Как низко для человека его положения.
В общем, ни к чему конкретному мы не пришли. Он посоветовал оставить его дочь в покое, я посоветовал ему свалить в задницу, на том и порешали.
Приглашения на свадьбу он не получит, и спокойно оставлять его за спиной тоже не стоит. Сделать я вряд ли что-то смогу, да и не стану хотя бы из уважения к Варе, а вот он наделать гадостей может. Совершенно неприятных и даже губительных для всего того, во что я душу вложил.
Но об этом я буду думать через час, а пока:
–Оладьи или блинчики? – Спрашиваю с самым серьёзным видом, хотя не умею готовить ни то, ни другое. Но где-то в кухне была когда-то в шутку подаренная мамой «вечному холостяку» кулинарная книга, на которую я возлагаю не малые надежды.
Варя забавно морщит носик, показательно раздумывает пару секунд, а затем с таким же серьёзным видом решает:
–Ты.
И льнёт ко мне, «бодает» лбом в грудь и тут же трётся щекой. Прижимается крепко-крепко, умудрившись встать как-то боком, что её живот сейчас не является для нас такой непроходимой преградой. Она обнимает меня обеими руками за талию, каким-то удивительным образом оказавшись сразу со всех сторон. Как такая кроха может занимать столько места?
–Лопнешь, – хмыкаю, улыбаюсь уголком губ и кое-как обнимаю её в ответ.
–Ну и пусть, – Варя «тает» прямо у меня в руках.
Это совершенно не подходящий момент, но при всём понимании я всё равно говорю:
–Нам с тобой нужно будет съездить в ту клинику.
–Опять? – Мгновенно настораживается моя малышка, чуть отстраняется, закидывает голову и смотрит на меня снизу вверх большими испуганными глазами.
Я буду уродом, если не скажу ей о том, что сообщил мне доктор. Но вдруг ничего не подтвердится? Зачем мне пугать Варю? К тому же, женщинам в её положении нервничать нельзя, это знаю даже я.
–Они хотят устроить полное обследование, – говорю ей полуправду спокойно, глядя Варе прямо в глаза. – Я настоял. Доверяй, но проверяй, знаешь ли.
Она не очень довольна, но всё равно кивает, хоть и продолжает поджимать губы. И не догадывается ровным счётом ни о чём.
А потом позволяет мне увести её в кухню, и даже послушно садиться за стол. Но когда я перерываю все полки в поисках той самой книги, не выдерживает, отодвигает меня в сторону, сама устраиваясь перед столом, и решает:
–Блины.
Я всегда знал, что умею готовить. По крайней мере, то, что я точно ем, и обычно в состав таких блюд входит мясо. Выпечка – не мой профиль, но кое-какие познания у меня были.
Так я считал, пока не увидел Варю, ловко обращающуюся с тестом, которое она сотворила буквально за минуту, и уже подрумянивающимися блинчиками, хотя они оказались на плите буквально вот только что.
Я не знаю, как у неё это получается, но Варя успевает заварить чай и отрыть в холодильнике какой-то ягодный сироп, а ещё сделать несколько бутербродов с копчёным мясом, тарелку с которыми ставит на стол передо мной. Варя как-то странно смотрит на них, а в итоге стаскивает себе один бутерброд и с видом победителя возвращается к плите.
И уже через пару минут садиться за стол рядом со мной, ставит тарелку с парящими пышными блинами и с кошачьей улыбкой желает приятного аппетита.
–Какие у тебя отношения с отцом? – Спрашиваю у очаровашки и засовываю блин в рот.
Вкусно, но моя любовь – мясо. И это вряд ли возможно изменить.
Стягиваю бутерброд и выжидающе смотрю на Варюшку.
У неё вздрагивают обнимаюшие кружку ладони и на миг расширяются глаза.
–Сложные, – не скрывает она, говорит осторожно и настороженно. – Как и со всей семьёй. Почему ты спрашиваешь?
Сказать или промолчать? Не вижу смысла скрывать, но, если Варя узнает о нашем с её отцом разговоре не от меня, то наверняка всё не так поймёт и решит, что я скрываю от неё что-то.
–Я виделся с ним вчера, – всё же говорю и затыкаю себе рот едой, чтобы не ляпнуть ещё чего-нибудь, а заодно позволить Варе обдумать услышанное.
Она с резким стуком опускает кружку на стол. Не рассчитывает силу и чай предательски проливается на поверхность, но моя впечатлительная очаровашка не обращает на это совершенно никакого внимания.
Варя сидит рядом, но теперь поворачивается всем телом ко мне. Смотрит требовательно и одновременно испуганно, будто бы я только что признался в измене родине, и её долго – вытрясти из меня всю правду.
–Так, – шумно выдыхает она и прикрывает глаза, стараясь успокоиться.
Получается у неё не очень хорошо, пальчики продолжают подрагивать, и кожа лица какая-то ненормально бледная. Но Варя всё равно открывает глаза и тут же щурится. И практически требует:
–Выкладывай.
Глава тридцатая. Варя
Я сама себе напоминаю альпиниста, что готов взобраться на свой Эверест правды. Не могу сказать, что от этого мне станет спокойнее спать и легче жить, но мысль о том, что Егор творит что-то у меня за спиной, грызёт изнутри, словно голодная собака самую вкусную в своей жизни кость.
Мне нужно если не принимать в этом участие, то хотя бы знать, что он делает.
–Нечего выкладывать, – говорит он настолько спокойно, что я мгновенно разглядываю весь обман.
–Врёшь, – безжалостно обрубаю его даже не попытку соврать – когда пытаются, то хотя бы делают это чуточку правдоподобнее.
Егор – воплощение абсолютного спокойствия. Бесстрастное выражение лица, прямой взгляд мне в глаза, способный выдержать даже атомный взрыв, и лёгкая вежливая улыбка на тонких губах. А ещё немного наглый, но совершенно невозмутимый вид.
Ему не нужны слова, чтобы сказать: «Я ничего тебе не расскажу».
–Это нечестно, ты в курса? – Обижено откидываюсь на спинку стула и складываю руки на груди, удобно устроив их на животе.
Минин улыбается как-то запредельно загадочно и возвращается к завтраку.
–Ешь, нам ещё ехать, – советует и мне.
Любопытство колется в венах, но пустой желудок я чувствую ярче, поэтому, помедлив, всё же тянусь к своим блинчикам.
А потом ругаю саму себя, а заодно и прожорливых детей – в шутку, конечно – потому что я, кажется, объелась. Егору на потеху.
И уже в коридоре, когда он помогает мне застегнуть молнию на ботинках, с громким шлепком бью себя по голове.
–Там же вроде кровь на голодный желудок сдавать надо. И другие анализы, наверно, тоже...
Егор выпрямляется и несколько секунд пронзает меня задумчивым взглядом. Достаёт телефон, скользит по сенсорному экрану твёрдым большим пальцем с коротким ногтем, а затем прикладывает мобильный к уху. Это получается у него так просто и привычно, но у меня дрожат коленки от его сурового и в то же время подчёркнуто спокойного вида.
В этот момент мне просто хочется стоять рядом с ним и ловить взглядом каждое движение, специально тянуть носом пропитанный его «ледяным» парфюмом воздух и плавиться от уверенного твёрдого голоса с хрипотцой настолько мужественной, что пятки сводит судорогой от восторга.
–Хреново, – подводит он итог своего недолгого разговора, роняет телефон в карман брюк и стучит пальцами по своему бедру, к которому я невольно прикипаю взглядом.
Нельзя быть вот таким. Нельзя сводить меня с ума даже своим запахом.
И когда только это успело произойти?
ивной девочкой и, стоит словам слететь с губ, тут же пугаюсь, что сморозила какую-то совершенную глупость, и что сейчас Егор посмотрит на меня с осуждением...
Но ничего такого не происходит. Минин дарит мне немного усталую, но довольную улыбку, и умудряется немного прищурить глаза, словно он – большой усатый кот.
–Уверена? – Крайне провокационный вопрос.
Всё внутри меня тает, будто я вся сделана из молочного шоколада с кусочками клубники.
Кажется, Добрый Принц вдруг оказался коварным, но крайне очаровательным Злодеем, который держит настоящего принца где-то у себя в подземелье.
–Абсолютно, – безбожно вру, потому что не уверена уже ни в чём, но предвкушение чего-то волшебного накрывает меня трёхметровой волной.
Глава тридцать первая. Егор
У моей очаровашки брызгают искры из глаз и щёчки порозовели от растянувшейся на лице улыбки. Она – облачко розовой сладкой ваты.
В голове нет ни одной мысли касательного того, как и где устроить для Вари сказку, но её счастливый вид определённо предаёт сил и веры в себя.
–Устроим, – говорю с уверенностью, которая пугает даже меня самого.
Обычно я не даю обещаний, в которых не уверен. Честно говоря, я стараюсь вообще ничего не обещать, потому что в мире существует такая неприятная штука, как непредвиденные обстоятельства.
Варя – моё большое исключение из правил. Рядом с ней хочется впустить в свою сухую и насквозь пропитанную порядком жизнь каплю безрассудства. И просто смотреть, что из этого получится.
–Я только папку возьму.
Мы выходим из дома и тратим полчаса на дорогу. Я не паникую, время ещё есть, но едва ощутимая тревога щекочет горло. Моей строительной компании принадлежит целое здание в двенадцать этажей в одном из «дорогих» районов города. Варька рассматривает его бесчисленные стеклянно-металлические стены с тихим восторгом, намертво прилипнув к окну на всё то время, пока мы подъезжаем и пытаемся найти свободное парковочное место.
А потом сама тянет меня к главному входу, но внутри тут же тушует и тормозит, настороженно глядя на сидящую за столом охрану.
–Доброе утро, Егор Денисович, – здороваются те, скользят взглядом вначале по лицу, а потом и по животу моей девочки, который против воли притягивает взгляды, и в конце теряют к ней всяческий интерес.
Но меня всё равно царапает уделённое Варе внимание. Я тот ещё собственник, и с этим уже вряд ли можно что-то сделать.
–Я спрячу тебя в мешок, – зарываюсь носом в волосы моей очаровашки и шепчу ей на самое ухо. И прижимаю к себе, обняв за плечи и уводя вглубь здания, когда она невольно вздрагивает и странно косится на меня.
Мой кабинет находится на предпоследнем этаже. Не скажу, что я боюсь высоты – мой «законный» последний этаж отжала себе Алиса, девушка исключительного таланта, удивительной упёртости и зачастую раздражающего оптимизма. Она дизайнер-проектировщик, своими умелыми ручками может воплотить в жизнь самый бредовый заказ, и сделать это за рекордно короткие сроки, с минимальными погрешностями и парой своих значительных правок, которые навяжет заказчику со стопроцентной вероятностью.
Весь кабинет полностью в Варином расположении – именно так я говорю ей перед тем, как ещё раз свериться с часами, ответить на входящий звонок одного из своих юристов и оставить её одну.
Алиса находит меня уже в приёмной. Она совсем короткая, ниже даже моей маленькой Вари, и на дух не переносит даже самые маленькие и удобные каблуки, но это совершенно не мешает ей подойти ко мне вплотную, закинуть голову и снизу зыркнуть своим злым бесстрашным взглядом.
–У вас семь минут, Егор Денисович, – чеканит подчёркнуто вежливо и избивает меня взглядом.
Алиса терпеть не может, когда что-то идёт не по плану, и всегда очень нервничает, а потом и злится, когда я, например, опаздываю, хотя у меня в запасе ещё больше десяти минут.
Иногда мне кажется, что эта девочка Божий Одуванчик со светлым каре и короткими ногтями в прошлом была маньяком-убийцей, но по каким-то причинам не забыла о своей прошлой жизни и запросто может кого-нибудь убить. Хорошо, если это буду не я.
–Идём, – вскидываю руки и делаю испуганное лицо, полностью признавая свою вину.
Алиса не верит ни разу, щурится, дёргает крыльями носа, разворачивается на пятках и первой идёт к лифту. Нужный нам зал переговоров двумя этажами ниже.
Все уже собрались и ждут только нас – за это я получаю ещё один выразительный взгляд Алисы, улыбаюсь присутствующим, встаю около своего места за круглым столом и на правах «главного» первым говорю приветственную речь.
Всё это дело занимает меньше получаса. Наш разговор из делового плавно скатывается в практически дружеский. Калинин настроен на сотрудничество и согласен практически со всеми нашими условиями, а то, что выдвигает в ответ, полностью устраивает нас.
Мы расстаёмся почти друзьями. Калинин с парой своих людей уходит, мои ребята тоже расползаются по своим кабинетам, и у зала переговоров остаёмся лишь мы с Алисой.
–Я слышала, вы пришли с девушкой, – говорит она без какого-либо укора и петляний вокруг да около. Собирает бумаги в стопку, стучит ребром о стол, обнимает и поднимает на меня спокойный взгляд. – С беременной девушкой. Если это не ваша жена, то я не советовала бы вам так открыто демонстрировать с ней отношения.
И уходит, больше ничего не сказав и не дав возможности ответить мне. Да и что тут отвечать? Я и сам знаю, что нам с Варей как можно скорее нужна эта бумажка из ЗАГСа, хоть я и не просто так сразу нацепил на неё кольцо: для всех непосвященных она действительно выглядит моей женой.
Я уже почти подхожу к своему кабинету, когда слышу за спиной перестук чьих-то каблуков и голос своей помощницы Лизы.
–Егор Денисович!
Она подбегает и резко тормозит передо мной, преграждая дальнейшую дорогу. Резко выдыхает, делает большие глаза и громко шепчет:
–Мне только что сказали. Не понимаю, почему её никто не задержал и кто вообще позволил ей пройти, но... у вас в кабинете Татьяна Сергеевна.
Я знаю лишь одну Татьяну Сергеевну, которая вот уже который месяц не даёт жизни ни моим родителям, ни мне самому.
А ещё я знаю, что в моём кабинете сидит Варя, которой совершенно точно нельзя встречаться с этой девушкой без тормозов.
Лиза что-то говорит и пытается задержать меня, но я определённо сильнее, поэтому практически не замечаю её, просто прохожу мимо и влетаю в кабинет, резко распахнув дверь.
Глава тридцать вторая. Варя
Это что-то очень странное.
Когда дверь Егориного кабинета распахивается и с грохотом ударяется о стену, я мгновенно, даже раньше, чем подняла взгляд, понимаю, что это не он.
И не ошибаюсь, потому что на пороге стоит девушка с бледной кожей и красными заплаканными глазами. У неё немного растрёпанные волосы и совершенно уставший вид, и я сама не понимаю, почему мне становится так жаль её, хоть я не имею ни малейшего представления о том, кем бы она могла быть.
Но дальше происходит что-то совершенно выбивающееся из моего понимания.
Гостья мечется почти безумным взглядом по пространству кабинета, понимает, что я здесь одна, сижу прямо в мягком удобном кресле Егора за его компьютером, и мгновенно меняется в лице. Словно я отрубилась на пару секунд и упустила тот момент, когда ушла заплаканная несчастная девочка и появилась она – надменная, недовольная и такая, о каких обычно говорят: «Сразу видно, что стерва».
Но всё, что она делает, это громко всхлипывает и медленно закрывает дверь, отрезая нас от всех тех, кто находится в коридоре и может подслушать.
И вот уже тогда меняется окончательно: распрямляет плечи, встаёт ровнее, поднимает подбородок выше.
–Ты кто? – Её хлёсткий голос разносится по кабинету.
У меня ощущение, будто меня только что ударили по лицу.
Не имею ни малейшего представления, что на это ответить, но и откровенничать непонятно с кем нет никакого желания. Я вижу, что эта девушка не из «местных» – пара из них уже заходили с какими-то бумагами для Егора, и вот они были улыбчивыми и в офисной одежде, а не в узких белых брюках и меховой шубе поверх брендового свитера.
–Художник, – вру с непоколебимостью, которая удивляет и меня саму. Но, естественно, я не подаю вида, потому что всю мою кожу колет от искрящейся в воздухе опасности, что источает эта особа.
Она пусть и выглядит довольно безобидно, но взгляд у неё жуткий.
–Это не твой кабинет, – резко рубит она так, будто я вторглась на её законную территорию, – Егор знает, что ты здесь?
–Егор? – Невольно переспрашиваю я, неприятно удивлённая тем, как собственнически она произносит его имя.