Глава 6
— Не, таки низя — ядные, — Гуля выбросила из корзинки Далласа несколько грибов, оставив лишь самую малость.
Они ходили по склону горы, поросшему редкими деревьями, и искали съестное. Даллас хотел помочь женщинам в хлопотах, но пока Гулёнка насобирала два лукошка грибов и кореньев, ему попадались только поганки, да и те редко. Оставалось носить полные корзины следом за проворной подругой, слегка прихрамывая.
Гулёнка деловито заглядывала под каждый кустик и разрывала ногой кучки сухих иголок, напевая мелодии тоненьким голосом. Даллас прислушался, и с удивлением узнал мотив «С днём рожденья тебя…». Поразительно, но в таких мелочах пробивались проблески исторического наследия — сначала Старый с рассказами о терминаторах, теперь это.
Даллас вспомнил про свой день рождения. Проверил в смартлете дату и понял, что его юбилей прошёл вчера. Он так оторвался от цивилизации, что такое изобретение, как календарь, потеряло смысл. Убедился в этом, расспросив Гулю. Она действительно не знала, что такое день рождения, и не понимала, зачем его отмечать.
Слово за слово, речь зашла о календаре, часах, зачем они нужны, и как связаны с временами года, наступлением дня и ночи.
— Начё эт? Када темно — надоть спать. Када светло — искать поисть. А Старый кажет, када зима и пора вниз ийти. Он всё знат.
— А случись что со Старым, как вы без него? А договориться о встрече, или… — Даллас задумался. Для местных жителей время текло совсем иначе и имело другое значение.
— Мож и над, не то не знам када мужики придут, исть не спело иль стыло — орут. А вам тама чё, поди копать не над?
— Мы ходим на работу. Те, кто хочет. Я вот чинил… ммм… штуки, которые сами быстро едут. Возят нас.
— Кудай-то?
— На работу, например.
— Тиресна…
Они вышли к водопаду, который поил всю деревню. Гуля принялась мыть и чистить грибы, слушая рассказы о жизни наверху. Неожиданно небо озарилось яркой вспышкой. Даллас сперва подумал, не снимает ли его прилетевший из Ориона дрон. Но не успел он поднять голову, как раздался оглушительный взрыв. Грохот раскатился долгим эхом по горной гряде.
Даллас упал на землю, прикрываясь руками. Если здесь и летал дрон, то он что-нибудь взорвал. Но рядом послышался звонкий смех Гулёнки:
— Ты чёйта, Да-лас, спугался? Падём до хаты, ща дощь буит.
Так глупо Даллас себя в жизни не чувствовал. Испугался грома и молнии, рассказывая дикой девушке о гирокарах. Он, конечно, знал об этом явлении, но в тридэшках гроза выглядела иначе.
Когда в следующий раз вернулись шахтёры, Старый созвал всех жителей на совет. Мужчины, женщины и дети стояли вокруг костра, пока ведун говорил. Вышел из хижины и Даллас. Он впервые увидел всех обитателей деревни вместе. Как оказалось, включая детей, это чуть больше двадцати человек. И ни одного пожилого. Слабым нет места в этом мире. Старый не в счёт — он ещё довольно крепок и, если бы не выпавшие зубы и не голова с коротким ёжиком, его не назовёшь стариком. Ведун дождался, пока все соберутся и начал речь:
— Други мои! Вы все видали небось, щё щёня вода штала лёд, а шнег траву крыл. То бохи нам кажать хочут — вон пойшли ж нашей хаты! Бохи промеж шобой шпорятся, ищё жальёт вода, а шнег удёт будь не был, но всё ж много бохов хочут нас вниз уйти. Потому много шнега нашлют, много лёда на наш путь, голодуху на коз и нас. Надоть итти, покаш могём. А бохи бу добры — бу лето, тады притти мож внажад.
Племя недовольно завздыхало и зароптало. Некоторые поглядывали на Далласа, возможно, рассчитывая выяснить, что боги имеют против людей на горе. Но он не знал. Точнее, догадывался, что зимой здесь станет довольно холодно, поэтому племя спускается к подножию, где наверняка теплее. Но тогда непонятно, почему они не живут там весь год.
Как же мало Даллас знал о мире! Да и не задумывался об этом. Он изучал азы географии в школе, но запомнил не так много. Сложно интересоваться сменой времён года, когда в городе под куполом всегда одна погода. Ему рассказывали, что после экологической катастрофы — насколько он помнил, извержения супервулкана — климат изменился, и люди поселились выше плотных слоёв атмосферы. Как выяснилось, не все.
Но если не всё так плохо и на поверхности можно жить, совершенно неясно, зачем устраивают эти лотереи с рождаемостью. С помощью современных технологий не трудно возродить цивилизацию на земле. Но данных пока мало. Надо ещё посмотреть, что происходит там, куда племя отправится на зимовку.
Каспар, демонстрируя лидерские качества, распределил обязанности. Женщинам досталась подготовка провизии, сена для коз, запаковка пожитков из хижин. Мужчин он скорее личным примером, чем приказом, привлёк к разбору лёгких жилищ. Жерди и полотно, составляющее стены и крышу, укладывали на землю и обвязывали верёвками.
Помогая в меру сил, Даллас отцеплял полотно от каркаса хижины. За работой он заговорил с Каспаром на свою больную тему:
— Племя уходит, а как же шахта? Я бы хотел туда попасть, проводишь меня?
Каспар помолчал, катая во рту какие-то камешки. Судя по его лицу, ему не очень-то хотелось разговаривать с чужаком, да и вряд ли он легко понимал его речь. Но в итоге, не глядя на Далласа, ответил с плохо скрываемым раздражением:
— Ща вниз итти, патома копать. Ты тама не нужон. Лишний рот.
Даллас продолжил работу, отложив разговор. Но решил, что когда мужчины пойдут в шахту, он обязательно увяжется за ними.
Женщины собирали вещи, а Даллас подумал, что почти все его пожитки на нём. Один костыль он взял для опоры, второй оставил. Он уже давно ими не пользовался, а нога лишь иногда побаливала по ночам.
На удивление Старый и не думал собираться в дорогу. Он стоял в дверях своей хибары, глядя, как остальные готовятся к переходу, а дети путаются под ногами. Оказалось, что ведун остаётся разговаривать с богами, упрашивая их послать скорое лето.
Даллас спросил, как он будет выживать здесь один, без еды и топлива. Старый продемонстрировал внушительные запасы сухих веток, вяленого мяса и сушёных грибов. Одиночество его тоже не пугало — в тишине голоса богов слышно лучше. Особенно, если выпить отвар правильных грибов.
Похоже, Даллас лишался единственного интересного собеседника. Он попытался уговорить его спуститься, рассказывая о природе небесных объектов: о солнце, луне и звёздах. Вращается планета — наступает день и ночь. А из-за наклона оси меняются времена года. Но Старый не понимал его. Он посмеялся, услышав, что земля круглая, ведь в его понимании горы, люди и деревья скатились бы с неё. Гигантские шары в пустом пространстве — глупости, ведь он сам видел лица богов и глаза дедов. А сколько раз беседы с небожителями помогали Старому врачевать и предсказывать погоду!
Будь у них больше времени, Даллас объяснил бы дремучему ведуну и про гравитацию, и про термоядерные реакции звёзд, и о суеверном поведении. Как те голуби, которые ждали пищу и повторяли движения, думая, что это на что-то влияет. Но уже пора уходить. Да и нет смысла объяснять, если скоро житель «небесного блюда» вернётся обратно.
— Ты жвиняй щё ногу резал те. Думал мёртвый ты шовшем, а глядь — кровь текёт, ну я штал мужиков жвать, да тя тащить и жикой мажать.
Так вот откуда шрам поперёк ноги! Даллас едва не оказался в меню племени. Но всё-таки Старый его спас и выходил. Даллас ответил, поборов спорные чувства:
— Спасибо тебе. Мне будет не хватать твоих историй.
— Знаш, я щёня видал чудной шон. Мног людей — шыты, одеты, щисты. Хибары мастили друг на дружку, щё гора вышла полна щеловек, — Старый усмехнулся голыми дёснами. — Боль жабыли, шмерть жабыли, дедов жабыли, тока шмарели казки, как у тя из руки. И ведуна не над.
Полная гора человек — похоже на многоэтажку. Старый откуда-то знал, как живут люди в городах. Возможно, из его многочисленных историй про богов, или выдумал сам.
Даллас вспомнил, какой сон приснился этой ночью ему. Будто бы у Лизы от него родился ребёнок-уродец с распухшей головой. Он чувствовал отвращение и ненависть к своему сыну, хотел выбросить его из окна, но понимал, что так поступать нельзя. Один из тех снов, когда радуешься, что это лишь игра воображения. Такие глупости точно не стоит рассказывать Старому, надолго прощаясь с ним.
Удивительно, но через два-три часа вся деревня оказалась разобрана, детали хижин аккуратно уложены на землю, чтобы не уносило ветром, а добро погружено в плетёные корзины. Их соплеменники закинули за спины, просунув руки в специальные лямки. Тюки с сеном перевязали бечевой, некоторые женщины водрузили их на головы. Все были готовы к походу. Осталось только попрощаться со Старым, который пообещал навестить их, когда «шнег будет уйти». Ведун ещё долго стоял на дороге, глядя вслед уходящим соплеменникам.
В пути Даллас отобрал у Гулёнки корзину, хотя та не поняла, зачем он это делает. Ноша не слишком оттягивала плечи, но худенькой девушке и этого было много. Они шли и шли по узким тропинкам до наступления темноты. Тогда, выйдя на небольшую полянку среди скал, мужчины сняли с себя корзины, и стали разводить огонь, чиркая камнями. Скудный ужин, сон на неудобных котомках и вязанках сена, но после такого утомительного дня и это за благо.
Как только кромешная тьма сменилась сумрачным утром, племя вновь двинулось в путь. Дул ледяной ветер, но Далласу оставалось только кутаться в тряпьё и вспоминать о скафандре с обогревателем. Бедная Гулёнка часто подносила руки ко рту, дышала на них, разминала пальцы. Не лучше было и остальным соплеменникам. Сонные дети жались к матерям, жалобно хныкая, а те могли разве что покрикивать на них, заставляя шагать по кривой и опасной тропинке.
Только Вурху всё нипочём. Он то забегал далеко вперёд, разведывая дорогу, то носился вслед за козами и сбивал их в кучку, чтобы не задерживались над пучками пожухлой травы.
Белёсый туман всё приближался. Он казался плотным, как йогурт, но находился в движении. Мгла медленно перемешивалась и клубилась, если смотреть вдаль. Но вблизи будто застывала и недвижимой серой массой обхватывала торчащие из неё скалы. Племя шло долго, и казалось, что вот-вот пелена серых облаков подберётся к их ногам, но этого всё не происходило.
В какой-то момент горы вдалеке заволокло дымкой. Затем пропал из вида Вурх, убежавший на разведку. Идущие впереди мужчины тоже терялись в тумане. Когда стало сложно различать дорогу, они остановились, достали верёвки, и привязали их к своим поясам, образовав живую цепочку. Женщины, увидев это, разбились на группы, привязав детей к себе, а себя друг к другу. Гулёнка, обхватила верёвкой талию прихрамывающего Далласа. Так он оказался связан с ней, её матерью и ещё одной женщиной. Умный ход — если кто-то в тумане оступится и упадёт, остальные не дадут ему скатиться со склона.
Так брели они по мокрым и скользким валунам ещё несколько часов, стараясь ставить ноги аккуратнее. Туман оседал на коже липкой плёнкой. Одежда потяжелела, плотный воздух с трудом проникал в лёгкие. Все молча шли дальше, дожидаясь, когда же, наконец, закончится эта сложная часть пути.
Громкий стук отскочившего камня вывел всех из оцепенения. Булыжник упал совсем рядом. Ударившись о скалу, он бесшумно улетел в пропасть. Пока все смотрели в то место, рядом упал ещё один камень. И ещё один. Громко вскрикнула и запричитала женщина — её ударило по руке. Это явно не камнепад — скорее булыжники бросают из засады.
Похоже, кидали на звук. В таком тумане горстку людей и коз не различить. Даллас вглядывался туда, откуда прилетали камни, но заметил лишь смутный силуэт на утёсе. Он стащил со спины корзину и высыпал содержимое. Затем схватил Гулю за руку, и потянул к скале. Там он заставил её присесть, водрузив на голову котомку. И вовремя — запущенный камень лишь со слабым звуком чиркнул по плетёным прутьям, и отскочил на землю. Женщины рядом с ними догадались поступить так же, укрывая себя и детей поклажей и тюками сена.
Небольшая площадка, на которой оказались путники, отлично подходила для засады. Отвесная скала с одной стороны, обрыв с другой. Узкая тропка, откуда они пришли, нагромождение валунов впереди. С детьми и женщинами не убежать из-под обстрела.
Малыши верещали от страха, раненая баюкала руку и стонала, но камни отскакивали от корзин, не принося им вреда.
Мужчины, похоже, зная, что одним камнеметателем сверху дело не ограничится, готовились к обороне. Они вытряхнули из корзин поклажу, превратив их в щиты. Кто-то вооружился ножом, кто-то перевернул заострённый посох, выставив его на манер копья. Даллас отвязал себя от Гулёнки и взял в руку один из брошенных камней. До проклятого метателя добросить не получится, скорее снаряд прилетит обратно в своих. Как не вовремя убежал Вурх.
Со стороны каменного завала раздались крики и угрозы, затем полетели булыжники. Хорошо, что мужчины подготовились. Выставив корзины, они принимали удары на себя. Шахтёры начали громко смеяться и дразнить нападавших, обзывая их обидными прозвищами. И спустя минуту, Даллас понял зачем — атакующие перестали закидывать путников камнями и с рёвом бросились в рукопашный бой.
Каспар и его соплеменники с криком ринулись на врага, смещая битву подальше от беззащитных детей и женщин. Даллас, немного поборовшись с Гулёнкой, которая вцепилась в его одежду, побежал за ними, припадая на левую ногу. Но стоило ему отдалиться на несколько шагов, как сверху раздался громоподобный лай, переходящий в рык, заглушённый душераздирающим воплем. Секунда — и перед Далласом с хрустом шлёпнулся человек и остался лежать в неестественной позе. Камнеметатель получил своё.
Шахтёры тем временем сражались с горсткой бандитов. На сцены из экшн-тридэшек это не походило: воины били наотмашь, стараясь попасть по врагу, но больше прикрывались щитами. Благо, нападавшие тоже тактикой и умениями не отличались — скакали вокруг защитников, бестолково размахивая дубинами и крича. Их оттесняли назад.
Даллас снял с себя сплетённый Гулей поясок — прочный, плотный, в два пальца толщиной. Он сделал петлю из бахромы с одного конца пояса и продел в неё средний палец. Узелок на втором конце зажал большим и указательным. Получилась праща — древнейшее оружие. Он положил на сгиб ремня камень и метнул в бандита, который прятался в тумане и обходил площадку, чтобы напасть с незащищённой стороны. Снаряд прилетел варвару в голень, но силы броска хватило — он упал на землю и схватился за ногу. Даллас и сам не поверил, что запустил снаряд с такой мощью, да ещё и попал в цель. Центробежная сила пришла на помощь. Всё-таки курсы физики он проходил не зря.
Одному из атакующих удалось свалить с ног Каспара. Тот выронил посох и защищался корзиной от ударов дубины, которой дикарь орудовал, навалившись сверху. Решив помочь соплеменнику, Даллас раскрутил и швырнул ещё один камень. Но на этот раз бросок вышел бестолковым — булыжник пролетел намного выше. Рычащий противник ничего не заметил и продолжил молотить Каспара.
Тогда Даллас, не дожидаясь, пока соплеменнику разобьют череп, подбежал ближе. Он схватил валявшийся рядом посох и огрел врага по спине. Этот удар уже не остался без внимания. Дикарь поднял косматую голову, оскалил гнилые зубы и бросился на обидчика.
Даллас встретил атакующего тычком посоха в плечо. Но варвар лишь выронил дубину и не остановился. Он сбил Далласа с ног, подполз к нему, навалился всем весом и сжал горло. Стоило нащупать камень рядом или хотя бы воткнуть палец в глаз, чтобы костлявые руки разжались, но рациональное мышление осталось за скобками поединка. Ладонь упёрлась в челюсть душителя, не причиняя тому проблем. Другая рука безуспешно пыталась отнять пальцы бандита от горла. В глазах потемнело.
Неожиданно враг ослабил хватку и повалился набок. Над Далласом стоял Каспар с дубиной в руке. Он убедился, что «бох» будет в порядке, когда откашляется, и поспешил на подмогу товарищам.
Но битва уже закачивалась. Бесшумной мохнатой машиной Вурх промелькнул мимо. Свалил одного противника с ног, разодрал ему глотку. Ещё одного врага несколько мужчин из племени оттеснили к краю обрыва и тыкали копьями, пока тот не оступился и не полетел вниз. Последний бандит лежал на земле без движения, зажав раны на животе. Он был мёртв.
Женщину, пострадавшую от камня, успокаивали и перевязывали. Каспар осмотрел раны соплеменников, затем ушёл проверять поверженных врагов. Даллас, сидя на земле, услышал стон. Недавно душивший его человек пошевелился. Он выжил, но удар по голове ему явно дался нелегко. Из уха текла кровь, шумное дыхание прерывалось.