На мне кольцо его братьев, которое можем видеть только мы втроём, и явно не зря мне в тот раз им угрожали. Думаю, с его помощью эти два психа могут сделать что-то совсем нехорошее… о чём сейчас, вероятно, и сообщается Андору.
Шантаж — отличный метод, старый, как мир. Я почти уверена, что это что-то вроде «Тронешь нас, и твоя Яра умрёт». Может, всё не так красиво, а, например «будет три года умирать в страшных муках, ещё и всех вокруг заразит», или ещё что-нибудь столь же безумное. Но сама суть!
— Ну вы и уроды, — почти восторженно протянула я, подпирая шатающуюся голову рукой.
Попала не с первого раза, но ведь попала!
— Ничего личного, Ярёнок, — почти грустно улыбнулся Дарак и отпустил мою руку, — по крайней мере, к тебе. Слу-ушай…
Даже сквозь дымок лёгкого пока ещё опьянения я точно поняла, что ничего хорошего за этим его «слу-ушай» не скрывается. Предчувствие не подвело, едва только парень, широко и радостно улыбаясь, подался ближе ко мне и провокационным шепотом предложил:
— А давай повеселимся?
Кто мне только скажет, о чём я тогда думала? А я ведь вообще не думала! Повелась на многообещающую улыбочку, поддалась лёгкости и безмятежности, вызванными опьянением, и радостно кивнула!
=29=
* * *
— Кто потрудится мне объяснить, — выразительная пауза и рёв, потрясший весь дворец до основания, — за какой Тьмой?!
После этого последовало ещё несколько крепких выражений всё тем же рёвом, половину которых я не поняла, но общий смысл уловила из выразительно скривившегося Дарака.
Вообще, мы с ним скривились вместе — всё же крик императора для наших больных голов был слишком болезненным, но молодой дракон скривился как-то по-особенному. Так, что сразу становилось понятно, кто из нас двоих во всём произошедшем не виноват.
А произошло примерно следующее: тёмной-тёмной ночью, две тёмные-тёмные и пьяно хихикающие личности крались по тёмным-тёмным улицам города… А тёмными они были потому, что с радостным криком «смотри, как могу!» Дарак вскинул руки и сжёг все магические фонарики в радиусе ближайших ста метров. Они все так красиво взрывались, что я как-то неосознанно весело рассмеялась, по-детски хлопая в ладоши и выкрикивая опрометчивое «Ещё!».
На непорядки в Эране явилась его доблестная стража. Они красивым дисциплинированным отрядом вошли в двери очередного бара, который мы порадовали своим присутствием. И, собственно, как вошли, так и вышли — красивым молчаливым строем. Куда они там пошли, нам, честное слово, было всё равно, мы продолжили веселиться!
В итоге стоим рано утром где-то… кажется, это была моя гостиная. Так вот, стоим мы с Дараком, пошатывающиеся, не выспавшиеся, с жуткой головной болью и провалами в памяти, а напротив нас горит от ярости Андор. Причём он реально горел! У него мало того, что глаза сияли, так ещё и длинные чёрные волосы чуть шевелились и искрились, совсем как живое пламя! Точно такое же пламя плясало на кончиках длинных сильных пальцев… то, что пальцы сильные, мы лично убедились, когда лорд Ракердон-самый-старший весьма деликатно выломал мою дверь.
— На день Благословения в моём дворце не появлялось столько гостей, сколько появилось за эту ночь, — мрачно заявил он, справившись с одолевающим его гневом.
Ну, точнее, как справившись… он его просто приглушил, прекратив сквернословить и кричать, что уже было хорошо.
Что там за день Благословения, я понятия не имела, но на всякий случай впечатлилась. Скосив взгляд на Дарака, поняла, что он делает то же самое: ничего не понимает, но покаянно кивает.
А была фраза свыше к тому, что на нас, за все наши… пусть будет подвиги, бегала и жаловалась Андору половина города. Просто его младшего братца все знали, делать замечания боялись, а кто пытались… улетали из питейных заведений, пробивая собой двери, окна, временами даже стены. В итоге мы были вынуждены перебираться в новое место, потому что Дараку было лень всё за собой чинить, впечатлительные горожане, собственно, впечатлялись, благоразумно к нам не лезли, а бежали прямиком к своего герою, заступнику и вообще народному любимцу — к императору, а уж он медленно зверел.
— Так а чего ты не пришёл и не остановил нас? — буквально снял у меня с языка вопрос Дарак, взглянув на брата.
Андор наградил его таким взглядом… ну прямо таким!.. В общем, Дарак теперь тоже жалел о том, что вообще рот открыл и посмел что-то там говорить.
— А я пытался! — прорычал император, чем нас невероятно удивил, так как лично я вообще не помнила о том, чтобы он приходил, — Вы меняли питейные быстрее, чем я успевал исправлять последствия вашего веселья!
Стоим, молчим, стыдливо опустив головы. Лично мне действительно стыдно было. И за то, что напилась, и за то, что поддалась на уговорки Дарака, причём даже особо не сопротивлялась, и за всё то безобразие, что мы с ним за одну всего ночь устроить успели… Интересно, а Андор уже обо всём узнал и от всего избавился? Потому что совсем не очень будет, если вдруг ещё что-нибудь всплывёт…
Накаркала.
Кто-то деликатно постучал в мой дверной косяк. Удостоившись откровенно злого взгляда императора, пришедший страж перешагнул валяющуюся дверь, демонстративно на неё не взглянув, приблизился к лорду Ракердону-старшему и, отвесив ему почтительный поклон, доложил:
— Обнаружили русалок в фонтане на площади. Куда их?
Не отвечая ему, Андор резко повернулся и с нехорошим прищуром уставился на Дарака. И что он сделал? Эта бесстыжая наглая морда состроил невинную рожицу, ткнул в меня пальцем и выдал:
— Это всё она!
Пугающий взгляд пугающего Андора переместился на меня. И вот понимаю же, что надо что-то сказать, как-то себя оправдать, но проблема в том, что как раз момент с русалками выпал у меня из памяти. Помню, как мечтательно говорила Дараку что-то вроде «Никогда русалок не видела»…
Сглотнув под немигающим потемневшим взглядом императора, чисто принципиально отрицательно покачала головой и ответила:
— Он всё врёт.
Теперь на меня были обращены два прищуренных взора и один заинтересованный. На обладателя последнего Андор тихо рыкнул и стражник поспешил испариться.
— У меня даже магии нет, — мило улыбнулась Дараку.
Причём чистую правду сказала, у меня её совсем не было! И оба дракона об этом прекрасно знали. Один заметно побледнел, второй вернул свой не сулящий ничего хорошего взгляд на первого.
Но вновь сдержался, тяжело вздохнул и почти уже смиренно спросил:
— Запустить фей в дворцовый парк чьей идеей было?
Не моей! Правда, не моей. Я, наоборот, говорила Дараку, что это плохая идея. Мне просто сияющий огоньками парк очень-очень нравился, в нём было так волшебно и удивительно… а вот ухмылка Дарака мне не нравилась. И не зря! Кто ж знал, что феи тут что-то вроде ускоренной версии всеядной саранчи?!
Был у императора садик… а теперь нет. Съели.
Я негромко шмыгнула носом, что не укрылось от внимания злого Андора. Мне этот парк так жалко стало… ещё ночью жалко было, но не так, а сейчас прям очень жалко, вот просто до слёз. Ой, а слёзы откуда?!
— Вот только реветь не надо, — устало попросил император, став мгновенно каким-то очень-очень усталым и печальным.
Мне с несчастным видом протянули платочек. Беленький и мякенький. Взяв его, принялась осторожно вытирать намокшие глаза.
— Итого, — тяжело и вот совсем несчастно вздохнул император, — феи в парке, русалки во всех городских фонтанах, стравленные кланы Северных и Снежных оборотней, подкинутые вампирам невесты… мои, к слову, невесты, которые теперь возвращаться отказываются, потому что им у вампиров понравилось.
Мы с Дараком обменялись искренне изумленными взглядами. Андор, не желая этого замечать, продолжил чуть заунывным голосом:
— Поднятое из мёртвых городское кладбище, наполовину разрушенный город, перепуганные жители и, конечно, не будем забывать о письме королю Эжену, в котором ему весьма деликатно и доброжелательно предлагали поскорее сдохнуть самостоятельно, пока, цитирую: «Не проснулось великое зло и не явилось за его позвоночником». И в центре всего мой любимый братик и не менее любимая невеста, абсолютно пьяные и совершенно невменяемые.
Всё ещё стоим и молчим. У Дарака голова опущена, я свою вообще в плечи неосознанно втянула, чувствуя, как щеки всё сильнее заливаются стыдливой краской. И действительно стыдно было! Мы же «веселились» на пару, то есть как минимум половину всего там я придумывала… Боже, как же стыдно!
И за парк, и за город с жителями, и за отца, и даже за бедных невест… Вот про них Дарак придумал! Сказал что-то вроде «Моей будущей родственнице не нужны конкурентки, значит, надо от них избавиться!». Вот мы и избавились. Дарак просто открыл портал и вытолкал разбуженных, возмущенных и перепуганных девушек куда-то туда. Причём они с постели подняты были, и одежный максимум — халатик поверх тоненьких ночнушек. У некоторых и халатиков не было… К счастью, выгнать удалось не всех, а всего штук восемь. Потом появился лорд, тот самый, который с Эланией танцевал, ужасно злой и едва ли молнии глазами не метающий. Пригрозил нам императором и с мрачным удовольствием наблюдал за тем, как мы позорно сбегаем.
Так что да, было стыдно. И ещё стыднее стало после слов Андора:
— Ладно он, но ты-то, Яра, как на такое пойти могла?
Как-как?.. С улыбкой, не задумываясь о последствиях. А следовало бы!
Грустно вздохнув, я промолчала. А что мне ему сказать? Хотя кое-что нашлось:
— Прости, — жалобно протянула я, осмелившись кинуть на него взгляд из-под опущенных ресниц.
Его осуждающее выражение лица и укоризненное качание головой я теперь вряд ли когда-нибудь забуду. Вот блин.
— Мы с тобой позже поговорим, — пообещал лорд Ракердон с достоинством истинного императора.
Моё удручённое выражение лица не произвело на него никакого впечатления. Повернувшись к брату, он ледяным голосом велел:
— Пошли.
Ага, понятно. Главного виновника выявили, мне для профилактики нотацию почитали, пообещав дальнейшие неприятности, а продолжение разборок с Дараком будет проходить уже без моего присутствия.
С одной стороны, так ему и надо, ибо не надо было меня спаивать и в свои игры затаскивать, но с другой… я же тоже виновата.
— Лорд Ракердон, — осмелилась я подать голос.
И тут же удосужилась просто-таки яростного взгляда и сжавшихся челюстей. Честно испугавшись, всё же сделала осторожный шажок вперёд, пытаясь вразумить некоторых, и послушно исправилась:
— Андор, — его поза в целом не изменилось, но за мной теперь уже наблюдали с большим интересом и вниманием, ожидая дальнейшего развития событий, — мы с ним оба виноваты. Если собираешься наказывать, то наказывай обоих.
Страшно, конечно, такое говорить было, особенно после слов Дарака о том, что император в приступе гнева целое королевство сжёг… Но нужно уметь брать на себя последствия за свои действия. Мама всегда учила этому.
Я думала, Андор сейчас опять разозлиться, ну или сделает так, как я ему и сказала, в смысле накажет обоих. Чего я никак не ожидала, так это того, что он вдруг возьмёт и улыбнётся. Так тепло и нежно, по-доброму. От злости в нём не осталось и следа, вся она сменилась чем-то прекрасным и нежным, таким, отчего у меня сердце обрастало прекрасными цветочками, и петь хотелось, и обнять весь мир.
А ещё он так на меня посмотрел, будто я была не просто глупой девочкой, напившейся и разрушившей его город, а чем-то нереальным, удивительным, волшебным. В этот момент я почувствовала себя чудом. А Андор, будто прочитав мои мысли, улыбнулся с ещё большей нежностью и восторженно произнёс:
— Чудо ты моё.
Ох, как же это было мило!
Всё, не взирая на все рассказы Дарака, я торжественно объявляю: Андор — самый лучший мужчина на свете! Потому что где вы ещё найдёте такого, чтоб добрый, понимающий, внимательный, благородный, умеющий прощать, так ещё и смотрящий на меня с таким обожанием? А какой же он был красивый!..
В общем, моё сердечко, выслушав все мысленные стенания своей хозяйки, решило зайтись в ускоренном ритме, непрозрачно демонстрируя восторг и… да, тоже обожание. А ещё я тут решила, что тех девушек, которых мы с Дараком вампирам отправили, мне вот нисколько не жаль. Так им и надо! Не будут заглядываться на моего императора, которого я, заявляю со всей ответственностью, никому не отдам. Мой!
=30=
Лорд Ракердон смотрел на свою невесту и всё отчётливее понимал, как же сильно он попал.
Тогда, далёкие восемнадцать лет назад, он держал на руках годовалую малышку и видел в ней лишь способ мирного урегулирования конфликта с родом Эжен. Он пришёл в дом своего врага, зная, что тот не посмеет противиться ему, и сделал невероятно подлую вещь: при сотне гостей короля Эжена объявил о своём намерении взять леди Яру в жёны.
И никто, совершенно никто не посмел отказать великому и ужасному дракону. Все они слишком хорошо знали об истории с Маэресом, все слишком ярко представляли себе возможности своего господина, все… слишком боялись. Андор не винил их, но насмехаться не прекращал.
История с исчезновением девочки его нисколько не огорчила, даже позабавила. А факт того, что все эти года он прекрасно знал, где находится и чем занимается его будущая жена, заставляли короля Эжена трижды думать, прежде, чем что-то делать или говорить.
Так было первые несколько лет, а затем — новая жена, первый сын, вторая дочь, второй сын… Лорд Ракердон также знал, что новая супруга короля Эжена была беременна в четвёртый раз.
Вот так вот просто Ярослава и её мать из категории «сверхважные ценности» перешли в «запасной вариант». И они действительно стали запасным вариантом. Точнее, Яра.
— Ваша светлость, — появился Остар Эжен на пороге его дворца за несколько дней до возвращения его первой жены и дочери, — я прибыл к вам с важным донесением. Мне удалось узнать о местонахождении вашей невесты…
Андор тогда усмехнулся, не скрывая своих не самых тёплых чувств к данному субъекту. Он мог себе это позволить, они оба это знали, поэтому Остару пришлось молча проглотить собственную гордость и предложить императору сделку. Андор получает Яру, а взамен предоставляет Ваниэйту независимость, но делает это не сразу, а в течение года, чтобы король Эжен мог подготовиться…
— Как вам будет угодно, — пряча коварную ухмылку за вежливой улыбкой, ответил тогда Андор согласием.
Король Эжен не почувствовал подвоха. Договорённости были подписаны, а через трое суток лорд Ракердон получил послание от Остара, в котором король уже практически независимого государства любезно сообщал о прибытии своей дочери в родные земли.
Андору было очень смешно от всего этого. Конечно, он мог и не соглашаться, а просто получить Яру в любой момент, когда ему самому будет удобно, но Остар подкинул ему слишком выгодный расклад, в котором императору Ракердону и делать ничего не придётся. Остар уничтожит себя сам, исключительно по своей же глупости. И тогда империя лишиться одного из участников заговора, враждебно настроенное государство, а вместе с тем и остальных конфликтов на ближайшие пару десятков лет.
Андор собирался повторить с Ваниэйтом историю Маэреса. Он осознавал это в полной мере и был готов ко всем последствиям, понимая, что с таким исходом положительных моментов будет куда больше, чем отрицательных.
И вот сейчас, стоя в собственном дворце перед дочерью своего врага, заглядывая в её сияющие тёмно-карие глаза, похожие на растопленный горький шоколад, лорд Ракердон стремительно менял план своих действий. О, нет, он не собирался прощать Остара — такое просто не прощают, но уничтожать целое государство было бы несколько… опрометчиво. В конце концов, государство лишним не бывает, как и все идущие от него налоги и поставки.
А Ярослава была приятным дополнением ко всему этому. Очень приятным дополнением. В своих намерениях на её счёт Андор был непреклонен. К тому же, эта маленькая, но бойкая красавица производила на него пока что исключительно положительное впечатление.
Даже её ночная попойка, из-за которой Андор был ужасно зол, в конечном итоге обернулась его восторгом. Нет-нет, его не радовало её опьянение и сомнительная компания его братца, куда больше восхищения вызвало самоотверженное заявление Яры о том, что она готова принять на себя заслуженное наказание.