— Авось меня не убьет, — отвечает Чемид-Чудзин. — Я сюда, бабушка, за делом приехал. Надо мне узнать, где у Замигула волшебный камень спрятан. Помоги мне, если можешь.
В это время за оградой конский топот послышался, громкий крик.
— Это Замигул вернулся, — говорит старушка, — спрячься скорее.
Посадила она его в угол и прикрыла старым войлоком.
Входит в шатер злой царь Замигул. Халат на нем шелковый, тюбетейка жемчугом вышита, черные волосы в мелкие косы заплетены, в руках плетка ременная.
Садится Замигул за стол.
— Давай, старуха, есть, — проголодался я.
Подает ему старушка золотые блюда с кушаньями, а сама спрашивает:
— Долго ты ездил, Замигул. По лесам гонялся?
— Да, — отвечает царь, — охотился. Совсем было загнал оленя белого, да увернулся он от меня и в горах скрылся. Ну, да я его все равно найду.
— А как же ты найдешь его? — спрашивает старушка.
Усмехнулся Замигул:
— Есть у меня камень волшебный. Этот камень открывает мне все, что я знать хочу. Опущу я его в воду, погляжу на дно — и ничто от меня не скроется.
Поел Замигул, встал, снял со стены золотой меч и опустил его рукоятку в чан с водой.
— Вот, гляди, старуха. Камень в рукоятку меча вставлен. Гляжу я на дно чана и вижу, что олень в горную пещеру спрятался. Завтра поеду туда и достану его.
Повесил Замигул меч обратно на стену и лег на мягкие подушки отдыхать. Вышел тут Чемид-Чудзин из угла, снял волшебный меч со стены, на двор выбежал и кричит:
— Царь Замигул, вставай! Я с тобой биться приехал, твою голову с плеч снять.
Услышал Замигул, с подушек поднялся:
— Молод ты, богатырь, чтобы с Замигулом биться. Не боюсь я никого. Мне смолоду предсказано, что смерть мне только от руки богатыря Чемид-Чудзина написана. А ты кто такой?
— А я и есть богатырь Чемид-Чудзин!
Выскочил Замигул из шатра, второпях и про меч свой забыл.
А Чемид-Чудзин ждет его, на коне вокруг шатра скачет, волшебным мечом помахивает.
Вскочил и Замигул на коня, да как увидел, что богатырь его меч в руках держит, испугался.
Бросился он на Чемид-Чудзина, хочет меч отнять, а богатырь только поднял руку с волшебным мечом — и упал Замигул мертвым.
Вошел Чемид-Чудзин в шатер.
— Нет больше, бабушка, злодея Замигула. Не будет он теперь добрых людей безвинно казнить.
А старушка поглядела на богатыря и говорит:
— Доброе ты дело сделал, богатырь. Долго я тебя ждала. Меня сюда отец мой, старый орел, на помощь людям отправил. Теперь я могу в родные степи воротиться.
Обернулась старушка молодой орлицей, вылетела из шатра и улетела за дальние горы.
Поклонился ей вслед богатырь, сел на коня и поехал к перекрестку, где он с Сагибом-Али и с Мухамедом-Керимом расстался.
Приезжает он туда и видит — нет богатырей. Только серый конь и черный конь бродят, понурые, со сбитыми набок седлами.
«Видно, с моими братьями беда случилась», — думает Чемид-Чудзин. И вдруг слышит голос:
— Помоги мне, добрый богатырь. Спаси меня от волшебника, который меня в плену держит.
Обернулся Чемид-Чудзин, а у дерева против дороги молодая девушка к дереву привязана.
— Проверю сейчас, правду ли ты говоришь, — отвечает богатырь. Опустил он волшебный меч в ручей, заглянул на дно и узнал всю правду.
— Не девушка ты — змея лютая. Ты моих братьев проглотила. Отдавай их сейчас же, не то плохо тебе придется, — закричал Чемид-Чудзин.
Испугалась девушка, обернулась змеей, чтобы на богатыря кинуться, а Чемид-Чудзин ударил волшебным мечом, рассек змею на две части. Вышли из нее названые братья, стали обнимать Чемид-Чудзина.
— Как ты осмелился с этой волшебной змеей бороться? — спрашивают.
А богатырь отвечает:
— Да ведь мы друг другу слово давали — один за другого в беде стоять.
И Сагиб-Али и Мухамед-Керим никогда с Чемид-Чудзином не расставались и как родные братья его любили.
Было это или не было, — кто знает?
Рассказывают, что жил-был царь. Задумал этот царь жениться.
Выбрал он себе невесту — невиданной красоты девушку: глаза у нее черные, как ночь, кудри золотые, губы красного мака алей, а стан ее как молодая яблоня.
Во всем царстве не было девушки краше.
Женился царь и зажил счастливо с молодой царицей.
Скоро родился у них сын-царевич.
И постигло тут царя страшное горе. Ворвался во дворец огромный дэв, схватил и унес царицу.
Царь с горя головой о камни бьется, погоню за погоней снаряжает, — не поймать страшного дэва, не вернуть царицу.
Знает царь, что страшный дэв бессмертен. Ни убить, ни победить его невозможно.
Плачет царь, убивается, а ничего сделать не может.
Вот год проходит, другой идет. Стал царь понемногу свое горе забывать. А царевич растет и растет, скоро совсем большой вырос. Приходит он как-то раз к отцу и спрашивает:
— Батюшка, а где моя мать?
Полились у царя снова слезы из глаз. Обнял он царевича и говорит:
— Ты еще, сыночек, в люльке лежал, как твою мать страшный дэв похитил и из дворца унес.
Услышал это юноша и покой потерял. День и ночь ему мать грезится, душит его злоба на дэва, спать не дает.
Приходит царевич к отцу и говорит:
— Решился я, батюшка, страшного дэва разыскать и мать свою освободить. Не хочу я, чтобы моя матушка у него в плену томилась.
Испугался царь, стал сына отговаривать:
— Куда тебе, сыночек, с дэвом бороться! Его до сих пор никто победить не мог.
— А я попробую, — говорит царевич.
И пошел он искать страшного дэва.
Долго ли он шел, коротко ли, только приходит в поле к перекрестку трех дорог.
У одной дороги надпись на камне: «Кто сюда пойдет, — скоро домой вернется». У другой: «Кто сюда пойдет, — не скоро домой попадет». А у третьей: «Кто сюда пойдет, — никогда домой не придет».
«Верно, эта третья дорога и ведет к страшному дэву», — подумал царевич и без долгих размышлений пошел по ней.
Шел он, шел, девять гор прошел, девять рек пересек, девять ущелий миновал. И вот доходит он до одного города.
Видит царевич — пусто и грустно в городе. Жители в домах прячутся, на улицах ни души не видно, огни не горят, ни голосов, ни песен не слышно.
Зашел царевич в один дом, спрашивает:
— Что у вас в городе за печаль случилась? Ни людей не видно, ни голосов не слышно, огни не горят, никто песен не поет.
А ему и отвечают:
— Беда у нас в городе, царевич. Каждый день выходит на берег из моря громадный морской кабан и все, что на пути ни встретит, пожирает. Потому и прячемся мы, потому и голоса не подает никто.
— Ну, так жить нельзя, — говорит царевич, — надо мне пойти поглядеть, что у вас за кабан такой.
Идет царевич к берегу моря и видит — стоит на берегу высокая башня, верхушкой в небо уперлась, подножием в волны морские ушла. А в башне окно, и сидит у окна красавица: глаза, как ночь, черные, кудри золотые, губы красного мака алей, а сама свежа, как молодая яблоня.
Взглянула красавица на юношу и ахнула: