– С ума сошел?
– Разве что от твоей красоты.
– Оли, я не буду заниматься сексом в грязной подворотне в двух шагах от одного из самых популярных баров Ада! – я почти кричала.
– Ой, да ладно тебе.
Я опешила, услышав такой ответ. Чем он и воспользовался и задрал-таки мою юбку.
Я отчаянно сопротивлялась, параллельно рассуждая над тем, что изнасилование в Аду, казалось бы, должно быть логичным элементом. Но оно строжайше запрещено.
– Нужна помощь? - Голос Асмодея заставил мои ноги подкоситься.
Надеясь, что это просто галлюцинация, я повернула голову и столкнулась с пристальным взглядом темных глаз. Что он тут делает?!
– Нет! – бросил Оли, едва ли понимая, с кем говорит.
– А я думаю, что да. Ты сейчас отпустишь девушку. А ты, Ника, подойдешь ко мне, - продолжая смотреть только на меня, приказал Верховный.
– Да кто ты так… - возмущенно начал Оливер, но увидев Асмодея, осекся и замолчал.
Парень отшатнулся от меня, как от чумной. И даже отошел на несколько шагов. Осознал, наконец, что пытался ослушаться прямого приказа одного из Семерки!
Я поправила платье, пригладила волосы и только после этого подошла к Асу.
– Идем, - скомандовал тот и первым двинулся в сторону «Вели».
Я покорно засеменила следом.
«В гостях у Вели» заведение поистине легендарное. Таверна, бар или забегаловка – никто так и не определился – удивляет уже дизайном фасада. Точнее полным отсутствием стиля и логики в нем.
Сотый раз подхожу к этому месту и все равно поражаюсь. Чей гениальный ум мог вывести то ли пальмы, то ли фикусы, то ли вообще смесь бульдога с носорогом, стоявшие в огромных деревянных кадках по бокам от двери?
Но растения, странные даже по меркам Ада, это полбеды. Особая гордость этого заведения – вывеска. На огромных светящихся в темноте словах «В гостях у Вели» лежал, опираясь на локоть и свесив ногу, черт. Судя по костюму – явно мужчина. Судя по блаженному выражению лица – явно довольный напитком, который он пил. Судя по названия заведения – это Вельзевул. И я искренне жалею, что не имела возможности посмотреть на лицо Верховного, когда он впервые увидел такой вот свой портрет…
Пока я пялилась на вывеску, Асмодей толкнул тяжелую дубовую дверь и выжидательно уставился на меня.
Я смутилась и быстро прошмыгнула мимо него в бар.
Верховный вошел следом. И все в заведении тут же замерли. Ас на удивление грустно улыбнулся и крикнул:
– Ортос! Вина для дамы! И я надеюсь, в твоей чем-то милой моему сердце дыре найдется кофе?
– Конечно, Верховный, - откликнулся демон, клыкасто улыбнувшись. – Устраивайтесь поудобнее.
Мы прошли мимо притихших чертей, сидящих за круглыми грубо сколоченными столиками, в дальний угол и сели. Асмодей молчал, а я, чтобы не встречаться с ним взглядам, осматривала зал.
Деревянные панели на стенах, люстра-колесо, длинная барная стойка и музыкальный аппарат с бильярдными столами. Мне иногда кажется, что это место нахваталось с мира по нитке, с эпохи по куску.
Обычно наши заведения выбирают какой-то временной отрезок истории людей и оформляют зал в его стиле. Но «Веля» не такой. Это заведение наглядно демонстрирует всю эклектичность Ада.
Огненнохвостый демон принес наш заказ. Тихо поставил перед Асмодеем чашку кофе, а передо мной – вино и сыр на одной тарелке с фруктами.
– Я позволил себе предположить, что ты голодная, - шепнул старый друг моей мамы. – Ну а вино твое любимое.
– Спасибо, Ортос, - искренне поблагодарила я.
– Не за что, милая.
За столом снова стало тихо.
Я пригубила вина и Верховный, наконец, заговорил:
– Ника, ты в порядке?
– Да, спасибо. За все спасибо. Но мы бы и сами смогли разобраться…
– О да, я заметил… - хмыкнул он.
И мы опять замолчали.
Я рискнула поднять глаза и тут же попала в плен его изучающего взгляда. Асмодей внимательно рассматривал меня, кончиками пальцев скользя по ободку кружки. Огонь, недавно посилившийся в моем теле, снова дал о себе знать. Я заерзала, не зная, куда себя деть. Но тут же заставила себя собраться и, глубоко вздохнув, коснулась второй руки искусителя, свободно лежащей на столе, и попросила:
– Верховный, прошу вас, не наказывайте Оливера. Он иногда ведет себя… невыносимо. Но у него и в мыслях не было оскорбить вас. Он просто потерял контроль над собой из-за того, что вчера я вела себя немного странно…
Пока я говорила, Асмодей перехватил мою ладонь и начал медленно поглаживать костяшки пальцев. От этой простой ласки по телу прошлась толпа мурашек. А внизу живота уже вовсю бушевало пламя желания. Я сжала бедра. И, пытаясь скрыть свою нервозность, пригубила вина.
– Ника. Я могу обещать, - он поднес мою руку к губам и мягко поцеловал, отчего у меня перехватило дыхание, - что ему ничего не будет за продемонстрированное сегодня пренебрежение, - еще один поцелуй. – Но, Ника. Если он позволит себе еще хотя бы раз обидеть тебя… - его губы снова коснулись моих пальцев, - я его убью.
Услышав последнее, я отдернула руку. Да так резко, что едва не упала со стула.
– Асмодей, прошу вас!
– Ника, ты сама знаешь, что в Аду запрещено насилие сексуального характера… Без обоюдного на то желания, - он подмигнул.
– Я понимаю… Верховный, пожалуйста! Я прошу вас, не нужно, - я снова придвинулась к столу.
Он подался мне на встречу и ответил:
– Хорошо… Но учти, есть грани, за которые нельзя заходить…
Он недоговорил, но я и так все поняла. В Аду с дисциплиной строго. И даже если Асмодей закроет на что-то глаза, остаются еще шесть Верховных…
За столом снова повисла тишина. Я рассеянно щипала сыр, не рискуя поднимать глаза. А Ас пил кофе.
Бесшумно подошедший Ортос заново наполнил мой бокал, озабоченно покосившись на главного искусителя Ада. Но спрашивать ничего не стал.
А вот Асмодей спросил. Совершенно неожиданную вещь.
– Ника, ты уже выбрала наставника?
– Я еще думаю, Верховный, - я почувствовала, что краснею.
– Пойдешь к Люциферу? – равнодушно предположил он.
– Я хотела выбрать вас… - не подумав, ответила я. И тут же сама испугалась своих слов.
Я кожей ощущала возникшее между нами напряжение. И это окончательно вывело меня из равновесия. Сделав большой глоток вина, я рискнула посмотреть на Асмодея.
А тот продолжал наблюдать за мной. И я не могла понять, что выражает его взгляд.
– Простите, Верховный, я забываюсь, - обреченно пискнула, поняв, что такие студенты ему не нужны.
– Ты действительно хочешь ко мне?
– Да…
– Ника, что ты знаешь о печати Асмодея?
Резкая смена темы застала меня врасплох.
– Только то, что у каждого из Верховных есть печать. Кто-то называет ее печатью принадлежности. Кто-то символом защиты. А кто-то клеймом владения. Такую печать Верховный дарует избранным приближенным, - растерянно ответила я.
– Это не совсем верно. Мы не только «даруем ее избранным приближенным». Но и на время спецкурсов мы отмечаем ей своих учеников. Это знак отличия и способ защиты.
– Я об этом никогда не слышала.
– Если бы ты училась только в Высшей школе, тебе не была бы нужна это информация, - он вскинул руку и показал какой-то странный символ.
– Вы хотите сказать, что если я выберу вас… - начала я и тут же исправилась: - То есть если вы выберете меня. То у меня появится что-то типа татуировки?
Ортос принес Верховному бокал вина. Значит, жест предназначался для него…
– Да. Обычно я ставлю ее на запястье. Но в твоем случае… - он пробежался глазами по моему телу. – Даже не знаю, как поступить…
– А что не так в моем случае? – тут же ощетинилась я, бросив взгляд на свои руки.
Запястья как запястья. На правом, скрывая все предплечье, красовался наруч. На левом не было ничего. Я даже браслетов не носила никогда.
– Ника, твоя мама…
Но я его перебила:
– Верховный, это мой выбор, - сказала твердо и вдруг осознала, что это действительно так. Это мое решение, моя жизнь и мои желания…
– Тогда выбирай место, - невозмутимо откликнулся Асмодей.
Я задумалась. Лопатка?.. Щиколотка?.. Основание шеи?.. Внутренняя сторона бедра?.. Дав себе мысленную затрещину за последнее предположение, я попыталась сосредоточиться. Нужно было выбрать скрытое место. Но такое, чтобы искуситель понял, как важно то, что он согласился меня учить. Как я ценю это.
Асмодей ждал, с ехидной улыбкой наблюдая за моими мыслями. Уверена, что он читал мое лицо как раскрытую книгу.
Я еще раз перебрала в голове все возможные варианты. Убедилась, что запястье действительно было бы самым логичным решением, но не для меня. И решилась.
– Здесь, - выдохнула, приложив ладошку к ребрам с левой стороны.
Верховный проследил взглядом путь моей руки и задумчиво прикусил нижнюю губу. Жесть безобидный по сути, но наполненный по содержанию на столько, что у меня возникло ощущение, что я сижу перед ним абсолютно голая.
– Я должен прикоснуться к выбранному месту, чтобы нанести печать, - хрипло пробормотал Асмодей.
– Вы хотите, чтобы я разделась прямо здесь?! – потрясенно воскликнула я.
Несколько чертей, сидящих за соседними столиками, повернулись в нашу сторону.
– Нет, - рявкнул искуситель, и народ тут же вернулся к своим тарелкам. – Идем.
Он встал из-за стола и подал мне руку.
– Кккуда? – запинаясь, спросила я, покосившись на протянутую ладонь.
– Провожу тебя домой.
Из дневников Асмодея
Мы с Никой вышли из «В гостях у Вели» и остановились около одной из кадок. Я повернулся к ней и столкнулся с полным недоумения взглядом. М-да, кажется, я совершенно выбил ее из калии.
– Ника, я понятия не имею, где ты живешь, - объяснил остановку.
Девушка стушевалась.
– Простите. Идемте.
– Идем.
На самом деле я был ужасно зол! На себя. На этого Оливера. И даже на Нику! Язык чесался спросить, зачем она вообще связалась с этим ненормальным чертом. Но я молчал. В конце концов, это ее дело. И меня ее личная жизнь не касается. Совершенно не касается.
Хар, выглядит так, словно я пытаюсь убедить в этом сам себя!
А дочка Евы, красная до корней волос, послушно семенила рядом, даже не подозревая о том, что творится в моей голове. И это хорошо. А то убежала бы в Рай от неожиданного внимания Верховного…
– Мы пришли, - ворвался в мои мысли тихий голосок.
Я поднял взгляд на дом, у которого мы остановились. Низкий, приземистый, с покатой крышей и выкрашенными в серый цвет стенами. Все те же резные ставни на окнах. Та же тяжелая дубовая дверь. И те же маленькие статуи на огненной лужайке.
– Все в порядке? – насторожилась Ника, видимо что-то увидев в выражении моего лица.
– Ты живешь в старом доме отца?
И зачем спросил? Вижу же, что да.
Я ни с чем не перепутаю дом, к которому волок Еву после нападения. И даже глубокой ночью в тусклом свете узнаю ступеньки, на которых разговаривал с Иером об этой взбалмошной душе.
– Да. Съехала от родителей не так давно, - растерянно ответила чертовка.
Но я едва ли ее расслышал, погруженный в воспоминания. О первой встрече, о наших вечных пикировках, о последнем разговоре…
Я тряхнул головой, отгоняя тени минувшего, и повернулся к Нике.
– Ты позволишь? – взглядом указал на ее левый бок.
– Давайте хотя бы в дом зайдем, - тихо попросила она.
– Нет, - резко отказался я. Но, заметив испуг на ее лице, тут же мягко объяснил: - Ника, мне не нужно тебя раздевать. Я поставлю печать через ткань.
Что-то промелькнуло в ее глазах. Что-то похожее на смесь облегчения с сожалением. Но она быстро отвела взгляд и кивнула:
– Хорошо.
Я аккуратно приобнял девушку, положив правую руку на ее ребра слева под грудью. И с удовольствием вдохнул сладковатый цитрусовый запах, идущий от ее волос. В штанах внезапно стало тесно, и я едва не зарычал. Эта чертовка странно влияет на меня. Пробивает все мои барьеры и уничтожает многовековую выдержку.
Я всегда умел владеть собой. А сейчас…
– Готова? – шепнул на ушко, с трудом поборов желание прикусить мочку чудесного маленького ушка.
– Да… - выдохнула она.
Я слышал, как быстро бьется ее сердце. Чувствовал, как она напряжена. Поэтому обнял ее второй рукой, крепко прижав к своей груди.
– Носи мою печать с гордостью, Ника Иерон Искуриус, - скороговоркой пробормотал и начал творить.
Девушка йокнула и обеими руками вцепилась в мое предплечье. Но уже через секунду взяла себя в руки и расслабилась.
– Готово, - я все же позволил себе оставить быстрый поцелуй на ее шее.
– Спасибо… наставник, - откликнулась она, мягко убирая мои руки.
– Теперь тебя никто не посмеет обидеть, - «да и тронуть, без моего разрешения, не посмеют» - чуть не добавил я, но сдержался.
– Спасибо.
– Увидимся завтра на лекции.
Ника не ответила. Моя новая подопечная задумчиво ощупывала ребра. А я, при виде этого зрелища, тихо ругнулся и поспешил убраться подальше. Понятия не имею, что в ней такого. Но рядом с ней я постоянно на грани.
Прогулка по Аду нисколько не способствовала прояснению моих мыслей. Я снова и снова думал о Нике. О том, как приятно прижимать ее к себе, вдыхать ее запах…
– Асмодей!
– Ох, хар! – ругнулся я, судорожно пытаясь сообразить, как лучше поступить.
– Верховный, мне нужно с тобой поговорить! Стой!
Я остановился. Схватил Еву за талию и перенес нас к ней домой.
– Какого…
– Ева, ори на меня в своем доме, а не посередине улицы! – перебил я. – Пожалей остатки моей репутации!
Бывшая душа бросила на меня взгляд, в котором читалось что-то типа «а я смотрю, ты совсем головой поехал» и рассмеялась.
Я выдохнул. Значит, она еще не знает о печати. Значит, в ближайшее время она не полезет меня душить. А она ведь может. Ева в гневе – это что-то!
Любимая женщина Иера отсмеялась, поправила волосы и велела:
– Пошли на кухню, Ас.
Я не рискнул спорить.
Мы быстро пересекли холл, обошли широкую центральную лестницу и завернули в темный служебный коридор. И спустя полминуты оказались в рабочей зоне.
Чертовка быстро разогнала всех слуг и сама принялась заваривать чай.
Я уселся за столик у стены и стал ждать.
Ева изменилась. Повзрослела. Даже заматерела что ли… И внутренние изменения оставили свой отпечаток на ее внешности. Черты лица стали немного острее. Взгляд… К былой красоте и проникновенности, добавилась странная смесь из суровости и скрытых переживаний.
И я даже знаю, каких переживаний.
Даже став чертовкой, Ева сохранила человеческие взгляды и оберегала Нику, как ни одна мать в Аду не стала бы…
– Вот, - она поставила передо мной чашку и вазочку с вареньем и села рядом.
Меня снова накрыла волна воспоминаний. И откуда только взялась эта сентиментальность? Неужели спустя столько веков начал-таки стареть?
– Учти, Верховный, снова опрокинешь варенье – убирать будешь сам, - улыбнулась Ева, явно тоже вспомнив нашу первую встречу.
– Слушаюсь и повинуюсь, - подмигнул я.
Мы замолкли, наслаждаясь ароматным чаем. Ева вытащила из шкафчика какие-то конфеты. И поставив их на стол, заговорила:
– Асмодей, я хотела поговорить… даже попросить…
– Ева, - перебил я, - я знаю, что ты хочешь мне сказать. Никто не посмеет обидеть твою дочь. Не глупи.
– Легко тебе говорить… - пробормотала она в сторону.
– Милая, откуда вообще в твоей прелестной головке взялись такие панические мысли?
Бывшая душа смутилась.
– Понимаешь, - тяжело вздохнула, - я как-то легко смирилась в свое время с тем, что должна забирать души. Хотя сама забрала-то… Того сектанта… Да и он заслужил…
Она замолчала, пытаясь собраться с мыслями. Я не торопил. И вскоре она продолжила:
– Ас, ты же сам знаешь, я – человек. Была человеком, и под всей этой шелухой остаюсь им. И как любая человеческая мать, я готова рвать и крушить за свою дочь… Я так хотела, чтобы она выбрала канцелярскую работу…