Из-за неплотно прикрытой двери донеслись голоса. Лина подкралась поближе и прислушалась.
— Ведро? Зачем? — голос магистра.
— Ну, как же, утро, она захочет в уборную, а выводить из комнаты её вы не разрешили, — кухарка поискала пленницу, не нашла и улыбнулась. — Простили уже? Я так рада! Доброго вам дня, Ваша светлость, я тогда побегу на кухню, раз тут больше не нужна. — голос Мераты.
Отлично! Значит, кухарка сейчас выйдет в коридор, там-то она её и перехватит!
Еще раз придирчиво осмотрела себя, подхватила узелок с запасным платьем и бельём и выскользнула наружу.
Лина решила, что лучше всего прятаться у жениха в доме, тем более что там он её, точно, искать не станет, а добрая кухарка, принимающая её за немую служанку, предложила своё покровительство. Формально, она ничего не нарушает, ведь, дом владельца она не покинула. Конечно, всю жизнь провести в кухонных работницах она не собирается, но неделю-другую, пока не станет более ясно, что ей делать дальше — почему бы и нет?
Мерита охнула, когда Лина догнала её и потянула за рукав.
— Ой! А, это ты! Знаю, что хозяин тебя простил. Ну, что — идешь со мной?
Лина горячо закивала.
— И прекрасно, мне давно помощница требуется. У нас хоть и черная кухня — для слуг — но работы хватает, и готовим мы не хуже, чем на господской кухне! Да, бланманже с трюфелями у нас не бывает, но еда свежая, из хороших продуктов и очень вкусная! Обижать тебя никому не дам!
Аэлина еле поспевала за кухаркой, взахлеб рассказывающей, как и что на кухне у них принято. Навстречу то и дело попадались слуги и служанки, озабоченно спешившие по делам, и никому из них не было дело до Лины. Никто не спрашивал — кто она, не рассматривал её, не задавал вопросы Мерате. В своем платье, позаимствованном из шкафа, Лина ничем от служанок не отличалась, разве что туфельки её были из дорогой кожи, но под подолом их было не видать. Девушка сделала себе зарубку — постараться раздобыть более подходящую для прислуги обувь.
Через несколько переходов они спустились на этаж ниже и еще через пару коридоров очутились на большой кухне, где вовсю кипела работа.
Что-то шкворчало и брызгалось маслом, что-то булькало, под потолком витал пар и вкусные запахи.
— Мерата, ты, где бродишь? — накинулась на вошедших пожилая женщина. — Вода вот-вот закипит, а крупа и вполовину не перебрана!
— Не шуми, Тания, я — кухарка, не подсобница, мое дело — готовить, а перебирать да чистить работа подсобниц. Вон, еще одну помощницу привела, она и переберет, а я пойду, хлеб проверю.
— Как хорошо! Иди сюда, милая, бери меру. Вон туда встань, там кусок стола свободный. Тебя как звать?
Лина беспомощно оглянулась на Мерату, но та уже скрылась за клубами пара. Нет, крупу она видела, как перебирают, ничего сложного! Надо насыпать горку на стол и ножом отгребать понемногу, выбирая и выкидывая сор, камушки и плохие зёрна. И ссыпать чистое в другую посудину.
Девушка поискала, куда положить свои вещи — надолго выпускать из вида узелок не хотелось — это всё, что у неё есть!
— Что это — пожитки твои? Давай, запру в свой шкаф, после работы заберешь, а то здесь испачкают, — предложила Тания. — Ты чего молчишь? Зовут тебя, как?
Лина показала на рот и развела руками.
— Ты — немая! — совсем, как и Мерата, ахнула женщина. — Бедняжка. Ну, давай, приступай к работе, переберешь и ко мне подходи, дам позавтракать.
Смотреть со стороны, как ловко орудуют ножом, отделяя мусор от крупы, было намного легче, чем проделывать это самой.
Спустя несколько минут от неудобного положения заныла шея, потом — спина, а крупа всё не заканчивалась.
Лина боялась, что пропустит что-нибудь, и все поймут, что никакая она не прислуга, поэтому старалась изо всех сил, отделяя крупинки чуть ли не поштучно.
Но всему приходит конец, закончилась и крупа.
Потирая затёкшую шею, Лина понесла чистый продукт к кухарке.
— О, как ты быстро! — похвалила та, придирчиво осматривая крупу. — Молодец, хорошо перебрала, садись на стул, сейчас дам тебе позавтракать.
Кухарка поймала какого-то поваренка, вручила ему меру и отправила в ту часть, где стояли пышущие жаром печи, а сама вернулась к девушке, поставив перед ней тарелку с горкой каши, на вершине которой золотым озерцом плавало масло, чашку горячего отвара, положила пару ломтей хлеба и одно яйцо.
— Ешь, вон ты какая худенькая да бледненькая! — жалостливо проговорила женщина. — Ничего, мы тебя быстро откормим, румянец на щечки вернем.
Горячая молочная каша Лине показалась необыкновенно вкусной. Или настолько проголодалась, или всему виной нервы, но поела девушка с большим аппетитом и удовольствием.
И завертелся день — Тания выдала ей фартук и большой колпак, который пришлось заколоть булавкой, чтобы он не слетал с головы, и Элина весь день перебирала, мыла, относила и приносила. Сразу после завтрака принялись готовить обед, потом было несколько часов свободного времени, которое Лина потратила, чтобы привести в порядок свое новое жилище. Как Мерата и обещала, чуланчик освободили, внесли туда узкую кровать и стул. Вместо шкафа — сундук. Пока Лина мыла окно и пол, молчаливый мужчина средних лет приделал на дверь засов. Постельного белья у девушки не было, но Мерата сходила куда-то, и вернулась в сопровождении паренька, тащившего две простыни, две наволочки, покрывало, толстое одеяло и подушку.
— Тесновато, конечно, — оглядела женщина комнатёнку, — но тебе же здесь только спать. Это благородные дамы весь день в комнатах проводят, им больше места надо. Пианину, там, поставить, или клавесину, место, где подруг принять. А мы — люди простые, мы в комнату свою только ночевать и приходим. Кровать поместилась, а большего и не надо! Вот, ты и устроилась!
Лина согласно кивнула.
Нельзя сказать, что Лина была такой уже белоручкой — из-за плачевного состояния финансов они не могли вести привычный аристократам образ жизни, и часть домашней работы приходилось выполнять хозяйке с дочерьми. Но, конечно, работать в таких объемах Аэлине никогда ещё не приходилось.
К вечеру она, буквально, падала с ног.
— Слабенькая ты, — с жалостью проговорила Мерата, глядя, как девушка пытается съесть ужин и не заснуть прямо за столом. — Ничего, тяжело только первые дни, потом втянешься. Ешь, ешь побольше, силы тебе пригодятся!
Хорошо, что чуланчик был недалеко от кухни, Лина не помнила, как добралась до него, заперла дверь на задвижку, разделась и упала на кровать.
Следующие три дня были похожи один на другой — Мерата будила девушку очень рано, они умывались и приступали к работе. Через три часа завтракали и брались за приготовление обеда. Готовила Мерата с Танией, а остальные, включая Лину, были на посылках, выполняя вспомогательные работы — чистку, нарезку.
После обеда было несколько часов свободного времени. Лина отсыпалась. Затем — приготовление ужина, уборка кухни и на этом рабочий день заканчивался.
Ещё в первый день появлением новой подсобницы заинтересовался управляющий, но Мерата все объяснила ему сама, и Лину он не трогал. Единственно, объяснил девушке:
— Твоё жалованье — четвертак. Будешь хорошо стараться, усердно работать, сможешь подняться. Сначала станешь нарезчиком овощей, это уже полмонеты, потом, если будешь прилежна, дойдешь до помощника кухарки, там жалованье — целая монета. А, там, глядишь, и до кухарки дослужишься. Кухарка получает две монеты!
Лина изобразила восторг и желание обязательно дослужиться до кухарки.
— Один выходной в десять дней, — продолжал управляющий. — Смотри, парней не води, забеременеешь, никто с тобой нянчиться не будет. Потеряешь и работу, и жалованье. Поняла?
Девушка кивнула.
— Мерата сказала, что ты жить рядом с ней будешь, не в общих комнатах, чистоту сама поддерживай и белье раз в десять дней относи прачке. Грязь не разводи!
Лина возмущенно уставилась на мужчину.
— Моё дело предупредить, — пояснил он свои слова. — Ладно, работай.
Лина немного боялась, что магистр отыщет её и здесь, но на кухне никто и слова не проговорил, что хозяин кого-то ищет. Разумеется, слуги и кухарки сплетничали напропалую, пересказывая всё, что узнавали от прачек или лакеев из верхних покоев, или — от работников господской кухни. Удивительно, но слух о пропавшей невесте герцога ниоткуда не просочился.
В колпаке, да фартуке, в одежде служанки, в клубах пара и жара кухни, среди десятка также одетых женщин и девушек, узнать её, наверное, даже мама не смогла бы, но Лина помнила, что герцог мог задействовать поисковую магию.
Как она действовала, девушка не знала, помнила только, что услуги мага, владеющего этой магией, стоили баснословно дорого. Ей Эдвиг как-то рассказывал, какая-то из его тетушек пыталась найти пропавшего несколько лет назад брата.
Наверное, деньги для её владельца большой роли не играли, а вот огласки он, наверняка, не хотел. Была надежда, что он будет искать девушку своими силами и по окрестным деревням и городам, а не в своем замке.
Только на пятый день Лина немного привыкла и могла уже думать о чем-то другом, кроме работы и сна.
Тания отправила её вынести помои. Мерата выделила девушке свою старую накидку, так что, выйти во двор было в чем, тем более, Лина не собиралась задерживаться — перетаскает помои из чана, стоящего на кухне, в бочку, которая на улице — и всё.
Шел снег, падая мягкими хлопьями, зависая, кружась и покрывая всё пушистым одеялом.
От свежего воздуха Лина даже задохнулась — она и не замечала, насколько спертый воздух был в кухонных помещениях, пока не попала наружу!
На заднем дворе девушка уже была, но тогда шел дождь, и ей было не до воздуха и видов, поэтому сейчас она, будто впервые, оглядывала окрестности.
На задний двор выходили двери черной кухни, прачечной, слева почти напротив, стояли конюшня и коровник, а дальше, за углом — была вторая половина замка. Там же — двери, ведущие на господские кухню и прачечную. Туда Лина ни ходить, ни смотреть не собиралась.
Девушка вылила ведро в отвратительно пахнущую бочку и подняла голову к небу, ловя ртом снежинки.
— Чего встала посередь дороги? — вывел её из состояния тихой радости грубый голос.
Девушка повернулась и увидела, что это возница «помойной» бочки.
— Тебя дело делать послали, так давай, работай! Она будет со снегом играться, а я сиди, мерзни, дожидайся, когда она все вынесет! — возмущался тщедушный мужичонка. — Будешь прохлаждаться — управляющему пожалуюсь. На твоё место любая пойдет, а ты вылетишь!
Лина передернула плечами, подхватила ведра и вернулась на кухню.
Наконец, последнее ведро, и сердитый золотарь уехал. Девушка проводила взглядом благоухающую повозку и только повернулась в сторону двери, как услышала ржание, и на площадь заднего двора вылетел крупный серый конь, всхрапывающий и поддающий задом, пытаясь сбросить седока.
Элина узнала в седоке магистра и замерла от ужаса — сейчас он её узнает! Бежать? Но этим она только внимание привлечет. Есть надежда, что увлеченный борьбой с конём, владелец не разглядит в бесформенной фигуре несостоявшуюся невесту.
Конь выделывал кульбиты, всадник держался.
Откуда ни возьмись, набежал народ — работники с конюшни, прачки и гладильщицы выглянули из прачечной, вышло несколько лакеев и два аристократа, явно — маги.
— Стефан, отпусти повод, — крикнул один из магов. — Дай ему волю, пусть выпустит дурь.
Всадник, казалось, услышал совет, потому что перестал натягивать поводья, и конь понёсся большими скачками по двору, делая круг за кругом.
Маги подошли ближе, переговариваясь, и заметили замершую недалеко от стены девушку с ведром.
— Испугалась? Ты кто — прачка? — приветливо обратился один из мужчин.
Лина помотала головой и, наскоро сделав подобие книксена, направилась к двери на кухню. Ей оставалось каких-то пять шагов, но тут конь резко изменил траекторию и помчался прямо на неё. Элина испуганно метнулась назад и влетела прямо в объятия одного из магов. К счастью, лошадь пролетела мимо, и девушка, едва переведя дух, попыталась отстраниться. Однако, кухаркина накидка, бывшая размеров на пять больше, чем нужно, запуталась в плаще мага.
Маг со смехом, помог девушке выпутаться и, увидев её лицо, удивился:
— Да, ты совсем девочка! Я-то подумал — бабушка вышла. Ты — прачка?
Лина помотала головой и попятилась к кухонной двери.
— Постой, не убегай! Как тебя зовут? Да подожди же! — маг в один шаг догнал беглянку и ухватил за руку. — Не бойся, я не обижу. Ты здесь работаешь?
Еле сдерживая слёзы, Лина кивнула, следя краем глаза за продолжающим скакать конём.
— Как тебя зовут? — маг проследил за направлением взгляда девушки и добавил, — Не бойся, я не позволю лошади тебя сбить. Как твое имя?
Но Лина, только выдиралась, ничего не говоря.
На её счастье, открылась дверь — Тания вышла узнать, куда пропала подсобница.
— Милорд, не обижайте убогую! — воскликнула она, увидев сцену. — Это племянница Мераты, кухарки. Отпустите девочку.
Пораженный маг разжал руку, и Лина, всхлипывая, метнулась на спасительную кухню.
Полюбовалась снегопадом, называется! Все маги — одинаковы!
— Я не хотел ее напугать, — обескураженно ответил мужчина. — Она чуть не попала под коня.
Тем временем, серый наскакался, перешел с галопа на рысь и, наконец, успокоился. Герцог подъехал к магам, слез с тяжело водившей боками лошади и передал повод подбежавшим конюхам.
— Выводите его, как следует, — приказал он и обратился к магам. — Демьен, ты перешел на служанок?
— Да нет, — с досадой объяснил маркиз. — Ты чуть не растоптал девушку, я поддержал её, она такая молоденькая и хорошенькая даже в этой нелепой одежде! Спросил, как зовут, но она расплакалась и убежала.
— Племянница второй кухарки, Ваша светлость, — почтительно проговорила Мерата. — Подсобницей на черной кухне. Она — немая.
— Немая, — протянул маркиз. — Понятно, почему ни слова не произнесла. Передай девушке это, — он протянул кухарке монету. — Я не хотел её напугать.
— Премного благодарны, — присела в поклоне Тания. — Можно, я пойду? На кухне дел полно.
— Иди, — махнул рукой маркиз Дени и повернулся к герцогу. — Идеальная служанка — немая служанка. Стеф, прикажи дворецкому перевести девочку с кухни в горничные или служанки при покоях. Пусть её обучат, пыль вытирать, да постель перестилать много умения не надо. Она, наверняка, неграмотная, так что, если и услышит что-то для её ушей не предназначавшееся, так никому не разболтает. А то те две смазливенькие горничные, что вечно крутятся возле, не внушают мне доверия. Мне кажется, уши у них длиннее ослиных. Кто знает, они с подругами делятся или продают информацию твоим врагам?
— Служба в тайной канцелярии наложила на тебя отпечаток, — добродушно ответил Д*Арси. — Я не имею привычки зачитывать вслух секретные документы, что такого, важного, могут узнать мои горничные из обычных разговоров?
— Жалко девочку, на кухне от её красоты скоро и следа не останется, — вздохнул маркиз. — Моё дело подать идею, твоё — прислушаться или нет. Что жеребец? Берешь?
— Да, конь великолепный, я покупаю. Идем в гостиную, здесь не самое подходящее для прогулок место.
Маркиз отрицательно мотнул головой:
— Нет, я, пожалуй, отправлюсь домой.
Открыл портал и исчез.
Огаст, ты, что там рассматриваешь? — поинтересовался магистр у второго друга.
Маг оторвал задумчивый взгляд от кухонной двери и спросил:
— Стефан, как поживает твоя подопечная? Мне кажется, пора её со мной познакомить.
Магистр споткнулся и остановился.
— Зачем это тебе?
— Как — зачем? Девушка — твоя будущая жена. Я — твой друг в настоящем и, смею надеяться, таковым останусь и в будущем. Не собираешься же ты запереть бедняжку, скрыв от всего света? Потом — церемония не завершена, вам надо, как можно скорее, вернуться в Храм и закрыть круг, и я могу в этом помочь.