— Я пришел в библиотеку за нужной книгой и заметил на столе вейра Гауна ту, которую слуга нес в твою комнату. Она была верхней в той стопке. Стало любопытно, полистал.
— Она о принце, невесту которого похитили пайгримы. Он долго искал ее, а когда нашел, оказалось, что она уже стала женой одного из них. И не захотела возвращаться.
— Я просмотрел несколько страниц, но тут пришла Веда, сказала, что читала ее. И что книга очень глупая. И мы с ней обсудили это.
— Она действительно глупая. Книга. Хотя бы уже потому, что в ней ничего не сказано о том, почему девушка стала женой пайгрима. Может, спасала свою жизнь. Или ее сделали невестой принца против воли, — на этих словах я заметила, как дрогнул уголок его рта. — Или пайгрим, при всем своем безобразии, оказался добр и умен. Но я не думала, что вам интересны такие книги.
— А почему мне не могут быть интересны книги о любви? — усмехнулся он. — Нет плохих тем. Есть плохие сочинители и плохие книги. А насчет невесты — думаю, ты права. Не так важен сам поступок, как его причины. Не правда ли?
О чем он? Неужели о моем обмане?
Но ни ответить, ни додумать мысль я не успела. Мы вышли на галерею, и Ворон остановился.
— Лилла… надеюсь, я не напугал тебя ночью?
Я покачала головой.
— Нет. Спасибо… тебе… за эрту.
Это «тебе» вырвалось само собой — так, как чувствовала. И тут же я испугалась своей дерзости, заметив, как расширились глаза Ворона в прорезях маски. Но в следующее мгновение его губы прикоснулись к моим…
29
Как же я хотела этого — а вышло так неожиданно. И это было… необыкновенно!
В мечтах о Фелисе я не заходила дальше поцелуя, но те придуманные поцелуи были… никакими. Как будто я сама поцеловала свое отражение в зеркале. Мне просто хотелось, чтобы это случилось, но я даже представить себе не могла, насколько это может быть приятно и волнующе.
Ворон касался моих губ легко, нежно, едва притрагиваясь к ним. Как будто гладил их пером своего крыла. Тепло его дыхания, сводящий с ума запах кожи… Я словно падала в пропасть, летела, купалась в лучах солнца, вдруг выбравшегося из-за туч. Его глаза были так близко, их сияние опаляло огнем. Опустив веки, я подалась навстречу — раскрываясь, подчиняясь, отдавая себя в его власть без остатка.
Я не знаю, как надо. Помоги мне, научи, я хочу быть твоей…
Он прижимал меня к себе все крепче, его руки были тяжелыми, горячими, и этот жар проникал сквозь платье, сквозь кожу — вглубь, и все мое существо отзывалось таким же теплом. Я чувствовала напряжение его плоти — и да, понимала, что это означает. Иногда во время сфорты мужчины сжимали меня в объятиях сильнее, чем полагалось, и тогда я с трудом сдерживала дрожь отвращения, краснея от смущения. Но сейчас… внутри все дрожало от того сладкого страха, который отступает перед ожиданием, нетерпением.
Его губы настойчиво раздвинули мои, язык тонко и остро обвел их по контуру, скользнул между ними, лаская изнутри. И я начала отвечать — робко, неумело. И снова все вокруг исчезло — как вчера во время танца…
— Прости, Лилла, — Ворон провел пальцами по моей щеке. — Мне пора. Сегодня я не вернусь. Может, и завтра тоже. На южных границах Ликура неспокойно. Полечу в Фианту, встречусь с правителем. Не хотелось бы, чтобы началась война.
— Но… с тобой ничего не случится? — испугалась я.
«С тобой»… Я словно перекатывала на языке сладкую ягоду, растягивая удовольствие от ее вкуса.
— Не волнуйся, Лилла. Я все-таки маг. Хотя… мне приятно, что ты волнуешься.
— Я буду ждать… тебя.
Он еще раз поцеловал меня — едва прикоснувшись, превратился в ворона и улетел. Я смотрела ему вслед, пока черная точка не скрылась в пелене тумана. А потом прислонилась к стене, запрокинув голову и закрыв глаза. Сердце отчаянно колотилось, никак не желая успокаиваться. Несмотря на довольно легкое платье, я не чувствовала ни холода, ни промозглой сырости: меня по-прежнему заливало лихорадочным жаром.
— Вам чем-то помочь, вейра Лилла?
Я вздрогнула и открыла глаза. Рядом стоял юноша в голубой одежде слуги, совсем мальчик, лет четырнадцати. И смотрел так обожающе, что стало не по себе.
— Я, кажется, опять заблудилась. Проводи меня, пожалуйста. В Белый коридор южного крыла.
— Знаю, — кивнул он. — Идите за мной.
— Как тебя зовут? — спросила я, когда мы спустились по лестнице.
— Эрис Милл.
— Скажи, Эрис, а почему здесь все обращаются к нам, невестам правителя, по имени?
Я давно хотела об этом кого-нибудь спросить, но все время забывала. Это было серьезным нарушением правил. Даже внутри одного сословия называть друг друга по имени, с добавлением сословного обозначения или без, могли только родственники и близкие знакомые. Между средним и высшим разницы в обращении не было, но низшие называли средних и высших только на вы и по фамилии. Хотя, конечно, бывали и исключения. Например, Даммара звала нас сестрой по имени и на ты, поскольку была нашей кормилицей. К низшим обращались, в зависимости от возраста, либо на вы и по фамилии, либо на ты и по имени.
— Я не знаю, — смутился мальчик. — Но, говорят, так было всегда. Простите мою дерзость, вейра Лилла, но мы, слуги, может, не все, но очень многие, хотели бы, чтобы женой правителя стали вы. Вас все любят.
— Правда? — улыбнулась я. — Благодарю, Эрис. Если бы это зависело от меня…
— А разве не от вас? — удивился он.
Тут мы подошли к моей двери, он поклонился и ушел. А я, оказавшись в спальне, бросилась на постель.
В детстве я часто болела, с жаром и лихорадкой, и вот сейчас — это было так похоже. Лицо горело, на лбу выступила испарина, мысли путались. Я дотянулась до ночного столика, вытащила из книги перо и, закрыв глаза, провела им по губам. Но нет… совсем не то… не так!
Я вспоминала, как все произошло, снова и снова пытаясь мысленно пережить каждое мгновение. Смотрела в потолок и улыбалась, как дурочка. Наверно, любая женщина и даже девушка чуть поопытнее посмеялись бы надо мной. Сестра — точно. Но… это был мой первый поцелуй, и он оказался… волшебным.
А потом за светлой волной чистой, ничем не замутненной радости нахлынула другая — темная.
Меня ли одну так целовал Ворон? А вдруг и Веду тоже? Или даже Кьяру? С чего я взяла, что ему может понравиться только одна из нас? Почему не все? Ну да, женится на одной, но до тех пор… Ведь он не сказал мне ничего, кроме того, что не вернется два дня, а может, и больше. Хотя каких слов я ждала? Признания в любви? Того, что именно я буду его женой?
Положив перо на книгу, я встала, подошла к окну.
Прекрати, Лилла, так и с ума можно сойти. Почему бы не поверить, что он любит тебя?
Да потому, что если вдруг это окажется неправдой, будет еще больнее.
Но… как сказал тот мальчишка Эрис в ответ на мои слова о том, что не все зависит от меня от меня? «А разве не от вас?»
Интересно, а поцеловал бы меня Ворон, если б я не обратилась к нему на ты?
Привычный осторожный стук в дверь — чтобы не потревожить. Нетта.
— Вейра Лилла, вы здесь. Прикажете подавать обед?
Я кивнула, она бросила на меня беглый взгляд, и рот ее приоткрылся от удивления. Или беспокойства?
— С вами… все хорошо? Вы на себя не похожи.
Каждый раз от подобных слов я вздрагивала. Независимо от того, кто их говорил и что имел в виду. Ворон — мне все больше казалось, что он знает мою тайну. И эти слова: «не так важен сам поступок, как его причины»… Может, в этом таился намек, что я должна признаться? Ведь я — для всех! — сделала это ради сестры, у которой был жених. Но если я ошиблась, если он ничего не знает…
Нет, я не могла так рисковать, поставив под удар всю семью.
— Все в порядке, Нетта. Немного болит голова. Женские дела.
30
— Слуги вовсю шепчутся, что может начаться война с Фиантой, — сказал нам с Ведой Керт, когда мы перед ужином ждали приглашения к столу. — Узнают все новости от торговцев.
Под ирмом у него была новая рубашка, не белая, а чуть зеленоватая, придававшая лицу оттенок плесени.
— Сочувствую, Веда, — влезла Кьяра. — Ты же с юга Ликура, не так ли? Если что, твоей семье придется плохо.
— Мне дела нет, — отрезала та и отошла в сторону.
— Ты не знаешь, Лил, с чего она вдруг такая злая? — Кьяра сладко улыбнулась. — Ты случайно не помешала их свиданию с Во… с правителем?
Керт посмотрел на нас, насмешливо вскинув брови, и заговорил с распорядителем золом Лаусом. Я могла бы ответить Кьяре чем-то ядовитым, но стало противно. Молча пожала плечами и взяла под руку Веду.
— Можно тебя на минуту?
Там война, здесь война…
Это не было обдуманным решением, но я вдруг решила, что так будет лучше. Мы встали в нише окна, там, где нас не могли услышать.
— Я, кажется, догадываюсь, что ты хочешь спросить, — холодно усмехнулась Веда. — Или сказать. Насчет Ворона, так?
— Давай в открытую. Я…
— Ты в него влюблена, — перебила она. — Этого только слепой еще не заметил. Хорошо, давай в открытую. Меня он как мужчина не интересует. Но я сделаю все, чтобы стать его женой. Понятно?
— Вполне, — кивнула я и быстро отвернулась, чтобы она не заметила мою улыбку.
Особо радоваться, конечно, было нечему. Веда — я не сомневалась! — пойдет на все, лишь бы добиться своего. Хладнокровно, расчетливо. Но если она сказала правду о том, что Ворон ей не интересен, у меня появлялось огромное преимущество. Я действительно была влюблена в него. А он — по его словам — не мог читать мысли, но понимал истинные чувства людей.
— А что вы думаете о возможности войны, вейра Лилла? — спросил меня Керт за столом, воспользовавшись тем, что Кьяра сосредоточилась на извлечении мелких костей из рыбы.
Война… это было чем-то таким далеким, незнакомым. То, о чем мы знали только по древним хроникам и легендам. Когда-то, очень-очень давно, соседние государства без конца воевали, захватывали друг друга, снова освобождались. Но потом войны прекратились, словно сами собой. Последней стал захват Вороном Ликура и Тандора. Но это и войной-то трудно было назвать. Он пришел с небольшой армией, за несколько дней разгромил немногочисленные силы сначала одного государства, а потом и второго. И объявил себя правителем.
— Не знаю, что и сказать, зол Керт. Но… что хорошего в войне? Надеюсь, правитель все уладит, и ее не будет.
— Если и будет, он все равно победит, — Керт состроил пренебрежительную гримасу. — У Фианты и войска-то нет, одна дворцовая охрана. А у Илары, с которой она в союзе, только пограничные отряды. Рассказывают, что тарис Айгер сам командовал ими до того, как стал правителем. Но даже если они объединятся, это не поможет.
— Да, наш правитель маг. Но ведь не единственный в мире, не так ли? — не согласилась я. — Слышала, в Полуденных землях есть целый орден магов. Что, если правитель Фианты обратится к ним за помощью? Скажите, а из-за чего может начаться война? Должна же быть какая-то причина?
— Как обычно — пограничные земли. Рубежи Тандора проходят по горам, они почти неприступны. А вот Ликур открыт, и там участились набеги на приграничные деревни. А когда наш Тайный совет отправил с послом протест, ответом было, что эти земли всегда принадлежали Фианте. И вот наш правитель отправился туда.
— Вы говорили об Айгере из Илары? Правителе? — Кьяра разделалась с рыбой и снова вступила в разговор. — О нем чего только не рассказывают. Я слышала, он выгнал свою жену в Фианту, чтобы та не мешала ему спать с ее матерью. И не отдал ей сына. А потом исчезла и его теща. Может, ее убили? А тарис женился на какой-то чужестранке из Полуденных земель.
— Что за глупости?! — оборвал ее Керт. — Тарис Айгер любил солу Юнию в молодости, но она вышла за другого. А он потом женился на ее дочери, соле Эйре. Но та вместе с матерью организовала против него заговор. Им грозила казнь, однако тарис Айгер их помиловал. Разорвал брак и отправил бывшую жену в Фианту. А соле Юнии разрешил остаться, потому что она спасла его сына — дала ему свою кровь. Не знаю, что с ней стало, но сейчас тарис Айгер снова женат, и у него, кроме старшего сына, еще двое детей от второй жены. И он очень достойный человек.
— Откуда вы так осведомлены? — фыркнула уязвлено Кьяра.
— Моя мать, — Керт покосился на центральный стол, за которым важно восседала зола Меара, — родом из Илары. Она была придворной дамой матери тариса Айгера. И новости оттуда получает до сих пор. Можете сами у нее спросить. Не думал, что вы склонны разносить сплетни, зола Кьяра.
Та побагровела и отвернулась.
— Признаюсь вам, вейра Лилла, я всегда восхищался тарисом Айгером. Конечно, я его никогда не видел и знаю только по рассказам матери, но подростком мечтал быть таким, как он. И наш правитель отзывается о нем с большим уважением. Думаю, ему меньше всего хотелось бы воевать против Илары.
— Будем надеяться, что удастся все решить миром, — улыбнулась я.
Керт, так резко осадивший Кьяру, показался мне симпатичнее, чем обычно. К тому же разговор с ним отвлекал от собственных мыслей, бурливших, словно суп в кастрюле под крышкой. Какие-то слухи о правителе Илары до нас доходили и раньше, но меня они интересовали так мало, что я и имя-то его вспомнила с трудом.
Уходя из зала после сфорты под руку с Кертом, я поймала поочередно два взгляда. Пылающий ненавистью — Кьяры. И ледяной, враждебный — Веды.
31
Время тянулось невыносимо. День, второй, третий — Ворон не возвращался. И никаких новостей из города. Торговцы привозили товары и заказы, но рассказать ничего интересного не могли. Даже те, которые были поставщиками дворца и всегда все знали.
Тайный совет ждал возвращения Ворона из Фианты, тем временем отряд разбойников снова напал на южные границы Ликура, разграбив две деревни. Поговаривали о том, что все это делается с ведома и молчаливого одобрения териса Отрана — правителя Фианты.
Это не могло не волновать, но больше я беспокоилась, разумеется, о Вороне. Что с ним? Почему его так долго нет? Я не представляла, означает ли его бессмертие также и неуязвимость? Тогда, с мячом в саду — это была глупая шутка, но сейчас все стало всерьез. Может ли он погибнуть? Например, в облике птицы — не могут ли его достать из лука? Или захватить в плен в человеческом обличье? Насколько простирается сила его магии?
Я не находила себе места, тоскуя с каждым днем все сильнее и сильнее. Тревога заслонила даже другие мысли о нем. Любит ли он меня, стану ли я его женой — все отошло на шаг назад. Лишь бы с ним ничего не случилось.
Ни с Кьярой, ни с Ведой я не разговаривала. Виделись мы только за ужином, но ни разу не перемолвились даже словом. За столом, влезая в нашу с Кертом беседу, Кьяра делала это так, будто меня нет рядом. Да, я думала о том, что они с Ведой могут объединиться против меня, преследуя каждая свои цели, но и эти мысли были слишком бледными, чтобы переживать всерьез.
Однако на четвертый вечер случилось то, что заставило меня по-настоящему испугаться.
Моим партнером по сфорте оказался лекарь вейр Зибер, приятный пожилой мужчина, жена которого заведовала кухонными кладовыми. По пути к моим комнатам я пожаловалась на плохой сон, получила несколько советов и распрощалась с ним. Нетта, как обычно, вышивала в гостиной, ожидая меня.
— Иди спать, — сказала я, когда она помогла мне выбраться из ванны. — Обойдемся сегодня без наведения красоты. Я слишком устала.
Это была правда. Последние ночи сон никак не шел ко мне. От волнения я чувствовала себя изнуренной, как после долгой болезни. После теплой ванны хотелось поскорее лечь в постель — пусть даже не уснуть, но отдохнуть.
— Спокойной ночи, вейра Лилла.
Погасив все светильники, кроме одного, в дальнем углу спальни, Нетта вышла. Ключ с щелчком повернулся в замке: двери на ночь обычно запирали.
Я, как всегда, постояла у окна, вглядываясь в темноту, откинула одеяло и легла. И тут же с визгом вскочила: ноги коснулось что-то холодное и… живое. Встав на хвост, на кровати покачивалась блестящая черная лента. Даже тусклого света хватило, чтобы разглядеть ярко-желтый ошейник: это была стигна, самая ядовитая змея Полуночных земель.