Отложив, прочитанные, записку от сестры и свиток, Олег откинулся на спинку кресла, поёрзал, встал и перешёл к окну, где стояло, так полюбившееся ему, кресло-качалка. Думалось в нём гораздо лучше, как бы смешно это не звучало.
Почему-то, вдруг вспомнилась сценка из старого советского фильма «Семнадцать мгновений весны», в которой Штирлиц отмечал 23 февраля, запекая в камине картошку и выпивая в одиночку, под грустную песню о широкой степи.
Водку Олег не любил и в своей прошлой жизни, и не собирался пристраститься к ней в этой. К тому же, заклинания исцеления позволяли снимать всякие пагубные пристрастия.
Но сегодня он решил немного расслабиться. Вызвал дежурную рабыню, которая быстро и аккуратно сервировала столик, украсив его привезённой из особняка водкой последнего, качественного, разлива.
Олег не сильно был удивлён тем, что король или его полководец — это, в общем-то, было и не важно — отправил его баталии, по-сути, на убой. А никак иначе и не расценить такое решение — выставить против трёх наёмных полков и неизвестного количества полков мятежников, а Олег обоснованно предполагал, что таковых будет не меньше трёх, а может даже и больше — всего три герцогских баталии. Ведь о том, что при этих баталиях будет сама графиня ри, Шотел, в королевской ставке никто даже не догадывался.
«Кто тому не рад? Вот лежит северянин, вот варяг, а дружина своя цела». Эти слова тмутараканского князя Мстислава после победы над новгородским князем Ярославом, тогда ещё молодым и не Мудрым, ценой гибели союзных черниговских и северских дружин, которых хитрый Мстислав отправил на убой, как сейчас это проделал Лекс, Олег вспомнил не случайно.
Как вспомнил и то, что, в конечном итоге, Мстислав, выиграв битву, проиграл войну. Местечковость приносит пользу на небольшом временном промежутке и на небольших пространствах, когда из большого общего котла черпаешь самое вкусное в пользу себя или своей маленькой компании. Но, в долгую и в длинную, когда котёл надо наполнять, местечковость всегда проигрывает цивилизационному подходу.
Король Лекс этого не понимал, как не понимал, в своё время, в другом мире и тмутараканский князь.
— Господину ещё что-нибудь нужно? — Олег, погрузившись в свои мысли, только тут заметил, что рабыня до сих пор неслышно находилась в его кабинете и дёрнулась, только когда увидела, что герцог сам себе стал наливать в рюмку.
— Нет, не нужно. Ты выйди пока. Если потребуешься, позову.
Олег, внимательно посмотрев на отосланную служанку, немного пожалел, что дал слабину с Нирмой. Но эта мысль была мимолётной. Слишком уж серьёзные известия он получил, и было о чём подумать и без этого.
Уже не в первый раз подумал о необходимости создания какого-нибудь варианта телеграфа. Нет, его почта и фельдегерская связь сейчас работали бесперебойно и, в целом, отвечали требованиям времени.
Вот и эти сведения он получил через каких-то семь дней после их отправки — кому другому из местных правителей о таком скажи, так не поверят. Но хотелось бы, конечно, иметь связь и намного быстрей.
Особо катастрофических ожиданий и переживаний за созданную бригаду у него не было — всё же там с ними Уля, а она сама по себе этакая армагедонистая, по здешним меркам, вундерваффе, но чувство тревоги у него было.
Но переживал он больше за саму Улю. За то, что ей опять, вместо так ожидаемых ею балов, приходится глотать пыль военных дорог.
С её отъездом, он, в который уже раз, прочувствовал, как много она на себе тянет. Действительно, не графиня, а прямо-таки галерная рабыня. И ведь конца и края этим нагрузкам не видно.
Вот завтра он поедет по своим новым городам от Нерова до Брога. А там не только кадровые проблемы надо будет решать, там столько проблем, что голова уже заранее начинает болеть. И этот жуткий кадровый голод — одна из этих проблем.
Он налил и выпил ещё одну рюмку, и снова перечитал письмо Ашера.
Недостатки баталий, о которых он подозревал, полностью подтвердились, едва бригада перешла за границы герцогства.
По его территории, благодаря слаженной работе начальника штаба армии Торма и министра торговли и, по-совместительству, главного снабженца герцогства Гури, кстати, в последнее время, растолстевшего уж вовсе до неприличных размеров, удалось обеспечить быструю переброску баталий в соседнюю провинцию. Были подготовлены стоянки с горячим питанием, были выделены, в необходимом количестве, подводы для перевозки тяжёлых доспехов и оружия, ну, а дороги, благодаря, в том числе и стараниям самого герцога и его сестры, и так были, как автобаны.
Но, как только бригада вступила на территорию королевства, так скорость передвижения резко упала. Если судить по расчётам, которые произвёли полковник Ашер со своими штаб-офицерами, максимальный дневной переход бригады без утраты боеготовности, то есть, при полном или частичном, но достаточном, вооружении и одоспешивании, не превышает двадцати пяти лиг. Почти в два раза меньше, чем его пехотные полки нового штата.
Олег, который считал высокую маневренность в походах своей армии одним из главных условий успешности ведения войны, был несколько разочарован своими оправдавшимися опасениями на этот счёт.
Полковник Ашер подтвердил ещё и плохую эффективность излишне, для таких задач, тяжёлых доспехов и вооружения, при штурмах укреплений. Небольшой городок, который им удалось взять почти с марша, был взят благодаря бригадным магам, и практически полному отсутствию магического прикрытия у противника.
Понятно, что на основании одних только полученных подтверждений батальных недостатков, Олег не собирался делать скоропалительные выводы — он ещё не забыл тот урок, который его армии приподнёс легион. Нужно было ещё дождаться результатов применения баталий на поле боя.
Олег догадывался, что к этому моменту, скорее всего, битва, или уже состоялась, или вскоре состоится, но результаты он узнает только после получения голубиного сообщения в Гудмине, где имелась голубятня — в Пскове-то он только декаду назад догадался приказать организовать её — и доставки этого сообщения от Гудмина фельдегерской связью. А подробности узнает ещё позже.
От размышлений его отвлёк секретарь, доложивший о прибытии во дворец баронессы Пален.
— Провести её к вам, господин герцог? — поклонился секретарь.
— Нет, давай в малую гостиную и распорядись насчёт вина, синезийского, и фруктов, — вкусы своего друга Олег знал.
Принимать самую умную из красавиц, раскачиваясь в кресле-качалке, да еще в прилично подпитом состоянии — а накрыло его, похоже, не хило так — было бы совсем не комильфо.
Поэтому герцог поднялся с пригретого места, заклинанием Малое Исцеление сделал себя трезвым, как стёклышко, и пошёл в ванную комнату, привести себя в порядок. Гортензия не любила делать замечания своему герцогу, но, порой, могла посмотреть таким взглядом, что лучше бы отругала. Так что, навстречу магине Олег вышел при всём параде.
— Твой необычный ум мне был виден изначально, — смеялась Гортензия, — Но вот то, что ты стал по-настоящему мудрым, я убедилась только сейчас.
Магиня рассказала Олегу, как Веда, позабыв про всякие любовные шашни, активно принялась делить дворцовые апартаменты, втянув в этот процесс не только своих болтливых подруг, но и практически весь местный свет.
— Они теперь надолго делом заняты, — Гортензия смаковала вино, пока Олег любовался этой прекрасной женщиной и, по-хорошему, завидовал Чеку, грустно предполагая, что ему самому такую спутницу вряд ли удасться найти, — Но ты что, серьёзно решил последовать её рекомендациям?
— Ну, какую-то кость придётся бросить, — пожал он плечами, — Но ты ведь не за этим сегодня пришла?
Гортензия кивнула, становясь серьёзной.
— Да, не за этим. Я насчёт приехавших посланцев от Иргонии и Толера. Ты когда собираешься их принять?
— Как скажешь, так и приму. Гортензия, я в этих вопросах полностью доверяю тебе — ты лучше разбираешься. В конце концов, ты мой министр иностранных дел, вот и думай. Завтра с утра я поеду в Неров. Когда вернусь, не знаю. Так что, пусть подождут. Я не думаю, что они прямо так сильно торопятся. Пусть погостят. Посмотрят мой город. Они, кстати, где остановились?
— Бирманский посол — на постоялом дворе «Медвежий угол», а геронийский — в особняке Риты и ри, Крета. Посол ри, Генг с графом давние приятели и, видимо, король Толер решил вернуть ри, Крета из опалы. Надеется, похоже, что ты этот жест оценишь.
О прибытии послов Олег узнал от Нечая ещё вчера, а о причинах их приезда догадывался давно, ещё с того разговора с Иргонией, королевой Бирмана, который у него состоялся после похода на Растин. Разговор был не только с ней, но и со спецпосланником короля Толера.
С тех пор в его отношениях с Геронийским королевством многое изменилось. Геронийцы этим летом поставили ему в Распил уже две огромные партии зерна. Из этих поставок Ринг организовал массовый выпуск водки, которая, хоть и была до последнего времени немного сомнительного качества, но расходилась, как говорится, на ура.
Но разговор с прибывшими послами, конечно же, предстоял о другом.
Желание королевы Бирмана воспользоваться временной слабостью Растинской республики и присоединить к своему королевству королевство Аргон, к тому же некоторые, хоть и весьма спорные, юридические и династические основания для этого были, совпало с желаниями геронийского короля поучаствовать в этом разделе, получив второй по величине порт королевства, и, заодно, поквитаться с растинцами, которые, в своё время, так много ему обещали и совершенно ничего не сделали, чтобы помочь.
И оба эти королевства давно хотели получить выход к Диснийскому океану. Отрезанные от него подконтрольными республике королевствами, они были вынуждены сбывать свою продукцию, практически, за бесценок.
— Ты ведь в курсе, какую сладкую морковку мне готова предложить Иргония? — напомнил Олег, — Камень-на-Ирмени с окрестностями, оформленные, как графство, по формальной вассальной процедуре, в наследуемый домен. И бессрочная аренда, за мизерную плату, рудников на севере королевства, граничащим с моими южными землями. А там железо, Гортензия. Я без него уже задыхаюсь. Ты просто не представляешь, сколько у меня планов рушится из-за этого.
Гортензия нахмурилась и покачала головой.
— Олег, я понимаю, что я многого в тебе не понимаю, — начала она с тавтологии, — Но знаю, что, раз ты так говоришь, что тебе это нужно, значит, это так на самом деле и есть. Но я, всё равно, хочу предостеречь тебя от этой авантюры. Ты не торопись завтра уезжать, поговори с бим-бомами, как ты их называешь, насчёт того, какие вести им приходят с родины…
— Для них, где прибыль, там и родина, — немного невежливо перебил её Олег, но они давно уже привыкли к такому стилю деловых бесед, — Я вполне доверюсь тебе. Так что они там говорят?
— Они говорят, что с запада у Лекса назревают серьёзные проблемы, — вздохнула магиня, — А ты представь, что будет: ты далеко на юге, Уля увязла в Сарской провинции, и непонятно, когда там всё закончится. Лично у меня подозрения, что весьма нескоро. Мятежники явно пользуются поддержкой извне и даже с падением Лара-Сара, там всё не утихнет. Как и с Аргоном.
— А что с Аргоном? — удивился Олег, — Как раз там-то всё будет быстро, я тебя уверяю. Агрий мне кое-какие сведения собрал. Армия аргонцев — это не легионы, с ними, по-идее, бирманцы и геронийцы и так бы справились. Ну, а уж, вместе со мной, мы их быстро под орех разделаем.
Он подал знак девушке, прислуживающей им в гостиной, чтобы та долила вина и принесла ещё — одну бутылку они с Гортензией уже приговорили.
— Так в этом всё и дело, Олег, — улыбнулась баронесса, — Они тебя втягивают, чтобы ты помог потом им проглоченное переварить. Разгромить аргонскую армию, ты прав, они и без тебя смогут. Но ты думаешь, что аргонцы сильно будут рады разделу своего королевства? Да они уже почти два века живут на том, что перепродают кораблями бирманские и геронийские товары. Война там будет надолго, уверяю тебя. И разгромом регулярной армии не обойдёшься. А про реакцию божественной Агнии ты подумал?
Формальный этикет в этом мире мало чем отличался от того, который раньше был и в его мире. Олег помнил, как он был удивлён, когда вдруг обнаружил, что возраст воевавших друг с другом за столичный престол братьев — князей, был два и одиннадцать лет. Понятно, что решение о войне принимали бояре этих мальчишек, но в документах той эпохи всё писалось от их имени.
Так и здесь. Когда Гортензия говорит об Агнии, то речь, скорее всего, идёт о Хадонской империи и управляющем ей имперском Совете.
— Божественная Агния — союзник бирманской королевы Иргонии, не?
— Да, — в тон ему ответила Гортензия, — И ей очень не понравится, и союз её союзника с Толером, и усиление самого союзника. Это поменяет весь расклад рядом с имперскими границами. И не в пользу империи. Ты зря, Олег, жмёшь плечами и отмахиваешься. Не забывай, что твоя сестра имперская графиня, пусть её вассалитет и весьма условен. Но зачем на ровном месте самому портить отношения с таким выгодным партнёром, как божественная Агния?
В словах Гортензии был здравый смысл и жизненный опыт. И похоже, что сейчас, и правда, проблемы ползут со всех сторон. Ввязавшись в эту, как говорит магиня, авантюру, он рискует оказаться втянутым сразу во множество конфликтов.
— А дать отрицательный ответ послам. После того, как я уже обнадёжил…
— Да не нужно будет давать отрицательного ответа, — поморщилась от его недогадливости Гортензия, — Мне, главное, нужен от тебя однозначный ответ, согласен ты с моим предложением не втягиваться в эту войну или нет. А уж затянуть время и отделаться ни к чему не обязывающими обещаниями, я сама постараюсь.
Они проговорили ещё довольно долго. Но, больше уже, об известиях, которые ей сообщили бим-бомы.
— Я ещё знаешь, о чём думала последнее время? — спросила Гортензия, когда они уже перешли к чаю, — О плюшке для попаданца. Помнишь, тогда, в замке Ферма ты так сказал?
Олег об этих своих словах не помнил, но то, что, порой, язык его — враг его, знал. И понимал, что сама Гортензия таких слов придумать не могла.
— Если честно, то не помню, — немного ошарашенно ответил он, — А что тебе в этих словах?
— Да я и сама их не поняла, но, кажется, смысл уловила. Ты тогда подвёл ко мне девочку с уникальным огромным магическим резервом. Это я про Улю, как ты понимаешь. И сказал, что, вот, мол, плюшка для попаданца. Не помнишь? В общем, неважно, — Гортензия наморщила лоб, словно пытаясь точнее сформулировать свою мысль, — Я вот подумала. Может. То, что девочка инициировалась вблизи тебя. Не знаю. Это не могло как-то повлиять?
Олег серьёзно задумался. С ходу отбросить эту мысль он не попытался. Про индукцию он не только знал из уроков физики, но и сам в детстве, бывало, любил намагничивать гвозди, иголки и другие железки, чтобы потом и их использовать как магниты. Но вот возможно ли такое в магии? Он о таком и не думал. А Гортензия молодец ведь, умница. Подметила. И слова его выцепила и запомнила, хоть и не разгадала.
— То есть, ты думаешь, мне надо возле детей постоянно обретаться?
— Нет, ты что, — улыбнулась магиня, — Не известно заранее, кто из детей станет магом. И не известно, когда произойдёт инициация. Это я пока так просто. Думала. Знаешь, я ведь всё время надеюсь, что ты, как это часто бывает, вдруг выдашь какую-нибудь идею…
Она замолчала, глядя на него. А Олег решил, что надо над этой её мыслью, насчёт возможной магической индукции, поработать.
— Я обязательно постараюсь не забыть этот момент, — кивнул он, — Давай к этому вопросу ещё вернёмся.
— Давай, — согласилась она, — А ещё я хотела с тобой переговорить насчёт Нечая и Ули.
— В разлуке сейчас два любящих сердца, — преувеличенно огорчённо вздохнул Олег.
— Я не об этом, — не поддержала его шутливого настроения Гортензия, — Я о том, что один слишком ревнив, а другая слишком легкомысленна. И из этого может получиться что-то не очень хорошее. Ты поверь моему опыту. Это я выгляжу, благодаря тебе, молодой и неопытной, а на самом деле, я старая и мудрая.
— Ты вовсе не старая, Гора. Ты лучшая, — не согласился с ней Олег, — А с ними обоими мы обязательно поговорим. Ты с Улей. Я с Нечаем.