— Сейчас проверю.
Вполуха прислушиваясь к переговорам техников, Рэд запитал стойку и вызвал мостик не через свой аудиоканал, а с яхты, как это сделал бы ее пилот, будь у него на то силы и желание. Кейт тут же откликнулся.
— Иди сюда, Рэд, я знаю, что случилось, — позвал Блохин.
— Я тоже знаю. Парень сунулся на ускорителях, куда не надо, рванул назад по координатам возврата и вывалился из аномалии практически на звезду. Пока маршевые его оттуда выталкивали, сдох экран-генератор и один из движков: то ли его в тоннеле деформировало, то ли банально каменюку словил. Мораль… И так все понятно.
— Да уж.
— Что там с бортовым компьютером? Почему он с нами разговаривать не хочет?
— Потому что его перепрошили вдоль и поперек. После аварии дополнительные маршевые и тормозные двигатели конфликтуют с базовой схемой. Она на четыре движка рассчитана, а у него восемь. Нашими стараниями уже семь. В общем, есть тут несколько изящных решений… Но если заниматься всем этим конструктором всерьез, несколько часов уйдет. Ты от меня конкретно сейчас чего хочешь, господин капитан?
— Конкретно? Глуши все. Нам только еще одного несанкционированного пуска двигателей не хватало. Я на маневровых в ангар въеду.
— Ага, понял… То есть… Куда ты въедешь? В наш ангар?! Сцепка туда не влезет!
— Сцепка — нет, яхта проходит.
— Если яхта в ангар встанет, она своей крестовиной все перегородит! Как ты поверх нее катер загонишь?
— А никак не загоню. Катер вместе с вами пойдет на периферийный стыковочный узел «Моники». Переведете его в транспортное положение, обесточите, все проверишь, доложишь Стрэйку. После этого можешь забирать пилота в наш медотсек.
— Слушай, Рэд… На «Монике» внешний обвес по максимуму. К стыковочным узлам фиг доберешься. А ты единственный свободный собираешься малым бортовым звездолетом заткнуть? Случись что, к нам даже не пристыковаться!
— Случись что — сбросим катер.
— Отлично…
— Потом подберем. Питер!
— Да, сэр?
— Мы заканчиваем, что у вас?
— Есть поверхностные деформации обшивки без нарушения герметичности. Энергоустановка цела. Кормовой экран-генератор под замену. Дефект кожуха третьего маршевого двигателя.
Третий маршевый двигатель яхты — это который рядом с четвертым, что логично. А четвертый Рэд очень эффектно демонтировал.
— Ремонту подлежит? — быстро спросил он.
— Уже заканчиваем, господин капитан. Фон — норма, можно в ангар. На консоль четвертого маршевого двигателя установлена заглушка.
— Хорошо. Возвращаемся. Вызывайте модуль, сгрузите оборудование, чтобы не тащить через «Монику».
— Да, сэр.
— Мостик, не менять параметры полета. Катер пойдет на периферийный стыковочный узел. Модуль и яхта — в ангар. Обновляем протоколы безопасности для малых бортовых звездолетов, жду код доступа на периферийный.
Пауза в эфире.
— Повторите.
Повторил. Иногда общий аудиоканал — очень полезная штука. Избавляет от лишних дискуссий.
— Принято, — сухо сказал Стрэйк и перезапустил протокол.
Рэд дождался, пока модуль с оборудованием отойдет подальше и нежно толкнул сцепку движками по направлению к «Монике».
— Просто сказка, Рэд! — пробормотал Виктор, глядя на приближавшуюся угловатую громадину, подсвеченную габаритными огнями. — «Как перевезти в одной лодке волка, козу и капусту».
— Я всегда думал, что это задачка на сообразительность.
— Не в твоем исполнении, капитан. У той задачи ответ есть, а у твоей — нет. На быль совсем не тянет, для мифа эпичности не добираем. Если задуматься, что мы оставим после себя? Один искореженный периферийный узел, раскуроченный грузовой контейнер и два смятых в лепешку малотоннажника. Мелковато, чтобы стать легендой дальнего космоса. Бесславно помрем!
— Пессимист, — улыбнулся Гардон. — Расслабься, закрой глаза и доверься капитану.
Они причалили левым бортом. Виктор остался командовать техниками и транспортировать пострадавшего пилота. Рэд перебрался на яхту через шлюз, отстыковал аварийный кораблик, чуть отошел, с замиранием сердца глядя, как сигарообразная тень ускорителя проходит в пяти сантиметрах от лапы внешнего погрузчика «Моники», и включил маневровые двигатели.
В управлении яхта была скользкой и почти невесомой после тяжелой сцепки. Нервной, как норовистая лошадь, которой надели шоры и заставили топтаться среди узких загонов, щелкая бичами со всех сторон. Рэд несколько раз перевернулся, прежде, чем приноровился. Короткими импульсами он погнал кораблик вдоль борта «Моники» к открытому ангару.
И вправду сказка, как сказал Блохин!
Гравитации нет, БК — в режиме ограниченной функциональности. Пульт, из которого выдвинулись джойстики маневровых двигателей, настороженно таращился на чужого пилота слепым полотном дисплеев, из-за чего в рубке брезжил какой-то тревожный полусвет. Вместо дополненной реальности на обзорниках — двухмерное видео, две координатных оси, вектор направления и дальномер. А, ну еще относительную скорость бортовой компьютер яхты вдруг начал показывать. Его спать отправили, а он все равно что-то там себе думает… Сообразил, что мимо проплывает борт несущего корабля, который можно измерить в метрах в секунду.
— Помогаешь? Умница, — шепнул ему Рэд, у которого в тактическом окне гермошлема и так отображалась вся необходимая информация: «Моника» обеспечивала капитану информационную поддержку.
Перед пультом торчали потроха кресла с ремнями, которые не получилось подогнать вплотную. За любым неаккуратным маневром следовал чувствительный рывок в привязной паутине, позволявший на собственной шкуре прочувствовать законы инерции и всю суровую романтику космических полетов. Избаловались господа пилоты на своих сверхскоростных кораблях. Выпендриваются. На вылазки легкие скафандры надевают — в них, видите ли, по чужим звездолетам лазать удобнее и тактильная чувствительность перчаток ближе к естественной…
В ангар Рэд зашел не с первого раза, и не со второго, и не так, чтобы идеально чисто. При проходе через силовой щит крестообразную конструкцию с разнесенными движками и ускорителями все равно немного закрутило. Створ Рэд не задел, но если бы палубная команда не поймала яхту в гравитационную ловушку, он протаранил бы планетолет, припаркованный у дальней стены.
Яхта омерзительно проскрежетала по металлу четырьмя короткими посадочными опорами, дернулась в последний раз и встала. Рэд обесточил маневровые двигатели, спустился из кабины чужого звездолета, спрыгнул на платформу, придержавшись за край люка, поблагодарил команду за работу и подошел к старшему технику.
— Левис, как думаешь, наша гравитационная ловушка ее удержит? — спросил он, оглянувшись на хлипкие посадочные опоры чужого звездолета, которые не вызвали особого доверия.
— Застопорим на случай маневра, никуда не денется, — заверил тот.
— Хорошо. Тогда поживее.
Рэд кивнул Левису Белтсу и зашагал к лифту.
Техники «Моники» облепили находку со всех сторон. Длительное аудиомолчание и скупые разговоры по существу они с лихвой компенсировали бурным обсуждением вылазки. Настрадавшаяся яхта, стреноженная стопорными элементами, уходила в спящий режим под эмоциональный пересказ собственных злоключений.
— …а я тебе говорю, он форсаж врубил за секунду до того, как движок включился!
— Да не, сначала выхлоп движка был, просто быстро все очень.
— Ему бортинж период выключения считал!
— Считал, да не просчитал.
— У нас что, правда, трупак на борту?
— Не к добру это…
— Почему отдыхающая смена в ангаре болтается?! — рявкнул Левис Белтс. — Вот я вам сейчас капитана обратно позову! И расспрашивайте его, кто смелый, сколько влезет. Рты закрыть, прибывший звездолет повторно отдефектовать. Палубной команде отбой.
В рубке капитана дожидались Джери и Кейт.
— Всем спасибо, — с порога сказал им Рэд. — Джери, уходим с орбиты, возвращаемся на курс. Катер нормально сел или перестыковать, пока я не переоделся?
— Нормально.
— Так… Сколько времени?
— Сорок пять минут до смены вахт.
Со временем последние сутки точно творилось что-то неладное. Оно носилось по кругу, как аварийный кораблик вдоль ледяных колец.
— Ничего себе! Я думал, мы ее быстрее загрузим.
— Ты не думал, капитан, — сказал Стрэйк, — и это — основная проблема на этом корабле. Из-за твоей прихоти мы всей командой под суд пойдем за нападение и незаконное проникновение на чужой звездолет.
— Не преувеличивай, Джери. Это была спасательная операция
Стрэйк развернул пилотское кресло.
— Рэд, ты «Кодекс космоплавателей» хоть раз открывал? Это была бы спасательная операция, если б ты не влупил по яхте из плазменных пушек! Если мы, не получив сигнала бедствия, сначала стреляем, а потом самовольно проникаем на борт чужого судна — это нападение и абордаж. Тем более, что на борту находился выживший член экипажа!
Вот именно с такой точки зрения Рэд, действительно, ситуацию не рассматривал. Яхта была переклепана вдоль и поперек, соответственно — без документов, о легальной перепродаже тут сразу речи не шло. Он собирался спихнуть ее перекупщикам или поторговаться через пилота с хозяином. Пилот надежд не оправдал, но его кораблик в любом случае не мог самостоятельно придти на границу освоенных территорий. Кто-то его сюда подбросил. О каких юридических тонкостях занудствует старпом, если законными сделками здесь и не пахло.
— Джери, да тут с самого начала дело не чисто! Не видишь?
— Это ты у нас ничего не видишь, не слышишь, рискуешь людьми и техникой и сам не знаешь ради чего! Ради того, чтобы палить с лету во все, что движется… Не настрелялся?
Если б не последний вопрос, скорее всего, Джеральду Стрэйку удалось бы заставить своего капитана взглянуть на ситуацию под другим углом.
— Хотите поговорить об этом? — спросил Гардон. Нехорошо спросил. Через паузу и слишком тихо для того, чтобы можно было за шутку посчитать.
— Капитан!
— Что еще? — он отвлекся на радиста и пропустил ответную короткую реплику своего помощника.
— Я тебе здесь еще нужен? — спросил Кейт.
— Ты… Нет. Отдыхай.
— …когда-нибудь весь экипаж угробишь! — тем временем, договорил первый пилот и встал с места с намерением в красках объяснить, как именно, где и почему это произойдет.
— Успокойся, Джери, я не успею, нас заказчик раньше закопает. Мы какого хрена на орбите висим до сих пор?! У тебя вахта еще не кончилась. Вас в вашей имперской армии не учили приказы выполнять? Возвращаемся на курс!
— Да пошел ты! — сказал Стрэйк.
— «Да, сэр» не услышал.
Стрэйк плюхнулся обратно в пилотское кресло и демонстративно защелкал фиксаторами.
— Понаберут молодняк командовать, мозгов нет, одни нашивки!
Ну, все. Старпом тоже заработался вконец, обычно его очень не просто из себя вывести. Как ни крути, а понятно, кого за это благодарить. Рэд посмотрел на обзорники, стиснул зубы, чтобы не ляпнуть в ответ еще что-нибудь выдающееся, и вышел из рубки вслед за радистом.
Диафрагма позади сомкнулась с металлическим шелестом. Рэд прислонился к ней спиной, уперся затылком в упругий воротник скафандра и на секунду закрыл глаза. Тот рывок с перегрузкой и последующей каруселью в ледяном крошеве точно не добавил ему здоровья и душевного равновесия. Концентрические кольца системы наведения всплыли из небытия, перекрестья прицела сжались в точку. Рэд тряхнул головой, оттолкнулся от массивного лепестка диафрагмального люка и пошел переодеваться. Еще можно успеть кофе сварить… И смена вахт.
Глава 5 Проклятая станция
Рэд вывел звездолет на маршевый участок, загрузил автопилот, отклонил спинку кресла на максимум, минут на двадцать забылся в тревожном полусне и не услышал, как вошел первый пилот.
— А… Ты не рано, Джери?
— Я тебя пораньше сменю, — хмуро предложил Стрэйк.
Рэд вернул кресло в рабочее положение, взглянул на часы и приготовился возразить.
— Я на орбите висел, пока вы там кувыркались, — напомнил Стрэйк и недовольно пошевелил губами. — А тебе еще перед заказчиками мордой светить. Иди-ка ты, капитан, отдохни в рекламных целях. Придумал, куда яхту спихнуть?
— Нет еще.
— Ну вот.
— Джери… — негромко позвал Рэд.
Тот, не дожидаясь решения капитана, уселся на свое место. Все с тем же каменным выражением лица.
— Слушай, Джери, я все хотел спросить, у тебя остались контакты того парня?
— Какого парня?
— Пилота с испытательного полигона.
— Ты сказал, тебе планетолетчик не нужен? Я ему так и передал.
— Давай с ним поговорим, если он еще ничего не нашел. Все равно придется кого-то вторым брать.
— Значит, все-таки мы поговорим… Тебе бы, капитан, научиться останавливаться за полметра до того, как в стену упрешься — цены бы не было. Про «сворачивать» я вообще молчу, — Стрэйк надел гарнитуру и развернул кресло. — Что еще у нас случилось?
— Штурман увольняется.
— Г-хм…
— Рапорт у меня в столе.
— Посреди рейда сваливает? Это он здорово придумал! Пусть нас хотя бы обратно до Альфы доведет, отработает, как положено.
— Угу. Я его наручниками к рабочему месту пристегну и бластер к виску приставлю, чтоб не вильнул. Тогда доведет, согласно всем пунктам трудового договора.
— Ладно, Рэд, не заводись, я бы на твоем месте его еще раньше отпустил, — неожиданно признался Джери. — Найдет парень своим способностям применение получше. Чего разрываться-то… Все, я готов. «Моника», управление на первого пилота.
Рэд вышел из рубки и как был в летном комбинезоне, так и заявился к Виктору в медотсек:
— Привет, бросай все дело есть.
— Э-э… Если ты здесь, а Стрэйк дрыхнет, то кто у нас за штурвалом?! — спросил удивленный Виктор.
— Стрэйк у нас за штурвалом.
— Ты чего такой сосредоточенный, капитан? Вы опять поругались?
— С чего бы нам ругаться?
— Н-ну…
— Как он? — спросил Гардон, пресекая праздные разговоры о взаимоотношениях в пилотажной группе «Моники».
Пилот яхты в сознание не приходил, но сам Блохин точно пошел на поправку после ночной вылазки. Адреналиновый всплеск и целый набор не решаемых задач командир экипажа ему обеспечил. На какое-то время этого горючего хватит.
— Стабилен, окружающий мир не дифференцирует, — уклончиво ответил Виктор.
— То есть никак! Понятно. Здесь я бы заметил: «А я тебе говорил», но, кажется, это привилегия нашего первого пилота?
— Пострадавший нуждается в специализированной медицинской помощи, — упрямо и нарочито официально сказал Виктор. — Я голову сломал, две монографии выучил и наш реанимационный комплекс два раза перепрограммировал, дальше пусть спецы разбираются. И чем раньше займутся, тем лучше. Хочешь его навестить? Он в первом боксе.
— Пойдем лучше звездолет его навестим, этот нам больше расскажет.
Тишина в ангаре стояла относительная. Вентиляция, которая еле слышно шелестела в жилых помещениях, здесь молотила на всю катушку. Когда ускорители «Моники» пробивали тоннель или наоборот выводили звездолет из подпространства, к фоновому шуму добавлялся их высокочастотный вой, а тяжкий гул маршевых двигателей вообще заставлял с непривычки втягивать голову в плечи.
— «Моника», свет, — сказал Гардон и окинул взглядом находку.
В помещении космическая яхта смахивала на гигантский воздушный винт, который оторвали от ветряной мельницы, притащили в амбар и подвесили на цепях для устрашения всех окрестных ветряков и пропеллеров. Ее железные крылья сходились не под прямыми углами, «лопасти» разработчики развернули узкими ребрами вперед, словно опасаясь авторотации и, казалось, что звездолет специально слегка сплющили, чтобы втащить на борт «Моники».
Рэд скользнул взглядом по сигарообразным гондолам ускорителей, зачехленным маршевым двигателям, по корпусу, над которым торчал горбатый гребень локатора дальней связи, и уставился в слепые сопла тормозных движков.
— Ну и зверюга! Как это я ее сюда запихнул…