- Сегодня приёма нет, - смотрит она на меня и тут же отворачивается.
- А я к тебе, - облокачиваюсь на стойку, включив все свое обаяние.
Широко и игриво улыбаюсь. Но видит бог — это сложно. Продажная сучка надменно поворачивается, снисходительно смерив меня взглядом. Принимать мужское внимание, как должное — это часть её образа. Она конечно красивая, но я лучше поцелую крышку унитаза, чем оближу всю ту косметику, что она на себя намазала. Смотрит на меня ещё раз, потом вздыхает, как будто здесь стоит очередь из желающих таскаться за ней.
- Где-то я тебя видела, - недовольно жмёт пробел, останавливая воспроизведение.
Вынужденная прервать свое занятие, она скрещивает руки, слегка отъезжает от стола, перебрасывая ногу на ногу. Стойка больше не скрывает упругие золотистые бедра и длинные ноги. Эффектно, осталось только придумать, как узнать у неё правду. Со стола она берет мобильник в блестящем чехле, покрытом россыпью стразов, поглаживает его длинными яркими ногтями.
- Я тот, о ком ты можешь только мечтать.
Она смеется, по-лошадиному, так громко, что я едва сдерживаюсь, чтобы не скривиться.
- Прости, но мальчики из обслуживающего персонала меня мало интересуют.
Я обхожу стол, разворачивая её кресло к себе.
- Ну да, ежедневно обслуживать богатого властного дяденьку, куда интереснее.
Она вздыхает дернувшись.
- А, я вспомнила, ты тот спасатель, что выиграл соревнования, понятно, - махнув рукой, подтягивает себя вместе с креслом, но телефон из рук не выпускает, продолжая перекладывать и поглаживать.
А ещё на её пальцах столько колец, что у меня начинают слезиться глаза.
Я толкаю кресло, разворачиваю к себе, ставлю руки на оба подлокотника, наклонившись.
- Ну и че? Мне просто спросить тебя, да и все? - осматриваю я розовые пухлые губы, намазанные чем-то матовым и сухим.
Как там действуют великие сыщики в таких случаях? Нужно найти доказательства и по лицу понять, что человек врет. Что по этому лицу можно понять? Брови и те какие-то странные.
- Что ты хочешь спросить? - игриво откидывается она на кресло, - мальчик по вызову, я не буду твоей, - томно ухмыляется секретарша, хлопая ресницами, телефон блестит, переливаясь в ее длинных когтях, - не рассчитывай, у меня уже есть любимый.
Я улыбаюсь.
- Это тот, что во время праздника поставил тебя в уголок держать его чемодан, пока с женой перед камерами лобызался? - осматриваю я её своим самым горящим взглядом, пытаясь понять, могла ли она ударить Ирину и убежать.
Для этого нужно быть ловкой, быстрой, сильной. Бабенка, конечно, стройная, но движения, как у гусеницы покрытой волосками. Мари, тачка, записка, все это как-то слишком сложно для этой стервы.
Секретарша фыркает оскорбившись.
- У нас любовь, понял? Так что хватит на меня глазеть, у тебя нет шансов.
Самовлюбленная гадюка, однако. Сколько же у неё было богатых любовников, что самооценка задевает потолок в двух метрах от пола? Но выгоняет как-то слабо, будто нравится ей компания, словно льстит ей, что кто-то пришёл домАгиваться. Ладно, пора заканчивать этот цирк. Всё равно с дедукцией у меня плохо. Она все ещё ласкает свой блестящий телефон, когда я подхожу к вазе с пышным букетом. Неужто Борисович расщедрился? Обернувшись на секретутку в мини, залажу носом в смесь орхидей и странных веточек с завитушками. Девка откровенно разглядывает мой зад, обтянутый любимыми джинсами. Швыряю букет в открытое окно. Она визжит, а я взяв вазу за стеклянную "шею", плюхаю перед ней, частично расплескав воду. Наклонившись вперёд, секретутка выдает порцию матов. Отпустив свое покрытое стразами сокровище, она смотрит в окно, теряя бдительность. Схватив трубку, я почти кладу ее в вазу.
- Эй, гандон спасательный, ты совсем ох*ел?
Мои уши сворачиваются в трубочку.
- Ты приказала кому-то напасть на Ирину? Отвечай быстро или искупаю твой спикерфон с бляскучками.
- Какую...
На разукрашенном лице прорисовываются мыслительные процессы.
- На жируху напали? - хохочет секретутка, - блин, классно. А тебе то что? В телохранители что ли заделался? Совсем хренова платят, понимаю.
А я чувствую злость невероятной силы, как же хочется сделать какую-нибудь гадость. Даже удивительно, как сильно меня трогают оскорбления в сторону моего любимого доктора. Как эта соска смеет обсуждать ее фигуру? Впрочем, кое-что мне становится ясно. Столько радости на тупом лице, что, похоже, напали не по её приказу.
- Че она нажаловалась? Припугнуть я хотела, больно нужно руки марать об эту корову старую. Давай сюда телефон, пошутили и хватит.
Мой глаз дёргается. Скулы каменеют, а пальцы разжимаются. С булькающим звуком последняя модель Айфона погружается на дно вазы.
- Ах ты сволочь рыжая! Чтобы ты в пожаре сгорел или с горы свалился! – бежит она к вазе, пытаясь выудить аппарат.
- На новый насосешь, - спокойно разворачиваюсь и покидаю приемную, на ходу вычеркивая ещё одного подозреваемого.
Быстро спустившись по лестнице, я выхожу из администрации, где у входа меня ждет Мари, привязанная к дереву.
Глава 32. Ирина
Устала. Глаза болят и руки трясутся, несколько часов подряд спасали кошку. Хозяйку пятилетней Анфисы, метиса британской породы черного цвета, насторожило состояние ее любимицы. Прежде веселый пушистый зверек перестал играть, потерял аппетит и не реагировал на любимые «вкусняшки». Женщина внимательно осмотрела питомицу и заметила в ее пасти разноцветные синтетические нитки, она узнала в них материал, из которого был связан ее свитер. Эта вещь бесследно исчезла из ее гардероба. Взяв Анфису, дама кинулась к нам в клинику. Осмотрев животное, я обнаружила под языком кошки петлю из красно-синих ниток, кошка облизывала свитер и случайно распустила одну из петель. Язык кошек снабжен неким подобием крючков. Выплюнуть кусок ниток кошка физически не могла, поэтому она буквально слизала весь свитер. Казалось бы, можно просто потащить за петлю и извлечь все съеденное, но я опасалась повредить кишечник. А предварительное обследование показало, что нити проходят практически через весь пищеварительный тракт. Поэтому мы решили проводить операцию, которая в итоге продлилась около трех с половиной часов. Анфисе сделали два разреза — в районе желудка и середины тонкой кишки, через которые все нитки мы и вытащили.
Опираясь руками на края раковины в женском туалете, я разглядываю свое мутное отражение. Закрываю глаза, а через секунду вскрикиваю, потому что на моём лице оказываются тяжёлые мужские руки.
- Ириш, не кричи, а то сейчас сюда пол клиники сбежится, - знакомый аромат туалетной воды моментально сносит крышу: мужественный, сексуальный, бесстрашный и немного дерзкий. - Особенно Прокофьевну вашу боюсь, у меня такое чувство, будто она меня недолюбливает.
- Как ты сюда так незаметно зашёл?
Узнав того, кто меня так испугал, я разворачиваюсь к нему лицом. Внутри пульсирует тепло и какая-то неподдающаяся здравому смыслу нежность. Только этому рыжему балаболу есть до меня дело, какая ирония.
- У меня много талантов, красота моя.
Он ставит руки с двух сторон от моего тела, бедрами прижимая к раковине, а я забываю трудности уходящего дня. Приятно купаться в его внимании.
- Я соскучился, - наклоняется, жадно захватывая мои губы.
Отвечаю на поцелуй, потому что после визита к нему домой, я вообще не могу ни о чем думать кроме его рук, губ, голого торса и тяжести тела.
- Мы вчера вечером виделись.
Не могу скрыть волнения вперемешку с возбуждением. Удивительно, но усталость, как будто волной смыло.
- Что там у нас с месячными? - обводит он языком контур моего лица, от подбородка до ушной раковины.
- Паша, тебе никто не говорил, что это неприлично? - краснею до кончиков волос, слегка отворачиваюсь, но улыбаюсь, качая головой в смущении и странном волнении, сердце стучит как бешеное.
- Ну так что?
Все равно ведь не отстанет.
- Вчера был первый день, а сегодня второй, - сжимаю его плечи, обнимая за шею.
- Что? Да я состариться успею. Нет это невозможно. Это мне что ещё дней пять ждать что ли?
Смеюсь, он очень забавный, когда по-детски выпячивает нижнюю губу, игриво расстраиваясь.
- Ладно, как прошёл твой день? - убирает он мои волосы за уши.
Странная забота волнует.
- Операция была сложная, ещё и хозяйка неадекватная. Всё нервы вытрепала.
- А ты все равно улыбалась. Знаю я тебя.
Неведанное ощущение интереса к моим делам теплом наполняет правую сторону грудной клетки. Что я буду делать, когда ему наскучит играть со мной?
- А как ты провел день? - запускаю пальцы в золотистые волосы на затылке, перебирая пальцами.
- Ой, очень интересно, моё сокровище.
От последних слов я млею, растекаясь лужицей. Ну почему я так ведусь на его болтовню? Золотистые глаза сводят меня с ума. Как давно я слышала так много нежности в своей адрес? Пожалуй, никогда.
- Вначале суровый Глеб Дмитриевич заставил нас красить забор вокруг КСП.
- Вы померились? - перебиваю его, переплетая пальцы на его шее, прижимаясь.
- Мы работаем в этом направлении. По крайней мере четвёртый рапорт о переводе в другой отряд я подавать не планирую. Все равно он рвёт их, не читая. Он сейчас, как коршун, долбит всех по темечку, колобка планово положили в роддом, на днях нас станет больше.
Я улыбаюсь, очень хочу, чтобы у этой замечательной семейной пары все сложилось хорошо.
- А потом...
- А потом я снимал с горы, застрявшую там туристку.
Когда он говорит о других женщинах, я всегда напрягаюсь.
- Молодую и красивую?
- Да, но ты красивее, - подмигивает мне, наш диалог прерывает глубокий французский поцелуй, а я все равно ревную.
- Я ходил к потоскушке твоего мужа.
Мрачнею. Не хочу говорить о ней, о нем. Но Паша улыбается, и я тоже улыбаюсь.
- Это ещё зачем?
- Судя по результатам моего расследования, она не причастна к твоему удару.
Я опускаю голову. Грустная реальность давит. Надо что-то делать со своей жизнью. Но Павел снова меня отвлекает.
- Ирка, я тебе сейчас вопрос задам, но обещай, что ответишь честно.
Он щурится. Но все равно смеется, как будто пытается меня подловить на чем-то. Держит крепко, сбежать не удастся.
- Хорошо, - как обычно подчиняюсь ему.
- Дочерью клянись!
Звучит по-детски, еще бы сказал плюнуть три раза на закате и попрыгать на одной ножке на рассвете у кладбищенского забора. Чудо в перьях мое рыжее. Мое ли? Вот в чем вопрос.
- Паша! – возмущаюсь.
- Ладно, просто скажи правду.
- Ну?
Жду вопроса, хотя почти уверена, что это будет какая-нибудь глупость. Как же мне нравятся его веснушки и ресницы, что такие же золотые, как волосы. Я чувствую его тепло и запах. Утыкаюсь носом в его крепкую шею, хочу пропитаться им насквозь. Часами бы так стояла и не двигалась.
- Муж тебя трахает?
- Паша! – возмущаюсь, даже ногой топаю.
Дергаюсь, но он прижимает к себе, заглядывая в глаза, будто ждет моей ошибки или обмана. Да что тут скрывать, все и так очевидно. Но все это с широкой улыбкой.
- Раньше было все равно, а теперь хочу знать. У него ведь баб завались. Подозреваю, что нет, но хочу услышать от тебя.
Отвечаю, не глядя в глаза, с одной стороны понимаю, что ему нужен именно этот ответ, а с другой, как-то стыдно за ситуацию в целом. За свои грустные семейные отношения.
- Нет.
Рыжий спасатель снова смеется. Люблю его свет, тот, что он излучает. Когда я его узнала, он был совсем другим, переживал за Мари, а теперь все время улыбается. Мой единственный мужчина за всю нашу совместную семейную жизнь не ласкал меня столько, сколько Павел за те короткие минуты, что были между нами. Немудрено, что я потеряла берега, свихнувшись окончательно. А ведь до полноценного секса мы еще не дошли. Кажется, я и не жила вовсе.
- Хорошо, - довольно кивает, игриво потираясь о мой нос своим.
Так просто, будто спросил о том, что я ела на завтрак сегодня утром.
- Что настаёт тебя? - наглею, раньше бы не посмела, а теперь, почему-то, хочу знать.
- Трахает ли меня твой муж? - смеётся Паша, показывая мне язык.
- Проехали, - обижаюсь, ведь знает о чем я.
Но понимаю, что он мне ничего не обещал. Я сама иду на эти легкомысленные отношения. И все равно хочу знать, что у него не десяток таких, как я каждый день. Глупые женщины, что с нас возьмёшь? Всегда мечтаем стать той самой, единственной.
- В данный момент меня интересуешься только ты, Ириш. А что будет дальше я не знаю, никто не знает, Ириш!
Друг от друга нас отвлекает шум, на двери опускается ручка, я пугаюсь, а Пашка сигает в открытое окно с подоконника, к счастью мы на первом этаже. На прощание он мне подмигивает, исчезая между деревьев.
Глава 33. Молодые мужчина и женщина
Молодые мужчина и женщина, сидя на соседних черных кожаных стульях, переплели пальцы рук. Медицинская мебель в кабинете врача была новой, одного стиля и цвета. Все выглядело гармонично. Вдоль стены стояли весы и ростомер. В углу у входа в кабинет размещался деревянный шкаф с толстым стеклом, своеобразный мини-музей с наградами, старинными книгами по медицине, старыми медицинскими инструментами, которые уже не использовались. Супруг улыбнулся, сжимая совсем хрупкую ладошку, подбадривая жену. Пожилой врач посмотрел результаты обследований еще раз и молча подошел к окну.
Здесь Зуб Дракона был виден хуже, чем в поселке у подножья. Но красоты было не меньше. Луга с альпийскими травами сменялись тундрами, которые немного напоминали северные. Лиственные леса чудесным образом переплетались с хвойными и смешанными. Деревья и кустарники росли в форме невысоких стелющихся шариков. Больше всего природа набросала сочных зелено-желтых лиственниц, игольчатых елей, шипастых сосен и пихт с огромными фиолетово-коричневыми шишками. И только самые высокие хребты не имели растительности, а покрылись ледниковой коркой, нацепив снежные шапки.
- Вы понимаете, что даже при самых лучших больничных условиях, когда аборт произведен в клинике опытным специалистом, не исключены последствия для здоровья в результате осложнений?
Доктор обернулся.
- Но ведь шансы есть?
- Шансы всегда есть, как вас угораздило в восемнадцать лет?
Женщина разжала пальцы, а муж отвернулся, уткнувшись в плакат на стене. Эта тема была болезненной для обоих.
- Я была влюблена, вернее мне казалось, что я... Тот парень спас меня в детстве, я тогда в Москве жила. А потом...
- Скажи мне его имя, - зло прошипел муж, поднимаясь со стула, но девушка молчала.
Врач спокойно вернулся к делу:
- Слабый повод не предохраняться. Это ошибка ваших родителей, не уследили, не объяснили.
Доктор сел за стол и поправил очки.
- В общем у вас все в порядке, - посмотрел он на мужа. - Спермограмма, MAR-тест и далее, по списку. Все без отклонений.
Женщина опустила глаза.
- Аборт дает много последствий, являясь тяжелой биологической травмой, – прочистил он горло, поправляя белый халат. - Осложнения после аборта бывают и ближайшими, и отсроченными. Травмируются шейка и тело матки, операция производится "вслепую", и это может привести впоследствии к формированию рубцов и сращению, и дальнейшему нарушению функции матки.
Девушка стремительно бледнела, муж вернулся на стул рядом.
- У десяти процентов здоровых женщин аборт является толчком к развитию острых и хронических заболеваний женских половых органов, также часто приводящих к бесплодию. По данным акушерских клиник из тысячи женщин...
- Доктор, пожалуйста, - вздохнул супруг, глядя на жену, что не смогла удержать слезу.
- Короче говоря, мы попытаемся сделать все что возможно, но гарантии я вам дать не могу. И никто не сможет.