— Как раз за это время выучишь немецкий, а там и подтянешься ко мне.
В чем-то Наира была согласна, но еле приметная горечь в уголках губ выдавала ее огорчение. Приняв это на свой счет, мужчина улыбнулся, схватил пальцами ее щеки и слегка потрепал.
— Но у нас роспись назначена через две недели, — растерянность отражалась во взгляде и движениях рук; суетливо переставляла салфетки в попытке собраться с мыслями и выстроить новый план. Она ведь все заранее распланировала — выйти замуж, обвенчаться по законам Рода, и тогда отец не сможет их разлучить. А как строить отношения на расстоянии, когда не можешь прикоснуться к своему мужчине, услышать вживую родной голос и ощутить его присутствие кожей, не представляла.
— Золотце, — слегка отстранился, опираясь локтем на подлокотник стула и подперев кулаком подбородок, — такая возможность выпадает раз в жизни, как ты не понимаешь; расписаться мы с тобой и потом успеем, а этот шанс для меня очень важен; шанс выбиться в люди, наконец.
Наира только приготовила речь, чтобы убедить его не принимать решение сгоряча, не взвесив все «за» и «против», как в прихожей тренькнул дверной звонок.
— Не будем об этом, все равно еще ничего неизвестно, — мужчина поднял руки в знак примирения.
Снова раздался резкий нетерпеливый звон, за ним другой, третий, зазвучала мелодия входящего звонка на телефоне — и бешеные звуки, перебивая друг друга, наполнили прихожую.
Не успел ключ повернуться, как Лена, не дожидаясь приветствия, рванула в сторону туалета, на ходу сбрасывая туфли и роняя на пол светло-бежевый плащ. Не прошло и минуты, как в ванной полилась вода.
— Фух, еле успела. Открой ты на секунду позже, позора было бы не избежать, — привычным грациозным движением откинув длинные светлые волосы за плечи, девушка зевнула и потянулась, выгибаясь всем телом.
— А в свой туалет сходить не судьба? — пристроив плащ на вешалку, соседка ногой отпихнула туфли к порогу.
— Перекантуюсь чуток у тебя, к себе не могу пока, там предки женихаться пришли, — давно привыкнув к ее своеобразному лексикону, Наира находила в этом нечто забавное; пожалуй, это вызывало в ней чувство единения, чего не случалось с ней прежде ни с кем.
— Кто на этот раз? — родители Лены не оставляли надежд пристроить свою непутевую, по их мнению, дочь в приличные руки, подстраивая каждый раз случайные встречи с избранниками. Раз в этот раз они даже не скрывались и пришли к ней домой, то, видимо, совсем отчаялись и решили взять крепость штурмом.
— Какой-то там аспирант отца, перспективный, умный и бла-бла-бла, — решительно направилась в сторону кухни, нагло пошарилась в холодильнике и отыскала жареные крылышки, — привет, мозгляк, все еще ошиваешься тут?
Мужчина на это привычно закатил глаза и глубоко вздохнул, взъерошив растрепанную шевелюру.
— Даже отвечать не буду, хоть бы что новое придумала, — цокнул и с шумом встал со стула, — хотя чего ожидать от бутербродницы.
Щеки Лены покраснели от злости. Наира замерла, предчувствуя крупную вспышку гнева; подружка всегда резко воспринимала намеки на ее непутевые журналистские таланты. Крупных статей у нее и вправду пока не было, да и возле стола с закусками на мероприятиях она оказывалась чуть ли не в первых рядах, но за деньги не продавалась, с честью отстаивая свое мнение и статьи. Так что обидное «бутербродница» выводило ее из равновесия. Не оставляющая без внимания любое оскорбление, в этот раз не успела напасть на противника разящим жалом своего языка, как мужчина уже надевал пальто в прихожей.
— Ладно, Наир, я пойду. Как только все решится со стажировкой, обязательно тебе позвоню, — покрутился перед зеркалом, накидывая шарф, — запеканка была вкусной, ты превзошла себя.
Целомудренный поцелуй в щеку, хлопок входной двери и в квартире девушки остались одни.
— Ну и типчик, рыба отмороженная, — размахивая ладонью, Лена пыталась остудить пылающее от негодования и еще тлеющего гнева лицо.
— Ты сама его провоцируешь, — бесполезное занятие переубедить ее в таком состоянии, но и молчание будет неправильным, — что за детский сад, нравитесь — не нравитесь, только меня огорчаете.
Это противостояние не то чтобы ее огорчало, но на нервы действовало изрядно. Тренькнул дверной звонок.
— Что-то за… — на пороге стоял демон; в человеческом обличье, конечно, но для Наиры, впервые столкнувшейся с подобной боевой трансформацией, разницы не было — опасность, исходящая от него, разливалась в воздухе, и от нее ноги ощутимо тянуло холодом, — … был…
— Послание, — лицо словно высечено из камня, ни капли эмоций.
Протянутое письмо в виде сложенной канцелярской бумаги было сложено вдвое, не подписано, но они оба знали, от кого оно. Не дожидаясь ответа, посланник развернулся и быстро спустился по лестнице.
— Ух ты, что за экземплярчик? — восторженно спросила Лена, глядя вслед мужчине коровьими глазами.
— Забудь о нем, — громко захлопнула дверь, — вряд ли он говорит многосложными предложениями, вам даже поговорить не о чем будет.
— А кто сказал, что нам понадобятся разговоры? — оптимизм ее удивлял, но зная упорство, с каким та добивалась цели, в особенности мужчин, Наире стоило побеспокоиться о подруге, но, озабоченная собственными проблемами, не обратила внимание на решительный блеск в ее глазах.
«Избавься от него». Почерк был размашистый, буквы вогнутые, словно текст писали с агрессией, с силой вдавливая ручку в бумагу.
Наиру впервые охватила злость. На нее вдруг навалилось все разом — и несвоевременная стажировка жениха, и отложенная на неопределенный срок свадьба, да еще и эта двусмысленная ситуация с опасным незнакомцем. С яростью сминая листок, девушка думала, как выкрутиться из этой западни. Для начала нужно узнать, что этому двуликому нужно от нее, а самое главное, как без потерь от него избавиться. Что ж, стоит встретиться с ним в субботу, прощупать почву и решить, как себя вести. Видно, роль бесхребетной мямли его не отвадит.
Глава 4
— Запомни кое-что. Кто-то отдает приказы, а кто-то их выполняет, — теплое дыхание опалило кожу ее губ, — Я могу приказать тебе поцеловать меня, и ты поцелуешь. Знаешь, почему?
— Почему? — громко сглотнула, чем вызвала его стон.
— Потому что ты моя, — пальцем обвел контур ее нижней губы, — эти губы принадлежат мне, ты вся принадлежишь мне. А самое главное…
Пауза затягивалась.
— … ты сама этого хочешь.
Ее губы жестко смяли яростным желанием. Мужчина брал свое, не спрашивая разрешения — напористо, неумолимо, с полной уверенностью в своем праве. И мучительно, с наслаждением застонал, когда девичьи руки коснулись его шеи.
Наира проснулась среди ночи вся в поту, потом опять забылась и провалилась в темную бездну, будто парила в невесомости. Снова проснулась. Снова уснула. И так всю ночь. Так что утро субботы она встретила разбитая, с глубоким чувством усталости и неудовлетворения, с припухшими от недосыпа глазами, ощущая неприятную липкость кожи. Застонала, с силой прижав подушку к лицу, когда вспомнила о намечающейся принудительной встрече.
В кондитерской было не протолкнуться, хотя обычно утро субботы проходило в полусонном состоянии — одинокие люди в их спальном районе подтягивались к обеду, а женатые предпочитали уютное семейное кафе неподалеку, оборудованное детской площадкой и животным уголком.
Знай ее отец, что она работает обычным продавцом в небольшой кондитерской, скривил бы презрительно губы. Без образования и опыта работы другой работы не найти, так что знай она заранее, как повернется ее жизнь, обязательно настояла бы на обучении в университете, не полагаясь на семью.
К закрытию поток людей уменьшился, и к вечеру она еле стояла на ногах. Машина приехала за ней ровно в семь — ни раньше, ни позже.
Альтаир в это время просматривал досье. Ольховская Наира Артуровна. Прибыла в город год назад, работает в кондитерской, имеет жениха, с двуликими связь не поддерживает. И все. Никакой информации до приезда, словно и не существовало ее вовсе.
— Пока что смогли достать только это, — кивнул на папку Стас, начальник охраны Альфы, — документы поддельные, даже копать глубоко не пришлось.
— Думаешь, очередная беглянка из отчего дома? — побеги полукровок у них были не то чтобы регулярным явлением, но время от времени все же случались.
— Скорее всего, — пожал плечами безопасник, — кину запрос среди наших, может есть на нее ориентировка.
Раздался стук в дверь.
— Девушка прибыла, альфа, — почтительно склонился Вацлав, демон-полукровка из службы безопасности. Пожалуй, это был единственный смесок, которого Альтаир уважал. В отличие от своих собратьев, тот имел присущий чистокровным боевой нрав, представления о чести и был немногословен, за что вожак ценил его особенно.
— Пусть заходит, — хищно улыбнулся, отсылая всех прочь.
Время тянулось медленно, он слышал стук каблуков о лестничные ступеньки, прерывистое дыхание, короткий стук и, наконец, поворот ручки двери.
— Присаживайся, девочка-загадка, — неопределенный жест в сторону темно-синего кресла, — нам нужно поговорить.
Кабинет был выдержан в темно-синих и серых тонах, достаточно лаконично и со вкусом, в мужском стиле. Между ними преградой служил широкий дубовый стол, раздался звон стекла, мужчина пригубил стакан виски. Обошел стол и наклонился к девичьей шее, поводил носом, вдыхая запах, словно пытался расщеплить ее на атомы и изучить со всех сторон.
— Полукровка, — выдал окончательный вердикт, — запах слаб, предположу, что не способна к обороту.
Отошел и присел на стол, закатывая рукава и скрестив ноги, непроизвольно показывая стать — длинные мускулистые ноги, облаченные в классические брюки, рельефный торс, обтягиваемый рубашкой, мощные руки, которые ладонями упирались о столешницу, отчего вены на предплечьях выделялись сильнее. Вены были ее слабостью, и это становилось проблемой.
— Буду откровенен, Наира, — со стуком поставил стакан справа от себя, — если это твое настоящее имя, конечно. Меня не интересует очередная слезливая история несчастной ущербной полукровки, которую унижали в стае, и причины, по которым ты скрываешься в моем городе, но этот город принадлежит мне.
Девушка зло усмехнулась, но мужчина этого не заметил, поглощенный своими мыслями.
— Твой зверь слаб, — щелкнул зажигалкой, — кто-то из кошачьих, верно? Так вот, зверь твой не способен к обороту и не может определить подходящую пару. Тем лучше для нас.
Глаза Наиры в панике округлились, пока она сама переосмысливала его слова.
— Да, девочка, ты все правильно услышала, мы — истинная пара — затянулся сигаретой и выпустил дым, прикрыв на секунду глаза, — как ты уже поняла, ни меня, ни мой клан ты не устраиваешь — ни как мать наследника, ни как моя избранница.
— Не беспокойтесь, Вы тоже не в моем вкусе, — впервые подала голос, едко парируя его речь, — так что вешаться на Вас не собираюсь. И раз уж мы прояснили этот вопрос, не вижу смысла здесь больше оставаться.
— Сядь, — тон голоса изменился, стал холодным и режущим как металл.
Наира упрямо вздернула подбородок и вплотную приблизилась к нему.
— Не сяду, — агрессивно подалась вперед и сквозь зубы прошипела, — и не надо мне тыкать. Кто дал Вам право так со мной разговаривать? Я Вам не шоха и уж тем более, Боже упаси, любовница, так что никакая парность не дает права мне указывать.
— А у девочки прорезались зубки, надо же, — глаза опасно сверкнули, — помнится, в прошлый раз у кого-то поджилки тряслись от страха.
— И угрожать мне тоже не советую, — развернулась к выходу и чуть не упала, когда носок туфли зацепился о ворс, но мужчина подхватил ее за талию и так резко развернул лицом к себе, что низ платья перекрутился и хлестнул их обоих по лодыжкам. В местах соприкосновения с кожей возникло покалывание, заставив их отпрянуть друг от друга в разные стороны.
— Переедешь ко мне на месяц, — не спрашивал, ставил перед фактом, — мой зверь успокоится, и можешь проваливать.
— Нет, — мотнула головой, — проблемы Вашего зверя только Ваши, лично я ничего не чувствую.
— Это сейчас, — усмехнулся, — пройдет несколько недель и даже в тебе начнет просыпаться зверь, начнет тянуться к своему самцу. А так, через месяц, когда тяга моя к тебе пройдет, можно будет провести ритуал разрыва связи.
Зерно истины в его словах и правда было, но девушке упорно не хотелось уступать, в конце концов, больше всех в этой ситуации теряла именно она. Видя ее сопротивление и попытки набить себе цену, Альтаир раздражался все больше, а его зверь скулил, пытаясь выйти наружу и ластиться к своей самочке. Какое разочарование он испытал, когда вместо сильной волчицы природа подсунула ему в пару эту полукровку, которая даже к обороту не была способна. Самая крупная стая вервольфов Северного края не могла позволить себе слабую пару вожака.
— Сколько? — все имеют свою цену, и эта беглянка не исключение.
— Спать с тобой не собираюсь, — оскорбилась грязным намеком на свою продажность и отступила на шаг к заветной двери.
— Спать? — прошелся ледяным взглядом по ее телу, — твои сомнительные прелести меня не интересуют. Поживешь в отдельной комнате месяц, получишь за это деньги и больше никогда меня не увидишь.
— Как я уже сказала, — еще шаг назад, — это твои проблемы, так что решай их как-нибудь без меня. А будешь приставать с гнусными предложениями, я пожалуюсь Архонту края.
Альтаир расхохотался, когда эта мелкая шельма стала ему угрожать такой нелепицей. Что ж, пусть жалуется Главе края, а он с удовольствием понаблюдает за ее лицом, когда она увидит, на кого посмела подать жалобу.
— Переедешь в понедельник, ребят я отправлю, — он не сомневался, что будет так, как он сказал, по-хорошему ли, по-плохому, неважно, его слово в этом городе — негласный закон.
Наира с силой сжала зубы, отчего скулы стали выглядеть острее, придавая ей болезненный вид. Как же она ненавидела сильных мира сего, их упертость и излишняя самоуверенность раздражала, заставляя чувствовать себя как в железной клетке.
— И насчет жениха я не шутил, — глаза похолодели, — никаких встреч, если не хочешь, чтобы зверь растерзал его.
— Ты мне никто, — сама не заметила, как перешла на «ты», - а он мой любимый человек, и уж с кем-с кем, а с ним, встречаться я буду, когда захочу.
— Человек, — медленно повторил за ней, — слизняк. Твоя личная жизнь меня не волнует. Встречайся с кем хочешь, но уже после того, как мы разорвем связь. А до тех пор будь добра выполнять мои требования. Последствия тебе не понравятся.
Наира нутром ощущала, что все его угрозы реальны, но в душе не хотела с ним соглашаться. Она только почувствовала вкус свободы, а ее снова заточили в клетку, сковали новыми, пусть и временными, но обязательствами. Горло перехватило от обиды, пришлось с шумом сглотнуть слюну.
Девушка резко развернулась, кончики ее волос хлестнули по его щеке. С каменным лицом проводив ее спину нечитаемым взглядом, слегка приподнял уголки губ. Знал, что все будет так, как он приказал.
— Стас, — негромко позвал друга, — проследи.
Мужчина слегка кивнул, но не сдвинулся с места.
— Если встретится с тем задохликом, ты знаешь, что делать, — налил себе виски и жестом отпустил собеседника.
Принципиально отказавшись от транспорта, Наира поплелась на ближайшую остановку, и целый час ждала автобуса. Езда по жаре и толкотня испортили ее плохое настроение окончательно, так что домой она прибыла опустошенной как морально, так и физически. А дома ее ждал неприятный сюрприз. На вешалке висел мужской черный плащ, на пороге стояли мужские лакированные туфли. С кухни отчетливо доносились чавкающие звуки.
— Как ты сюда попал? — не желая здороваться, присела на свободный стул напротив Игоря.
— Сделал дубликат ключей, — пожал плечами, всем видом показывая, что не видел в этом никакой проблемы, — хотел сделать тебе сюрприз.
Наира прикрыла глаза, сдерживая рвущиеся наружу ругательства. Иногда она не понимала, как взрослый мужчина мог не осознавать многих важных вещей и переступать границы дозволенного.