— Погоди, — я задумчиво поковырялся в волосах надо лбом, — ежели б пятно было от этого… не, оно бы точно смазалось, если б он встал!
— Но там такущий слой пыли был! — мальчик оживленно мне показал что—то вроде половины его указательного, нож снова уронил, смутился опять.
Я нож его из грубоватого металла подобрал — оборванец смотрел на меня исподлобья, потом, вздохнув, зажал в зубах, оторвал от своего плаща полосу, соорудил мальчонке на руку что—то типа ножен. Он смотрел, как я обвязываю нож, как зачарованный.
— Только смотри, чтоб не очень туго вот тут сидело, а то в бою будет не достать, — предупредил я.
— Ага! — восхищенно глядя на самодельные ножны, сказал он. — спасибо господин!
— А, отстань! — щелкнул его по лбу. — Так что там с этою таинственною пещерою?
— Так пятно явно оттого, что кто—то, ноги скрестив, сидел!
— Но тогда я ему надо было переместиться оттуда, чтобы пыли вокруг не потревожить! И вообще, ты говорил, что такой слой… — показал ему — он серьезно кивнул. — Так это ж не один год надо на одном месте просидеть, чтоб так все вокруг заросло, да еще и пропечаталось, утрамбовалось так возле его задницы и его ног!
— Думаешь, не мог? — огорчился мальчик. — Но там так четко отпечаталось все! И явно сидел человек.
— Но, прости, как бы он там несколько лет сидел, не жрал, не спал, не ссал и не срал?
— Эм… в медитации? — мальчик задумчиво поковырял лоб. — Даосы вроде так могут и эти… как их…
— Но если толстый слой пыли, то сидеть надо б не один год!
— Так если он намагичил свет на несколько лет, то почему б ему не накопить уйму сил через медитацию.
— Я бы просто повесился! — вздохнул. — Не смог бы столько сидеть, даже если б мне за это обещали уйму духовных сил потом, — за плечи его схватил. — Так, погоди, твой старший брат тебе сказал, что тот молодой господин ему сказал, что использовал это место для свиданий?
— Ну да, — с опаской все—таки посмотрел на мои руки, лежащие на его плечах.
Я руки убрал, отошел. Нечего этого ценного свидетеля нервировать. Место ж как ни как под храмом драконов Вэй или проходит мимо того! Но в его рассказе многое не сходится.
— Так, погоди, если мужчина с женщиной… — замялся, на морду юнца посмотрел. — Если они… того…
— Ага, мы про это тоже подумали? — глаза его зажглись.
Я отпрянул.
— Но там след был только от задницы и перекрещенных ног одного. Разве что он там ее фантазировал. Или ходил на свидания с призраком.
Теперь уже я озадаченно лоб свой поковырял.
Мог ли дракон из храма Вэй просидеть под храмом в подземелье несколько лет? Да если слой с полпальца, пусть и ребенка, это ж, наверное, надо ни один десяток лет просидеть, с места не сдвигаясь?.. Но на что? Тем более…
— А давно вы тут прячетесь?
— Да лет десять или около того, — мальчик в носу поковырял, соплю вытащенную рассмотрел внимательно.
Мне захотелось ударить его по тупой башке. Я тут на дракона охочусь, а он все время от главного отвлекается!
Хотя он не знал, что я охочусь на дракона и вперед пошел совершенно свободно.
— Так ты точно не помнишь, сколько вы тут?
— Так ведь это не самое главное! — невинный взгляд на меня.
Ну, хоть от козявки своей наконец—то отстал.
— А что самое главное?
— Ну, вот это вот пятно в пыли, о котором мы все ломаем голову, да и кто был тот господин? Вдруг сам дракон с храма на улице Зеленых драконов?
— Демоном мог быть.
На меня посмотрели так обиженно, что я со своими догадками отстал. Не хотелось ребенку, чтоб я отбирал у него сказку. Ну, пусть будет дракон, а не демон. Хотя мог быть усердный чрезмерно какой—то даос, что ушел медитировать подальше от людей, чтоб не мешал никто. Но даже не справляя нужду… что это вообще за стойкое существо?! Или… он был каменный? Эдак стояла статуя, скажем, золотая, молились на нее прежние, высекшие пещеру, а потом тот молодой господин ее украл?
— А следы по пыли были? — я ухватил мальчонку за рукав.
— Кроме нашенских — никого.
— То есть, он или не приминал пыли, когда шел, или улетел оттуда по воздуху?
— Или его крысы съели! — юнец вздохнул. — Но это как—то совсем не романтично.
— Ага, теперь уже вздохнул и я сам.
Мы прошли еще немного в молчании, а потом…
— Ничего себе! — присвистнул я.
Оборванцы, ходившие между других, коих тут лежало и воняло много, волосами горелыми или травяными отварами, короче, присматривающие все ко мне обернулись как один.
— Он свой! — сказал мой спутник, поднимая торопливо руки.
И я поднял на всякий случай свои.
— Он ищет Ли У, — добавил малец.
— А не из стражи ли он? — прищурился какой—то старик, нет, молодой, почему—то поседевший уже. — Вчера как раз зарезали главу стражи.
— Так я его и зарезал, — улыбаюсь, прижимая кончики пальцев к груди.
Тут уже аж приподниматься начали, кто был в сознании и мог. И даже девушка приподнялась, хотя и упала, вдруг застонав.
— Ки Ю! — я рванулся к ней, перепрыгивая через двух стариков, девочку и старуху с обгорелыми ногами.
Упал возле селянки на колени, парня, сидевшего возле нее, оттолкнул.
— Ты жива, Ки Ю! Но как?!
— А ты вообще кто?! — парень вцепился в мой ворот.
Не Ли У.
— Я этот… родственник.
— И я родственник! — он сердито сощурился, меня оттолкнув.
— Хватит вам, не ругайтесь! — девушка, поморщившись, протянула к нам руки, сжав наши рукава.
Парень осторожно руки ее со своего и моего рукава снял, возле нее на одеяло уложил.
— Ты… — я растерянно сощурился. — Брат?..
— Да, брат! — приподнялась Ки Ю. — Он выжи…
Охнула, падая.
— Лекарь! — взмолился парень.
Лекари ушли за травами, — сказал старик, что нес ведро и из чаши всех поил.
— Это… это… — парень заметался.
— Не на… — Ки Ю протянула к нему руку, но он ее в воздухе перехватил и осторожно уложил обратно ей на живот.
— Прекрати! — сердито сказал.
Точно ее брат. Но тюрьма же сгорела! Хотя, не время.
Девушка потеряла сознание. Юноша не сразу согласился мне позволить рану осмотреть. Но согласился хотя бы.
Лекарств при себе у них не было: все на пострадавших извели от поджара. И я, как назло, ничего не имел при себе. Оставалось только молча смотреть и смотреть, как она бессильно застыла, а брат, сидящий возле нее, плачет от бессилия. Было как—то не очень спрашивать про сгоревшую тюрьму, хотя очень хотелось. Эх, покуда я тут с ними сижу, мой дракон уже, быть может, убегает! Но, главное, чтоб он там не издох без меня.
Долго сидели, в тишине.
Там кто—то сверху пирогов уже раненым принес.
— С курицею нету. Тока с грибами, — сказал парень с ароматным свертком смущенно.
И я впервые почувствовал себя смущенным.
Моему провожатому дали. И мне предлагали кусок, но небольшой, но передал это брату Ки Ю. Тот отложил для нее. Точно родственник.
А лекари все не шли и не шли. И Ли У запаздывал. Эх, так и застряну я тут на несколько часов.
Так с тоски помог старуху водой напоить, чтоб носильщик воды присел. Хотя потом выяснилось, что ручей у них свой есть, недалеко. И старуха эта слишком долго хватала мои руки, «доброго мальчика» благодарила. Эдак Ли У придет и уйдет, а я и не замечу! Насилу вырвался от нее. Брат Ки Ю уже пирога часть жевал. Хотя большую часть оставил для нее. Я б иначе его не простил. А мой провожатый куда—то вообще ушел, доверив меня этому сброду. Странно, я же чужак. Или свет в пещере — он тут был помягче, чем в коридоре — тут так же охраняет, ослепляя напавших чужаков? Это ж какая заковыристая магия выходит, что хватает на несколько лет и люди совершенно уверены в своей безопасности?!
— А как ты выжил—то? — не выдержал я, когда юноша уже свою долю съел и серьезно облизывал пальцы. — Тюрьма же сгорела?
— Ты, что ли помог? — мрачный взгляд.
И все сразу завозились, приподнялись, посмотрели на меня.
— А я—то причем?
— Так ты ж с гордостью говорил, что убил господина Сина!
— Так его ж убил, а не тебя! — под взглядом ненавидящим его все—таки смутился.
— Ну, ладно, признаюсь, я поджег, но потому, что хотел тебя спасти.
Люди повскакивали, кто мог, откуда—то потянули мотыги, камни и ножи.
Не вовремя сказал. Эх, лучше б я пошел охотиться на дракона!
И ведь убивать же нельзя их! Место охраняется неведомым колдовством. И малец говорил, что стражники сюда заходили, только до пещеры так и не дошел никто из них. А я дошел, поскольку меня провели как своего. Хитроумное больно колдовство.
Но я ж не могу сдаться так просто! Я еще не выпустил кровь и кишки своему дракону!
— Погодите, что ж вам, так люб был господин Син? — возмутился я.
Но оборванцы вокруг меня сгрудились теснее.
Вон даже откуда—то показался тот, что меня провел, уже нож держит, не таясь.
Свиток 7 — Игра в вэйцы — 3
Я Ню
— А вот и он! — торжественно объявил Эн Лэй, когда я уже бесконечно устала спускаться по ущельям и отпрыгивать от пугающих липких холодных комьев грязно—желтого тумана. — Мы пришли.
— Это и правда выход из Бездонного ущелья? — растерянно пальцем провела по неровному краю расщелины.
Такая же и как большинство. В этом горном лабиринте туман, трещины на склонах гор и пики, уходящие куда—то вверх, которые, казалось, тонут в небесной бесконечности, казались практически одинаковыми и множественными.
— Совсем не похоже на парадный проход, — задумчиво подковырнула ломанным ногтем неровно обломанный край твердой скалы.
Хотя… с этой расщелины, кое—где уже обросшей мхом — мох, как ни странно, на нижних уровнях Бездонного ущелья, к которым мы, казалось, спускались и шли тысячу лет, был уже не редкость. Приятный признак жизни.
— А тут и не положено было быть выходу, — хмыкнул невыносимый феникс. — Нас же сюда сбрасывали не для того, чтобы мы вышли. Но, согласно старинным легендам узников этого проклятого места, один из первых сверженных богов от тоски собственноручно выгрыз этот проход и много других, отыскивая выход. Он сначала долго бродил, потом справедливо рассудил, что Небеса сверху, а мир людей — где—то пониже, соответственно, если нарушить подножие одной из гор, можно спуститься в Поднебесную или хотя бы сходить развеяться в Преисподнюю.
— Он это… — глаза растерянно подняла на смеющегося опять мужчину. — Зубами своими выгрыз?!
— О, у него было много времени. Говорят, что он дожил до свержения других богов и успел подзакусить ихними телами или душами — точно о его способе питания не знал никто, поскольку первого Владыку Бездонного ущелья никто давно не видел. Словом, души других он так или иначе жрал для подкрепления сил, потом уже смог оборачиваться дальше и расковыривать склоны гор когтями лап.
— Но это место… оно точно ведет вниз, в мир людей? — я все еще сомневалась, верить ему или нет.
Хотя безумно хотелось верить, что из этого проклятого места выход есть, и, если на Небеса взлететь нам уже не суждено, то выход существует хотя бы куда—то вниз. Хотя бы куда—то вырваться отсюда! К свободе! Даже соловей со сломанными крыльями мечтает из клетки вырваться, чтоб хотя бы немного проползти в сторону от нее!
— Я уже спускался туда, — ухмыльнулся сверженный бог. — Не раз.
— Но ты—то откуда?..
— А мне подсказал бывший Властелин Бездонного ущелья, — он задумчиво посмотрел на руки, покрытые свежими шрамами и разрушающейся кровавою коркою нитей—царапин.
— Вот так просто подсказал? — я не поверила.
— Ну, я же был его лучшим слугой. А девок ему бы стал таскать кто? — Эн Лэй нахмурился. — Этой ленивой заразе в последние годы даже выходить ради девок было порою лень.
— А почему ты не убежал, раз уж он доверил тебе свой секрет?
— Это… — мужчина замялся, потом рявкнул так, что я отпрянула: — А почему я тебе должен обо всем говорить? Ты, что ли, новый Властелин Бездонного ущелья?
— Я даже властелином твоего сердца стать не могу, — криво усмехнулась. — Поверь, уж я—то понимаю прекрасно, что не общипанным воробьям метить во правители!
— Пошли уже! — проворчал воин и двинулся первым по длинному, узкому проходу, спину свою мне подставлял. — Кстати, не советую меня убивать — тут много трещин—проходов и даже если тело мое сожрешь, можешь не выбраться.
— Да иди ты! — возмутилась. — Кому сдалось жрать тебя?
— Думаешь, невкусный? — обернувшись, насмешливо провел широкой ладонью по мускулистой груди, скрытой под двумя слоями одежд теперь.
Отвернулась, чтобы не смотреть. Споткнулась. Голову бы прополола о выступающий уступ там, куда летела, не успей на него Эн Лэй ладонь свою подложить. Поморщился, когда каменная щепка в руку его с тыльной стороны воткнулась. Все—таки… любит? Тьфу, а мне—то дело какое до этого?!
— Плох тот учитель, чей ученик сдохнет раньше его.
— Тогда… они должны умереть вместе?
Он цапнул меня за шею и ощутимо головою приложил о скалу поровнее.
Завопила — он тотчас же разжал руки — на колени плюхнулась.
— Каждое живое и разумное существо должно думать только о том, чтобы выжить! — рявкнул сверху вниз.
Сейчас высокий, широкоплечий Эн Лэй надо сжавшейся мною выглядел вообще огромным. Ну да, куда серому соловьишке до огромного и огненного феникса!
А потом мы опять пошли. Долго шли, потому что он рявкнул, чтоб я поднималась, и я почему—то послушалась.
Переходы—расщелины и правда казались бесконечными. Даже удивительно, что тот, кто нашел их после ухода того скапоразгрызателя, сам в них не сдох. Или тот, первый, просто подох где—нибудь вот тут? Просто Эн Лэй захотел развлечений, заманив меня и бросив тут? Он обожал устраивать мне безумные и жестокие проверки. Если ученик не должен умирать прежде учителя, зачем учителю так стараться, приближая своему ученику побольше шансов где—то умереть?
Нет, я не видела в этом мрачном и язвительном воине своего наставника. Но он был единственным, кто остался в живых тут кроме меня и, причем, что—то об этом месте он знал. Мне оставалось только идти за ним. Нет, не для того, чтобы стать достойным учеником, а чтобы только на свободу выбраться. Выбраться и найти того, кто испепелил Соловьиную рощу! Если Эн Лэй не врал. А он мог, чтобы только меня в еще одно неприятное место затащить. Просто развлечения ради. Но он остался единственным, кто что—то знал. Приходилось за ним идти.
Иногда приходилось передвигаться ползком, иногда пространство заметно расширялось. И эти бесконечные проходы—переходы…
— Наверное, немногие решали дерзнуть сунуться сюда?
— Даже если знали о выходе, все равно немногие, — внезапно подтвердил Эн Лэй. — Одно дело жизнь в Бездонном ущелье — хотя и мерзко, но уже как—то привычно. Другое — сдохнуть где—то в узлах этих нитей—переходов.
— Но, похоже, создатель их, даже если и был, был не большим? С человека примерно?
— У тебя, смотрю, еще достаточно сил, чтобы болтать? — хищно улыбнулся Эн Лэй, оборачиваясь.
Не понравилась мне его улыбка. Я попятилась. Но он, как—то странно улыбнувшись, пошел вперед.
И я опять пошла за ним. Вперед, к свободе! Мне кроме свободы ничего не нужно!
Хотя через несколько шагов вспомнила, что у меня осталась еще месть. А потом — засмотрелась на его широкую спину. Главное не пускать слюни, когда опять обернется с ядовитою какою—нибудь шуткой. О, что за беда быть слабовольною и хлипкою женщиною! Этот воин невыносим! Хотя его пыл тогда…
Не думать, общипанный воробей! Не думать!
Когда опять споткнулась, напоровшись босою ногою на какой—то обломок скалы, Эн Лэй меня не подхватил, лишь вжался в стену, а я навернулась куда—то в яму. Длинную, узкую. Хотя из нее тоже выходил куда—то проход.
Эн Лэй приземлился рядом. Глядя на его напрягшиеся мускулистые руки, когда он, ухватившись за край, еще удерживался, я с ужасом подумала, что же теперь будет? Изнасилует или просто съест? Или просто отберет душу?
— Свежий воздух, что ли, почуяла? — ухмыльнулся он, проходя мимо меня.