— Ну… — щеки у нее вспыхнули. — Ну, если я вам нужна только по хозяйству, то я… я согласна.
Даже не спросила, сколько заплачу! Дура! Или такая жизнь сложная? И чудесно!
— Только… а тебя отпустят в мой дом родители?
— Это… — она смутилась.
— Ладно уж, оденешься мальчишкой и приходи. Все равно от девки в тебе только дырка да это жалкое подобие груди.
Взгляд ненавидящий.
— Слушай, я ж тебя не нанимаю греть мне постель! Других найду, покрасивей.
— И верно, — взгляд по—прежнему ненавидящий.
— Тогда будешь моим слугой?
— Буду, — вздохнула, смутившись. — Только…
— Только надо б дать тебе другое имя. А то, боюсь, как б тебе не испортить репутацию, если будешь уходить в дом к молодому мужчине.
— Благодарю за заботу, господин! — она вконец смутилась.
— Ну… возьми себе какое—нибудь имя. Да поживее. А, кстати, еще у меня есть брат…
Напряглась она.
— Но он поклялся, что не женится, покуда не сдаст Экзамен. И к девкам, которых матушка ему подсылала, ни разу не притронулся. Ни о чем не думает, кроме своей учебы. Да этого…
— Так он… это… — девка человеческая напугано руками закрылась.
— Да плевать ему на тебя, хоть парнем подойдешь, хоть девкою! Плевать ему на все, лишь бы драться да читать старинные свитки обо всем.
Взгляд ее стал заинтересованный. А, заподозрила, стало быть, что такие сиятельные особы забыли в их захолустье?
— У нас, кстати, задание… — она подалась немного вперед, куда более заинтригованная. — Но о том никому не слова, поняла? А не то останешься без языка.
— Да ни в жись! — она руками всплеснула, меч выронила.
Тот сердито алым мигнул, на миг, но она и не заметила.
— Ваши секреты — это ваши секреты… мой господин, — голову склонила. — А мое дело просто: чтобы все у вас было постирано, прибрано, да еда чтоб была в срок.
И примолкла.
— Так, имя давай.
— Это… — растерянно погладила себя по волосам, сбоку головы. — Яо Чуан подойдет?
— Это какие иероглифы?
Тьфу, да она ж и не знает ниче…
— «Почитающий реку», — молвила смущенно девица.
Грамоте обучена.
— Из приличной семьи, но шляешься одна по ночам? — вскинул брови.
— Это… — снова смутилась. — Я только топилась. Больше ничего. Только раз хотела утопиться.
— Еще не замужем?
Хоть она и уродина, но какой мужчина разрешит, чтоб его жена ночью где—то шлялась?!
— Сами видите… — махнула на свое неказистое худое тело.
— Вижу, — кивнул. Рукою небрежно указал на меч, как—то связанный с божеством. — Железяку подбери и пойдем.
— Как, сразу так?..
— Я тебя не в мою постель зову!!!
— Тьфу, да я и не о том…
Пнул попавшегося под ногу мучителя.
— Плащ его забери. Пригодится.
— Это… — дернулась.
— А то признают и подумают, что ты шла ночью ко мне. И нету твоей репутации.
Поморщилась, но моей великой идее подчинилась.
В плащ мертвого плотный укуталась. Меч подобрала. Вернула в ножны, которые пусть и не сразу, но нашла.
— А это… — начала и замерла, взгляд опустила смущенно.
— Чтоб с тобою?.. Да ни за что!!!
Мы уже к Шоу Шану пошли — девка, к счастью, оказалась местная — и обещала меня проводить и все рассказать, как дорогу нам преградил мой брат, перемазанный кровью.
В одной руке он нес ларец, в котором что—то глухо позвякивало при каждом шаге, на локте другой — сверток, из которого ощутимо пахло жаренным мясом. Значит, братишка времени даром не терял, нашел нам на кров деньжат и раздобыл поесть. И шпильку свою любимую оставил при себе. А он не тупой!
— А что ты принес мне поесть? — я серьезно ступил к нему.
От взгляда его споткнулся. Его аура уплотнилась, край ее вытянулся ко мне подобием луча, сгущаясь к концу. Такое ощущение, что этот сумасшедший сын моего отца желает огреть меня этой шкатулкою по голове!
Свиток 3 — Дуновение Ци — 2
Ян Лин
Бешеная скачка в ночи. Бешеный стук сердца. Меч во вспотевшей руке. Чавканье копыт скакунов братьев за моей спиной. Ночь почти безлунная. Луна, утонувшая в бездне плотных, грязных облаков.
Снова потерянная ночь. Опять дракона не кашли! А остался всего лишь один год для спасения моей сестры! Только один год! Нет, уже даже меньше. Жалкие какие— то семь месяцев, покуда длится покровительство моего господина. И то, что старый шаман впервые за долгие пять лет, что я за ним следил, вдруг так живо толковал трещины на своих костях для гадания, вселяло хоть кроху надежды. Вот только… ночь уже потеряна. Этой ночью мы не успеем проверить окрестности реки и Шоу Шан.
Я, конечно, оставил троих тайно обследовать днем, притворяясь нищими — и их работа им позволяет выходить на дело днем — но только три человека, да еще вынужденные притворяться беззащитными — это так мало! А остальные захотели последовать за мной. И четверо братьев, увы, этой ночью погибли. Одного я сам зарубил, чтобы не попался стражам Шоу Шана под пытки. Трупы прятать некогда, да и жалко сил. А трупы людей разрубленных и двух лошадей внимание непременно привлекут, когда их обнаружат. Да и оставлять брата под пытки… нет уж, лучше зарубить самому! Так он отмучается поскорее.
Вздохнул.
— Мы справимся, брат Хэ У! — сказал Дэй, опять поравнявшийся с моим конем. — А если не успеем — придется убить посланного императором евнуха. Но вроде это не первая наша заваруха, верно, брат Хэ У?
— Тогда мы лишимся прикрытия, — снова вздохнул. — Но верно, если евнух заметит мое исчезновение, тогда нам самим придется убить и его, и его свиту и воинов, охранявших мое поместье.
— Какое уж там поместье, Хэ У! — поморщился верный друг. — Да, шуму будет. Нам опять придется прятаться как крысы. Но ты, возможно, сможешь на охоту выходить уже и днем. Оденешь шляпу, мы прикроем. Да и… чай, сам уже соскучился по прогулкам под светилом дневным?
— Знаешь, еще до ссылки я не слишком—то и много гулял! — вздохнул. — И то только по дворцу.
— Дворец, брат, большой.
— А мир еще больше. Тпрру! — я резко дернул поводья, заставляя лошадь притормозить.
Дрожание в воздухе в чаще бамбукового леса мне не понравилось.
Дэй свистнул.
Тишина в ответ.
— Наши… — он испуганно обернулся ко мне.
— Сдохли! — я привстал, обернулся к следовавшим за нами. — Засада! Собраться вместе!
Испуганно заржали лошади, грубо остановленные. Зловеще зашелестел бамбук: чужаки не умели передвигаться так же бесшумно, как и мои спутники.
— Но когда…
— Засада! — перекричал я воина со шрамом на лице. — Братья, используем самое мощное оружие! Нам надо прорваться!
— Нам надо перебить их всех! — рявкнул Дэй. — Эти крысы не дадут нам жизни!
И верно.
Я встал на седле, вынимая меч.
И упал бы, утыканный стрелами, если б не успел подпрыгнуть. Отродья адовы, да они тут притащили полчище лучников!
To ли тренировки спасли, то ли след моего господина — сжались напугано мои названные братья, увидев летящий град стрел, но те только стекли вниз по алому матовому куполу. Я, вскинув руку, выпустил из меча огненную волну, прокатившуюся назад и в сторону по бамбуку. Отчаянные вопли из леса и запах горелой плоти и волос меня немного успокоил. Мигнул и упал алый купол. Я снова приземлился на седло своего коня.
— Братья, туда! Вы должны прорваться!
Кто—то рванулся туда. Отпрянув от жара второй огненной волны, что я пустил близ прожженной просеки и начавшейся близ паники.
— Но ты… — оглянулся верный Дэй.
Тонкий огненный луч из моего меча спалил древко летящей ему в спину стрелы. Наконечник шлепнулся в грязь у ног его коня, скотина взвивалась на дыбы. Седок едва усидел.
Плохо, я почти исчерпал свой нынешний запас сегодня и на той неделе. Но эти крысы меня в покое не оставят. Ни меня, ни братьев. А братья должны уйти.
— Хэ У! — отчаянно крикнул Дэй.
Его нож пролетел за мной. Кто—то шлепнулся в грязь в стороне. Надеюсь, мордой в жижу.
— Уходи!!! — рявкнул я. — Я их задержу!
— Но дракон… — начал было друг и осекся, вспомнив о воинах, сидевших в лесу вокруг.
Из засады не все еще показались. Даже паника у двух выжженных просек не заставила других как—то обнаружить свое присутствие. Хотя по аурам я видел: только люди. Хотя по их выдержке и коварству заказчика я понял: их господин силен и слишком сильно ненавидит меня. И знает, что я убегал по ночам! Выследили или средь нас завелся предатель. Кто—то знает!
Грязь чавкнула за падающими телами за мной. Дэй задержался.
— Уходи, друг! — прокричал я.
И, обернувшись, лучом света из лезвия срезал ближайшие слои бамбука и, судя по чавканью другого вида, журчанию густой жидкости, еще ряд—другой моих врагов перерубил. Но силы заканчивались.
Проклятый демон, захвативший тело девки и сорвавший большую часть моих сил на схватку с ним! Мы еще с тобой поквитаемся! Если девка не сдохнет. А, наплевать! Не до демона и его рабыни сейчас.
Дэй, ксчастью, на сей раз послушался. Прокричал:
— Я принесу тебе его голову, друг! — подпрыгнул до того, как его конь упал, истыканный стрелами, да, пробежав по верхушкам бамбука, скрылся в лесной темноте.
Надеюсь, приземлился за спинами чужих воинов. Он умеет убивать бесшумно. Или… он та крыса, что сдала нас императорскому евнуху или кому—то, кто за ним стоит.
Я упал в грязь, уклоняясь от нового облака стрел.
— Ранен! Добейте! — рявкнули в стороне.
Несколько десятков, если не сотен ног затопали по грязи ко мне.
Так, кажется, несколько из братьев прорвались. Я чувствую их уже слабо. Их ауры плотнее, чем у людей. Или… братья ранены.
Поморщившись, на одно колено встал, на верный меч оперевшись.
Уже несколько десятков лучников и мечников окружили меня тугим кольцом. Смазывались линии факелов в их руках из—за налипшей на глаза грязи.
Но я чувствовал ауры убегавших друзей. Друзья… я девятнадцать лет обманывал их, говоря, что дракона мы ищем, чтобы все смогли стать непобедимыми воинами, вечно молодыми и бессмертными. И они поверили. Пошли за мной. Они шли за мной. Слишком долго, чтобы в сердце моем жил один только обман.
И они отошли не слишком далеко. Их ауры меркли, кажется от ран. Там же где—то скрылся и Дэй. Люди окружили их, зажимали как меня в кольцо. Чем меньше останется людей в живых, тем больше у моих названных братьев шансов выжить.
Шумно выдохнул. Нет, у моих братьев.
Уверенно поднялся на обе ноги.
Воины вокруг попятились, но устояли: страх перед их господином или обещанная награда за мою голову были намного больше.
Будет забавно, если я подохну тут, а верный Дэй принесет голову дракона на мою могилу. Хотя… если он — та крыса, то не принесет. Но я никогда не узнаю, если здесь сдохну.
— Принц Ян Лин, вы обвиняетесь в неоднократных побегах из места ссылки, где вам велено было находиться Высочайшим указом! — мрачно объявил один из воинов.
Я только ухмыльнулся. Девятнадцать лет прошло, а они только заметили! Или подох кто—то во дворце, который хотел меня использовать? А его верные слуги, осведомленные о моих ночных побегах, донесли другим?
Сердце сжалось.
Или одна из демониц в Запретном городе, возможно, та, причастная к скоропостижной смерти моей матери от неизвестного недуга и к обвинению моей бедной сестры в воровстве, дотянулась до меня когтистыми пальцами?
Да, впрочем, не важно, кто меня предал.
Слабеют ауры братьев.
— Вы обвиняетесь в подготовке мятежа!
Сбегал по ночам, значит, готовился к смерти папаши? Логика железная. Особенно, если учесть толпу дворцовых интриганов и простых людей, которые в последние годы желали императору смерти. Но прихвостням надо ж императора припугнуть или доложить, что бдят и охраняют! Вот и решили пожертвовать мною. Так сильно подставившимся с ночными отлучками из поместья, куда меня сослали. Сам виноват.
— Сложите ваш меч и готовьтесь предстать перед Сыном неба!
Как же! Прямо уверен, что доживу до новой встречи с папашей!
Слабели ауры моих друзей.
— О, мой господин! — прокричал я.
Ибо больше не на кого было надеяться. Слишком много было моих врагов. Слишком мало осталось у меня тех сил. Моей ци не хватит, чтобы противопоставить количеству собравшихся в бамбуковой роще воинов.
— У тебя осталось только семь месяцев! — напомнил хриплый голос у меня за спиной.
Он вроде стоял сзади меня. И вроде стоял не здесь. Но сквозь ночной мрак, толщи гор и собравшихся людей я вдруг увидел его, сидящим за мной в какой—то другой пещере. Старик распахнул слипшиеся веки, взглянул на меня глазами демонскими, змеиными. Нет, улыбнулся как—то странно. Он… изгнанный бог?!
— Ты обещал принести мне свежую кровь дракона! — напомнил он.
И, сквозь расстояние, я услышал его.
Я увидел, как он опустил свою когтистую ладонь себе на живот. Как отщипнул кроваво—огненную каплю от полыхающего огненного яйца внутри его живота, как протянул на костлявой ладони мне.
Я вздрогнул, когда голубовато—алое яйцо внутри меня, между пупком и сердцем, в глубине моей плоти, вздрогнуло, заглотив в себя третью каплю его силы.
— Больше моей ци тебе не дам, Ян Лин! — строго сказал назвавшийся Хэ У и назвавший своим именем меня. — Ты совсем бесполезен!
— Спасибо, учитель Хэ У! — я улыбнулся. — Больше я не попрошу!
Воины вокруг меня ничего не заметили, но напряглись от моих странных слов.
Надо спешить, покуда они на меня не накинулись.
Подняв меч над головой — их лица недоуменно вытянулись — я отчаянно закричал.
Кровавая капля сорвалась с лезвия моего оружия и потекла к небу, вмиг разбухнув до огромной кровавой сферы, заглотив меня.
В следующий миг лес и воины вокруг утонули в огненном море. Дальние еще успели что—то прокричать. На миг.
Мир, объятый пламенем, выглядел жутко… красиво!
Я опустил меч.
Я стоял один посреди огромной выжженной долины. Остатки леса виднелись вдалеке. Ауры друзей отсюда не прощупывались. Если они существовали вообще: у редких существ аура после смерти сохраняется вокруг останков тела или какой—то любимой вещи.
Я посмотрел на небо, затянутое тяжелыми, грязными тучами. На жалкий, просвечивающий огрызок луны.
Я снова был один. Без друзей. Без семьи. Бездомная крыса.
Шумно выдохнул.
— А впрочем… — сказал сам себе и пошел в нужную сторону.
Да, несколько шагов пройдя, не выдержав гнетущей пустоты, сказал ей, будто она могла услышать:
— Дождись меня, Ну О! У меня осталось целых семь месяцев. Я сожгу усадьбу, где меня держали в ссылке, и отправлюсь искать тебе новых братьев и другой дом. Я этого проклятого дракона достану хоть из—под земли! — криво усмехнулся. — Или я найду дорогу на Небеса.
Свиток 3 — Дуновение Ци — 3
Ксинг
В просторной комнате, за низеньким столиком, инкрустированным перламутром, дремал мужчина, сидя облаченным в военную форму. Пластины и шнуры— переплетения доспехов лишь удерживали его, не давая упасть на стол или на пол. Шлем стоял поодаль. Брошенный меч в ножнах стыдливо выглядывал из—за стола, словно ножка засмущавшейся девственницы из борделя, ожидающей первого гостя в красных свадебных одеждах по его капризу. На столике громоздились неразвернутые свитки деревянных книг и документов, отдельные и чистые пока бамбуковые дощечки для письма. Сиротливо взирала тушечница, давно не знавшая ни ласк чернил, ни влажных прикосновений мокрой кисти. Вода из кувшина поодаль почти уже просохла или поддалась жадным губам, чей жирный отпечаток заметно поблескивал на горлышке.
На столиках напротив, выстроивших в два ряда по бокам от его стола, лежали залежи нераскрытых свитков и заполненные, забытые бамбуковые дощечки. Хотя тушечницы и кисти лежали чистые. Впрочем, на одном из столиков из—под развернутых свитков Пятикнижия и трактата Конфуция проглядывали пластинки для игры в маджонг. Вазы, полки из темного дерева, свитки в чехлах и без чехлов почему—то сияли чистотой и лежали, стояли на одинаковом расстоянии друг от друга.