– Дарини, ты ведешь себя непозволительно! – попыталась она перебить меня, выражая возмущение.
– Я веду себя так, как меня воспитали, – ударила я по больному, полностью осознавая последствия своих слов. – Так вот там – на Земле – меня научили не менять своих решений. Более того, я не вижу причин, чтобы идти вам на уступки. Ваш мальчик вырос. Впрочем, девочка тоже.
Я видела ее слезы, что встали в глазах, словно стекла. Наверное, мне было так же больно, как и ей, но я чувствовала, что должна была сказать именно это.
Да, слишком откровенно и открыто. Да, перегнула палку. Не имела права так высказываться, потому что, какой бы она ни была, она моя мать, но где-то глубоко в душе надеялась. Искренне надеялась, что мои жестокие слова послужат катализатором. Заставят задуматься над тем, что я нуждаюсь в ней и в ее заботе. Нуждаюсь гораздо больше, чем кто-либо другой.
Слезы скользили по щекам. Ни всхлипа, ни звука – я молча выходила из центрального зала через раскрытые настежь высокие двустворчатые двери. Там небо уже раскрашивалось всеми оттенками палитры заплутавшего художника. Слышала, как окликал отец, но не имела сил обернуться. Ночь всегда скрывает слезы, а я в последнее время плачу слишком часто, что совершенно не добавляет сил.
Но добавляет сил другое.
Теплые ладони, что неизменно ложатся на плечи, согревая своим теплом. Я давно научилась узнавать Рирнара по запаху – терпкому, горькому, как темный шоколад с каплями рома и сочной вишней. Мне не нужно было оборачиваться, стоя на ступеньках, чтобы знать, что это именно он накинул мне на плечи мой плащ, а теперь удерживает, позволяя опереться, прислониться к своей груди.
Яркие цветы распускались в темном небе. В воздухе пахло то ли порохом, то ли серой. Этот аромат смешивался с чистым запахом снега, с запахом мороза – легкого, едва заметного, что ложился колкими льдинками на траву. Залпы, будто раскаты грома, ударяли в такт часто бьющемуся сердцу.
Объятия стали крепче, теснее.
Рирнар вынудил меня обернуться. Его широкая спина загораживала собой вид на двери, но даже так я прекрасно видела, что они закрыты. Более того, в них кто-то ломился, пока мужчина пальцами стирал убегающие капли с моих щек. В его глазах отражались блестящие шапки цветов, разноцветные огоньки фейерверков. Его теплое дыхание согревало мои губы, а пальцы обжигали талию даже через ткань плаща и платья.
– Сюда никто не выйдет, – прозвучало будто шепотом на фоне грохота пушек. – Мне не нравится, когда ты плачешь.
– Наверное, вы действительно правы. Я до сих пор остаюсь ребенком. Обиженным ребенком, – ответила тихо, но спрятать взгляд, склонить голову мне не дали.
Чужие пальцы мягко коснулись подбородка. Дыхание перехватило. Хотелось по-детски зажмуриться, спрятаться, но не имела на это сил.
– Кажется, я снова наступила вам на ногу. – Мой голос был насквозь пропитан паникой.
– Переживу, – улыбнулся, продолжая склоняться.
– Они выломают дверь. Некрасиво…
Договорить мне не дали. Губы коснулись губ, обжигая, опьяняя, не щадя. Прикосновение было легким, теплым, нежным. Так сильно контрастировало с порывами ветра, что трепал полы плаща.
Я все-таки зажмурилась, до конца еще не веря тому, что позволила себя поцеловать. Не иначе как рассудок помутился, но именно этот поцелуй сейчас согревал мою опустошенную душу. Рирнар будто делился таким желанным теплом, что наполнял легкие, отзывался покалыванием в каждой клеточке тела.
Секунды, минуты, часы…
Не знаю, сколько так простояли. Касания были терпеливыми, даже бережными. В какой-то момент я начала неловко отвечать, чувствуя, что мне хочется это сделать. Хочется распробовать его губы на вкус, узнать, каково это – целоваться с драконом.
Грохот пушек не прекращался, но мое сердце билось сейчас гораздо громче. Испуганно, дико. Поцелуй постепенно углублялся, наращивал обороты, пропитывался страстью. Тяжело дышали оба. Держалась за его рубашку, чтобы не упасть, теряла голову – разум отключился, больше не желая участвовать в наших пикировках и баталиях. Сейчас был только этот поцелуй, что сворачивал горы и заставлял реки течь в противоположном направлении.
Сейчас был только он, потому что сегодня я могла себе его позволить. Но только сегодня, точно зная, что уже через неделю сумею сбежать.
Трусливо сбежать от проблем.
Глава 14: На грани добра и зла Ночь бывает разной. Эта ночь открывала для меня неизведанные ранее звезды. Они сверкали гораздо ярче остальных, несмотря на то, что небо было пасмурным, седым. Эти звезды я нашел в глазах Дарини.
Девушка тихо посапывала, свернувшись, словно котенок, у меня на коленях. Щекотала дыханием шею, прятала холодные ладошки под плащом.
Обнимал. Крепко прижимал к себе, стараясь, чтобы дорога не тревожила ее сон.
Когда она стала настолько мне дорога?
Сейчас не смог бы дать точный ответ. Казалось, что это случилось слишком давно, но одновременно с этим будто и не верил, что все-таки попался на ее крючок. Не мог осознать, что в этот раз проиграл. Проиграл не ей, самому себе, логике, разуму.
Помнил ее взгляд – дерзкий, прожигающий насквозь ненавистью. Первые смотрины невест тогда чуть не стали для нее началом конца, но, наверное, именно тот взгляд и поразил меня в самую душу. Такая страсть, такой огонь. Истинная драконица, истинная дочь рода Золотых.
И тем противнее я себя чувствовал, осознавая всю низость своего поступка. Гархтар прекрасно знал, чем мог меня купить. Несмотря на номинальное правление, власть все еще оставалась в его руках. Он понимал, что вскоре потеряет все привилегии, однако был готов пойти на этот шаг, но прежде, чем снять с себя полномочия, хотел сделать мне подарок. Подкуп, если быть точнее.
– Я хотел с тобой поговорить, – заявил он несколько месяцев назад.
В его кабинете я появился по приказу. Был удивлен тому, что визит назначен так поздно. Письмо, материализовавшееся в академии, появилось уже после полуночи, когда я занимался бумагами в своей комнате. Две строчки ничего не объясняли, но отложить визит возможности не имелось. Приписка «Срочно» не давала вариантов трактовать письмо как-то по-другому.
– Я слушаю, – напряженно стоял, потому что присесть мне не предложили.
Где-то на подкорке чувствовал: этот разговор мне не понравится. Его Величество оглядывал меня слишком оценивающе. Сидел в массивном кресле, облокотившись о столешницу. Пальцами потирал могучий подбородок – этот жест выдавал нервозность. Тучи сгущались не только за окном.
– Я хочу отдать тебе Черное Королевство. Полностью. Объявить его независимым, но оставить право на защиту. Как тебе такое предложение?
Молчал. Молчал, пытаясь осознать услышанное. Просчитывал все плюсы и минусы столь неординарного предложения, наличие которого не мог и предположить. Никакого подчинения, та же ответственность, отсутствие разделения полученных ресурсов.
Как ни крути, выгода была видна невооруженным глазом. Я мог запросто покинуть Дарконию и жить в черном королевстве, больше не подчиняясь единым законам. Мог изменить устои в одном конкретном месте, приведя людей к новой, лучшей жизни, но плата…
Я хотел знать плату за столь щедрое предложение.
– И какая же у этой монеты вторая сторона?
– Моя дочь, – усмехнулся Гархтар.
Взгляд его пронизывал, заковывал в цепи. Он ждал ответа сейчас. Не давал времени на размышления. Да и, если признаться, я прекрасно знал, чего именно он от меня хочет. Король и не скрывал своих планов, но если раньше Дарини в качестве супруги казалась мне одним сплошным минусом, то сейчас я выходил в твердый ноль.
– Мне нужно подумать.
– Не нужно, – отрезал Его Величество, поднимаясь. – Ты и сам знаешь, что такие предложения делаются только раз в жизни. Я хочу, чтобы она была счастлива. Твоя задача – заслужить ее любовь, помочь ей обрести место в этом мире.
– Я отказываюсь, – ответил четко, ясно, не имея больше сомнений.
Да, предложение прельщало, но не настолько, чтобы играть в любовь, изображая чувства к той, что неизменно вызывает раздражение одним своим присутствием.
– Не можешь, – отвернулся король к окну, за которым скрывалась ночь. – Или моя дочь по своей воле становится твоей супругой, или я подарю земли Черного королевства нашим ближайшим соседям. Выбор за тобой.
Когда предложение стало ультиматумом? Демоны его знают, но именно так и случилось. Гархтар бил по больному. Точно знал, что черное королевство для меня та отдушина, которая позволяла мириться с недостатками нашего существования. Стоял, смотрел на чужую спину. Не идеально ровную, прямую, как раньше, а усталую, согнувшуюся под тяжестью времени.
Уходил молча, потому что ответ от меня и не требовался, но смириться с отсутствием выбора оказалось тяжело. Мое спокойствие против тысяч жизней – разве выбор может быть другим?
Никогда бы не позволил себе эгоистично расставить приоритеты как-то по-другому, но почти неделю срывался на Дарини при каждом удобном случае.
Срывался, закапывая наши отношения все глубже, пока не увидел, как она плачет. В тот вечер я разглядел не избалованную девчонку, а запутавшуюся девушку, уставшую от той ноши, к которой она оказалась совсем не готова. Тогда я понял, что она тоже пыталась примириться все это время. Со мной, со своей судьбой, с теми проблемами, что давили на нее, точно сотни камней.
Был обескуражен, ошеломлен, потому что впервые видел ее слабой. Даже не задумывался над тем, что она может быть… такой. Беззащитной, хрупкой, доверчивой.
Плакала, прижимаясь ко мне, пряча лицо у меня на груди. Настолько привык к ее непоколебимому образу, к ее стойкости, дерзости, силе, что просто не знал, как реагировать на такие изменения. Растерялся, но успокоить смог.
В ту ночь долго боролся с собой, пытаясь переосмыслить свое к ней отношение. Понимал, что от меня не требуют невозможного. Что уж скрывать – Дарини была мне симпатична, хоть и вызывала неоднозначные чувства, но изменить привычное отношение вот так сразу был попросту не в силах.
Тогда понадобилось несколько недель, в которые я шаг за шагом подступал к ней все ближе, пересиливая себя, пытаясь понять смысл сказанных ею слов, проанализировать природу ее поступков. Она стала для меня своеобразным экспериментом, который затягивал все глубже, все интенсивнее.
Первые тревожные звоночки я проигнорировал, не посчитав правильным зацикливаться на них. Ревновал, психовал на этот счет, но казалось, что то – всего лишь отголоски прежнего неприятия. Однако я слишком быстро привык считать Дарини своей собственностью. Теперь чужие взгляды в ее сторону вызывали злость, ее слова о необходимости продолжить отбор – ярость, внимание однокурсников – горячность и гнев.
С трудом удавалось удерживать себя в рамках приличий в академии, наблюдая издалека, балансируя на грани добра и зла. Однако мог совсем не соблюдать дистанцию, когда мы возвращались на выходные в замок. Беззастенчиво пользовался минутами уединения, пытаясь узнать ее лучше, понять ее взгляды, услышать убеждения.
Не оспаривал, но один разговор заставил меня задуматься о том, что я, возможно, был неправ, заранее списывая Дарини со счетов. Она давно могла бы стать для меня хорошим союзником, но ранее я не желал этого видеть, а теперь было поздно возвращаться к прошлому.
В тот вечер мы сидели у камина. Принцесса привычно занимала место на полу, обложившись книгами прямо на ковре. Делала домашние задания, пока я сидел в кресле и просматривал отчеты о расходах черного королевства. Даже с учетом потерь мы вышли в хороший плюс, потому что год выдался урожайным.
То и дело ловил себя на том, что мой взгляд возвращается к ее фигурке. К прикушенной от усердия нижней губе, к перу, которое удерживают тонкие пальцы.
– Все хотел спросить…
– Да-да? – задумчиво протянула она, прикусывая кончик пера, отчего на губах остался едва заметный след от чернил.
– Для чего тебе нужна учеба в академии? Самоутвердиться?
Этот вопрос интересовал меня очень давно. Хотя бы потому, что возраст Дарини позволял ей не вспоминать об академии еще пару-тройку десятилетий, но девушка упрямо требовала, чтобы ей разрешили обучение именно сейчас.
– Хотите честно? – взглянула она на меня, отчего огонь камина отразился в ее темных глазах. Будто пламя и правда плясало в их сердцевине.
– Конечно.
Глубоко вдохнув, девушка села ровнее. Отложив перо в сторону, поправила один учебник, закрыла другой и только после этого вновь посмотрела на меня. Не торопил, желая услышать правду.
– Я просилась в академию лишь затем, чтобы соответствовать тому статусу, который мне присвоили по праву рождения. На мой взгляд, Дарконии требуется огромное преобразование – как в законодательстве, так и в устоях в целом. Как человек, пришедший извне, я увидела несколько проблем, мириться с которыми не пожелала. В первую очередь это отношение к женщинам, из чего выходит проблема с рождением девочек, а значит, и с вымиранием драконов как расы в перспективе.
– Вам известно решение этой проблемы? – был приятно поражен ее размышлениями, совсем не ожидая услышать нечто подобное.
– Только в теории. Увы, подтвердить ее пока мне нечем, но это не значит, что не стоит попробовать. Я думаю, что проблема кроется в отношении к женщинам. На Земле считается, будто драконы – самые верные существа. Полюбив единожды, они верны своей половинке до последнего вздоха. И за грань отправляются вслед за своей парой. В этом мире я нашла подтверждение в сказках и считаю, что сказки были написаны на основании реальных событий. Просто драконы об этом забыли – или захотели забыть, предпочитая паразитирующий образ жизни. Также на эту версию меня натолкнули этапы отбора невест. Через огонь смогли пройти лишь те, кто имел чувства. То же касалось и бракосочетания. Катина смогла принять огонь Давира, его магию, магию его дракона без каких-либо последствий для себя. Ну и последнее. Моя мать была попаданкой, а значит, ее воспитание и мировоззрение разительно отличались. Именно этот факт сыграл роль, когда отец полюбил ее. Женщины же этого мира искренне поклоняются драконам, хотя должно быть наоборот.
– Никогда не думал об этом с такого ракурса. Но с чего ты взяла, что тебя допустили бы до правления?
– Я не собиралась оставлять им вариантов. Учеба в академии без поблажек поставила бы меня вровень с драконами-мужчинами, а статус принцессы накладывает определенные привилегии. Кроме того, у меня был один крайний вариант, который точно обозначил бы меня как цельную личность, с которой необходимо считаться. А власть… То был лишь вопрос времени. Не сейчас, но позже отец все равно стал бы допускать меня до дел, а когда-нибудь потом и вовсе передал бы трон. До тех же пор я бы попыталась добиться максимальной свободы в правах женщин.
– Мне кажется, ты зря собиралась взвалить на себя такую непомерную ношу. Зачем тебе это? Мужчины как раз и существуют для того, чтобы решать проблемы.
– Мужчины? Кто именно? Может быть, вы? Бросьте, Рирнар. Я слышала разговор отца и Давира. Даже вы отказались править Дарконией, хотя лучшего кандидата на эту роль не сыскать. Никому не нужны чужие проблемы.
– А тебе нужны? – усмехнулся ее осведомленности.
– Ну кто-то же должен.
Глава 15: Да будет снег!
– Доброе утро.
Чувствовала себя отвратительно после вчерашнего. Нет, щеки не горели от стыда. Поцелуй уже случился, я допустила это, а потому краснеть было поздно. Поэтому мне оставалось лишь горделиво делать вид, что ничего сверхъестественного не произошло.
И потом, кроме поцелуя были еще и мои слезы. Подумаешь, пожалел опечаленную барышню! Можно сказать, нагло воспользовался ситуацией, а потому я вполне могла злиться на Рирнара. Что и делала, найдя отдушину в этом прескверном чувстве.