«Я же говорила» — довольно заявила волчица, с обожанием смотря на Романа. «Он всех их в кулаке держит. Пусть попробуют в нашу сторону хотя бы фыркнуть — мигом из машины выкинет!»
«Меня?» — неловко пошутила я про себя.
«Их, глупая!» — воскликнула сущность волка и отвернулась от меня, давая понять, что на этом сеанс связи окончен. Ох и характер у нее! Боевая, сильная, смелая и отважная. Не знает ни страха, ни упрека. Если бы моя волчица была человеком, из нее вышел бы замечательный страж порядка.
— Но мы едем на встречу с Капуловыми! — не унимался оборотень, сидящий прямо позади меня. Ого, а он смелый. В таком капризно-обвинительно тоне разговаривать с альфой сможет не каждый. Расплата не заставила себя долго ждать. Роман резко обернулся и, не сбавляя скорости, зарычал на своего воина.
У меня волосы на голове зашевелились. Сила альфы заполнила пространство салона так плотно, что стало трудно дышать. Уши разрывались от нечеловеческого рыка, который издавал альфа. Так он ставит на место особенно зарвавшихся самцов, проявивших неуважение. Лишь когда по салону машины пронесся тихий скулеж, густая энергии альфы схлынула. Роман развернулся и продолжил вести машину, сидя с таким лицом, будто ничего особенного не произошло.
— Ого! — не сдержалась я, когда мы начали подъезжать к границе кланов. Да отец сюда согнал всю стаю! Здесь не только воины, но и опекуны, а поодаль притаились самки с детенышами. Со стороны Манкуловых народа было поменьше, но не меньше пятнадцати человек.
Мой взгляд быстро прыгал по родственникам в поисках самых близких людей. Не сразу я увидела отца, с посеревшим лицом стоявшего у самой границы. От стаи Манкуловых его отделяли считанные миллиметры. Седая борода на загорелом лице только придавала папе мужественности и зрелой красоты. Его крепкое поджарое тело никто не посмел бы назвать старым. В свои пятьдесят с хвостиком отец мог дать фору даже Роману.
Карие глаза папы метали молнии, но я ощущала на дне этого жалящего взгляда невыразимое беспокойство за меня, его единственную дочь. Все вокруг перестало иметь значение. Я не слышала, что говорит мне Роман. Сознание уловило тот момент, когда машина остановилась, а дальше все как в тумане.
Я выскочила из салона и бросилась к границе. Роман припарковался у кустарника, поэтому папа не сразу заметил мое прибытие. Я бежала изо всех сил, но отец заметил меня лишь тогда, когда между нами оказалось всего десять метров. Его лицо тут же разгладилось, посветлело, исчезла крупная складка на лбу. Он вдруг перестал источать угрожающую мрачность, став тем самым папой, каким я всегда его знала.
— Моя Снежинка, — отец буквально поймал меня в воздухе, обхватив крепкими руками и прижав к своему сильному телу. Родной запах ударил в нос. Наконец-то он рядом! Теперь, когда я нахожусь в окружении родных, мне больше ничего не угрожает. — Я чуть с ума не сошел, — сокрушался отец, несколько раз крепко поцеловав меня в щеки и в макушку. Он никогда не позволял себе проявлять нежность на людях. Если папа целует меня на глазах у Манкуловых, значит, не может совладать со своими эмоциями.
— Все хорошо, — я спешила успокоить сердце отца, дать понять, что я в порядке.
Не знаю, сколько мы стояли так, прижавшись друг к другу изо всех сил. Я не могла расцепить свои руки, не могла отпрянуть от отца, жадно вдыхая знакомый с детства запах любви, защищенности и преданности.
— Доброго утра, Михаил Викторович, — голос Романа звучал жестко и уверенно. Я сразу почувствовала себя неуютно, словно позволила Манкулову увидеть то, что для него не предназначалось. Судорожно втянув воздух, отец мягко задвинул меня за свое плечо. Он вновь придал лицу угрожающее выражение, словно хотел разорвать Романа на месте.
Глава 12.1
— Детка, ты как? — мама нежно коснулась моего плеча. Обернувшись, я улыбнулась ей и коротко кивнула. — Хочешь уйти? — предложила она, намекая, что дальнейший разговор не предназначен для моих ушей. Я бросила вопросительный взгляд на отца. Он не приказывал мне уйти, а значит, я могу остаться.
— Нет, мам, — заведя руку за спину, я поймала ее пальцы и крепко сжала их.
— Мне не нужны твои приветствия! — высокомерно заявил отец, смотря на альфу с презрением. — Выдай мне тех, кто прикоснулся к моей дочери, и на этом разойдемся! — даже в интонации папы слышалось намерение разорвать младших братьев Романа. Неужели Манкулов отправит их на верную смерть?
— Для начала, думаю, нам нужно восстановить события вчерашнего дня, — отозвался Роман. Ага, значит, что-то задумал. — Пусть твоя дочь расскажет обо всем, что с ней случилось, — он перевел внимательный взгляд на меня, напоминая о моем обещании не лгать. Я помню, и марать свою совесть не собираюсь.
Взгляды всех присутствующих устремились ко мне. Все ждали, что же я скажу. Многие родственники смотрели с жалостью, ожидая, что я расплачусь. Во взглядах Манкуловых я заметила злорадство, неприязнь и откровенную ненависть. Нет, я не позволю им наслаждаться таким зрелищем. Гордо подняв голову, я расправила плечи и заставила себя говорить ровно, спокойно, без запинки отвечая на уточняющие вопросы Романа и отца.
— Правильно ли я понял, что мои братья связали тебя, а затем грубо толкнули и усадили на солнцепек? — вкрадчиво допытывался Манкулов, подойдя максимально близко к черте. Это раздражало. Мы интуитивно чувствуем границы своей стаи, и столь наглое поведение сравнимо с дыханием в лицо. Если альфа переступит границу (что вряд ли), это будет вызовом. Начнется потасовка.
— Да, все верно, — кивком подтвердила я.
— Макс, Серж, выйдите сюда! — приказал Роман. Раздался треск раздвигаемых веток. Из-за зарослей вышли те самые парни, которые напали на меня. Сейчас они выглядели…куда менее уверенными в себе. Не было ни того запала, ни огонька в глазах, ни храбрости. Головы опущены очень низко, на моего отца и меня они как будто боялись смотреть. Два нашкодивших щенка — вот, какими они выглядели сейчас. У меня в сердце не было ни злости, ни желания мстить этим ребятам. Страха перед ними не было и подавно. Они вызывали лишь жалость. — Серж, покажи, — приказал Роман, не оборачиваясь. Что он должен показать?! Младший брат повиновался не сразу. Медленно поднял голову, будто опасался чего-то. Наконец, все присутствующие увидели то, что так хотел продемонстрировать альфа. От этого зрелища даже у меня челюсть отвисла. У старшего вокруг глаза кожа стала синей, веки распухли, а сам глаз заплыл. Парень даже не мог его открыть. Это, что же, я его так…? — Юля, это сделала ты? — с упреком в голосе спросил альфа, смотря на меня как на заправскую хулиганку. Он издевается?! У меня бы никогда не хватило силы, чтобы нанести такую травму!
— Э-э… — протянула я и невольно рассмеялась. Боже, какая нелепица! Альфа пытается надавить на то, что я одна, ростом сто шестьдесят пять сантиметров, избила двух крепких самцов. Звучит как анекдот. Вместе со мной начали смеяться и братья, и отец, и даже самки поодаль от нас. Только Манкуловы сохраняли мрачную серьезность.
— И это тоже ты? — с упреком спросил Роман, кивая второму брату. Альфа словно не замечал того, что над ним смеялись его враги. Макс, младший из братьев, которого я вчера ударила ногой, задрал штанину своих шортов и показал всем нам синяк размером с теннисный мяч. Ладно, может, эту травму действительно нанесла я. Но и у младшего на лице следы побоев! Губа разбита и, кажется, пострадала челюсть — парень старался лишний раз не открывать рот. Ему прилетело не в глаз, а в челюсть. Думаю, Роман провел с братьями воспитательную беседу, последствия которой теперь пытается переложить на меня.
Глава 12.2
Что мне теперь делать? Как реагировать? Отпираться? А зачем? В конце концов. Если Манкуловы начнут думать, что я — беззубый цветочек, который можно бессовестно бить, то моей стае от такого вывода выгоды не будет. Пусть думают, что наши женщины могут постоять за себя не хуже самцов!
— Я, — призналась с улыбкой. Краем глаза заметила, как изменились лица Манкуловых. Они стали смотреть на меня более серьезно. Без прежних насмешливых ухмылок.
— А на тебе, Юля, есть следы нападения? — Роман не сводил с меня пристального взгляда, будто следователь, загоняющий в угол преступника.
— К сожалению, есть, — я вытянула вперед руки, демонстрируя борозды от ремня. До сих пор они не сошли, напоминая о печальном инциденте.
— Они связывали тебя, — кивнул Роман. — А еще? Синяки, ссадины? Может быть, сломанные ногти?
— Нет, — покачала головой я. — Тебе мало следов ремня? — осмелилась огрызнуться, хотя такое дерзкое поведение девушки не приветствуется. Нападение на самок, впрочем, не приветствуется еще сильнее.
— Мне? — Роман удивленно указал пальцем на самого себя. — Мне достаточно. Думаю, каждому присутствующему здесь очевидно, что, если бы мои братья хотели причинить тебе серьезный вред, ты бы не отделалась следами ремня на запястьях. Да и они не желторотые щенки, чтобы позволить девчонке избивать себя.
— Ты к чему это клонишь, паскуда? — прошипел отец. Между его ногой и границей стаи оставались буквально считанные миллиметры.
— Ваша дочь прекрасна, — развел руками альфа. — Мои братья — всего лишь дети. Они только вступают в пору взросления, только учатся контролировать свои желания. Прелесть вашей дочери всколыхнули в них такие чувства, с которыми они просто не справились. Молодые идиоты. Посмотрите на них! — воскликнул он, указывая на Макса и Сержа, втянувших головы в плечи. — Разве можно рассматривать случившееся как настоящее нападение? Они заигрывали с девушкой, пытались завязать разговор как умели. Да, глупо. Да, бездарно, но по-другому они пока не умеют. Они же избиты так, что пришлось вызывать врача! — возмущенно воскликнул оборотень.
Нет, это уже даже не смешно. Не ожидала такого удара в спину от Романа. Решил представить дело так, словно все случившееся лишь невинная шалость, ничего серьезного? Обида колючим зверем ворочалась в груди. А ведь в какой-то момент я поверила в то, что Манкулов намерен уладить конфликт, не позоря меня…
— Чтобы причинить вред человеку, совершенно необязательно его избивать до кровавых соплей, — сама удивляюсь, как хватило наглости взять слово. Голос звучал как стальная струна. Даже Роман, и тот присмирил свой пыл. — Эти два «невинных ребенка» связали меня и усадили на открытый солнцепек. Я думала, что умру от жажды! Я пролежала на жаре около часа, а они не то, что не дали попить, они еще и не позволили мне уйти с того места! — я невольно перешла на крик. Боль прорывалась сквозь самообладание, у меня дрожали руки. — Сами же сели в тени! — я обвиняюще ткнула пальцем в двух шакалов. — Я сходила с ума от жажды. Я мечтала о глотке воды, а они просто наблюдали за моими мучениями. У вас в стае принято именно так ухаживать за женщинами?
— У нас не было воды! — буркнул Серж, бросив на меня запуганный извиняющийся взгляд. — Мы тоже хотели пить…
— Но вы сидели в прохладе, а я едва не умерла от жажды, — прошептала я, сжав пальцы в кулаки. Не смогла удержаться и обратила на Романа свой взгляд, полный боли и обиды. Альфа едва заметно дернул щекой и впервые опустил взгляд. Неужели стало стыдно? Не верится! Я больше никогда не поверю Манкулову.
— Поймите меня, я не пытаюсь оправдать преступление своих братьев, — заявил Роман, обращаясь к моей стае. Он вскинул голову, обводя всех собравшихся уверенным взглядом. — Они дураки, в этом ни у кого не может быть сомнений. Но мотив их преступления вовсе не в том, чтобы причинить вред этой девочке! — он указал ладонью на меня. — Мои братья не злодеи! Они кретины, что, возможно, еще хуже, но все-таки! — когда в толпе раздались смешки, Роман повысил голос. Какой он все-таки…позер. — Я прошу о снисходительности. Они раскаиваются в том, что сделали, и готовы принести свои извинения.
Глава 12.3
— Нет! — отрезал отец прежде, чем Манкулов закончил фразу. — Нам не нужны извинения! Мы требуем их выдачи! — он был в своем праве. Остальные члены стаи поддержали отца энергичными выкриками.
— А вот здесь есть нюанс, — лукаво улыбнулся Роман, и я сразу поняла, что он задумал что-то очень хитрое. У него есть какой-то план, и своих братьев он будет отстаивать до последнего. — Видите ли, согласно законам оборотней, нельзя требовать казни родственников того, кто приходится женихом вашей дочери, — альфа расплылся в хитрой улыбке.
На границе воцарилась полная тишина. В шоковом молчании пребывали обе стороны: и Манкуловы, и Капуловы. Что несет этот малахольный? Какой еще жених дочери? Кто? Нет у меня никакого жениха и не было никогда! И уж точно моим женихом не может быть Манкулов! Никто из их клана! Тем более, их альфа…
— Среди твоих родственников нет жениха моей дочери, — отрезал отец, первый из всех отошедший от шока. — Ты нагло похитил ее! — прямо обвинил он Манкулова.
— Разве? — вопросительно вскинул бровь Роман. Он уже не казался тем добродушным хозяином, каким был вчера. Теперь я видела хладнокровного, жесткого, хитрого альфу. Похоже, от обвинений в похищении он готов отбиваться яростнее, чем от вражеских клыков. — Юля, разве я применял к тебе силу? — неожиданно он обратился ко мне, полоснув по моему лицу угрожающим взглядом.
— Я… — замялась, чувствуя, что внимание всех присутствующих приковано ко мне. — Я была так измотана пребыванием на жаре, что не могла сопротивляться.
— А нужно было? Давай восстановим те события, — терпеливо вздохнул Роман, но, судя по тому, как начали раздуваться его ноздри, терпение альфы на исходе. — Я нашел тебя изможденную, уставшую, почти без сознания. Ты не могла даже стоять на ногах, — ох, лучше бы он этого не говорил. От такой информации мой отец злобно зарычал, а вместе с ним и все воины стаи Капуловых — мои братья, родные и двоюродные. — Не надо злиться, — Роман расплылся в насмешливой улыбке. Да он откровенно насмехается над моим отцом! И как я могла не замечать всей этой наглости и невоспитанности? Со мной альфа был совсем другим: обходительным, сдержанным, вежливым. Меня не покидало ощущение, что такое его вызывающее поведение — игра. Чего же добивается Роман? — Не я довел вашу дочь до такого состояния, — фыркнул он с презрением.
— Так выдай тех, кто довел! — проревел папа так громко, что я невольно отступила на шаг назад. Каким же страшным он может быть в моменты ярости! — Хватит точить лясы! — многие восприняли эту фразу как призыв готовиться к бою. Мои братья ощетинились, кто-то частично трансформировался, показав острые, как ножи, когти.
— Непременно, — с лукавой улыбкой пообещал Роман. Он никак не отреагировал на вспышку гнева моего отца, словно не заметил ее вовсе. Ох, сомневаюсь, что альфа намерен выполнить свое обещание. Он играет с нами. — Но имейте в виду: в случае нападения на стаю я буду обращаться в Высший совет и требовать вашего наказания, — угроза более, чем серьезная. В случае, если в наши дела вмешаются Высшие, худо будет всем. После их последнего вмешательства пятьдесят лет назад многие были с позором изгнаны из своих кланов за преступления. Если такое повторится, наказание может быть еще более суровым. Все соседние стаи и так шепчутся, что вражду наших семей нужно прекратить, распустив Манкуловых и Капуловых на все четыре стороны. Незамужних самок выдать замуж, семейные пары отселить в другие районы страны, а одиноких волков заставить создать новые кланы. Слова Романа словно встряхнули отца. Он сжал кулаки, но все же решил дать отбой — поднял руку вверх, призывая своих успокоиться. Манкулов благодарно кивнул ему и продолжил свое выступление. — Итак, я обнаружил Юлю в крайне уязвимом, беспомощном состоянии. Оставить ее в таком положении я не мог, мне не позволяли инстинкты, да и воспитание, — после этой фразы презрительно фыркнул уже мой отец. Роман не обратил внимания. — Я перенес твою дочь в свою машину, напоил, включил кондиционер и принял решение отвезти в свой дом. Она была не в себе! Что мне оставалось делать? — развел руками он.
— Отвезти ее ко мне! — рявкнул папа. — Кто ты такой, чтобы забирать мою девочку в свою берлогу?! Она принадлежит мне! — я ничуть не обиделась. По законам оборотней, женщина должна быть под покровительством мужчины — отца, брата или мужа. Формально я действительно принадлежу отцу. Это не означает, что он — мой хозяин, а я рабыня. Отец защищает меня так, как не сможет ни один другой мужчина в мире.