Правою рукою провел, собирая вокруг нас обломки на расстоянии в несколько десятков шагов. Они закружились вокруг нас в воздухе, собираясь в купол из крыши и стен, в полете пропуская к нам неровный дневной свет. Ну. как тебе это понравится?
Он поднял руку.
Несколько тонких водяных струй с лезвия меча рванулись в стороны, разбивая обломки камней. А в боевой магии, возможно, хорош.
Хотя, заслышав вопли позади, он посмотрел—таки туда, на людей, зашибленных отброшенными ими обломками камней и дерева. А когда увидел паренька—чиновника, в глаз которому сам же невольно деревяшки толстый кусок воткнул, то от ужаса меч выронил. Паренек, крича от боли, упал на колени. Простоял недолго — видимо деревом пробита оказалось не только кругляха глаза, но и обломок глубоко вошел в мозг, быстро нарушив работу внутренних органов. Застонав, человечишка завалился на бок. Дернулся и затих в расползающейся крови.
— Что, предлагаешь тебя так просто зарезать? — грустно обратился к обращенной ко мне спине врага. — Так даже не смешно!
Юноша повернулся ко мне, злобно сверкнув глазами. И, уже о выдержке позабыв, с воплем бросился ко мне.
О, это чудно! Это уже живенько! Его мощный выпад, в который он осознанно или невольно вложил мощный пласт своей ци. Его уворот от моего лезвия.
Он подпрыгнул, перекувыркнулся в воздухе, уклоняясь от обломка храмовой крыши. Я, подпрыгнув, приземлился на несколько мгновений на обломок, ухмыльнувшись едва приметно, несколько движений рукавами из женского танца повторил. После в небо взмыл — захрипел позади меня старик задавленный мощью святилища, в которое, может сдаться, всю жизнь верил — и обрушил с клинка на юнца град ледяных лезвий—молний.
Он не только сумел уклониться, но и взмахом руки вызвал ледяную волну, что сожрала, уволочив на землю, все лезвия, укрыла от них притихших людей и полураздавленных орущих.
О, благородный юноша? Так даже лучше! Теперь я знаю твое слабое место!
Я мягко опустился на землю — он пристально на меня смотрел, зависнув в воздухе — и пнул землю, вызывая новую трещину, тянущуюся к окаменевшей от ужаса толпе.
Он упал, напоровшись рукою на собственное лезвие, подвернул ногу, но поднявшаяся из земли вода вымыла наверх провалившегося мальчишку, а там уже и руки отчаянно рванувшейся к нему матери подхватили оборванца. А, нет, оборванца в шелковых одеждах, с волосами, заляпанными в крови, верно из ближайших усадеб пострадавших.
— Оставь в покое этих людей!!! — проорал молодой дракон, вскочив.
Поморщился, да и только. Из руки, раскроенной им же самим, от запястья почти до локтя, из разрезанной вены, хлестала кровь. Но, зубы сжав, юноша меч в левую руку переложил.
— Может, хотя бы назовешь имя воина, от чьей руки мне суждено подохнуть, о храбрец? — ухмыльнулся я.
Стоит, зубы сжав, рука обрезанная висит плетью, покрывая кровью полы голубых, простых, шелковых одежд.
Благородство небесных, достойное отвращения!
Люди с надеждой смотрят на него. Нет, там за обломками отползают трое.
Вихрь метнулся у моей правой руки. Отчаянно взвизгнули трое с костями, передавленными позолоченной храмовой колонной, так некстати упавшей.
— Перестань!!! — яростно проревел дракон.
И, забывшись, подхватив меч правой порезанной рукой, с громким рыком рванулся на меня, забыв про свою человечью маскировку.
Как скучно! С этими благородными героями до отвращения скучно!
Я перехватил за запястье раненной руки, впиваясь в нее своими когтями. Он, поморщившись, от боли заорал. А я и клинок его плевком отшиб от рукояти.
Пнул противника между ног коленом — спасибо братцу—девчонке за идею — и торжествующе смотрел, как враг согнулся передо мной.
— Умри, чудовище!!! — проорали со стороны.
Выпрямившись, оглянулся.
На меня, вопя то ли от ярости, то ли от личного ужаса, несся братец— девчонка, меч поднявший над головой.
Ну, это хоть немного интересно! Тем более, она меч с Ён Нианом вытащила из ножен.
Чуть в стороне, на мгновенье лишь, мелькнули длинные белые волосы и белизна простых шелковых одежд.
Ён Ниан грустно посмотрел на несущуюся ко мне девчонку — поморщился, когда она споткнулась о какой—то камень и навернулась — миг уныло в глаза мне посмотрел, взгляд перевел на молодого сородича, сгорбившегося передо мной. Кажется, вздохнул, отвернулся и исчез. Странно, а мне казалось, что ты с девчонкой заодно!
Но малявка с волосами растрепанными — сейчас не в пучок собранными, а только связанными на затылке грязной лентой — поднялась, закусив губу.
Смешная! Понимает же, что слабее этого парня скрюченного, но вступается за него.
— Этой мой город! — прошипела она сквозь зубы. — Это мои земляки! — проорала, бросаясь на меня.
— Да я и не уговариваю тебя переехать! — пнув юнца в сторону, я уклонился от ее удара.
Мы с ней скрестили клинки.
— Я не буду стоять в стороне, когда убивают моих земляков! — рявкнула она уже полуистерично.
— Да я и не заставляю, — ухмыльнулся.
Она защитилась от двоих моих ударов. А под третий сама подставилась.
Хотя марать руки о девчонку было как—то постыдно даже свергнутому богу. И я просто пнул ее в живот, отшвыривая. Выгнувшись от боли — ощутимо приложило об обломок крыши, под которым уже застыл раздавленный старик — она, поднялась, сжав кулаки. Меч потеряла, но отчаянно оглядывалась.
Я, возникнув возле нее, прижал к ее горлу лезвие.
— Я сегодня сражаюсь в полную силу, девочка.
— Я не… — напугано округлились глаза.
Я сшиб ее и крышу в сторону, чтоб не быть ей и мне нашпигованными на клинок озверевшего дракона.
Мальчишка уже переложил меч в левую руку.
Вена на правой только—только затянулась, чуть поблескивала плотная перегородка из уплотнившейся ци, защищавшая от бегства драгоценную кровь. До дальнейшего восстановления он то ли не додумался, то ли не сумел. Или… испугался, что прирежу ее?..
Она лишь ногами в воздухе жалобно дрогнула, когда я поднял ее над землей, сжимая ворот.
Молодой дракон испуганно застыл. Дорога ему? Это отличный повод для новой партии в вэйцзы!
— Как тебе идея: или я кушаю ее — и оставляю в покое весь город, или мы деремся, пока не подохнем я или ты?
— Хочешь, чтоб я торговался со своею совестью? — сердито сощурился юноша.
— Обычное дело, житейское, — я ухмыльнулся, — все торгуются. Все всегда торгуются.
— О, смилуйся, храбрый воин! — старик, высвобожденный случайно мною из—под храмовой крыши, оказался едва живой. — Спаси…
Дернулся. Захрипел. Затих.
Дракон судорожно сжал рукоять меча.
Благородная скотина! Из очень упрямых и благородных.
— Ну, если не хочешь… — я отбросил ее, отчаянно вскрикнувшую, в сторону.
Она, крича, пролетела по дуге высоко над землей.
Я, конечно, подозревал, в чью окровавленную руку она приземлится. Но мне скучно было тянуть. Я хотел довести их до отчаяния и заставить использовать на всю глубину их смекалку и силу. Или, может, убить обоих, чтобы выманить того любителя гуциня. Будет досадно, если ему все равно, сдохнет сегодня его родственничек или нет.
Заорав, меч подняв, бросился на них.
Он не опустил, лишь уронил на землю девку, чтобы собою ее преградить, сжал меч двумя руками. Мощный удар мой выстоял. Удержался. Удар. Другой.
Кружась, я увлек его за собою в сторону. Поддался, напал, отодвинувшись заметно от нее, приподнявшейся на локтях.
А вот когда много поднявшихся храмовых обломков и земляных комков собрались над нею и, в один огромный ком слиплись, упали вниз, он метнулся заслонить ее собой.
Девчонка сжалась под его телом. Он, покраснев от натуги, держал камни и землю слипшиеся на вытянутых руках.
— Вы правда думаете, что сможете удержать зло, если ему захочется крови и танцев? — радостно прокричал я, заставив людей притихших опять посмотреть на меня.
Именно! Вы все обязаны смотреть на меня! Вы — те жалкие крохи из червей, которым я позволю выжить — навсегда будете носить меня в своей памяти за собой!
И с рыком, меч подняв, приземлился на ком обломков и земли, встал, ухмыляясь.
Ком дрогнул подо мной. Сейчас он тебя раздавит, мальчишка! И я навеки войду в летописи, как демон, разрушивший Шоу Шан!
Стоя невозмутимо на отчаянно дрожащем коме подо мной — дракон все еще силился и меня, и его скинуть — я торжествующе обвел взглядом людей, напрасно жмущихся друг к дружке. О, тот старый чиновник, жмущийся к молодому рабу — это чудная картина! Такие они, эти люди, гордые, когда им ничего не угрожает, но, стоит только поднажать…
Я взлетел на отброшенном вверх коме, вокруг разметались струи воды.
Нет, мальчик, нет! Ты со мною не справишься!
И, приняв божественную ипостась, я покину это место. Пусть твои жалкие родичи трепещут на небесах!
Спрыгнул с кома. Он новою струею, мощно, был в комки мелкие разрушен и упал со всех сторон — люди отчаянно руками прикрылись и молодая рабыня с окровавленным лицом зачем—то прикрыла собою мелкого мальчишку из господ.
Дракон, догадавшись, успел отшвырнуть водою девчонку.
Но лезвие, на одно колено у него приземлившись, я все—таки успел ему в живот всадить.
— Но ты же… — он судорожно пальцами окровавленными сжал клинок. — Ты же тоже… — кровь в глотке забулькала, не дав договорить.
— А разве я должен своих… — криво ухмыльнулся. — Земляков любить?
И с улыбкою провернул лезвие.
Ты не был сброшен в Бездонное ущелье, мальчишка. Тебе еще повезло. Но тебе суждено подохнуть на земле, смердеть, разлагаясь, между трупов людей. Кормить собою червей.
И он, потеряв остатки самообладания, от боли в распоротых внутренностей завопил.
И хорошо. Новая победа к тысячам.
Всадив клинок так, чтоб прошел его насквозь и застрял в земле, я, нахмурившись, выпрямился, посмотрел на истекающего кровью другого дракона у моих ног.
Скушно.
Свиток 7 — Игра в вэйцы — 2
Ян Лин
— Потерпите, там будет сначала темно, — предупредил оборванец, подбирая из щели между двух кусков скал нож и пряча его в рукаве.
Он тут много раз уже ходил, но не знал, что я могу видеть в темноте. Что ж, хоть что—то из подаренного демоном мне осталось. Точнее, из одолженного на время.
Долго идем через темноту. Точнее, я смотрю искоса, как он уверенно идет по просторному лазу передо мной, иногда бросая на меня задумчивые взгляды. Так он помочь мне решил в поисках Ли У или припомнил, что в мешке у моего пояса, откуда я ему слиток достал, еще что—то звенело?
Коридор все не заканчивался и не заканчивался, мальчонка все размышлял о чем—то, смотря на меня, а я избегался смотреть прямо в глаза ему. Постойте—ка, он тоже видит в темноте?! Нет, прямо на меня не смотрит. Просто косится в мою сторону. Значит, оборачивается на шум моего дыхания или шагов. А если не дышать?
Через пару десятков шагов он обернулся уже напугано, позвал торопливо:
— Господин?..
И я не сразу отозвался, что иду за ним.
Куда он вообще меня ведет?
Может, стоило мальчишку зарезать и дальше идти в их логово самому или просто повернуть назад? Но без оборванцев мне сложно будет найти их приятеля Ли У. А без Ли У я не смогу принести тело Ки Ю их родителям, за брата так и не извинюсь. Нет, я должен идти. Драконом займусь позже. Но что за унылый и жуткий коридор?
Мы прошли несколько шагов, завернули за поворот, еще за один. Целый лабиринт тут. Как бы не заплутать без проводника! Издохнуть, когда наконец—то след дракона почуял — хуже не придумаешь! И зачем я вообще поперся играть в благородство? Надо было Вэй Юана выманить, проверить его сразу! О, тьма преисподней, так надираться вместе с ним было—то зачем?! Все бы в ту ночь и выяснил!
Мальчонка, хоть и не видел в темноте, но на развилках приостанавливался всего на чуть—чуть, четко и быстро выбирал конкретный поворот. Даже из четырех, вскоре после которых… боги, это что еще за ужас?!
Крича от боли, глаза закрыл от яркого света.
Руку ощутил на поясе, едва удержался от желания вмазать сие же мгновение или ухватится за нож.
— Не надо кричать, господин! — проводник говорил торопливо. — Они подумают, что зашел чужой…
— Что ж не предупредил?! — приоткрыв глаза сгреб за ворот, сжал, подняв на землей.
Свет, струящийся ото всюду резанул по глазам нестерпимо.
— Отпустите меня сейчас же или ослепнете!
— Что?!
— Это колдовской свет. Он бережет наше логово от чужаков.
— Демоны вас разде…
— Это свет нашего бога—дракона! — возмутился малец.
— Что?! — от растерянности его выронил.
Свет тут же мягче стал. Как будто почуял, что я оборванца оставил в покое.
— Мы так думаем… — нищий смущенно стер пропитавшиеся потом пряди со лба, поправил пучок на затылке под моим мрачным взглядом. — Светит же без факелов!
Я огляделся. И правда, коридор расширился, земля под ногами стала ровнее, да еще и светло было почти как днем, хотя ни единого факела, ни единого светильника я не заметил.
— Но демоны тоже умеют колдовать, — проворчал.
— Вряд ли логово демонов появилось бы под храмом драконов Вэй! — возмутился оборванец за свое убебжище.
— Да вам—то откуда это знать! Вы же не сами его сделали!
— Его видел Старший брат, — мальчик задумчиво почесал боком согнутого указательного пальца под носом. — Он тонул, но его кто—то спас и вытащил из воды. Лица, говорит, не помнит. Все смазано было. Голос только был молодой. Он—то и сказал, что под храмом на улице Зеленых драконов есть просторное подземелье с пещерами, что ему оно больше ни к чему, а брат там отлежаться может. Брата ж убить хотели… Он…
— Нет, а этот—то что? Который рассказал про убежище? — заинтересованно ступил к нему.
Мальчишка ладонь положил поверх рукава со спрятанным ножом, хотя и обнажать не стал оружие. Притворился, будто его и не было. И я притворился, что его не было.
— Так брат же его не видел! Вас бы насмерть удавили, а потом б сбросили в реку! — мальчишка сердито сощурился. — Вы б тогда четко соображали и все—все б запомнили?!
— Нет, наверное, — усмехнулся.
Хотя я с этим демоном ни в чем не уверен.
Но мне нужно найти хоть одного дракона и убить ради Ну О!
Но это подземное убежище под храмом драконов Вэй… а вдруг случайное везенье, о котором я столько лет мечтал?!
— Так, а этот… — притворился просто случайно услышавшим и всего лишь немного заинтересованным. — Который место—то подсказал? Ему—то оно почему больше ненужно стало?
— Он мало говорил. Вроде искал для свиданий место, а теперь уже больше не надо. Но брата в то время меньше всего интересовало, с кем тот молодой господин виделся и почему перестал.
— Господин?
— Вроде вышивка была яркая. Но старший брат едва живой был.
А жаль.
— Но тот не слишком хотел его спасать, раз так быстро ушел.
— Да мало ли что! — мальчишка сердито выдохнул, смотря на меня уже с ненавистью — я обидел его божество. — Зато у всех нищих города появился шанс выжить! За несколько лет стража ни разу не дошла до алтаря, хотя иногда и они сюда забредали. А, впрочем, нам пора, — вперед пошел. — Я еще должен успеть к обеду.
— Так, а этот… — быстро его догнал, пошел сбоку, с той стороны, откуда неудобно бить ножом. — Место это… а почему алтарем ты назвал его?
— Так мы пришли, а там… огромная такая пещера! — мальчишка пространство обвел, а нож взял и вывалился.
Оборванец посмотрел на меня смущенно.
— Ничего, и у меня при себе есть, — кровожадно улыбнулся я.
Он пытался идти уже за мной, зубочистку свою подобрав, но я ему не позволил. Опять пошел рядом.
— Так чего за пещера—то? — и пояснил торопливо. — Никогда я прежде не лазал по подземельям, прямо интересно вдруг стало…
— А, пещера…
Когда старший брат и старый раб, поддержавший его, дошли до пещеры, то тут было так же светло, но пылью все затянуто. Хотя примерно по центру пещеры камень плоский стоял, наподобие ложа. И на камне том странное было пятно. Старший брат—то сразу упал, а старик и внучка его… ну, девчонка, что навязалась к нему… они долго стояли и гадали, что за странное пятно на возвышении том. Потом старик сел уже возле брата, не оборвалось ли дыхание его, проверял. А когда стал, то девочка радостно заметила, что пятно на возвышенье и пятно от места, где старик сидел, похоже. Только, кажется, у сидевшего там до нас, были полы одежд намного длиннее, возможно, ханьфу было кого—то из чиновников. Пригляделись, а и верно!