Дракон!!! Эти твари существуют!!!
Я смотрю, потрясенный, растерянный, в отчаянии, как настоящий дракон уволакивает девушку в мужской одежде на небеса. Звенит поодаль меч, который выронила она.
— Нет… — хрипят рядом.
Оборачиваюсь.
— Нет… — падает на колени Вэй Юан, выронив меч. Волосы белеют уже надо лбом. — Только не слуга… только не мой ученик…
Падает на бок. Сжимает кулаки, кашляет, захлебываясь кровью.
— Нет… — отчаянно шепчет, задыхаясь в крови, своей и чужой. — Нет…
Все еще силится приподняться.
Я бросаюсь к нему, падаю перед ним на колени.
— Только… — кашляет, захлебываясь кровью. — Только не он…
— Твоя любовница?
— Кто? — округляет глаза.
— Девчонка, которую уволок дракон.
— Д—девчонка? — он пытается приподняться, опираясь на левую руку, но падает, поскальзываясь, на луже из воды и крови.
Страшно бледный.
Страшно упрямый. Все еще пытается приподняться.
Осторожно сжимаю его запястье. Прошу:
— Отдохни.
— Я должен… — кровью захлебывается. — Должен идти!
Умирает, но все еще живет мыслями о ней. О нем. Даже если только хочет вернуть слугу.
— Унес… — кашляет, по щекам катятся слезы. — Я — плохой учитель.
— Я верну ее! — сам удивляюсь себе, когда во внезапном порыве сжимаю его руки.
— Правда, вернешь? — смотрит Вэй Юан на меня с мольбой.
— Верну, — мне все равно надо было выйти из города, да и надежда в его глазах — последнее, что я могу подарить умирающему храброму юноше, лучшему воину из всех, что я когда—либо видел. Похлопываю по окровавленной, изрезанной руке. — Ты пока отдохни. Ты не выдержишь долгой дороги.
— Я тогда… — он устало закрывает глаза. — Я тогда… немного полежу… — кашляет, все тело изогнулось, по губам вырывается, ползет кровавая струя. — Я немного отдохну… и пойду защищать… город…
— Ты отдохни, — похлопываю его по руке. — Ты тогда остаешься защищать город, а я — пойду искать логово дракона. Не волнуйся, я не дам ему ее съесть!
Но он уже молчит. Храбрый юноша уже затих у моих ног.
Я поднимаюсь, опираясь на свой меч. Уныло протираю лезвие о свои штаны, прячу в ножны. В последний раз обернувшись на юношу, скрючившегося в крови, иду мимо медленно и робко выползающих из укрытий людей.
— Отнесите его к брату, — говорю попавшемуся на пути старику в чиновничьей одежде, с перебитой в запястье рукой, которую он бережно придерживает левой под локоть. — Вэй Мину. Живет в этой… э—э…
— В усадьбе висельника, с улицы Зеленых драконов, — глухого говорит чиновник, опуская глаза. — Я знаю его.
— Хорошо, доверяю его тело вам, — легко кланяюсь. — А я пошел охотиться на дракона.
— Смелый юноша… — летит мне вслед. — Я лично позабочусь о его похоронах.
Я в последний раз оборачиваюсь взглянуть на воина, который с распоротыми внутренностями отчаянно защищал город от чудовища. Торопливо отворачиваюсь.
Вроде дождь коротким был, уже закончился, но глаза отчего—то щиплет.
Я дрожащей рукою стираю… слезы.
Я… плачу?..
Несколько часов пустоты.
Так же было, когда оставил тело Ну О демону Хэ У и ушел.
Древний демон, где—то там правитель… игры демонов…
Все уходит, все прошлое смыкается в одну кровавую полосу…
В длинную, широкую кровавую полосу, оставшуюся на площади у его тела.
Жаль.
Даже похоронить его остаться не могу.
Жаль, всю свою жизнь я только и делаю, что бегаю за этими проклятыми драконами.
И даже когда дракон наконец—то появился передо мной — за шесть месяцев до истечения срока на спасение драгоценной сестры — я, даже увидев эту тварь вживую, не рад.
Жаль, что в моей жизни никогда не было друзей.
Жаль, что этого храброго воина другом я никогда не назову.
Свиток 7 — Игра в вэйцы —10
Мир затянулся тусклыми облаками. Мир утопал в дожде. Я несколько раз поскальзывался, покуда не нашел лошадь.
Два раза поскользнулся и упал мой конь.
Даже ощутимо приложившись о дерево спиной, я заставил себя встать. Заставил себя поймать упирающуюся скотину — животное будто взбесилось — и отправиться в следующую деревню.
К утру я уже едва стоял на ногах. Но все еще шел. Падал, вставал и шел.
Лошадь, ногу подвернувшую, убил коротким ударом и оставил где—то в грязи позади.
Дождь все шел и шел. Этот мир словно плакал вслед за мной. По тому дерзкому юноше.
Воину больно встречать воина, который сильнее и смелее его. Я не самый сильный. Я не самый лучший.
Мне не стать уже героем, потому что слава защитника Шоу Шана досталась вся ему.
Я обычный.
Я всего лишь жалкий охотник на драконов.
Жаль, что мое сердце осталось где—то позади.
Вэй Юан, ты, кажется, говорил, что друзьями можно назвать не всех?.. Я помню это смутно…
К полудню, новую лошадь одолжив — мне при словах, что я еду расправиться с чудовищем, ее просто подарили на постоялом дворе, там уже тоже вести дошли из города — я объездил и дальние селения.
За два дня я объездил всю округу Шоу Шана.
Дракона нигде не было.
Появился и исчез.
Его никто не видел, о нем никто не слышал.
Только я помнил, что он существует. Но где его логово?..
На третий день я свалился без сил у дороги, уснул.
Мне снился юноша с распоротыми внутренностями, защищающий город из последних сил. Там мы сражались плечо к плечу. Там за нами стоял и смеялся юноша в белых одеждах. Мертвый бог, так его почему—то назвал Вэй Юан. Я так и не понял во сне, отчего он смеялся?..
На третий день или нет… сам не знаю, сколько я проспал?.. Я решил заехать в деревню Ки Ю, хотя б ее родителей порадовать, что их дети в безопасности. А то в городе еще невесть что творится. Им там несколько дней убирать последствие разрушений, устроенных демоном. То есть, спятившим драконом. Не думаю, что даже добрый Ли У сможет в ближайшие дни отправить гонца. Скорее всего, они там прячутся, волнуются за своих.
И лучше не думать, что мой помощник Хэ У пострашнее будет этого спятившего дракона. Не знаю, что они там не поделили и правителей какой земли обсудили. Не знаю. Знать не хочу. Не мое это дело!
Я не сразу нашел деревню, где меня прятали после пожара в усадьбе.
Поморщился от ужасной вони.
Лошадь заупрямилась, не желая к деревне приблизиться. Оставил ее, привязав к ветке дерева, пошел один.
Уже на подходе к деревне мне в нос ударила страшная вонь. Запах мертвечины.
Да что за?..
Сделал еще пару сотен шагов и обомлел.
Затихли звери. Затихли люди.
Деревня опустелая была заполнена лишь трупами.
Гнили мужчины, женщины. Гнили возле них дети, старики. Воняли гниющие животные.
Едва устоял, смотря на ужасное зрелище.
Кто это сделал?!
Меня вырвало от вида ребенка, растянувшегося на пороге дома, в чьей голове и спине копошились черви. Мальчик. Лет двух. Даже его не пожалели, голову почти целиком от тела отсекли.
Долго стоял, опираясь на стену чужого дома. Меня мутило. Едва заставил себя оторваться от последней опоры, осмотреть людей.
Всех жителей зарезали. Одним или двумя ударами. Хотя лезвия входили как—то странно, не похоже, чтоб их зарубили клинками мечей.
Родители Ки Ю нашлись за деревней, еще три чужих ребенка возле. Кажется, пытались сбежать. Может, пытались защитить даже детей чужих.
Тяжело дыша, задыхаясь от слез, рухнул возле них на колени.
Из—за мной подожженной тюрьмы их дети выжили. Выживет ли подстреленная Ки Ю — мне не ведомо, но парень, если опять не влезет куда—то сгоряча, точно будет жить.
Но эти люди… эти несчастные люди… крестьяне… дети… старики… кто посмел?!
Не сразу заставил себя подняться.
Несколько часов искал сбежавшую лошадь, убежавшую с отломанным суком.
Пока искал лошадь, набрел на соседнюю деревню.
Люди там тоже были мертвы. Хотя их—то убили недавно. Может, еще утром.
Лошадь нашел, объездил окрестности от усадьбы, в которой меня держали в ссылке.
Все деревни — двенадцать деревень вокруг пепелища моей тюрьмы и леса — были пусты. Все жители их — даже женщины, старики и дети — были так же безжалостно зарезаны. Кому—то просто перерезали глотку, кому—то — как и людям в деревне Ки Ю распороли животы, то ли, чтоб больше мучились, то ли в надежде что—то выбить.
Все деревни вокруг моей тюрьмы…
Наказание от устроивших для меня и моих названных братьев засаду?..
Тот, кто убил моих мать и сестру, серьезно искал меня, вздумав избавить мир от нашей ветви рода?
Какой—то демон здесь веселился?
Их… убил мой дракон?!
Обхватив голову, упал на колени, отчаянно крича.
Жуть… что тут происходит вокруг?! Кто… кто это сделал?! За что? Почему?!
Едва заставил себя уйти из деревни, пока не пришел кто—то, привлеченный на мои крики.
Шел по обожженной, почерневшей земле.
Еще полгода назад здесь я ночью брел по роскошному бамбуковому лесу, радуясь, что снова вырвался из плена. А днем, успевая забраться в дом, вернуться в постель, переодевшись, я закрывал глаза, слушая соловьиное пенье.
Соловьи здесь больше не пели. От рощи, где жили соловьи возле моей тюрьмы, тоже остался только пепел.
Это… последствия того, что я сделал? Я недавно поджег лес, чтобы убить напавших на меня людей. Но крестьяне… крестьяне—то что не так сделали?..
В воздухе, мягко кружась, падало маленькое сероватое перо.
Я потеряно посмотрел за ним. Как оно опадает к земле, местами увлажненной.
Присев на колени, тронул мокрое пятно над небольшим холмиком.
Кровь…
Торопливо оглянулся. Никого. Оглядел земли. Почернелая, кое—где потрескавшаяся. Странно, такой дождь был прежде! А тут совсем сухая земля.
На боку мелкого камня, полузакопанного, заметил маленький кровавый развод.
Кто—то… здесь кого—то похоронил?
Не то, чтоб мне хотелось раскапывать чьи—то могилы.
Я никогда прежде этим жутким делом не промышлял, даже когда новоявленному клану Хэ У отчаянно нужны были деньги, а мне предлагали ограбить могилку какого—то чиновника. Деньги тогда сулили немалые.
Но огромное пепелище… двенадцать вырезанных вокруг деревень… может, даже больше, если я не все погибшие поселения людей еще увидел. Множество трупов зарезанных, оставленных гнить. И один единственный холмик с кровавыми каплями вокруг. Одна единственная могила! Что… если это убийца тех несчастных крестьян кого—то похоронил? Он был ужасный воин.
Или… у него было целое войско?.. Он… он мог быть кем—то из дворца? Кем—то из моих врагов?..
Я торопливо стал разрывать могилу. Всего немного прокопал, как рука уткнулась во что—то мягкое.
Торопливо землю сдвинул.
Растерянно поднял за лапу тушку соловья с опаленным животом. Что за?..
В могиле под маленьким холмиком, в сухой и растрескавшейся земле, кто—то, руки сдирая в кровь… похоронил семь дохлых соловьев, полностью обгорелых или лишь отчасти сожженных огнем!
Свиток 7 — Игра в вэйцы —11
Ли Кин
Очнуться в роскошной постели по—королевски обставленных покоев я ожидала меньше всего. Тем более, под роскошным шелковым одеялом, да и… кто на меня это надел? Эту прелесть, нежно—персикового оттенка, с летящими журавлями.
Моя мужская одежда лежала рядом, чистая, аккуратно сложенная стопочкой. Пояс с ножнами поверх. Осторожно рукою меч тронула, каплю крови увидела присохшей. Я сплю или нет? Наяву была ужасная битва между младшим господином и чудовищем, разрушившим город!
Откуда—то донеслись переливы гуциня. Безукоризненно изящная игра, сразу навеявшая воспоминания о журчании воды тонкого ручья и шуршании ветра в листьях бамбуковой рощи.
Сползла с кровати, мимо маленького столика прошла. Что—то блеснуло в металлическом зеркале.
Заинтересованно вернулась, заглянула. Дрожащею рукою дотронулась до шпилек в части волос, собранных на гребни. Робко достала одну шпильку, золото с яшмой. Дорогая, наверное! Та нефритовая…
А мелодия неслась откуда—то неподалеку. И на стиль старшего хозяина не походила — уж я—то его любимые мелодии хорошо помню.
Красивый, хрупкий юноша в алых длинных ханьфу с вышитыми черными драконами и символами долголетия—мышей, играл на гуцине, установленном на обломок скалы. С горного склона за ним виднелось бесконечное море. В стороне, чуть повыше нас уровнем, на скале благоухал цветами роскошный сад. На горизонте уходил в небо сосновый лес.
Я медленно к нему приблизилась, он невозмутимо продолжил играть. Разве что на мгновение лишь, заслышав шелест моего шелка, задержался с прикосновением к крайней струне.
Где—то я его видела.
Опустилась напротив камня на корточки. Юноша наконец—то взглянул на меня из—под прядей длинных волос, выбившихся на лоб. Длинные, ровные, густые волосы, рассыпавшиеся по его плечам и рукавам.
— Что вы это тут делаете? — спросила, не выдержав, когда он слишком долго уже молчал и слишком внимательно смотрел на меня, прекратив играть.
— Соблазняю братца, — насмешливо изогнулся краешек губ.
— Какой же из меня братец?! — возмущенно вскочила.
— Такой же, как из меня святой, — серьезно ответил он.
Нет, я его точно где—то видела! Это лицо… но где? Где же?..
— Не хотите ли отведать чаю или сладостей, прелестная фея? — мужчина неторопливо взмахнул левой рукой — и на камне передо мною возник чайный набор из дерева, да еще и несколько блюд в форме цветов, каменных, с разными пирожными.
Да впрочем… нет, это чайник и чаши просто так расписаны, будто под дерево. В трещинах глазури вьется золотая пыль. Интересно сделано. Надо б наших стариков попросить сделать что—то подобное.
Когда взгляд оторвала от бока чайника, то натолкнулась на его насмешливый взор. Но где же я его видела?
А юноша снова легонько коснулся струн, извлекая глухие и нежные, гармоничные звуки.
— Этой мелодии никогда не слышала! — выдохнула растерянно.
Он лишь немного улыбнулся.
— Рад, что прелестной фее нравится моя неумелая игра.
— Словами вы играете еще искуснее, — задумчиво пальцы протянула к пирожному светлому, с зелеными лепестками, снова взглянула на него — взгляд его стал еще более насмешливым.
Но он…
— Это вы напали на мой город! — сердито вскочила, сжав пирожное, так, что во все стороны брызнули крошки. — Вы! Только волосы у вас были белые и еще… — он лишь насмешливо приподнял брови. — И еще на лбу были рога! Вот здесь. — показала у себя.
— Вот здесь? — насмешливо провел он пальцами и длинным алым рукавом у лба. и недалеко от центра его появились вдруг два рога—клыка маленьких, изогнутых кверху.
— Ты! — сердито вскричала я.
Неторопливо он поднялся — но волосы оставались еще черными и длинными — и с легким поклоном, не переставая улыбаться, протянул вдруг мне мой пояс с ножнами моего меча.
— Вы… чего вы вообще добиваетесь?
Он лишь усмехнулся, погладив ножны.
— Тебе… просто нравится со всеми играть?
Юный демон радостно рассмеялся. Непринужденно. От него не поймешь, чего еще ждать через миг.
— Как здорово, что братец такой догадливый, — сказал он насмешливо. Братец?.. Но меня никто и никогда…
Он придерживал мое оружие левой рукой, а в правой у него появился пирожок, сваренный на пару.
То есть, только один…
— Ты! — вскрикнула я сердито. — Ты… ты тогда и вправду похитил меня?! Это не было сном?!
Мило улыбнувшись — это была бы милая улыбка, не помни и не видь я ничего из того, что уже между нами было — он откусил от пирожка.
Да я же… я же ему отшибла во сне… то есть, не во сне.
Что он со мной делает? Нашел новый способ поиздеваться надо мною?
А юный демон… или не такой уж и юный — рога и седые волосы он умел колдовством прикрывать — заинтересованно смотрел на меня, горели азартом глаза. Ждет мой новый ход?
Сердито отвернулась, скрестив руки на груди.
Он молчал.
Я молчала.
Скоро ему станет скучно, что я просто молчу.
И он и правда скоро заговорил, сам: