс в «Теорию строения Объединенной Вселенной»? — Ник задумчиво сплел пальцы под подбородком, ни к кому в конкретности не обращаясь.
— Почему бы и нет, — я все еще не верила в то, что так легко отделалась.
— Идентичность, — начал Ник. — Идентичность миров, имеющая место при всем огромном количестве возможных различий — одна из главных загадок нашей Вселенной. Все пять открытых на данный момент миров, обладают идентичным строением, набором элементарных частиц и химических элементов, наличием космоса, планет, звезд и главной, объединяющей их субстанцией — эфиром. Также, как и планеты из разных миров, на которых зародилась жизнь. Они идентичны почти во всем, за исключением некоторых, решающих особенностей вроде геомагнитного поля, а также биологического поля населяющих их существ. Что из этого следует? То, что люди — извиняюсь, высокоразвитые живые существа — комфортней всего себя чувствуют в родном мире. В частности, Вариссе для жизни подходит Земля, а в остальных мирах, ну за исключением разве что этого, она долго не протянет.
Я снова посмотрела на Ника, уже более долгим взглядом. Ну, теперь понятно, почему из всех странников он выбрал для своей миссии именно меня. Он перехватил мой взгляд и кивнул, словно подтверждая искренность своих слов. Его вид сделался очень мечтательным.
— Да, она умрет… И возможно, кровавой, мучительной смертью, и чем дольше она будет портить атмосферу чужого мира своими вибрациями, тем более мучительной эта смерть будет…
— Кх-кхм, — перебила я его. — Но ведь все это относится и к остальным, верно?
Ник очнулся.
— К тебе в первую очередь, но вообще-то, да. Если вспомнить историю, то это одна из причин, почему все ранние попытки завоевания миров более развитыми соседями потерпели неудачу.
Он замолк и задумался, обратившись мыслями к колоссальному хранилищу знаний у себя в голове, видимо, нашел там что-то забавное касательно этих неудачных завоеваний, и ухмыльнулся.
— В любом мире, кроме родного, чужак будет вызывать возбуждение среды — вибрации эфира, которые мы называем помехами. В ответ на это среда будет пытаться избавиться от источника проблем. Чем больше и интенсивней источник, тем более мощный и быстрый ответ.
Я понемногу начала вспоминать остальное. В мозгу один за другим всплывали смутные очертания знаний, некогда записанных в голову, но с тех пор благополучно забытых. Ник решил, что я заскучала — он интенсивно взмахнул руками, словно перечеркивая все ранее сказанное.
— Это все теория. Хотите практики? — он развернулся ко мне всем телом, и я невольно отодвинулась от него, переместившись на самый краешек стула — миниатюрные габариты нашего стола все еще напрягали меня. — Скажи, сколько раз после возвращения в Набил твоя жизнь висела на волоске?
Я поморщилась. Да, есть у меня такая особенность — попадать в глупые ситуации, даже на Земле- хотя в Набиле, стоит признать, несколько чаще. Я спотыкалась, роняла предметы, билась головой (да и не только) обо все подряд, ломала мебель и технику, но насчет висящей на волоске жизни Ник переборщил. Это воспринималось скорее как раздражающий фактор, неотступно преследовавший меня по жизни; мелкие неприятности и невезение вкупе с косорукостью.
— Если мне тут кто-то действительно угрожает, то это ты, а не Вселенная, — я вспомнила вчерашний вечер и странное поведение Ника. — Так что… -
— Я лишь исполняю ее волю, — перебил он меня, — являюсь проводником ее желаний. Как бы то ни было, ты еще жива, потому что в этом мире можешь чувствовать себя в относительной безопасности. Чего не скажешь о других неродных тебе измерениях. Ответишь почему?
— И не подумаю! — возмутилась я. — Продолжай, у тебя так хорошо получается распинаться о моих недостатках. Неужели ты все никак не отделаешься от своих преподавательских замашек?
— Я больше не преподаю. Достаточно посмотреть на тебя, чтобы понять, что это абсолютно бесполезное и даже вредное занятие.
Мы замолчали. Я сделала пару осторожных глотков воды, Никель залпом осушил бокал с фэарвью, расстегнул пиджак и еще пару пуговиц рубашки. Атлант явно заскучал:
— Они же не нужны тебе? — он протянул руку и без разрешения выдернул из моей прически очки.
Я собралась отказать, но Тимериус уже надел их; секунда, и его лицо разгладилось, только брови взлетели высоко вверх. Он медленно повернул голову вправо, затем влево. Атланта мы явно потеряли.
— Ладно, — скрипнула я зубами, — я отвечу, это знают даже дети. Набил — интернациональный мир. Здесь повсюду помехоподавляющие установки и гости из других миров, которые тоже носят локальные подавители, — я немного виновато посмотрела на свой браслет и замолчала.
— Верно, — в глазах Ника проснулась некоторая заинтересованность. — Еще?
— Набил находится по соседству с Землей. Чем в более далеком мире от своего я окажусь, тем агрессивней будет ко мне окружающая среда. В том же самом Атлантисе мне придется… сложнее.
— Да, — было видно, что Ник приятно поражен, но похвалы я так и не дождалась. — Есть еще один аспект, почему помехи здесь сглажены. Как ты уже сказала, мой мир — интернационален. Большое количество чужаков с необычными биополями немного видоизменяет характерное для Набила состояние эфира, и он становится не настолько чужд им. Но последние два пункта характерны только для мест с повышенным числом туристов и эмигрантов, вроде Высотного города.
Я помрачнела. Изредка — мне очень хотелось верить, что не настолько уж чаще, чем у других — мелкие неприятности множились и накладывались друг на друга, как снежный ком, и принимали угрожающий характер.
Однажды, вскоре после свадьбы, мы отправились с Никелем в путешествие по Набилу, подальше от Высотного города с его высокотехнологичным контролем. Говорили с местными, Ник бессовестно читал всех подряд и передавал особенности их менталитета мне — приобщал меня к набилианской культуре. И во время этой поездки мне не повезло больше обычного. Я споткнулась, упала в канаву, ударилась головой о камень, вывихнула руку и получила сотрясение мозга… Подробностей не помню, но, кажется, это было примерно так.
Опасаясь, как бы Ник не упомянул об этом в разговоре, я решила поскорее сменить тему.
— Но все эти… затруднения… не касаются его, — мой взгляд упал на атланта.
— Да-а-а… — протянул Ник, тоже глядя на него, и неожиданно для себя я заметила в его взгляде восхищение.
Очень расслабленный и задумчивый, тот смотрел куда-то вдаль, явно не замечая нас с Ником и нашего разговора. Мне вдруг стало невыносимо любопытно, что же он видел в этот момент.
— Настоящие хамелеоны гораздо мобильней, пластичней и эффективней самых мощных подавителей вибраций. Им не страшны даже "неприветливые" миры. Их биополе подстраивается под окружающую среду, делая их прозрачными и незаметными для чужого эфира. Побочные эффекты такого приспособления: хамелеоны подавляют сильные эмоции находящихся вблизи них людей, и иногда становятся незаметными для неопытного глаза.
— Но что самое важное для нас и нашей экспедиции… — Никель был очень взволнован. Он подтянулся и раскраснелся, а его волосы будто наэлектризовались, встопорщившись в разные стороны. — Они создают вокруг себя сглаживающее пространство — безопасную область, уменьшающее помехи от других людей, поэтому наша задача — держаться к нему как можно ближе с того момента, как покинем Набил. Это большая удача. Если бы мне не удалось найти настоящего хамелеона, благополучный исход такого опасного путешествия был бы гораздо менее вероятен, чем сейчас.
Я все еще смотрела на Тимериуса и с каждой секундой все больше жалела, что отдала ему очки. Может, прогуляться за еще одной парой? Сейчас бы тоже сидела, крутила головой и поражалась, вместо того чтобы слушать Никеля. "Большая удача…бла-бла-бла. гораздо менее вероятен…бла-бла-бла". Даже с хамелеоном исход этой невероятной затеи очень и очень сомнителен, и не замечать этого может только Ник, парящий в своих идеалистических облаках.
Убедившись, что атланту нет до происходящего вокруг (в реальном мире) никакого дела, я резко обернулась к Никелю.