Сколько этих «бы»…
Мысленно я закатываю глаза и понимаю, что особо ясности не прибавилось. Если только совсем немного, а ещё Роман Валентинович что-то скрыл. Мы с ним могли стать близки в ту ночь?
— Простите за нескромный вопрос, но у нас было что-то, кроме поцелуя? После него?.. — я снова краснею и отвожу взгляд в сторону.
— Умопомрачительный секс, — отвечает он, а спустя несколько секунд, за которые я начинаю проваливаться под напольную плитку от стыда, продолжает: — Ты об этом? Не было ничего. Не волнуйся. Ты сохранила верность своему мужу. Тебе не придётся краснеть перед ним каждый раз, когда он так сладко целует тебя… Не волнуйся.
Вот только дрожь его голоса говорит о другом, но пока я не готова развивать эту тему и просто киваю в ответ.
— Вы меня уволите теперь? — осторожно спрашиваю я.
— За поцелуй? Или за то, что ввела меня в заблуждение, не сообщив о муже?
— За купленную медкнижку… — я стараюсь не смотреть в глаза босса, потому что, наверное, напоминаю в эту секунду переспелый помидор.
— Нет… Я не собираюсь увольнять тебя, если это никак не скажется на твоём здоровье. И на работоспособности, конечно. Скажи мне, ты совсем ничего не помнишь?
Меня бесит этот вопрос, потому что практически такой же задал Костя в первый день встречи с ним в больнице. Мысленно закатив глаза и прицокнув языком, я смотрю на босса.
— Ничего… Иначе я бы не стала бесцеремонно врываться в ваш кабинет и требовать объяснений.
— Я понял… Жаль… Не узнаешь, каково целоваться со мной, а я знаю, какие твои губы на вкус, — говорит он с какой-то язвительной усмешкой в голосе, и мои глаза широко распахиваются.
С губ чуть не срывается: «А если я попробую», — но я удерживаюсь. Теперь я понимаю смысл слов Романа Валентиновича, небрежно брошенных в мой адрес вчера: «Такая же, как и все». Он считает меня ветреной. Возможно, так и было…
Интересно, почему я решила целоваться с ним, зная, что замужем?
— Я могу идти? — спрашиваю я, пока этот разговор не обрёл новые нотки.
— Конечно. И… Если вдруг вспомнишь меня, то расскажи — почему ты не сообщила тогда о своём семейном статусе…
Я сглатываю сдавливающий горло ком, киваю и выхожу. Сердце колотится в груди, а живот сводит от волнения. Поговорили называется… Но зато хоть что-то встало на свои места. Хотя теперь и меня саму мучает вопрос мужчины: почему я не сообщила о том, что замужем?
— 12 -
Вернувшись на рабочее место, я пытаюсь выровнять сбившееся дыхание. Вспоминаю о витаминах, которые забыла выпить утром и достаю их из сумочки. Я беременна. От своего мужа. И он говорит, что мы мечтали об этом ребёнке, но почему я не ощущаю себя счастливой будущей мамочкой? Почему внутри трепыхается какая-то безнадёжность? А иногда просыпается желание отказаться от этого малыша, хоть я тут же ругаю себя, что посмела думать о таком.
Собравшись с мыслями, я переключаюсь на работу над отчётами. Важно сгруппировать всё необходимое, распечатать и отнести боссу на подписание. Поверить только: мой босс — человек, с которым я пила на брудершафт. А ведь тогда я ещё не была беременна… Или была, но не знала?
Интересно, я загрузила фотографии в инстаграм сразу же, как сделала их или нет? Оригиналы в телефоне я не нашла… Возможно, удалила сразу. Но зачем?
Возможно, Мила смогла бы помочь мне отыскать ответы на вопросы, которые роятся в голове… Вот только я не могу пока настроиться на звонок, потому что как бы я ни пыталась представить его, всё кажется таким глупым и бредовым.
«Привет. Я потеряла память и теперь знать не знаю, кто я такая, но не подскажешь ли ты, чем на вечеринке закончился мой поцелуй с вот этим соблазнительным мужиком».
Бред чистой воды!
Кстати, о ней…
Встав на ноги и налив себе из кулера прохладную воду, я быстро осушаю бокал и с наслаждением жмурюсь. Даже дышать стало гораздо легче.
— Марина, сделайте мне кофе! — слышу командный тон босса из кабинета и мысленно закатываю глаза.
Знать бы ещё, какой именно он предпочитает.
Без стука я вхожу в его кабинет, и он поворачивается. Роман Валентинович стоит около окна, и его волосы в лучах света, падающего через стекло, переливаются бликами, напоминая цвет растопленного молочного шоколада.
— Какой кофе вам приготовить?
Вчера он не просил меня сделать ему кофе. Или у меня просто вылетело из памяти?
— А ты не знаешь? — удивляется он, словно я ему на протяжении десятка лет подавала кофе в постель.
— Нет… — мотаю я головой, пытаясь сохранять спокойствие.
Почему-то близость этого мужчины выводит меня из равновесия и лишает самообладания. Я не реагирую так на собственного мужа и буквально сгораю в присутствии чужого мне человека.
— Прекрасно просто… На твоём столе, под стеклом, лежит бумага — кофе для шефа. Там написан подробный рецепт приготовления. Странно, что ты не ознакомилась со своим рабочим местом вчера.
Даже так! Очень здорово придумано. Я киваю и выхожу. Даже сейчас, когда мы говорили о работе, чувствую, как мелкая дрожь бьёт всё тело. И не могу я никак контролировать свои эмоции.
Ознакомившись с рецептом, лежащим на столе, я начинаю смешивать ингредиенты и запускаю кофеварку. Присев в кресло, отправляю на печать первую партию документов, а попутно знакомлюсь с письмом, пришедшим на почту. С боссом хочет встретиться некая «Варвара Н.». И мне следует уведомить его об этом. Вот только сначала нужно дождаться кофе.
Телефон начинает вибрировать, я снимаю экран с блокировки и недолго зависаю, потому что Костя прислал сообщение.
Муж: «Не передать словами, как сильно тяжело мне в минуты разлуки с тобой. Жду вечера, чтобы скорее коснуться твоих губ своими».
Вот это да… В нём прям поэт сокрыт. Я даже не нахожусь с ответом, потому что слишком неожиданно было получить такое сообщение от мужа.
Кофеварка уведомляет о готовности кофе мелодичной трелью, я поднимаюсь на ноги и достаю кофейник. Наливаю кофе в стакан босса и добавляю сливки. Оглядываюсь по сторонам в поиске подноса, но нигде не замечаю его. Заглядываю в шкафчики, но там его тоже нет, поэтому держу стакан за ручку и вхожу в кабинет мужчины.
— Кофе готов, — с дежурной улыбкой произношу я и мысленно молю Бога, чтобы не пролить кофе на бумаги Романа Валентиновича или, упаси меня всевышний, на него самого. Потому что судьба в последние дни чётко указала мне моё место — неудачница.
Босс благодарно кивает, берёт стакан и делает глоток.
— Очень вкусно. Именно для этого я и решил составить рецепт, чтобы кофе всегда получался одинаковый. Однако, тебе удалось превзойти всех своих предшественниц… Такой насыщенный.
Серьёзно? Неприкрытая лесть, не более того. Я ничего не говорю и собираюсь уйти, но тут меня точно обухом по голове бьёт. А ведь она у меня, бедная, и без того натерпелась.
— Некая Варвара Н. желает с вами встретиться. Письмо пришло на адрес приёмной почты.
Мужчина начинает кашлять, поперхнувшись кофе, а меня охватывает реальная паника. И как мне ему помочь? Элементарные правила оказания первой медицинской помощи я, конечно же, изучала раньше, но, когда с человеком что-то происходит вот так неожиданно, начинаешь теряться. Мне везёт, что босс быстро приходит в себя, начиная дышать равномерно.
— Что ей нужно, она не написала? — спрашивает он, морща лоб.
Кажется, он испугался. Возможно, «Варвара Н.» генеральный директор или кто-то из конкурентов, или?.. Может ли она оказаться его любовницей. Ощутив лёгкий укол ревности, я пытаюсь избавиться от этого гнетущего ощущения и смотрю прямо на босса.
— Так что мне ей ответить? Вы будете встречаться с ней?
— Нет! — в голосе Романа Валентиновича появляются стальные нотки. — Просто игнорируй и даже не открывай её письма. Поставь её в чёрный список или ещё куда-то. Мне всё равно. Ноги этой женщины не должно быть в моём кабинете и в офисе в целом.
— Ладно. Я сделаю пометку, если она вдруг заявится сюда, — спокойно отвечаю я и возвращаюсь к себе.
Почему он отреагировал так остро на новость? И кто такая эта Варвара Н.? Этот вопрос вдруг перебивает все остальные, которые были в моей голове до этого, и я подумываю спросить у Алины, может, ей что-то известно об этой особе?
— 13 -
Поговорить с Алиной у меня так и не получается, потому что до конца рабочего дня я кручусь как белка в колесе. Хорошо, что взяла с собой фрукты и печеньки, потому что даже на обед не успеваю вырваться, а Роман Валентинович потребляет так много кофе, что мне хочется включить режим мамочки и сказать ему, что это очень вредно. Но я держусь, готовлю ему этот напиток и ношу каждый раз, когда он просит. Это его жизнь, его здоровье… И один поцелуй не даёт мне права указывать ему, что и как делать.
К концу рабочего дня Костя присылает сообщение о том, что у него незапланированная встреча и он отправит за мной водителя, так как сам забрать меня с работы не успевает, но я пишу, что доберусь до дома сама.
— Мне не нужны услуги водителя. Я сама доберусь. И если тебе вздумается отправлять водителя, то знай, что в машину его я не сяду! — записываю я голосовое сообщение и слышу негромкий смешок из-за плеча.
Я вздрагиваю и смотрю на Романа Валентиновича. Сколько времени он находился у меня за спиной? Наверное, он читает этот вопрос, который я не успеваю озвучить, и улыбается уголками губ.
— Небольшой шторм в тихой гавани? — спрашивает он. — Я мог бы подвезти тебя, если не доверяешь водителям. В твоём состоянии лучше всего не пользоваться общественным транспортом.
— У меня нормальное состояние, — огрызаюсь я, только потом сообразив, что разговариваю с начальником. — Если вы о беременности, то это не смертельно. Всё в порядке!
— И всё-таки я буду настаивать, — продолжает упираться Роман Валентинович. — Мне несложно…
— Ладно. Как скажете.
Я собираю вещи в сумку и встаю на ноги. Около ресепшена мы пересекаемся взглядами с Алиной. Сегодня мы с боссом уходим пораньше остальных, и Алина беззвучно шевелит губами, словно спрашивает: «Что происходит». Я просто пожимаю плечами в ответ и нелепо улыбаюсь. Если бы я сама знала…
Сев в машину Романа Валентиновича, я ощущаю, словно уже была тут. Приятный аромат ванили не раздражает носовые пазухи, напротив, создаёт ощущение лёгкости, окутывая тонкой вуалью. Во рту даже слюна начинает образовываться. Съесть бы сейчас ванильный пончик… Я мечтательно облизываю губы и ловлю на себе взгляд босса.
— У беременных свои вкусовые причуды, да? — спрашивает он.
— Простите… У вас так аппетитно пахнет ванилью… — пытаюсь извиниться я.
«Как же аппетитно ты пахнешь», — звучит в голове его голос, смешанный с рваным вздохом, и у меня возникает такое ощущение, словно мужская рука скользит по моему бедру.
Однако руки Романа Валентиновича продолжают лежать на столешнице, а его невозмутимое выражение лица говорит о том, что эти слова всего лишь плод разыгравшегося воображения.
— Всё в порядке? — негромко интересуется он.
— Да. Простите, я просто…
— Так что ты скажешь насчёт похода в кафе? Это просто дружеская встреча. Как я уже сказал, меня не интересуют женщины со статусом «замужем».
В словах мужчины звучит неприкрытая ложь. Возможно, он и прав отчасти — его не интересуют замужние женщины, а быть может, в этом сокрыт болезненный опыт прошлого. Он ожёгся уже единожды и не хочет повторить ошибку? Одно неправда — я его интересую. Или просто хочу так думать.
— Если ты точно так же будешь проваливаться в свои мысли и дальше, то мне придётся писать свои слова на диктофон, а потом включать их на повтор, пока ты не отреагируешь, — негромко хихикает Роман Валентинович.
— Да… Простите. Я не против похода в кафе.
Живот начинает урчать, дома нет ничего готового, а мне так хочется ванильный пончик… Можно было бы, конечно, написать Косте, чтобы объехал все магазины и купил мне его… И он сделает это, но почему-то я больше хочу поехать со своим боссом и провести с ним время. Хотя понимаю, что это неправильно, я всё же замужем, пусть и не помню собственного мужа.
Уже скоро мы входим в уютное кафе и занимаем свободный столик. Меня увлекают ажурные края скатерти бирюзового цвета, и я любуюсь ими, не сразу переключаясь на меню.
— Марин, ты будешь что-то кроме пончика? — спрашивает Роман Валентинович, и я принимаюсь кивать.
— Стакан молочного коктейля со вкусом ванили.
Мужчина улыбается и подзывает официанта. Он внимательно слушает нас, записывает заказ и уходит, а мы с боссом остаёмся одни, потому что все те люди, сидящие за столиками рядом, просто перестают существовать. По крайней мере, для меня.
— Как так случилось, что ты попала в аварию? — разрывает неловкую паузу Роман Валентинович.
— Я не помню… Совсем ничего. Помню только, как пять лет назад увольнялась с работы, а вот всё, что случилось в промежуток после этого и до того, как открыла глаза в больнице, вылетело из головы.
— Наверное, это непросто — быть чужой для самой себя?
— Это ещё мягко сказано, — пожимаю плечами я. — Я не знаю своих друзей, не узнаю собственного мужа…
На секунду во взгляде моего собеседника появляется что-то, напоминающее надежду. Он чуть приоткрывает рот, но затем закрывает его и просто кивает.
— Я понимаю тебя… Не хотелось бы мне оказаться в подобной ситуации.
Между нами повисает неловкая пауза, и мне кажется, что в ней есть шанс ухватиться за воспоминание.
Но за какое?
— 14 -
Паузу прерывает официант, очень быстро вернувшись с пончиком и коктейлем. От запаха ванили во рту образовываются слюнки. Он ставит перед Романом Валентиновичем стакан холодной минеральной воды и уходит.
— Аппетит разыгрался только у меня? — виновато улыбаюсь я и достаю из сумочки влажные салфетки, чтобы вытереть руки.
— Я не голоден… Иногда устаю на работе так сильно, что на еду смотреть даже не могу, — пожимает он плечами и улыбается.
— Ну ладно…
Я решаю, что скромничать не стану, потому что лично я голодна. Даже не столько голодна, сколько хочу съесть этот невероятный пончик.
Откусывая кусочек, я забываю о существовании мира вокруг него. Нежное тесто буквально тает во рту, а ванильный крем обволакивает слизистую, ещё сильнее раззадоривая аппетит. Я ем с таким наслаждением, словно голодала несколько месяцев, и уже скоро от пончика остаются только крошки на тарелке. Замечаю, как на меня смотрит босс, и щёки немного краснеют. Его взгляд кажется мне влюблённым, но с нотками какой-то горечи.
Он ведь не может быть влюблён в меня из-за одного поцелуя?
— Та вечеринка… Я не знаю, какой я была на ней. Возможно, за пять лет я сильно изменилась… Если я наговорила что-то или дала какие-то обещания, то должна попросить прощения…
Я делаю глоток молочного коктейля и немного морщусь от того, как сильно реагируют зубы на холод. Прекрасно! Ещё и проблему с зубами успела схлопотать! Неужели я совсем не следила за собой? Или стала такой чувствительной из-за беременности?..
— Нет… Ты была прекрасна. Весёлая, беззаботная и очень красивая. Впрочем, ты и сейчас красивая. Но тогда я не знал, что ты замужем, а теперь знаю. И чувствую себя слегка обманутым, но это не имеет никакого значения теперь. Всё равно уже правду мы узнать не сможем.
— Правду? — переспрашиваю я.
— О том, почему ты тогда не надела кольцо и целовалась с едва знакомым тебе мужчиной… Хотя последнее то я понять могу, но… Да неважно всё это уже. Тебе точно не вредно работать после потери памяти? Возможно, лучше отдыхать больше времени…
— А вы хотите меня уволить? — я начинаю нервничать, постукивая пальцами левой руки по столешнице.
— Нет. Я хочу, чтобы ты была в порядке, только и всего.
Низкие вибрации голоса мужчины заставляют нервные окончания пульсировать. Я вслушиваюсь в его заботливую интонацию голоса и улыбаюсь самой себе. Возможно, «Косточка» неправильно изображает свою заботу, раз у меня появляется раздражение, когда он задаёт вопросы или просит не делать чего-то.