Не имея возможности видеть, слышать, говорить, я ощущала всё в разы сильнее.
Был на месте Артура мой любимый человек, и мы бы с ним всё обговорили, придумали бы стоп слово, то, уверена, я бы насладилась такой игрой…
Но… я не давала своего согласия.
Я испугалась.
Испугалась его. Себя. Своих ощущений, которые взорвали все мои клетки от сильнейших оргазмов.
Это было самым настоящим изнасилованием. Оргазмы, что я получила, были лишь физиологической реакцией, не более того.
Это как заставить человека насильно смеяться, применив к нему такую пытку как щекотка. Можно ведь и защекотать так, что человек потеряет сознание, умрёт, и банальное развлечение уже не покажется таким невинным.
По большей части, я испытала боль. И физическую и моральную.
Но… Стоит уже признаться, что в какой-то момент, я ощутила и удовольствие.
Это случилось тогда, когда я уже не могла контролировать своё собственное тело. Когда все мои нервные клетки поддались невыносимой сексуальной пытке. Тогда и случился этот взрыв, который принёс и боль, и облегчение, и нестерпимый ужас.
Очень трудно совместить в своей психике одновременное проживание страха и удовольствия.
У меня от этого противоречия возникло чувство унижения.
Унизительно чувствовать удовольствие от того, что тебя насилуют.
На глазах снова появились слёзы. Я сворачиваюсь калачиком на своей кровати. Тихие слёзы бегут у меня по щекам, и я ничего не могу с собой поделать.
Я понимаю, что не должна себя жалеть и поддаваться отчаянию. Но ничего не могу поделать.
Мне так жалко себя.
Так хочется оказаться рядом с мамой и папой, и найти у них защиту и покой.
Мне кажется, после сегодняшнего вечера, я постарела на тысячу лет и мой внутренний мир навсегда изменился.
В этот момент я ненавидела Джанабаева больше, чем кого-либо в своей жизни.
Успокоившись, стала прислушиваться к тишине.
Каждый удар моего сердца отдавался громким эхом в моей голове.
Так я и провела всю ночь в полудрёме, вздрагивая от каждого шороха.
Тело ужасно болело, ныло, да и элементарно, мне просто было очень плохо, будто побывала в самой настоящей мясорубке.
А ранним утром, когда я, наконец, крепко уснула, меня разбудил Артур.
Открыв глаза и увидев его рядом с собой, я в доли секунд сорвалась с места и оказалась на другой стороне кровати.
Ошалело глядя на мужчину, сонно моргала, приходя в себя.
Джанабаев был одет — это раз.
Смотрел он на меня мрачно — это два.
И держал в руке стакан с водой и… какие-то таблетки.
Тряхнула головой и часто заморгала, стараясь скорее прийти в себя.
— Доброе утро, моя любимая девочка, — произнёс он довольно сухо.
Доброе ли? По мне, так это самое ужасное утро в моей жизни.
— Что ты хочешь? — спросила его резко и ещё хриплым со сна голосом.
— Не смотри на меня так, будто я тебе враг, — сказал он недовольным тоном и направился ко мне.
Забралась в кровать под одеяло и натянула его себе до подбородка.
— Не приближайся ко мне, Артур, — произнесла предостерегающе. — Я устала, хочу спать, и у меня всё везде болит…
— Не бойся, — прервал он меня, хмыкнув. — Не трону тебя. По крайней мере, не сегодня. Хотя, сказать по правде, мысли такие были. Слишком хорошо нам вчера с тобой было, что я не прочь повторить. Ну или хотя бы просто потрахаться. Потому что ты пахнешь и выглядишь так, как я и хочу. Ты пахнешь мной, Лена, моей спермой. Мой запах впитался в тебя… Ммм…
Скорчила гримасу и едва не воскликнула «Фу-у-у-у!»
— Ты говоришь, как кобель, пометивший свою территорию, — сказала дерзко.
— Так и есть. Я пометил тебя, Лена, ведь ты принадлежишь мне. Моя сладкая любимая девочка. Моя девочка. Смотрю на тебя и уже хочу оттрахать во всех позах.
От его грубых и грязных слов состроила гневную гримасу.
Как же я его ненавижу!
— Нет, — сказала твёрдо.
Он улыбнулся и покачал головой.
— Твои слова каждый раз оборачиваются против тебя самой, моя малышка, — произнёс он, растянув последние слова. — Но да, сегодня никак мне не получится поиграть с твоей киской, попкой и чудесным ротиком.
Уже внимательней скользнула по нему взглядом и спросила, обрадовавшись, что смогу наконец-то побыть одна:
— Ты куда-то собрался?
— Да, Лена. Дела требуют моего непосредственного участия, — ответил Артур огорчённым тоном.
— А-а-а… А когда ты вернёшься? — поинтересовалась невинно.
Он вздохнул и произнёс:
— Пока не знаю. Посмотрим, как будет протекать процесс важной для меня сделки.
Я едва не улыбнулась от облегчения, что этого изверга я могу довольно долго не увидеть!
А это значит, я могу придумать план как сбежать отсюда!
Подавила в себе радостные эмоции и лишь кивнула на его слова, пряча глаза, чтоб он не увидел в них счастливого блеска.
— В моё отсутствие, да и когда я вернусь тоже, тебе разрешаю выходить из комнаты. Весь дом в твоём распоряжении, Лена. Кроме подвала и выхода из дома.
Я не ослышалась?
Взглянула на него с неописуемым удивлением.
— Ты серьёзно? — спросила, чтобы удостовериться, что это правда, а не его розыгрыш.
— Серьёзно, — улыбнулся Джанабаев и сел на край моей кровати.
Я невольно дёрнулась в сторону, но потом взяла себя в руки и нашла в себе силы, выдавить предложение:
— Благодарю за такую щедрость.
Постаралась, чтобы мои слова не прозвучали с сарказмом.
— Вчерашнее наше развлечение сильно подняло моё настроение, поэтому, это моя тебе благодарность, — пояснил Артур. А потом добавил: — И вот ещё кое-что. Так как я не знаю, сколько именно буду отсутствовать, то позволяю тебе выходить на свежий воздух на террасу. Она находится на втором этаже. Анна Петровна и остальной персонал обо всём предупреждены. Они получили подробные инструкции, Лена. Поэтому, давай без глупостей.
— Всё будет хорошо, — произнесла как можно невинней.
Вот он! Мой шанс!
Я точно вырвусь на свободу!
Он коснулся моей щеки своими пальцами и, улыбнувшись, ласково произнёс:
— Я в этом не сомневаюсь, но всё равно подстрахуюсь.
Он вскрыл упаковку с какими-то таблетками и достал одну белую вытянутую таблетку. Взял в другую руку стакан воды и это всё протянул мне.
— Выпей это, Лена, — произнёс он тоном, не терпящим возражений.
— Что это? — прошептала я, хмурясь.
— Это лекарство от тревог, волнений и дурных мыслей. Будешь выпивать их каждый день с самого утра, как только проснёшься. Анна Петровна об этом также позаботится.
— Я не буду пить никакие лекарства! — заявила со злостью.
Ещё чего выдумал урод проклятый!
— Выпьешь, — также спокойно произнёс Артур.
— Но я совсем не тревожусь, не волнуюсь и мысли у меня уж точно не дурные! — воскликнула с возмущением.
— Я не могу допустить, чтобы ты попыталась сбежать, Лена. А пока меня не будет, ты обязательно предпримешь такую попытку. Возможно, и не одну. Конечно, у тебя ничего не выйдет, но когда я об этом узнаю, то буду очень зол. И тогда, вчерашний трах покажется тебе ласковой прелюдией, моя милая и очень хитрая девочка.
Как он мог «видеть» так далеко?! Или он мысли мои читает, сволочь!
— Артур! — запротестовала я. — Обещаю, что не стану совершать побег! И ничего дурного тоже делать не стану!
Он тяжело вздохнул и сказал:
— Либо ты пьёшь таблетку сейчас и остальные дни, пока меня не будет. Либо на всё время моего отсутствия я запру тебя в этой спальне. Выбирай, девочка.
— Пожалуйста, Артур! Не надо! Я не буду убегать! Обещаю тебе! Но не хочу я никаких лекарств! Я полностью здорова!
— Это для твоего же блага, Лена. Если ты что-то натворишь, то я очень разозлюсь, поверь, и тогда я накажу тебя со всей строгостью.
Зло рассмеялась и процедила:
— То есть, ты пытаешься спасти меня от меня же самой?
— Именно, моя сладкая.
Скривилась на его словах, понимая, что мне его не переубедить. А сидеть взаперти, чёрт знает, сколько, надеясь хоть на какой-либо маловероятный шанс для побега…
Чёрт…
И тогда я проворчала:
— Ладно. Я согласна выпить это лекарство.
— Правильное решение, Лена.
Он вложил мне таблетку в ладошку и протянул стакан с водой.
— Пей, — приказал он.
Я взяла таблетку и, конечно же, попыталась схитрить и не глотать её.
Сунула её за щеку так, чтоб он не догадался о моей хитрости.
Выпила воды и сделала демонстративный глоток.
Таблетка же осталась целой, правда, уже прилично начала горчить.
Джанабаев внимательно смотрел на меня.
— Проглотила? — спросил он.
— Да, — солгала я.
— Покажи, — неожиданно потребовал он. — Открой рот и подними язык.
— Ты мне не веришь? — произнесла с наигранным огорчением. — Я проглотила таблетку. Правда.
— Рот открой, Лена, — приказал он уже с нажимом.
Я не стала его слушать и не открыла рот.
А как ещё? У меня там таблетка за щекой!
Тогда он вдруг одной рукой схватил меня за горло, а палец другой руки засунул мне в рот и легко нашёл таблетку.
У меня началась паника.
От этого мерзавца можно ждать чего угодно! И уж точно ничего хорошего!
— Видишь?! — прорычал он мне в лицо, по-прежнему сжимая с силой горло и тыча мне чуть ли не в глаза проклятую таблетку. — Как я могу тебе доверять на все сто, если ты даже сраную таблетку не глотаешь?! Почему ты такая упёртая, Лена?!
— Ты не меня спрашивай, а у себя самого поинтересуйся, что такого гадкого ты сделал, отчего я тебя ненавижу! — сдавленно прошипела ему в лицо, не в силах сдерживать свой гнев.
Он сильнее сжал мою шею, отчего я начала задыхаться и открыла широко рот в попытках глотнуть воздух.
Я вцепилась пальцами в его руки, впиваясь в них ногтями в попытках отцепить его от себя. Я задрыгала ногами и начала извиваться дугой. И в этот момент, когда я была столь беззащитна, он затолкал таблетку мне прямо в глотку, да так глубоко, что я чуть не подавилась. Он ослабил хватку на шее, и начал мне в рот заливать воду, не оставляя мне никакого другого выбора, как только проглотить, иначе я бы задохнулась.
Когда всё было кончено, и я проглотила таблетку, он отпустил меня.
Я закашлялась и уткнулась лбом в подушку.
Моё сердце бешено билось о рёбра, горло горело огнём, а душа в гневе ревела от охватившей её боли и ярости.
— Я сильнее тебя, Лена, — сказал Артур. — Во всех смыслах сильнее. Прекрати уже со мной бороться и просто покорись.
Я была такая злая, что взяла и показала ему дрожащий средний палец.
Он кивнул и зло пообещал:
— Отлично. Когда я вернусь, я на тебе живого места не оставлю.
Артур покинул мою комнату, громко хлопнув дверью. И к моему удивлению, дверь не заперлась, как обычно, а осталась приоткрытой.
Джанабаев не стал меня запирать.
Это очень хорошо.
Но ещё лучше будет, если я вытащу из себя эту гадость, которую он в меня засунул!
Вихрем побежала в ванную и начала пытаться вызвать у себя рвоту, засунув два пальца в рот.
Ничего не получалось.
Кроме позывов, ничего больше не происходило.
Тогда, я метнулась к раковине и включила холодную воду. Начала пить прямо из-под крана до тех пор, пока мой желудок не отяжелел от поступившего большого количества воды.
Потом повторила процедуру и наконец, я вызвала рвоту.
Таблетка вышла вместе с водой.
— Говоришь, сильнее меня? — прошептала, когда спиной прислонилась к холодной стене. — Так-то оно так, Артур, да только я хитрее тебя.
Глава 14
Елена
Наспех приняла душ, оделась и на цыпочках стала красться к двери.
Ну мало ли, вдруг Джанабаев ещё не отвалил…
Или вдруг, он передумал, и меня решат запереть…
Приблизилась к двери и едва коснулась её рукой, как она вдруг резко распахнулась. От неожиданности я отскочила назад и схватилась обеими руками за сердце.
— Анна Петровна? — прошептала я.
В дверях стояла именно Анна Петровна, в обычном своём виде чопорной и надменной смотрительницы.
— Завтрак вас ожидает, Елена Анатольевна, — произнесла она сухим и ничего не выражающим тоном.
Моргнула и нахмурилась, не веря своим ушам.
Значит, меня всё-таки не станут запирать. Это прям отличная новость!
Но вот что делать с таблетками? Каждый раз вызывать у себя рвоту — не дело.
Ладно, подумаю на досуге. А то может, и думать не придётся, потому что я уже буду далеко от этого места.
— Я не голодна, — ответила ей. — Лучше покажите мне дом…
— Стол накрыт на террасе, — вдруг сказала Анна Петровна и одними уголками губ улыбнулась, видя моё выражение лица. — Я подумала, что вы заходите подышать свежим воздухом.
Хочу! Ещё как хочу!
— Да, с удовольствием! — ответила ей, не скрывая своей радости.
Она окинула меня своим всё замечающим взглядом и проговорила:
— Только оденьтесь теплее. Несмотря на солнце, сегодня дует холодный ветер.
— Ох, хорошо… — кивнула ей и поспешила в гардеробную.
— Жду вас в коридоре, — донёсся до меня её голос.
Переоделась в длинное и тёплое вязаное платье с высоким воротником.
Надела тёплые колготки.
Затем обулась в мягкие и удобные ботильоны.
На платье накинула меховую куртку.
До кучи обмоталась кашемировым шарфом и, не особо раздумывая надела ещё и шапку.
Давно я не была на свежем воздухе. Поездка в тот дом разврата не считается. На улице я провела не больше пяти минут. А вот простыть и заболеть мне никак нельзя. Мне бежать отсюда надо, а в горячке вряд ли это произойдёт.
Анна Петровна проводила меня на террасу, и едва я ступила на неё, как тут же замерла, с восхищением глядя на открывшийся пейзаж.
Тот вид, что открывался у меня из окна и сотой доли не был так прекрасен, как то, что я увидела сейчас.
Неописуемая красота!
Невозможно словами передать весь масштаб окружающего чуда, повергшего меня в восторг!
Высокие горы с заснеженными вершинами буквально пронзали нависшие над ними пухлые облака.
Густой лес тёмно-зелёной долиной раскинулся у подножия могучих гор.
И река. Бурлящая. Яростная. Стремящаяся унести свои воды куда-то далеко. Наверное, в бескрайний и свободный океан.
Дом стоял как раз на обрыве. Над этой яростной рекой.
— О-бал-деть! — выдохнула я. — Как же красиво…
— Артур Маркович очень любит это место из-за восхитительного вида, — всё также сухо прокомментировала Анна Петровна.
Я покачала головой.
Красиво. Коварно. Опасно.
И не убежать.
Разве только, если не сигануть вниз, в объятия свободы и смерти…
Нет… Этот вариант я пока не рассматриваю.
Я жить хочу. Сбегу отсюда через главный вход.
Вздохнула и окинула взглядом открывшийся простор.
Жаль, очень жаль, что в таком потрясающем месте находится особняк настоящего монстра и чудовища.
Медленно села за стол, поёжилась от порыва холодного ветра, но потом вдохнула полной грудью упоительный воздух и начала завтракать.
Ну и что, что холодно. Зато еда кажется вкуснее. И свобода тоже кажется такой близкой.
Я даже позабыла о своей душевной и физической боли. Всё ушло на второй план и притупилось.
Красота этих мест меня как будто начала исцелять.
Когда я закончила завтрак, то не спешила обратно в дом. Мне хотелось остаться здесь как можно дольше.
Анна Петровна на время моего завтрака ушла, оставив меня одну, но вскоре снова вернулась и нравоучительно сказала:
— Вам лучше вернуться в дом. Для первого дня вы достаточно провели на свежем воздухе.
Натянуто ей улыбнулась и ответила:
— Мне здесь очень хорошо. И я сама решу, когда мне вернуться. Побуду тут ещё немного.
Потом сделала последний глоток апельсинового сока.
— Кстати, сок сегодня немного горчит. Скажите об этом повару, — произнесла я и осеклась.
У меня перед глазами вдруг резко всё поплыло.
Зажмурила глаза и тряхнула головой.
В чём дело? Что такое?
Посмотрела на пустой стакан в своей руке и перевела взгляд на Анну Петровну.