Он отпустил мои волосы и я, стиснув зубы, зажмурилась, дрожа всем телом. Слёзы жгли глаза. Мне было так больно, как никогда в жизни. Но больнее мне было ещё и не от физической боли.
Ненависть.
Она подобно кислоте разлилась по моим венам, сжигая мясо, кости и желая вырваться наружу.
Не знаю, откуда у меня взялись силы, ведь этот ублюдок едва не убил меня.
Но я увидела, как он поднёс к сигаре золотую зажигалку, и вспомнила свой сон.
Перевела взгляд на журнальный столик и увидела, как на нём в свете огня, что плясал в камине, блестит лезвие ножа.
Того самого ножа, которым он каждый раз резал и рвал одежду, что купил мне Арт… Талгат.
Я лежала на полу, выравнивая дыхание и отрекаясь от боли. Её заместила жажда. Жажда свободы, которую уже никто не смог бы утолить.
— Поднимайся и иди на диван. Хочу, чтобы ы выполнила мой первый приказ и поиграла с собой.
Его голос звучал хрипло и издевательски.
Этот садист упивался своей властью. Ему нравилось мучить и издеваться над человеком. Ему нравилось ломать и подчинять.
Не отрывая взгляда от ножа, я медленно поднялась на ноги и прошла в сторону дивана, но сделала вид, что упала, прямо рядом с журнальным столом.
Схватила нож и сжала его в подрагивающих руках.
— Лена, что за манеры? — процедила эта мразь. — Ты должна красивой и соблазняющей походкой плыть, а не топать и падать, будто ты неуклюжая медведица.
Я поднялась с колен, прижимая нож к груди и прошептала, не поворачиваясь к нему лицом:
— Хочу, чтобы ты сдох.
Тишина.
Я не двигаюсь и лишь сильнее сжимаю рукоятку ножа, приготовившись совершить страшное.
Слышу скрип кожаного кресла, его злое шипение сквозь стиснутые зубы:
— Видимо, я не всю дурь выбил из тебя, сука!
Вдох.
На резком выдохе, закричала, обернулась и со всей силы и всепоглощающей ярости полоснула лезвием по горлу Артура!
— Сдохни-и-и! Сдохни! — заорала я и пока он судорожно сжимал своё горло, из которого хлестал фонтан багровой, очень тёмной крови, я толкнула его и когда его тело оказалось на полу, начала наносить новые удары в сердце, живот, грудь.
Я кричала сорванным горлом, подобно дикой кошке.
Всю свою боль и ярость я выплеснула в эти удары…
Он был мёртв.
Артур Джанабаев был мёртв.
Этот монстр сдох.
Так просто…
Это оказалось так просто…
Встала на ноги, шатаясь из стороны в сторону и прошептала:
— Когда твоя чёрная и прогнившая душа окажется в огне и сере, знай, что это ад, который я познала благодаря тебе и твоему брату! Но мой ад не сравнится с твоим, поганый ублюдок! Ты будешь вечность гореть и страдать!
Нож выпал из моих окровавленных рук. Я прошла к письменному столу и тяжело опустилась в рабочее кресло.
Я понимала, что убила. Убила того, кто мучил бы меня, пока я не сошла бы с ума или не умерла.
Пока моё сознание ещё не охватил шок произошедшего, я усилием воли собрала себя в кулак, стараясь не сорваться здесь и сейчас. Я находилась над пропастью. И могу прямо сейчас полететь в чёрную бездну, потеряв себя навсегда. А могу, наконец, освободиться.
Я выбрала второй вариант.
И я нашла в столе своего мучителя телефон.
Прижала телефон к испачканной кровью груди и дала волю слезам. Тихим и беззвучным слезам, которые выплёскивали гораздо больше боли и громкого крика, чем, когда я кричала, вися на крюке, и когда убивала монстра.
Дрожащими пальцами разблокировала телефон и набрала службу спасения.
Сбивчиво сказала, что я в плену, и что я убила своего мучителя.
Оператор сообщила, что отслеживает меня по телефону и попросила не отключаться.
Подтянула ноги к груди и закрыла глаза.
Я ещё никогда не чувствовала себя настолько живой.
Сердце в моей груди стало биться с новой силой.
Я продолжала плакать. Но уже не от боли.
То были слёзы радости и очищения. Каждая солёная капелька, что стекала по моим щекам, смывала за собой всю ту грязь, в которой меня измазали проклятые братья Джанабаевы.
Но потребовался бы грёбаный океан слёз, чтобы стереть абсолютно всю грязь и все воспоминания, которые, однозначно, будут сопровождать меня до конца жизни. Но всё равно, это было началом.
Мои дни в качестве пленницы, любовницы, жены и шлюхи, закончились.
Глава 25
Елена
— Елена Анатольевна, прошу вас, соберитесь и расскажите ещё раз, что же произошло в ночь, когда вы убили Джанабаева Артура Марковича. Своего мужа.
Сжала руки в кулаки и на миг, закрыв глаза, сделала вдох и выдох. Снова вдох и выдох.
Посмотрела на следователя.
Этот мужчина выглядел как добряк — улыбался мне сочувственно, иногда шутил, предлагал воду, чай, кофе.
Весь из себя такой душка.
Но я хорошо усвоила урок и теперь была слишком умной, чтобы попасться на этот крючок и купиться на обманчивую внешность добряка. Я всем своим нутром чувствовала фальшь в его наигранном дружелюбии.
Следователь тяжело поднялся со стула, отчего несчастный грустно заскрипел. Ещё бы: необъятный живот, свисающий через ремень ментовских брюк и по-женски огромная задница. Блестящая залысина, прикрытая реденькими тёмными волосюшками и висящий, уже даже не второй, а третий подбородок.
Такому человеку лень шевелиться и что-то делать. Ему бы поскорее закрыть дело и желательно кого-нибудь посадить.
Но нет, со мной этот номер не пройдёт.
— Чай или кофе будете? — поинтересовался жиртрест.
— Благодарю, но нет, — произнесла негромко.
Мужчина пожал необъятными плечами и налил кофе из кофеварки в одну грязную чашку.
Сделал большой глоток с прихлёбыванием и, погладив себя по животу, вернулся на место.
Потом открыл дело и достал несколько фотографий. Положил их передо мной.
— Рассказывайте, не стесняйтесь, — сказал он.
Сглотнула, глядя на кровавые снимки.
Меня замутило.
Интересно, что будет, если меня вырвет прямо на его стол?
Отодвинула от себя фотографии, не желая смотреть на труп Артура и сказала:
— Я уже вам и не только вам много раз говорила, что произошло в ту ночь. И я не понимаю, почему вы снова и снова меня опрашиваете. Будто считаете меня виновной, хотя я — жертва…
Следователь вздохнул и смерил меня пристальным взглядом, словно старался проникнуть в самые сокровенные мои мысли.
И едва он открыл рот, чтобы что-то сказать, как дверь в его кабинет резко раскрылась, ударилась о стену, и вошёл, нет, не вошёл, а ворвался мой адвокат — разъярённый и готовый в пух и прах разорвать следователя.
Леонид Викторович Ханов. Мужчина пятидесяти лет и просто зверь, и мастер своего дела.
— Елена, я же просил вас не ходить на встречу без меня! — процедил он.
Схватил стул и поставил его рядом со мной.
Сел и демонстративно вытащил из портфеля какие-то бумаги.
— Ознакомьтесь, господин следователь. Здесь результаты экспертизы с видеокамер, а также отпечатки, которые принадлежат и Джанабаеву Артуру и его брату — Талгату. Моя клиентка говорила правду и вот здесь все доказательства, которые ваши специалисты почему-то проигнорировали. Плюс ко всему, ребята из убойного отдела нашли ту самую женщину и команду, работающую с ней. Если вы запамятовали, я говорю о той женщине, что выдавала себя за мою клиентку.
— Вы сомневаетесь в нашей компетенции? — следователь попытался скрестить руки на груди, но у него не вышло. Он положил их на живот и смерил моего адвоката взглядом, в котором сквозил неприкрытый скептицизм.
Я тоскливо вздохнула и закрыла глаза.
Кто бы знал, как я от всего устала.
— Я сомневаюсь в вашей порядочности, — заявил Леонид Викторович. — Ведь известно, что моя клиентка — наследница огромного состояния, которое не хотят, чтобы она его получила некоторые лица, которые весьма были с вами щедры. Не так ли? Ваше начальство ведь ещё не в курсе?
— Вы мне угрожаете? — прищурил следователь итак маленькие глазки, заплывшие жиром.
— Я вам говорю как есть. На вас я уже написал жалобу и напишу ещё одну по поводу того, что вы без моего ведома, вытащили Елену Анатольевну из клиники для повторной дачи показаний. Моя клиентка прошла через страшное потрясение и нуждается в том, чтобы ей меньше всего напоминали о произошедшем!
— Вы преувеличиваете… — стушевался вдруг толстяк.
— Отнюдь. Я ещё слишком корректно выражаюсь. Не будь здесь Елены Анатольевны, я бы вам всё по-другому объяснил.
Пока мужчины пререкались, я вытащила снимки из папки моего адвоката, так как один из них выскочил наполовину, и я узнала на снимке себя.
Данная фотография была опубликована в студенческой газете, и даже у меня этого снимка не было.
Закрыла рот ладошкой.
Фотография была аккуратно вырезана и заламинирована.
Открыла папку и обнаружила ещё свои фотографии — на многих я была крупным планом, на многих совсем далеко. И это были снимки, которые делал тот, кто следил за мной.
Фотографии были сделаны давно, ещё задолго до похищения.
И только сейчас я осознала, что лже Артур выбрал меня целенаправленно. Наши пути пересеклись не случайно. Он помешался на мне и в тот момент, когда увидел меня, полностью изменил мою жизнь.
Мой адвокат провёл независимое расследование, потому что люди, которые работали с Джанабаевыми, очень не захотели, чтобы я получила наследство.
Быть может, я бы и не стала его получать, но когда меня попытались обвинить в том, что я ещё до похищения была психически нездоровой и сама начала приставать и преследовать Артура, то вот тут я не выдержала и озлобилась.
Раз я законная супруга Артура, ношу его фамилию, и подверглась не только физическому, но и моральному насилию, то имею право на значительную компенсацию!
В наследство я вступлю через шесть месяцев и учитывая этот факт, я и мои родители нашли самого злого, сильного в уголовных делах и ненавидящего ментов, адвоката, который узнав обо всём, что со мной произошло, сказал, что выиграет это дело.
Сумму гонорара он озвучил астрономическую, но дал гарантию, что я могу не волноваться. Выплачу ему только тогда, когда действительно стану богатой вдовой.
У него был интерес. Если честно, я сначала не верила, что меня могут начать обвинять и делать из меня крайнюю во всём!
Столько грязи вылилось на меня и мою семью за эти три месяца, что прошли с того момента, когда я убила Артура, я уж думала, это клеймо позора останется со мной навсегда.
СМИ ухватились за сенсацию и караулили мою семью везде.
Ко мне в клинику они тоже пытались пробиться, чтобы взять интервью из первых уст.
Всё грязное бельё, даже кровавое, вылезло наружу.
И после того, как мой отец слёг с инфарктом, я сама озверела.
И решила бороться. Никому и ничего не оставлю. Всё заберу себе.
А когда я узнала, что среди людей, которые лили на меня грязь, оказался тот самый Константин и парочка ещё важных людей из закрытого клуба, который посещали браться Джанабаевы, то я не стала щадить никого.
Я рассказала адвокату о том клубе, и что там творится.
Он пообещал, что займётся и этим делом.
Сказал и сделал.
СМИ были довольны. Такую жирную кость им ещё никто и никогда не подбрасывал.
На время обо мне забыли, сменив вектор интереса на закрытый элитный клуб.
Меня не щадил никто. Так почему я должна о ком-то плакать?
У меня есть мама и отец. Когда они узнали правду, поседели и постарели на тысячу лет за один лишь вечер.
Да я и сама не могла оправиться.
Мне каждый день снились кошмары. А порой они были столь реальны, что стала их видеть даже не во сне, а наяву.
И голос лже Артура. Я стала слышать его в своей голове. Его голос и смех.
Галлюцинации.
Тогда я и призналась самой себе и родным, что мне нужна квалифицированная помощь.
Я добровольно закрылась в клинике, в надежде избавиться от своих кошмаров.
Не знаю. Мне кажется, что они срослись со мной и уже стали как вторая кожа. И никогда не отпустят меня.
А голос Артура стал моим внутренним голосом.
Наверное, я сошла с ума.
Пусть.
Но я не позволю себя обвинить.
Вернула фотографии обратно в папку.
Расправила плечи и сказала следователю, который уже побагровел и устал от пикировок моего адвоката:
— Я не виновна и доказательств тому масса. Надеюсь, наша с вами встреча сегодня, была последней.
* * *
Елена
«Уважаемая Елена Анатольевна,
Прошу Вас ознакомиться с письмом и приложением к данному письму — заверенной копией списка всего имущества, которое принадлежало Вашему покойному мужу. Так как между Вами и Артуром Марковичем не было брачного договора, то согласно законодательству, именно Вы получаете всё, чем владел г-н Джанабаев. Увы, но ни близких родственников, ни дальних мы не нашли.
Итак, перехожу ближе к делу.
Приложенный к письму список включает в себя: все банковские счета нашей страны и за рубежом; банковские ячейки; движимое и недвижимое имущество; акции компаний, которыми вы теперь владеете; несколько мелких предприятий и одно крупное предприятие со значительной годовой прибылью.
С удовольствием сообщаю Вам, что готов, как и при жизни Артура Марковича вести и Ваши финансовые дела.
Прошу Вас как можно скорее связаться со мной для вступления Вами в наследство и обсуждения моих дальнейших полномочий.
С уважением…»
Вздохнула и посмотрела на яркое дневное солнце.
Погода сегодня была прекрасной.
Снова прочитала письмо. Потом сложила его и убрала обратно в конверт.
Полгода в клинике пролетели незаметно.
Однообразие, полный покой, психотерапия и надежда на светлое будущее должны были излечить меня.
Увы. Но нет.
Я смирилась с этим. Смирилась с тем фактом, что я навсегда останусь с искалеченной душой и своими кошмарами в ночи, которые так и не отпустили меня.
Но ко всему привыкла и со своим состоянием смирилась.
Смирилась до вчерашнего дня.
Нет, не письмо встряхнуло меня, которое я получила, вообще-то сегодня.
Вчера рано утром в клинику поступила молодая женщина, которую решил «вылечить» муж от истерии и затяжной депрессии.
Женщина была нормальной и адекватной, пока речь не заводилась о её погибшем ребёнке и состоятельном супруге.
Тогда она начинала кричать. Не просто кричать, а вопить так, что у меня волосы на голове дыбом встали и кровь застыла в жилах.
А вечером я услышала разговор двух медсестёр.
Они обсуждали новую пациентку и её судьбу.
Несчастная полгода назад потеряла своего ребёнка. Девочку двух лет.
Женщину избил муж. Сильно избил. И был он в такой ярости, что не заметил ребёнка и случайно ударил малышку. Да так ударил, что сразу ребёнка забрала к себе смерть.
Услышав это, у меня глаза налились кровью, руки сжались в кулаки и ублюдка-садиста захотелось задушить собственными руками!
Господи, сколько же таких уродов по свету бродит?! И почему нет наказания для них?! Почему он на свободе, а несчастная женщина теперь мучается и умирает от дикого горя?!
Подумала о ребёнке и вспомнила…
Меня тут же сильно передёрнуло.
Когда оказалась на свободе, то выяснилось, что я беременна. Срок был очень маленький и под влиянием сильнейшего стресса, у меня случился выкидыш.
Страдаю ли я?
Нисколько.
Я даже рада, что меня кто-то там наверху хоть от этого несчастья избавил.
Какой бы родился у меня ребёнок? Такой же жестокий и больной, как и его отец?
Но кто был его отец?
Талгат? Или его брат, Артур?
В любом случае я не смогла бы видеть этого ребёнка. Живое напоминание того, что со мной случилось.
Я бы не смогла даже выносить его. И я знаю, что сделала бы.
Но я благодарю Высшие силы за освобождение от этой тяжкой ноши и прошу прощение за то, что отказалась от маленькой и невинной души.
Но это моя история, а у несчастной женщины всё совсем по-другому. У неё была семья.