Но не храп мешал Далласу уснуть. В сложную ситуацию попал не только он, но и Гулёнка. В память врезалось её заплаканное лицо. Это так ранило, что и на его глаза невольно наворачивались слёзы. Надо выбираться, но он не знал как. Если кругом болота, то до их деревни можно и не дойти. И он не представлял, в каком она направлении. Зато пути к ней хорошо знали люди Боса. Они устроят карательную операцию, погибнут невинные люди, и это всё из-за него — человека, которого не должно быть здесь.
Бос хочет получить знания и, если Даллас откажется его обучать, его заставят. Ведь у них в руках Гулёнка, абсолютно беззащитная среди этих женщин. Даллас не позволит причинить ей вред. Похоже, остаётся подчиниться, надеясь, что когда-нибудь ситуация изменится.
День прошёл в бездействии. У Боса находилось множество занятий в деревне. Он лично пересчитывал корзины собранных грибов, проверял, сколько умерло или сбежало за ночь рабов и вылупилось цыплят. До позднего вечера Даллас оказался предоставлен сам себе.
Он заметил, что его хоть и не привязывают, не сажают в клетку, но рядом постоянно оказывался один из людей Боса. Если толстяк Жон отлучался, приходил другой абориген. Когда, в ожидании вечера, Даллас вышел прогуляться по селу, Жон увязался с ним, якобы показать где что.
Городок оказался небольшим — Даллас насчитал около двадцати домов на главной улице. Но в стороне плотно теснились друг к другу хлипкие шалаши, образуя трущобы. В них ютилось немало людей. Как пояснил Жон, так жили рабы. Грязные, оборванные, они все принадлежали Босу и некоторым другим знатным горожанам. При необходимости их выгоняли на работы — ловить крыс, собирать грибы, выделывать кожи или строить дома для господ. Сами они вели настолько убогое существование, что Далласу становилось неловко за то, как роскошно он устроился: в грязной хижине с храпящим толстяком. По крайней мере, его крыша над головой не протекала во время дождя, моросящего с самого утра, а спал он не на голой земле.
Прогулка получилась недолгой. Главная дорога кончилась, плавно превращаясь в тропу среди болот, а та терялась во мгле и тумане. Жителям этого поселения не нужны заборы, ведь по болотам враждебная армия не подойдёт незаметно, да и рабам сбегать на верную гибель вряд ли хотелось. Вполне возможно, что всех новичков сюда доставляли так же, как и Далласа — с мешком на голове.
С другой стороны посёлка начинались поля. Жон объяснил, что так выращивают грибы. Земля здесь суше, чем хлюпающие болота вокруг.
На вытоптанной площадке Даллас увидел тренировку воинов — они лениво метали копья в плетёные мишени. Пока один упражнялся, остальные сидели на корточках, попивая из бурдюков свою кислятину. Всего тренировалось человек пятнадцать. Но вряд ли по ним можно судить обо всей армии Боса. Барак, стоящий неподалёку, отличался внушительными размерами. Даллас спросил навязчивого Жона, зачем нужен такой большой дом для горстки воинов, но тот лишь посмеялся и заверил, что скоро в этом доме негде будет гриб уронить. Сбежал один раб, поэтому воины отправились в его деревню. Они приведут столько пленников, сколько смогут и убьют столько жителей, сколько захочется.
За грибными полями находилась «деревня баб», но охранницы не пропустили без разрешения Боса.
С одной стороны, Далласу очень хотелось увидеть Гулёнку, убедиться, что с ней всё в порядке, но с другой — ему нечем её ободрить. Плана побега он не придумал, а впустую обещать, что всё наладится, не хотел — это расстроит её ещё больше.
Вечером Бос выглядел усталым и не заставлял себя и Далласа долго заниматься алфавитом. Они с Аретом участвовали в собрании знатных жителей деревни, решая важные вопросы. Даллас слышал крики бурных дискуссий из окон одного из домов, но понять, о чём они не смог бы, даже если захотел. Встреча затянулась, поэтому через полчаса занятий Боса начало клонить в сон, и он сделал понятный жест, отправляя Далласа прочь.
Храп Жона звенел на весь дом, да ещё и в постели ползали насекомые. Бессмысленная борьба с этими явлениями не настраивала на отдых. Даллас вышел из хижины и побрёл по главной дороге. Некоторые окна домов богачей ещё светились, но большинство жителей давно спали. Пара стражников у костра увлечённо играли в кости недалеко от рабских лачуг. Они не сразу услышали шаги Далласа и подскочили, уставившись на него. Но поняв, что он здесь не по их душу, успокоились и вернулись к игре.
Даллас дошагал до края деревни и уставился в темноту. Там за болотами находились его друзья. Не те, роскошно живущие на Орионе, а мать Гули, Каспар, Вурх… Вурх? Светлый мех мелькнул на тропинке, послышалось частое дыхание зверя. Тёплый язык лизнул руку. К счастью, это был действительно пёс Каспара, а не какой-нибудь хищный зверь, нападающий из темноты. Оцепенение, вызванное страхом, прошло, Даллас потрепал загривок пса, удивляясь, как он здесь очутился.
Из темноты послышался едва различимый свист, похожий на пение птицы. Вурх обернулся, пробежал по тропинке, и остановился, глядя на Далласа, тускло сверкая глазами в темноте. Даллас отправился за ним, надеясь, что внимание собаки привлечено не болотной живностью.
Вурх попетлял по болотным кочкам и вывел на полянку, свободную от воды. Там торчало несколько стволов погибших деревьев. Смартлет осветил их, а также вышедшего навстречу человека — Каспара.
— Живой, хвала дедам! — он крепко обнял Далласа и попросил выключить фонарь, чтобы из деревни их не увидели. Он рассказал, как Вурх взял их с Гулей след через топи, как они прятались от сборщиков дани, проходящим иногда через эти болота. Остальное время они скрывались здесь, надеясь, что получится выкрасть Далласа и Гулёнку. И вот, такой момент настал.
— Знаш, де Гулька? Веди её, и идём до дому, — завершил короткую историю Каспар.
Даллас заколебался:
— Здешний правитель Бос обещал вырезать ваше племя, если мы сбежим. Придётся нам остаться, Каспар. Однажды я уговорю Боса отпустить Гулю, и…
— Нет! — отрезал Каспар, — Нашу деревню зажгут, а всех в рабы уйдут с вы или без. Нет коз больше, нет чем платить тут жить. Тама все в путь собрались, мы удём вверх. А тама де им нас искать…
— Но там же холодно. Разве племя выживет без коз и запасов? Здесь хоть жуки есть, — Даллас поморщился.
— Мы мал-мало еды тута уж найшли, там за снегом корья скопаем, мож коз найдём. Не все доживут, чё ж, но жить бум. Так де Гулька-то?
Похоже, Каспар прав. Из двух зол принято выбирать меньшее. Самое сложное — определить размеры этих зол, когда они почти равноценны.
Даллас и Каспар пошли вокруг деревни, стараясь не шуметь и не попасть ногой в одну из хлябающих лунок. Вурх, повинуясь жесту хозяина, шёл следом. Вскоре они вышли на грибные поля. Судя по тишине, вокруг никого не было. Тьма стояла такая, что без разницы, закрыты глаза или открыты. Каспар протянул посох, с которым не расставался, а Даллас ухватился за него рукой, и шёл, припадая к земле, пытаясь сориентироваться.
Они увидели свет жаровен у входа в женскую деревню. Значит, стражницы охраняли ворота круглосуточно. Даллас повёл Каспара в обход, и они вышли к забору из досок. Перелезть его смог бы только один, если второй подсадит, а обратно так не получится. Планки прилегали друг к другу плотно — и палец не просунешь. Но Даллас рассудил: раз стоит забор, есть желающие за него проникнуть. А значит, кому-то это удалось. Он шёпотом объяснил Каспару, что им нужно, и они пошли вдоль ограды, проверяя каждую доску на прочность.
Через несколько минут деревяшка под нажимом Далласа поддалась. Её низ отпилили, а верх держался на одном гвозде. Стоило отодвинуть её, а потом поставить обратно, чтобы незаметно проникнуть на территорию женщин. Даллас просунул голову, но никого и ничего не увидел в темноте. Опасно, но выбора нет. Он кое-как протиснулся в щель. Каспар приказал Вурху сидеть на месте и полез следом.
Даллас вспоминал, как стояли дома. Но приходил он через главные ворота, при свете, да и не обращал внимания на обстановку. А теперь им надо найти Гулёнку, спящую среди других женщин. Они затаились возле стены сарайчика, пока Даллас соображал.
Вдруг совсем рядом с ними скрипнула дверь. Из сарайчика кто-то вышел.
Мужчины замерли. Послышался шорох и осторожные шаги прочь. Зевнула девушка. Даллас понял, что делать, и пошёл на риск:
— Псст! Эй! — позвал он громким шёпотом.
Девушка остановилась, раздумывая, не показалось ли ей. Но услышав шорох со стороны туалета, из которого вышла, зашептала:
— Хтойта? Щас сторожиц позову!
Раз не сказала громко, значит, не позовёт. Даллас попросил её привести Гулю — новую невесту Боса. Разумеется, она и так знала, кто она и кто он. В таком тесном обществе сложно хранить тайны.
— Ишь, пихарь! Потеряшь бошку за таки дела. Ла-адно, ща сведу. А ты мне шо?
Даллас шёл с пустыми руками, но наобещать мог хоть золотые горы. Остановился на реалистичном варианте:
— Завтра приди сюда в это время, я принесу еду со стола Боса.
— Курку! — с готовностью выпалила девушка. Похоже, эта пища считалась деликатесом.
— Будет тебе курка. Веди Гулю.
Несколько минут спустя Гулёнка обнимала Далласа. Худенькая девушка, а сжала так крепко, что стало тяжело дышать. Та, что привела её, напомнила про курку и ушла. Тогда Каспар подал голос:
— Слава дедам, найшлись. Идём домой терь.
Гулёнка удивилась и обрадовалась Каспару, который тихо сидел в тени. Правда, обнимала его не так долго и крепко. Но увести себя к забору не дала.
— Пасиб, чё спасти прийшли, но над ещё кого брать. Пошлите!
Как ни пытались мужчины образумить Гулю, она решительно направилась к одному из строений — большому сараю, который Даллас видел ранее. Приоткрыв дверь, она шмыгнула внутрь, и её спасателям пришлось последовать за ней. Внутри горела большая свеча. То, что она освещала, вызвало холодный пот.
В помещении стояло около двух десятков металлических конструкций, а на них висели обнажённые женщины. Руки и ноги в нескольких местах фиксировались кожаными лентами, широкий ремень обхватывал пленниц под грудь. У многих колени прижимались этим устройством чуть ли не к подбородку, выставляя напоказ всё, что обычно скрыто. В таком ужасном положении несчастные спали и, похоже, проводили остальное время. У половины виднелись большие животы — явно беременные.
Некоторые пленницы стонали во сне. Довершал картину тошнотворный запах.
Ошарашенный Даллас повернулся к Гуле:
— Что это?!
— То жёны Боса. Я тож тут могу висеть, еслив он мя в жёны берёт. Бу лялек дать, пока жива. Над их спасать, низя так!
Одна из женщин застонала и открыла глаза.
Глава -5
Даллас ничего не успевал. Столько недоделок, а времени до «Старфеста» остаётся всё меньше. В этом году фестиваль совпал с пиком популярности «Звёздных войн XXX». Реклама, тизеры и трейлеры мельтешили на каждой поверхности в городе. В новой тридэшке сын Чубакки и внук Лэндо Калриссиана сражаются с армией дроидов под предводительством клона Бобы Фетта, а ищущая себя джедайка Ханна Скайуокер поднимает восстание на базе снова воскресшего ситха Дарта Мола и уничтожает «Галактику Смерти».
Даллас не причислял себя к многочисленным фанатам саги, но ему показалось интересным воссоздать джедайские трюки с помощью технических приспособлений.
Он оставил в стороне телепатические способности — контроль разума, исцеление наложением рук и бестелесную жизнь после смерти. Но с физическими усовершенствованиями и телекинезом можно поработать.
Почти в каждой тридэшке джедаи притягивали световой меч в руку и это спасало им жизнь. Вместо телекинеза поработают магнитные поля. Вставить катушки в перчатку и рукоять меча, одновременно задействовать — и оружие прыгнет в ладонь. Главное, не включать устройство рядом с людьми в пирсинге. Хорошо хоть микроботы не магнитятся.
Ещё Джедаи высоко прыгали и обладали большой силой. Здесь поможет парочка сервомоторов, усиливающих мышцы и экзоскелет. Эти изобретения не новы. Раньше работающие физически люди пользовались специальными костюмами, которые позволяли без устали ходить и стоять, быстрее бежать, таскать неподъёмные тяжести. Сейчас эти технологии потеряли актуальность, но Даллас нашёл в смартлете описания, чертежи и схемы. В мастерской всегда есть приводы, элементы питания, металл и пластик. Будет чем удивить народ на фестивале.
В сапоги Даллас встроил пневматические гасители и потренировался прыгать на три метра ввысь, расстелив в гараже упаковку для подстраховки. Сначала мягкие рулоны смягчали падения, потом только мешали приземляться на ноги.
Сложнее всего оказалось сделать синий световой меч, как у Ханны Скайуокер. Проще всего использовать неон, но полая трубка из-за своей хрупкости не позволит провернуть фокус с телекинезом. Каркас для клинка необходим — не будет сам по себе поток плазмы висеть в воздухе, как показано в тридэшках.
Даллас собрал катушку Теслы и телескопическую антенну с контактом на конце. Он долго возился, компонуя в рукоятке трансформатор, моторчик, динамик, мощную батарею и другую электронику. Но в результате синий клинок эффектно выезжал из эфеса под знакомый гудящий звук. Разряд тока ярко светился синим, но не был таким стабильным, как в тридэшках. К тому же электрическая дуга сильно нагревала детали, поэтому надолго муляж включать нельзя. Но результат Далласа удовлетворил. Световой меч смотрелся в зеркале очень эпично.
Притом, что Даллас едва успел закончить экзоскелет к началу «Старфеста», ему приходилось тратить время ещё и на вооружение для Джеффа. Тот заказал волосатый костюм вуки и решил, что этого недостаточно, и нужен фирменный бластер-арбалет. Разумеется, сделать его он попросил Далласа. И тот не смог отказать.
К первому дню фестиваля всё было готово ценой ночных стараний Далласа. Рано утром он заехал за Джеффом на гирошере, и друзья отправились на вокзал. К счастью, они заранее забронировали билеты на Деву — город без постоянных жителей и капитальных строений. Идеально ровная площадка с пластиковым покрытием в десять километров диаметром. Одни говорили, что этот город не достроили, другие — что высаживали лес, но он не прижился, а третьи утверждали, что эта территория специально предназначалась для подобных фестивалей и концертов. Как бы там ни было, для скопления людей этот город подходил идеально. Время от времени битком набитые поезда свозили множество людей из разных направлений в этот пустой город, ничем не примечательный, кроме толп туристов и того, что они придумают сделать.
Дева превратилась в место паломничества тех, кому хотелось громких событий, ярких впечатлений. Территория, свободная от многих норм морали и законов управителей. Конечно, за порядком следили охранители, но их было так мало, что они терялись в огромной толпе приезжих. Да и на нарушения смотрели сквозь пальцы. На Деве никто не боялся штрафов за громкие крики, откровенный наряд или непристойное поведение. И многие этим пользовались, одеваясь кто во что горазд, бегая с криками между шатров и танцуя под оглушительную музыку всю ночь напролёт.
Но всё-таки часть людей приезжала сюда не за этим. Некоторых приводил интерес к творчеству — от переделки шатра на свой лад до строительства огромных конструкций из пластика и металла, возводимых неделями. Арт-объекты светились, крутились, шумели, ездили и летали. Одни по пояс, другие размером с воздушный челнок. Каждый фестиваль насчитывал несколько тысяч таких инсталляций. А самое удивительное, что ни одно произведение искусства не разбирали и не увозили обратно в грузовых отсеках поездов. Их взрывали, сжигали, крушили — уничтожали всевозможными способами. Так уж повелось, и отступать от традиции никто не смел.
В этот раз в центре Девы установили исполинских размеров «Галактику Смерти». Конструкция, состоящая из множества переплетённых труб и сферических кабин, задавала тон фестивалю, который являлся огромной рекламной кампанией новой тридэшки про джедаев. В ядре «Галактики» помимо бара и кафе оборудовали музей «Звёздных войн». Там висели постеры, крутили предыдущие части и даже устроили чек-сессию с актёрами. Каждый фанат хотел записать рол, находясь в одном кадре с любимым персонажем во плоти. Стоило такое удовольствие немало, но из желающих выстроилась огромная очередь.