В ушах зазвенело от злости — не очень-то приятно чувствовать себя постельной грелкой одноразового использования! Наверное, поэтому, из-за звона, я не сразу обратила внимание на крики и шум, раздавшиеся за дверями королевской спальни, как будто что-то или кого-то опрокинули на пол.
Лишь заметила краем глаза, как створки разлетаются, раскрываясь настежь, и по комнате ударной волной прокатывается рычание разъяренного животного, ну то есть хальдага:
— Отпусти ее немедленно!
Не знаю, как его величество, а меня требование герцога, мягко говоря, слегка шокировало. Обхватив себя за плечи руками, я уставилась на де Горта (сильно помятого и слегка побитого) вопросительным взглядом. Нет, он, конечно, мой герой и все такое, но как бы нас сейчас обоих не отправили куда-нибудь в подземелье на продолжительный отдых. Не то чтобы я рвалась в постель к пенсионеру, но и в тюрьму тоже как-то не хочется.
Вот если арестуют только моего недосуженого…
— Как интересно, — не сказал — мурлыкнул король. Увы, не как ласковый и пушистый котенок, а как готовящийся к атаке тигренок. Вернее, тигр, целое тигрище.
У него даже взгляд опасно потемнел. Про Мэдока вообще молчу. У того тьма вперемешку с дымом валила изо всех возможных дырок.
— Его всемогущество решили к нам присоединиться?
Кстати… Заметив «отдыхающую» на полу в смежной со спальней комнате стражу, я подумала, что сейчас с удовольствием куда-нибудь бы испарилась.
— Может, я выйду?
На мой робкий вопрос наслоилось рычание герцога:
— Я забираю ее. Филиппа!
Удивляюсь, как еще не добавил: «К ноге, наина!» Точно с такой же интонацией в голосе он звал к себе Морса.
Неандертальское чудовище.
— Забрать ее вы сможете только с первыми лучами солнца. — Рейкерд приобнял меня за талию, за что я мысленно окрестила его чудовищем номер два. — А пока что попрошу оставить нас одних. О вашем поведении будет доложено совету хальдагов. Будет жаль, если из-за этого опрометчивого поступка ваше участие в Беспощадной охоте закончится, даже и не успев начаться. Какая досада…
И столько довольства звучало в голосе каменного интригана, что даже наивному ребенку стало бы ясно: король издевается. Провоцирует, дразнит, наслаждается яростью хальдага.
Вишенкой на этом многоярусном торте из побед короля и наших с де Гортом проигрышей стало появление свежих стражников. В том смысле, что те, которых вырубил Мэдок, так по-прежнему и пребывали в бессознательном состоянии. Зато новая группа с алебардами наперевес выглядела очень даже бодро и была полна желания скрутить мятежника.
Хальдаг метнул в них яростный взгляд, даже руку зачем-то вскинул. Не знаю, может, собрался магичить, но его опередил Каменный правитель:
— Стоять! Не хватало еще представлений в моей собственной спальне!
Стражники замерли как вкопанные, будто тоже стали каменными, тоже окаменели, и его величество, удовлетворенно кивнув, продолжил:
— Я нисколько не сомневаюсь в ваших возможностях, герцог, и знаю, что не пройдет и минуты, как вы уложите на лопатки и этих. Но подумайте, чем для вас обернется такое своеволие. Продолжите бунтовать — и уже точно проиграете. А мне бы не хотелось, чтобы вы так быстро выбыли из состязаний. Это была бы слишком легкая победа. Легкая, а следовательно, неинтересная. Не-э-эт, я собираюсь смаковать ваше громкое поражение долго и с наслаждением. Поэтому, — его величество хищно сощурился, — выходите. И оставьте меня наедине с вашей наиной. Уйдете сейчас, и я, так уж и быть, закрою глаза на ваше безрассудство. Но для этого вам придется закрыть двери с той стороны.
По лицу хальдага прошла судорога. Было видно, ярость отступает, и начинает накатывать осознание, что какая-то малознакомая девчонка не стоит того, чтобы из-за нее расставались с заветной мечтой. Наверное, в какой-то мере я даже понимала герцога. Вернее, пыталась понять, поставить себя на его место, а потому тихо проговорила:
— Идите. Все хорошо.
Но вместо этого де Горт поморщившись так, словно собирался выплюнуть попавший ему в рот яд, сделал к нам несколько шагов. Стражники напряглись, сжали крепче в руках оружие, но без приказа короля не отваживались броситься наперерез Истинному.
Остановившись перед королем, тот проговорил, громко и резко чеканя каждое слово:
— Ты отпустишь мою наину, а взамен я пройду через пламя Ильсельсии, когда ты этого потребуешь.
Интересно, все хальдаги тыкают его величеству?
Кажется, Рейкерд даже не заметил столь непочтительного обращения. Он продолжал смотреть на хальдага, прямо ему в глаза, и улыбался, вместо того чтобы злиться. Понятия не имею, что предложил ему Мэдок, но, судя по выражению лица короля, только что он одержал еще одну победу.
— В любое удобное для меня время? — уточнил вкрадчиво.
— Когда пожелает его величество, — с явным оттенком пренебрежения подтвердил Истинный.
— Ну что ж, — король перевел взгляд на меня, — как бы ни было сильно мое желание провести эту ночь с вами, моя красавица, предложение вашего жениха оказалось еще более заманчивым. От такого не отказываются, а потому я вас отпускаю. Выйдите, леди Филиппа, чтобы мы с герцогом могли заключить сделку на крови. Пригласите свидетелей! — приказал Рейкерд и недвусмысленно подтолкнул меня к выходу.
Так как служанки забрали мою одежду, даже обувь унесли, пришлось шлепать босой и полуголой. Благо де Горт стянул с себя местами порванный плащ и набросил его мне на плечи.
— Спасибо, — шепнула ему.
Выскользнув из королевской спальни, быстро прошла через просторную гостиную, стараясь не наступать на стражу его величества, и, только оказавшись в полутемной галерее, облегченно выдохнула. Закуталась плотнее в теплую одежду, чувствуя, как мех приятно щекочет мне кожу. Оглянулась на сомкнувшиеся за спиной створки и скользнула к окну, посеребренному лунным светом.
Что это еще за пламя Ильсельсии? Вряд ли что-то приятное для герцога, иначе бы этот столетний интриган так не радовался. Еще и сделка на крови… При свидетелях… Подозреваю, что от такого потом не отвертишься.
Вздрогнула от тревожных мыслей и прислушалась. Слух уловил едва различимый звон бубенчиков, доносившийся откуда-то из полумрака. Не знаю, что тогда на меня нашло, но я отпрянула от окна и пошла на звук. На цыпочках пробежав по холодному полу, приблизилась к шторе, одной из многих, что перемежались с развешанными на стене портретами. Отодвинув ее, обнаружила нишу с каменным выступом, на котором, как на скамейке, сидел переквалифицированный в шута целитель.
— Не помешаю? — приветливо улыбнулась молодому мужчине.
На вид ему было лет двадцать семь, не больше. Темные курчавые волосы выбивались из-под дурацкого головного убора, уголки карих глаз были опущены, как и тонкие губы, отчего выражение лица было ну очень грустным. Он походил на маленького беззащитного щенка, которого жестокосердный хозяин в лютый мороз выгнал на улицу. Теймен Вертальд казался невысоким и очень стройным, а облегающее пестрое трико еще больше подчеркивало его худобу.
Голодом, что ли, этого беднягу здесь морят…
Вскинув на меня взгляд, шут захлопал от удивления ресницами и воскликнул:
— Вы та самая наина!
— Что, уже успела прославиться? — тихонько усмехнулась я, присаживаясь на холодный камень.
Вместо ответа шут поинтересовался:
— Леди Адельвейн, скажите, что его всемогущество предложил королю взамен, раз его величество сразу согласился вас отпустить?
— Пройти через пламя Ильсельсии, — слово в слово повторила я заявление де Горта.
— Это очень, очень плохо, — явно взволнованно пробормотал бывший лекарь.
Порывалась спросить, чем именно божественный огонь может грозить Стальному, но что-то меня остановило. Наверное, мысль, что разговариваю с совершенно незнакомым человеком, а информация о пламени вполне может являться достоянием общественности. Вряд ли получится все свои пробелы в знаниях валить на обитель. Лучше потом в герцогской библиотеке поищу. Или Морса осторожненько расспрошу. Его все равно никто, кроме меня и других вейров, не слышит, а значит, ему, если что, будет сложнее меня выдать.
Теоретически.
— Вы шли сюда за герцогом? — догадалась я.
Шут кивнул:
— Видел, как он ворвался во дворец, едва не сбив с ног стражников, а когда те попытались его остановить, все-таки сбил их. И помчался наверх. Я тенью последовал за ним. Очень мне, знаете ли, тревожно за герцога…
— Вы бы хотели, чтобы он победил? — Я даже удивилась тому, сколько в моем голосе прозвучало удивления.
Поразительно! Неужели у де Горта имеются болельщики? Фанатки-невесты (они же группа поддержки и одновременно балласт для герцога) не в счет. Наины с первой по четвертую его поддерживают, потому что жаждут выскочить за него замуж, а в идеале еще и примерить на себя корону Харраса. Меня же подбивают на его уничтожение. Вот только я не убийца и вредить ему не собираюсь. Как и не собираюсь за него замуж. Лучше продолжу мечтать о кошке и том качке из спортзала в роли моего любовника.
Хорошая мечта. Позитивная и жизнеутверждающая. Надеюсь, что и вполне осуществимая.
— Он единственный, кто, видимо, сможет меня услышать, — горестно вздохнул Теймен. — Пока что я связан обетом молчания, но, когда Рейкерд перестанет быть королем, я бы рассказал… Я бы… — Он запнулся, а потом горько улыбнулся: — Вот только, боюсь, от меня избавятся раньше.
— Теймен, вам угрожает опасность?
Шут помотал головой, отчего золотые бубенчики уныло звякнули.
— Прошу простить меня, леди Адельвейн, я не хотел вас тревожить. На меня, бывает, находит, и тогда я начинаю болтать всякие глупости. Не берите в голову.
Разумеется, я ему не поверила. Очевидно ведь, что бедолага напуган, вот и поспешил свернуть нашу с ним такую интересную и познавательную беседу.
— Теймен, скажите, — начала было я, не желая сдаваться, и тут, как назло, в галерее раздались тяжелые шаги, а следом послышался богатырский, низкий голос хальдага: — Филиппа!
— Вам пора, — слабо улыбнулся мне шут ее величества.
— Но мы ведь с вами так и не договорили…
Штора дернулась, резко отъезжая в сторону, и перед нами предстал герцог, мрачный, как грозовое небо глубокой ночью.
— Пойдем, — коротко сказал он.
Вздохнув, я поднялась, досадуя, что он так не вовремя здесь появился.
— Была рада с вами пообщаться, — мягко попрощалась с шутом.
— Для меня это огромная честь, леди Адельвейн, познакомиться с дочерью ино… — Теймен осекся под штормовым взглядом хальдага, весь аж съежился, а я сделала себе пометку — при первой же удобной возможности снова переговорить с бывшим лекарем.
Он явно не против иномирян, и, судя по тому, что уже успела узнать, мне вполне может понадобиться его по мощь.
— Где твоя обувь? — прервал ход моих мыслей Мэдок.
— Там же, где и платье.
Не успела это сказать, как хальдаг подхватил меня на руки и понес, как пушинку или невесомое перышко, через длинную анфиладу к лестнице.
— Спасибо, что не бросили, — сказала, слыша, как его шаги разбивают тишину на осколки. Чувствуя, как быстро у меня под ладонью бьется сердце Стального, ощущая даже через ткань камзола, как горяча его кожа.
От этого жара, бьющего в меня от хальдага, я сразу согрелась. Успокоилась, расслабилась и обвила руками его шею.
— Я же обещал, что никому не позволю обидеть свою наину, — одними уголками губ улыбнулся де Горт.
— И себе самому тоже не позволите? — решила разобраться хотя бы в этом вопросе.
— Себе — тем более. — Его улыбка стала еще шире. Непривычно беззаботная, я бы даже сказала, какая-то мальчишеская.
— Тогда лучше не приходите сегодня ко мне в комнату.
— Если не хочешь, не приду, — раздался у самого уха низкий, хриплый шепот, заставивший засомневаться в том, а чего же я все-таки хочу или не хочу.
— Тогда я вас еще и за это поблагодарю.
— Вот теперь вы больше похожи на наину.
— А вы на героя любовного романа, которые я иногда читаю.
— Сомнительный комплимент, Филиппа, — пробормотал де Горт, и я, не сдержавшись, хихикнула.
Оказывается, путешествовать у него на руках было очень даже приятно, а еще удобно. Не то что на плече, вниз головою, как какой-нибудь мешок картошки.
Вот вам и неандертальское чудовище. Которому, как выясняется, тоже не чужды законы эволюции.
ГЛАВА 15
Дорога до герцогского дома прошла спокойно. Де Горт меня ни о чем не спрашивал, и я тоже не приставала к нему с вопросами. Во-первых, в карете кроме нас с Мороком находилась еще и Винсенсия, явно изнывавшая от неудовлетворенного любопытства. Во-вторых, я чувствовала себя такой уставшей, такой разбитой, что едва ли была в состоянии языком ворочать, не то что обсуждать с его всемогуществом серьезные вопросы вроде сделки с белобрысым хищником. Равно как и заострять внимание на том факте, что он — убийца матери Филиппы. Нет, это точно не тема для здесь и сейчас. Видимо, я чересчур расслабилась в руках Мэдока, потому что, стоило ему сгрузить меня на мягкое сиденье кареты, как я тут же принялась клевать носом и зевать.
Даже не сразу обратила внимание на ворчание Морса:
«Лучше бы ты, Мэд, вообще не женился. Одни проблемы с этими наинами».
С заявлением вейра было сложно не согласиться.
В готичной обители моего рыцаря-вызволителя меня сразу же отвели в комнату, куда Илсе принесла какой-то горячий отвар, сильно пахнущий травами, и засахаренные кусочки фруктов. Пока служанка распускала мне волосы, я занималась поздним перекусом, стараясь вообще ни о чем не думать. За один короткий день произошло столько событий, что их вполне хватило бы на месяц жизни, но сейчас я не могла их анализировать. Сейчас я просто нуждалась в отдыхе. Тишине и покое.
— Его всемогущество не сказал, когда начнется первое испытание? — спросила, зевая.
— Этого никто не знает, — покачала головой Илсе. — Охота открыта, а значит, случиться может что угодно и когда угодно.
Главное, чтобы не сейчас. Я спать хочу, а не играть. Так что, господа хальдаги, давайте уже будем соревноваться завтра.
— И тем не менее, как бы ни было волнительно, вам следует поспать, моя леди. Отдых очень важен в такое время.
Да какое там волнение… К тому моменту, как кружка и блюдце со сладостями опустели, у меня в организме уже вырубались все системы. Даже не помню, как переодевалась. Единственное, что сохранилось в памяти, — это как я тонула в мягкой перине и звала прибежавшего в комнату Морса, уговаривая его прилечь со мной рядом, чтобы мы могли заняться обнимашками.
Но, видимо, вейра мое предложение не заинтересовало, потому что он, попросвечивав меня своими лазерными глазами, выскользнул из спальни, а я ускользнула в крепкий, восстанавливающий сон.
Спала отлично. Наверное, это была самая спокойная и приятная ночь за все мое недолгое время пребывания в этом мире. Лишь под утро опять приснилась какая-то жуть про меня и Мэдока, с которым я совершала всякие непотребства. И, говоря о непотребствах, я не имею в виду секс. Я снова обнюхивала спящего Стального лорда, облизывалась на его мускулистый торс и сильные, будто каменные, руки. Снова скользила по нему жадным взглядом и снова боролась с желанием не то лизнуть его, не то куснуть. В этом безумном сне чувства во мне соединились в какую-то гремучую смесь. Смесь из неудовлетворенного желания, жажды и голода. Мне явно хотелось де Горта, причем во всех смыслах этого слова. И в физическом смысле, и, кажется, в… гастрономическом.
Неудивительно, что проснулась я с первыми петухами (ну или с Гертрудой), и, жадно глотнув ртом воздух, принялась дергать за шнурок в изголовье кровати, чтобы на звон колокольчика скорее прибежала Илсе.
О дальнейшем отдыхе не могло быть и речи. Грудь, будто железные тиски, сжимали неприятные спазмы. Мне было трудно дышать, сухие губы горели. Ужасно хотелось пить, а еще есть. Подскочив с кровати, я стала мерить комнату шагами, ожидая появления служанки.
Бывает же, привидится чушь. Наверное, все из-за Рейкерда и жеребчика. Налицо их пагубное воздействие на мою нервную систему, отсюда и сны про меня, жаждущую не то отлюбить де Горта, не то им закусить.