Можно даже не уточнять кто, и так понятно, что скоро все дамы города придут поклоняться к дверям следственного комитета.
— И что вы рассказали симпатичному из органов?
— Да ничего, — пожала старушка плечами. — Оксанка неприметно жила. Работа-дом. Только один раз недавно шумела.
— По поводу шумела?
— Да я к глазку припала, но лампочка тусклая. У дверей с каким-то парнем ругалась. Он тихо говорил, я не слышала, а она кричала, что это неправильно, так больше продолжаться не может и она все расскажет какому-то Саше или Паше. Ну, всякое в молодости бывает. Может, бывший мужик доставал?
— Все может быть, — со знанием дела кивнула я. — Спасибо вам.
— Как симпатичного того увидите, скажите, чтобы еще на чай с малиновым вареньем заходил.
— Обязательно.
Насколько я знаю, Леша терпеть не может малиновое варенье, так что вряд ли воспользуется предложением.
Спустившись обратно во двор, я села в машину и опустила голову на руль. Что-то одна я устала всего-то от общения с милой старушкой. Не хватает мне и Леши, и Ботаника. Втроем мы в два счета разобрались со всем, все связали и обратно распутали.
Ну а пока меня ждет Верещагин. И перед встречей с ним надо опять воспрять духом.
Вот только с духом оставались проблемы, даже когда я остановилась возле ресторана. Ничего, справимся. Где ничего нет, даже черт не возьмет. Достав косметичку, которая априори должна быть в сумочке каждой женщины, я припудрила носик, подкрасила губы и вышла из машины.
Спина прямая, нос кверху (главное, не навернуться, но здесь вроде с дорогами и порогами все в порядке), уверенный шаг — и я вошла в ресторан.
— Добрый день, — тут же подошла ко мне девушка, — желаете пообедать?
— Меня ждет Станислав Ильич Верещагин.
Она кивнула и еще вежливее сказала:
— Прошу за мной.
Мы поднялись на второй этаж, где располагались отдельные кабинеты, и девушка постучала в ближайший к лестнице. Не дожидаясь ответа, она толкнула дверь и пропустила меня внутрь.
Уютное место. Я сразу бегло осмотрелась, а потом перевела взгляд на человека за столом и улыбнулась, вежливо, но холодно.
Вместо приветствия Верещагин спросил, когда я устроилась напротив него:
— А вы теперь одна ходите?
— Что вы, у меня тут через каждые два метра стоит личный охранник. Я так понимаю, что светскую часть мы опустили?
В кабинет вошла официантка с двумя чашками кофе и, поставив их на стол, спросила:
— С заказом определились?
— Два бизнес-ланча, — сказал Верещагин. — А к чему нам тратить драгоценное время? Мы же люди занятые, да и уверен, что вы уже обо мне все знаете, — обратился ко мне, улыбнувшись, когда мы снова остались вдвоем.
Да, было в нем обаяние, тонна обаяния. Меньше, конечно, чем у Леши, но он нравился даже мне, а адвокаты и человеколюбие — понятия мало совместимые. Вроде бы обычный мужик сорока с хвостиком лет, не сказала бы даже, что очень симпатичный. А все равно что-то есть… Вот застанешь такого на месте преступления, а он скажет: «Не я», и все поверят.
— Станислав Ильич, вы знали Никиту Романова?
— Впервые слышу.
И вот верю же.
— А вы не знаете, почему он мог часто наведываться в ваш офис?
— Послушайте, — обаятельно улыбнулся Верещагин, — возможно, он неофициально подрабатывал у нас курьером. Знаете, такая подработка для нуждающихся в свободное от основной работы время.
— Нас? — переспросила я, впившись взглядом в мужское лицо.
— Наверное, частое общение со следователями сделало вас такой подозрительной. У нас — это в моей компании.
И вот невозможно не поверить.
Но врагу не сдается наш гордый варяг.
— Скажите, а могу ли я тогда поговорить с кем-то из вашей курьерской службы? Думаю, его должны там помнить.
Верещагин сделал такое несчастное лицо, что я готова была его прижать к груди, и развел руками:
— Извините. Я не могу так рисковать. Ваша возникшая дружба с моим конкурентом не может не насторожить меня. Вдруг вы работаете на нашего уважаемого Михаила Юрьевича? Я бы очень хотел вам помочь, — чуть ли не положа руку на сердце проникновенно заверил меня Верещагин. — Но не могу. Вот если ваш муж придет с постановлением…
— Бывший муж, — поправила я.
— Да вы что? Разводы — это так трагично…
А вот теперь мне захотелось броситься к нему на грудь и разрыдаться. И понимаю же, что это игра на публику, наверное, он перед зеркалом каждый вечер тренируется, а все равно берет за душу.
— Мы немного не об этом, — остановила я Верещагина.
— Да, конечно, извините. Понимаю, что вам тяжело. Я наслышан о ваших приключениях в компании коллеги и бывшего мужа. Это, наверное, так интересно.
Ответить я ничего не успела — нам принесли заказ. Кажется, от Станислава Ильича напрямую я ничего не добьюсь. Он вроде бы и идет на контакт, такой весь открытый и жаждущий помочь, но что-то темнит и переводит тему. И что-то мне слабо верится, что не дает он мне поговорить со своими работниками из-за моей так называемой дружбы с Гончаровым.
— У вас к Михаилу Юрьевичу какая-то личная неприязнь? — спросила я.
Верещагин в ответ улыбнулся:
— Обычная здоровая конкуренция.
— А можно небольшую просьбу?
— Ну как же можно отказать красивой девушке…
— А вы не могли бы сами узнать, чем именно у вас занимался Романов, и позвонить мне?
— Ну это вполне выполнимо, — кивнул Верещагин.
Что и требовалось доказать. Какой генеральный директор будет сидеть на телефоне или бегать по этажам, чтобы для человека, с которым даже необязательно было встречаться, достать информацию? Но Станислав Ильич, кажется, привык, что ему все в рот заглядывают.
Я не стала его разочаровывать и, расплывшись в улыбке, благодарно кивнула:
— Буду вам благодарна. Спасибо за обед.
— Спасибо за компанию. До свидания.
Выйдя из кабинета, я осмотрелась по сторонам и припала ухом к двери. Интуиция на это «у нас» сработала красной лампочкой. Буду я, конечно, выглядеть по-идиотски, если меня сейчас кто-то заметит, но была не была.
Верещагин говорил громко, но все равно часть фраз приходилось додумывать:
— Да, приходила… Нет, только девушка. Конечно, я не пустил ее в офис… Нет… Все будет нормально…
На лестнице послышался стул каблуков, и я отпрянула от двери, отряхнула невидимую пылинку с блузки и улыбнулась поднявшейся официантке.
— До свидания, — сказала она.
— Всего доброго, — тоже попрощалась я.
Итак, я уверена, что Верещагин позвонит мне сегодня же и скажет, что Романов подрабатывал курьером.
Тогда переходим к плану «Б» и подключаем тяжелую артиллерию.
Глава 8
Я поехала домой, чтобы пораскинуть мозгами. Сделала кофе и начала прикидывать варианты.
Верещагин что-то скрывает — это точно.
В офис он меня не пустил не просто так — интуиция подсказала.
И мое окружение для него не тайна — сам на это намекнул.
Даже если Леша пойдет мне навстречу, то ему придется как-то обосновать постановление, которое он, скорее всего, не получит. Придется справляться своими силами. Итак, что надо? Я, само собой, светиться не буду. Ботаника Верещагин знает, при большом желании узнает и о Таньке, и о Костике. Так, надо всех собрать.
Взяв телефон, я нажала на значок «Скайпа» и стала ждать ответа, чувствуя себя редкостной гадиной.
— Ванечка, — запела я, когда на экране показалась довольная физиономия Ботаника.
Мой протеже охренел и выронил телефон, так что теперь я могла лицезреть потолок. Ладно, подожду.
Телефон взяла Инесса и спросила, надев наушник:
— Ты что сделала с моим мужем?
— Пока ничего, а он что, в ступоре?
— Кажется, он впал в кому.
— Я просто назвала его Ванечкой.
— А-а-а, — протянула Инесса. — Ну тогда неудивительно. А ты что хотела-то?
— У вас сколько дней отпуска осталось? — спросила я.
— Еще пять.
— А хотите я куплю вам путевку на Кубу, Сейшелы или куда захотите?
— Так, Ивонна, что надо?
— Твои золотые руки и светлая голова твоего новоиспеченного мужа.
— Обожаю ваши расследования, — заключила Инесса и заорала в сторону: — Ваня, собирай вещи, вылетаем ближайшим рейсом.
Понятно, кто глава семьи. Сделав ручкой в камеру, я отложила телефон и стала думать дальше. Без помощи Эда здесь никак, пора прикупить помещение недалеко и открывать пиццерию. Но это потом.
Нужно еще кого-нибудь определить в офис Верещагина…
Я открыла сайт его компании и нажала вкладку «вакансии». Итак, то, что требуются программисты, это здорово, но Эд тогда точно сменит место жительства, если я предложу ходить ему в офис. Вакансия экономиста тоже отметается — тут даже поддельный диплом не поможет. А вот уборщица… Я снова потянулась за телефоном и на этот раз позвонила сестрице.
Странно, что Танька не объявлялась со своего отъезда. Но сейчас трубку взяла сразу:
— Ванька! — заорала она в трубку. — Тебя не арестовали?
— Арестовывать меня не за что, как и задерживать. Скажи-ка, дорогая сестра, ты тряпкой махать умеешь?
— Чего? — не поняла Таня. — Ванька, ты там пьяная или укуренная?
— Насколько я знаю, ты сейчас в театре не занята?
— Мне уже страшно.
— Надо устроиться уборщицей в одну фирму, но перед этим над твоей внешностью должна хорошо поработать Инесса. В общем, как только счастливые молодожены вернутся, я все подробно расскажу.
— Ванька, ты точно укурилась.
— Пока, — сказала я и, не дожидаясь ответного прощания, отключилась.
Поехали дальше. У кого всегда ушки на макушке? Кто знает больше всех остальных, но при этом его не замечают? Да, секретарша. Если сегодня я разговаривала с ней, то церберша там преданная. По голосу молодая — значит, мне нужен тот, кто заберется ей в голову и в сердце. Нет никого глупее влюбленной бабы. А кто может влюбить и обезвредить, точнее выведать информацию? Вот тут засада…
Ботаник не годится. Он, конечно, милый, но не то. Леша? Черта с два он пойдет соблазнять какую-то левую бабу! Костик? Нет, он мне понадобится для другого.
Запищал телефон, второй телефон. Я поплелась в комнату и достала древний аппарат из шкафа.
«Через час».
Я написала привычное «ок» и стала собираться. Машина Инессы не подойдет, так что пойду привычным путем. Оставив телефон дома, я вышла из квартиры, дошла пешком до стоянки такси и, сев в машину, сказала:
— За город придется ехать.
— Без проблем, — отозвался таксист.
Полчаса я слушала то Круга, то Петлюру, пока мы не приехали к старому домику. Как это правильно называется в России? О, хутор!
Расплатившись с таксистом, я вышла, подождала, пока машина скроется из поля зрения, и только потом пошла к дому.
В одном окне едва был заметен свет настольной лампы, и я даже улыбнулась. Меня ждут. Дверь открылась со скрипом, таким жутким в этой тишине, но плевать, потому что я очутилась в кольце рук.
А вот так дело не пойдет!
Глаза немного привыкли к темноте, и я, почувствовав ориентиры, ущипнула шикарную пятую точку.
— Ты чего?
— Леша, если еще раз…
— Уже много раз, но ты знаешь, что это необходимо.
— И издеваться надо мной тоже необходимо? — взорвалась я. — Ты ведешь себя ужасно.
— Так надо. Ты же знаешь, что…
— Пофиг.
Я запрыгнула на Лешу, устроив пятки на шикарном месте, а он меня понес в комнату со старым скрипучим диваном. Сейчас все привычно перестало иметь значение, потому что мы сбрасывали друг с друга одежду.
Говорить — к черту! Я забывала все слова. И снова ирония — адвокат без слов.
— Только в этот раз без засосов, — предупредила я. — Хотя Костик нас и так раскусил.
— Костя умный, — заключил Леша, — так что неудивительно. Больше хоть никто не знает?
— Нет. И может, мы уже начнем трахаться?
— Отличная идея, — согласился Леша. — Я сегодня едва не трахнул тебя в общаге Романова.
— А я тебя там готова была убить.
Перевернувшись, я опустила ладонь на Лешино горло. Он не сопротивлялся.
— Нет ничего сексуальнее голой рыжей ведьмы, которая в порыве злости сидит на мне и собирается заняться со мной безудержным сексом.
Я усмехнулась. Нет, все-таки эта любовь бессмертна.
И мне надо сейчас так переместить Лешины мозги в место ниже пояса, чтобы он не понял, что за странная идея поселилась сегодня в моей голове. Поговорить-то нам придется в любом случае, но лучше, если он в этом момент будет добрым и удовлетворенным. Хотя он умеет пудрить мозги не хуже меня. В общем, я который раз убеждаюсь, что мы нашли друг друга.
Старалась я на ура. Главное — не переусердствовать, иначе Леша догадается о моих намерениях. Но интерес у меня, конечно, не только корыстный.
— Знаешь, а есть что-то романтичное в наших встречах, — усмехнулся Леша.
— Ага, — согласилась я. — Шекспир бы обрыдался.
Набросив на голое тело покрывало с дивана, поднялась и подошла к окну. Вообще, может, это и романтично, но в пределах разумного, а месяц таскаться к черту на кулички мне надоело. Но радовало хотя бы, что у Леши хватило ума, когда он уходил с вещами, оставить мне сообщение, что так надо. Он не дурак, понимал, что если скроет, то больше я его не прощу.
А потом началась игра в шпионов. Я попросила Эда заняться двумя телефонами, чтобы к ним было не подкопаться. Ни прослушать, ни отследить. Как я передавала второй телефон Леше — это вообще история, достойная детективных сериалов, но банальненькая. О причине такой конспирации мой благоверный не распространялся, только говорил, что все постарается решить в кратчайшие сроки. Только, видимо, у нас разные представления об этом понятии.
— Сделай кофе, — повернулась к Леше.
Ночь будет бессонной — в этом я уверена. И я, честно говоря, думала, что мы ее проведем за более приятным занятием, но, получив кружку с кофе, я мысленно застонала, услышав вопрос:
— Ты какого черта к Верещагину сунулась?
— Ищу миллионера в любовники, — ответила я.
— Ивонна!
— Не ори! Ты мне не муж!
— Будь моя воля, я бы тебя запер здесь. И заковал в кандалы.
— И приходил бы только трахать? — невинно спросила я.
Леша закатил глаза и тяжело вздохнул. Надо было ему в кофе валерьянки добавить, а то скоро беднягу нервный тик хватит или еще какая напасть. И вообще интересно, откуда он об этом знает?
— Черт! — сказала я вслух.
— Что случилось?
— Ничего, — покачала головой в ответ.
Надо будет не забыть предупредить Ботаника, чтобы Леше он ни слова не сказал. А лучше вообще сидел, как маленькая мышка-очкарик, не высовываясь без надобности и не сообщая о своем приезде. Если Леша узнает, что я выдернула счастливых молодоженов посреди отпуска, то поймет, что не ради заседания в суде. Танька так точно не проболтается, потому что Лешу вроде как терпеть не может из-за моей растоптанной любви.
— Что ты уже задумала?
— Я? Ничего, честное слово.
Он снова, конечно, мне не поверил. Я приступила ко второму акту спектакля «Усыпить бдительность подозрительного следователя». Леша тоже старается. Может, пытался выбить дурь из моей головы или, наоборот, добавить благоразумия. В итоге, так и не закончив разговор, мы начинаем собираться. За окном светлело, и скоро подъедет наш местный деревенский водитель Витька.
Уже на пороге, когда я увидела, что у Леши взгляд снова становится подозрительным, начала затыкать поцелуями этого недоверчивого, пока не услышала шум мотора на улице.
— Пока. Звони, пиши, не забывай, — сказала я, сделав ручкой, и, не дожидаясь ответа, выскочила за дверь.
— Ивонна, если узнаю… — донеслось мне в спину.
Ой, я даже боюсь представить, что будет. Придет в бешенство, запрет в подвале, посадит в обезьянник со всей моей честной компанией? Леша фантазией не обделен. Но я же не собираюсь поднимать на уши весь город — так, чуток пошуметь.
В старой машине рядом с Витькой, который разговорчивостью не отличался, я задремала, пока мы не въехали в город. Остановив на окраине, Витька мне только кивнул на прощание, а я пошла к машине такси.