Преданность людей бесценна.
Сел в свой автомобиль и уехал.
Два дня.
Как, блять, мне удержаться хотя бы день?
* Витамин «Р» — герой имеет ввиду ремень.
Глава 5
Елена
Неоткуда мне помощи ждать — я поняла это спустя два дня.
По телевизору в новостях никто не говорил обо мне, хотя я надеялась, что меня всё же ищут…
Когда опускались сумерки — я подолгу смотрела в окно, и казалось, будто даже луна надо мной смеётся…
Так недолго и сойти с ума.
Из неволи охота было сбежать, но в плену придётся мне сидеть!
Осознание плена сдавливает грудь и нет-нет, но наступают минуты полнейшего отчаяния, и я хочу кричать!
Но дух борьбы в моей душе им не сломить, хоть отчаяние ревущим потоком так и рвётся наружу. Я буду верить и молиться, чтобы моё заточение не продлилось слишком долго…
Кроме просмотра телевизора, завтрака, обеда и ужина, брожения по комнате, бессмысленного чтения книг и сна, мне нечем было здесь заняться.
И я понимала, что Джанабаев сделал так специально. Он изолировал меня, посадил в золотую, но невыносимую клетку, в которой если я продолжу сидеть в таком же режиме, то быстро отупею или сойду с ума, или превращусь в овощ.
Но сегодня всё изменилось.
Меня разбудили посторонние звуки. Во сне я была где-то далеко и чувствовала себя свободной и счастливой.
Но внешние звуки рассеяли волшебство моего сна и я проснулась. Но я не стала вскакивать с кровати и показывать, что проснулась. Сквозь полуприкрытые веки я наблюдала за Анной Петровной.
Она накрывала стол для завтрака.
Перевела взгляд на дверь и вздохнула. Как обычно, дверь караулил настоящий громила — пути к побегу так и не возникло.
— Доброе утро, Елена Анатольевна, — вдруг сказала женщина, не поворачиваясь ко мне, а продолжая сервировать стол. — Я вижу, что вы проснулись и следите за мной.
«Как? У неё что, третий глаз на затылке?!» — подумала про себя.
И раз уж была разоблачена, то не стала дальше претворяться и села в кровати, хмуро наблюдая за ней.
В первый же день, когда она вошла в эту комнату, я молила её помочь мне сбежать отсюда. Я обещала ей, что мои родители щедро её отблагодарят и защитят от Джанабаева. Но все мои мольбы были для неё пустым звуком.
Она лишь отчитала меня и сказала, чтобы я никогда больше себя так не вела и что я удосужилась самой настоящей милости, раз оказалась здесь!
«Они все здесь ненормальные», — подумала я тогда и поняла, что в этом доме не найти мне того, кто мог бы помочь.
Придётся действовать самой.
— Сейчас вы позавтракаете, потом приведёте себя в порядок, и я начну готовить вас к сегодняшнему ужину. В первую очередь, вам нужно чуть-чуть подстричь кончики волос, обновить маникюр и сделать педикюр. Не избежите и эпиляции.
В изумлении я медленно встала с кровати.
— Не поняла, — сказала осторожно. — Что вы имеете в виду?
— Артур Маркович вернётся сегодня к семи вечера. Он ожидает, что вы будете подобающе выглядеть для совместного с ним ужина. Повар уже начал готовить блюда. Я же займусь сначала вами, а потом, подготовлю для вас с Артуром Марковичем комнату, в которую он вас отведёт после ужина.
Сначала я не смогла уложить в своей голове весь сценарий, а когда осознала, особенно после последних её слов, мне стало очень так не по себе.
Сглотнула и пробормотала:
— Анна Петровна, умоляю вас, выпустите меня отсюда…
Я сделала всё возможное, чтобы мой голос не задрожал и не прозвучал слишком визгливо, хотя страх увидеть это животное едва не парализовал меня.
— Елена Анатольевна, я вам уже говорила о вашей просьбе — это невозможно. Если Артур Маркович решит отпустить вас, то он это сделает. Он всегда держит своё слово.
«Сука!»
— Советую вам не терять времени зря. Садитесь и поешьте, а потом идите в ванную. Я приду к вам через два часа.
Неприятная женщина ушла.
Я со злостью посмотрела на сервированный стол, и едва сдерживая рвущуюся наружу ярость, всё же взяла себя в руки и не стала крушить всё то, что мне накрыли на завтрак.
Заставила себя поесть и всеми силами гнала пугающие мысли, которые словно назойливые мухи, лезли и лезли, не давая успокоиться.
«Сегодня он ко мне прикоснётся — это факт», — поняла я с ужасом.
Съела свой завтрак и застыла, глядя прямо перед собой.
Не было никакого желания двигаться.
И вдруг, мой взгляд зацепился за столовый нож и вилку.
Серебряные приборы были хорошо начищенными, блестящими и острыми.
Коварно улыбнулась.
За ужином тоже будут ножи.
Я обязательно прихвачу с собой ножик и когда чудовище по имени Артур Маркович, попытается ко мне прикоснуться — я воткну ему этот нож в его горло!
Пусть захлебнётся своей же кровью!
И тогда, я смогу сбежать и никто не сможет меня остановить!
Сердце бешено забилось.
Мне казалось, что я придумала гениальный план и верила, что у меня всё получится, но…
Не учла я одного.
Я — не убийца.
* * *
Елена
После того, как приняла душ, высушила волосы, пришла Анна Петровна и привела с собой мастеров своего дела — мастер по эпиляции; мастер маникюра и педикюра; стилист, визажист.
Мной занимались так, словно я являлась дорогой фарфоровой куклой, боясь причинить даже малейшее неудобство или даже боль.
А Анна Петровна, как Цербер наблюдала и следила за всеми.
Я же несколько раз пыталась намекнуть новым людям, что я в плену.
Шикала, шептала, подмигивала, «делала» глаза, но всё без толку.
А потом, Анна Петровна не выдержала и строго сказала:
— Елена Анатольевна, не стоит предпринимать бесполезные попытки. Все эти люди верны Артуру Марковичу.
Скрипнула зубами и с ненавистью посмотрела в зеркало, в котором отражалась Анна Петровна — самодовольная и строгая, будто тюремщица.
— У вас очень красивое и выразительно лицо, — произнесла женщина визажист. — Только глазки немного припухшие от слёз, но ничего, я всё исправлю.
Я снова взглянула в зеркало. На меня глядела грустная девушка. Глаза не блестели, губы не улыбались, плечи были опущены, и вся моя поза так и говорила об отчаянии.
Вздохнула и почувствовала, как от слёз защипало глаза. Не смогла сдержать солёную влагу.
Вот, есть люди, которые могут помочь мне, но понимаю, что никто, абсолютно никто из этого проклятого дома и пальцем не пошевелит, чтобы вызволить меня из плена.
— Елена Анатольевна, ваши слёзы не помогут ситуации. И хочу напомнить вам, что Артур Маркович ценит пунктуальность. Также он пожелал, чтобы всё было идеальным.
Резко обернулась к «тюремщице» и прошипела:
— Я не буду встречаться с ним!
— Таким своим поведением вы навредите только себе. Не этим женщинам, не мне, а лишь себе. Не поступайте глупо, Елена Анатольевна. Артур Маркович вполне хороший человек. Узнав его поближе, вы поймёте меня.
«Хороший человек?!» — опешила я.
«Как похититель, который грозиться меня держать в этом доме как секс-игрушку может быть хорошим?!»
Моему возмущению, ярости и злости не было предела.
Я посмотрела на отражение, не своё, а Анны Петровны, что стояла позади меня. Её глаза были цвета стали — холодные, бездушные. Лицо не выражало ни почтения, ни жалости, ни сострадания.
С такой, как она, не о чем говорить и не о чем просить.
«Старая грымза!» — подумала про неё.
— Я уже давно знаю Артура Марковича. Он никогда не станет делать того, чего не захочет.
Я зло рассмеялась.
— Вот именно! Он будет делать то, что САМ ЗАХОЧЕТ!
— Оставим этот разговор, — сказала грымза таким тоном, будто отчитала двоечницу. — А вы продолжайте работать. Время не будет ждать.
Мне вытерли лицо от слёз и начали наносить вечерний макияж.
Make up вышел отличный, как впрочем и всё остальное.
Только я не радовалась тому, что из меня сотворили красавицу.
Хотелось взять и размазать всю косметику по лицу, назло Джанабаеву, назло этой старой гадюке, да только понимала, что наврежу только себе — Джанабаев может разозлиться. А ведь я не знаю, на что именно способен этот мужчина. Вдруг, он возьмёт и начнёт бить меня? Или, изнасилует…
Мастера покинули мою комнату, оставив меня наедине с грымзой.
Анна Петровна сходила в мою гардеробную и вынесла платье с туфлями на высоком каблуке.
Она положила одежду на кровать и сказала:
— Надевайте.
— Вы кое-что забыли, — сказала, выгнув одну бровь.
— Вы про бельё?
— Да, про бельё, — сказала зло, кипя от негодования.
— Артур Маркович дал чёткие указания — под платьем не должно быть никакого белья.
«Он совсем спятил?!»
Хотела снова возмутиться, но увидев взгляд Анны Петровны, поняла, что это станет пустой тратой времени.
Платье было красивым, удобным, из приятной чёрной ткани с чёрной блестящей бахромой. При каждом моём шаге, платье «оживало».
Очень красиво, да только мне ненавистна была эта красота.
Мне было страшно.
Анна Петровна неожиданно одобрительно улыбнулась и сказала:
— Артур Маркович будет доволен. А теперь пойдёмте за мной. Он скоро будет здесь.
Напоминание о его скором прибытии вытеснило из меня всю решительности и настрой.
Я стояла и не двигалась, глядела на распахнутую дверь, на Анну Петровну и громилу, что караулил меня у двери, и моё сердце застучало быстрее.
Сглотнула, расправила плечи и, сказав самой себе, что всё будет хорошо, сделала первый шаг.
* * *
Елена
Я не запомнила обстановку, когда следовала за Анной Петровной.
Больше оглядывалась, так как мне в затылок дышал тот самый громила.
Запомнила лишь одно, моя комната находилась на третьем этаже.
И когда мы спустились и меня проводили в столовую, первое, что увидела, были его глаза — невероятно тёмные глаза, словно сама ночь смотрела на меня. Они напоминали бездонные чёрные дыры.
Его губы дрогнули.
— Добрый вечер, моя прекрасная Елена. Ты такая красавица. Моя красавица.
Он говорил что-то ещё, но всё, что я могла слышать, был лишь грохот моего собственного сердца.
Я встретилась с его пристальным взглядом, и от моей фальшивой решимости не осталось и следа. Почти мгновенно Артур оказался прямо передо мной. От его близости у меня скрутило желудок, а во рту резко пересохло.
Отвела взгляд, стараясь смотреть куда угодно, но только не на него.
Схватив меня за подбородок, Джанабаев заставил меня встретиться с ним взглядом. Его сильный голос был глубоким неторопливым и властным.
— Так не пойдёт, моя девочка, — недовольно сказал Артур. — Встречать меня ты должна с улыбкой и отвечать на мою любезность. Итак, повторим заново. Я сказал: Добрый вечер, моя прекрасная Елена. Что ты должна сказать в ответ?
«ИДИ НА ХЕР, УРОД!» — вертелось на кончике языка.
Мне пришлось стиснуть зубы, чтобы не сказать эту грубость.
Джанабаев ждал. Он сильнее сжал своими пальцами мой подбородок, а другую руку положил мне на грудь и сжал.
От его прикосновения у меня чуть не подкосились ноги. Мне захотелось закричать, убежать, да только куда бежать?
Я прокашлялась и сказала:
— Простите… Кажется, я заболела…
Он видел мой страх и ощущал мою дрожь, но продолжал держать за подбородок, а другой рукой гладить и сжимать то одну, то другую грудь, вызывая во мне странные ощущения.
Попыталась убрать его руки, но он лишь ещё сильнее сжал, что останутся синяки.
— Добрый вечер, Лена, — повторил он уже с нажимом и угрозой.
Его глаза горели, а губы улыбались.
Ему нравилась моя непокорность.
И я сказала:
— Добрый вечер, Артур Маркович.
— Просто Артур, Лена. Обращайся ко мне по имени.
— Хорошо.
Я говорила себе казаться сильной, но не могла.
— Прекрасно, — сказал он довольно и убрал свои руки.
Я вздохнула от облегчения.
— А теперь, моя дорогая, приглашаю тебя за мой стол.
Глава 6
Елена
Стол был накрыт по-царски и блюда, что украшали его, источали потрясающие ароматы.
Желудок предательски заурчал.
Выбирая, меньшее из зол, решила хоть наесться до отвала. Надеюсь, Джанабаев тоже хорошо поест и с полным животом не сможет совершать свои сомнительные подвиги в отношении меня.
Единственное было «но» — присутствие этого человека мне здорово портило аппетит. Боюсь, что мне и кусок в горло не полезет.
Зато отметила, что столовые ножи были чертовски острыми.
Обрадовалась этому факту и поспешила за стол, как вдруг, Артур схватил меня за локоть, резко останавливая.
Взглянула в его бездонные глаза, не понимая.
— Погоди, моя сладкая, — каким-то мурлыкающим тоном проговорил мужчина.
Другой рукой он потянулся вниз и приподнял подол моего платья!
Нагло положил свою тёплую и сухую ладонь на мои ягодицы!
Шок от его прикосновения и наглого поведения мгновенно сменился яростным гневом!
Я напряглась и неожиданно для себя, влепила, этой сволочи звонкую и хлёсткую пощёчину!
— Не смей ко мне прикасаться! — прошипела я дикой кошкой.
Мне до боли в кончиках пальцев хотелось наброситься на него и расцарапать ухмыляющуюся рожу, а потом выбить ему зубы и выколоть вилкой глаза!
Джанабаев отпустил меня и довольно улыбнулся. Его глаза горели довольным блеском.
— Прекрасно, — сказал он, а потом подошёл к высокому стулу и, отодвинув его, сказал: — Садись, моя мятежная девочка. Поедим.
Я наблюдала за мужчиной и пришла к следующему выводу: Джанабаев не простит мне эту выходку.
Не простит, если я не заколю его раньше.
Наконец, мы сели за стол.
Еда пахла восхитительно, но мой желудок категорически отказывался принимать пищу.
Положила в рот небольшой кусочек сочного мяса, пожевала, однако, проглотить удавалось с огромным трудом.
От волнения у меня сжималось горло, пересыхало во рту, да и просто хотелось убежать.
Общество Джанабаева меня не просто нервировало, я его боялась и боялась того, что произойдёт после этого дурацкого ужина.
Артур бодро о чём-то говорил, рассказывал какие-то нелепые случаи из своего детства, но я слушала его в пол уха и лишь кивала, не предпринимая никаких попыток поддержать разговор.
Он разлил по бокалам красное вино и предложил тост:
— За нашу совместную жизнь, дорогая моя.
Я едва «удержала» лицо, чтобы не скривиться при этих словах.
Криво улыбнулась и сделала небольшой глоток.
— Расскажи что-нибудь, Лена, — вдруг попросил меня Артур.
Я стиснула зубы и поджала губы, а мужчина лишь наслаждался моим состоянием неловкости и обречённости.
— Я вела обычную жизнь… — сказала сухим и безэмоциональным тоном, оставив в конце неоконченные слова, намекая на то, что моя жизнь резко изменилась с появлением Джанабаева.
Он хмыкнул.
— Ты ничего не ешь? Не нравится?
— Наоборот, всё очень вкусно, — сказала, вяло ковыряясь в тарелке.
— Тебе нужно хорошо питаться, Лена. Силы тебе понадобятся.
Я застыла и напряглась от его слов. Силы для чего? Для борьбы? Побега? Или плотских утех?
Ничего не ответила и откусила ещё кусочек вкусного и ароматного мяса.
Мужчина следил за мной и сам ел очень мало.
Сволочь.
Я использовала всю силу своего терпения, чтобы остаться сидеть на месте и не дёргаться от каждого звука и слова Артура. На самом же деле, мне хотелось вскочить со стула и убежать, хоть дверь и была заперта, а за дверью поджидал громила-охранник.
Мне было страшно.
Я крепко сжимала в руке нож, предназначенный для мяса — острый, длинный, с мелкими зубчиками, как у пилы.
Мои ноги под столом мелко дрожали.
Либо сейчас, либо никогда.
И я приняла решение.
Чтобы унять своё волнение, взяла бокал с вином и залпом выпила.
Отставила бокал и посмотрела на мужчину долгим взглядом.