«Ты из-за этого на него теперь щеки дуешь? — Дог все-таки изволил открыть глаза, и они сверкнули двумя лазерными прицелами, направленными точнехонько на меня. — Женщины! Вам только дай повод покапризничать и встать в позу».
— Нет, не из-за этого. Вернее, и из-за этого тоже, но… — Оглянувшись на двери и удостоверившись, что мы все еще одни, быстро продолжила: — Твой господин с утра пораньше явился ко мне с заявлением, что сегодня ночью он изволит со мной спать. Ты представляешь?!
«Представляю».
— Может, есть какой-нибудь способ заставить его передумать, а? Ну или занять его чем-нибудь? Что скажешь? — спросила с надеждой.
Дог внимательно на меня посмотрел, а потом флегматично произнес:
«И чего ты так взбеленилась, цыпа? Что естественно, то не безобразно. Да и вообще, уверен, тебе понравится. Еще будешь просить добавки».
— Вот совсем не помогаешь!
«Да не с чем тут помогать. К тому же я здесь ничего не могу поделать. Никто не сможет. А ты тем более. Раз решил войти, значит, будет входить».
— Ку… куда входить?
После слов вейра мне как-то совсем поплохело. Почему-то до этого я не представляла всю полноту… хм, ситуации, в которой оказалась. А теперь вот представила. В подробностях и красках. Животрепещущих и таких ярких.
«В твои покои, куда ж еще. К себе он тебя точно не пригласит. Он любит спать один, даже Полька у него в спальне ни разу не бывала. Только я».
— Да вы с ним прямо сладкая парочка, — пробормотала я, лихорадочно соображая, как бы избежать пыточной ночи с хальдагом. А потом меня осенило. — Слушай, Морс, а давай ты сегодня вечером сильно заболеешь? Вот прям очень-очень. Ляжешь на бок, протянешь лапы и будешь скулить. Громко так, протяжно, душераздирающе.
Чтоб твоему хозяину резко стало не до вхождения: ни к наине, ни в наину.
— Морсик, миленький, пожалуйста…
«Вот еще! — безжалостно фыркнул вейр. — Я не могу обманывать свое первое „я“. Да и вообще, с чего бы мне что-то там симулировать? Какой резон? А где выгода? Ради тебя, приблудной, стараться, которая меня еще и оскорбляет?»
— Ничего подобного. — Я почти обиделась. — Морс отличная кличка. А Морсик еще лучше звучит. Нежно, певуче. С любовью.
«Грр… Советую больше никогда меня так не называть».
— А ты перестанешь называть меня цыпой?
Молчание.
— Ну, значит, Морсом и останешься.
— Грр… — А это уже вслух.
— Вот вообще не страшно. После утренних угрожалок твоего хозяина меня в этой жизни больше ничто не напугает.
«Посмотрите-ка! Эк как мы печемся о своей невинности. Здоровая девка, а непонятно из-за чего трясется!»
О другом печемся и из-за другого трясемся, но не суть важно.
Ответить я ничего не успела, от двери раздалось певуче-нежное:
— Осторожней, укусит ведь.
— Глупости, — отмахнулась я и легонько ущипнула пса за складочку на мясистой шее. — Морсик у нас хороший.
«Цыпа, не доводи до греха… Ведь действительно укушу».
Склонившись к вейру, еле слышно прошептала:
— Только попробуй, и я тебе больше слова не скажу. И слышать тебя перестану.
— Грр…
— А если его всемогущество не откажется от своих кобелячьих планов, мне станет очень плохо и я могу лишиться своих способностей. Из-за психологической травмы. Такое бывает, знаешь?
«Ультиматумы, значит, ставим?»
— Просто предупреждаю о возможных последствиях и нежелательных вариантах.
— Чудная ты. С вейром шепчешься.
Тут я вспомнила о девушке в дверях и поспешила отлепиться от лучшей половины Мэдока.
— Это у меня с детства привычка такая: разговаривать с животными. Иногда мне даже кажется, что они меня слышат и понимают.
— Глупости какие! — хмыкнула блондинка, а помедлив, с явным интересом спросила: — Значит, ты и есть та самая пятая наина?
— Та самая?
— Паулина о тебе рассказала.
— А ты, получается…
— А я третья. Одель Ротьер, старшая дочь маркиза ле Верт, — представилась девушка.
Сказать дежурное «приятно познакомиться» я не успела, так как в комнату вошли еще две девушки: брюнетка и шатенка. Прибавить к этому белокурую Одель, рыжеволосую Паучиху и меня, почти златовласку (и, между прочим, ни разу не крашенную), и получится полный комплект.
Группа «ВИА Гра» нервно курит в сторонке и тихо зеленеет от зависти и злости.
— Так, так, так, — протянула шатенка, обходя меня по кругу, совсем как первая наина вчера вечером.
Еще одна паучиха? Хотя нет, эта больше походила на кошку (надеюсь, что не дикую): зеленоглазая, грациозная, она двигалась плавно, почти беззвучно и делала это с таким видом, будто не из праздного любопытства присматривается, а подкрадывается перед атакой.
— А ты ничего такая… — Девушка усмехнулась одними уголками своих тонких аккуратных губ, над которыми темнела пикантная точка-родинка. — Шилла, конечно, была посмазливее, но и ты совсем не уродина.
— Ну, спасибо, что ли, — поблагодарила я за сомнительный комплимент не то вторую, не то четвертую наину.
Как же этих двоих зовут? Нет, так с ходу и не вспомню…
— Просто Паулина нам вчера все уши прожужжала, доказывая, какая ты страшная, — хихикнула Одель, устраиваясь за столом. Взяла в руки салфетку, легонько ее встряхнула и расправила у себя на коленях, после чего жестом пригласила меня быть ее соседкой. — А выходит, совсем наоборот. Ну, давайте же, садитесь скорее! Сегодня придется завтракать в спешке, если хотим поспеть в столицу к ночи.
Не хотим!
Вернее, я не хочу. Ни в столицу, ни уж тем более этой ночи.
— Меня, кстати, Винсенсия зовут, — отодвигая стул, представилась зеленоглазка. — Можно просто Винси. А ты как предпочитаешь? Ли или Филиппа?
— Лучше Ли, — ответила я, решив, что так мне будет привычнее.
— Отлично, Ли, садись! — Одель похлопала ладошкой по обтянутому бархатом сиденью.
Может, на нем кнопки какие или дохлые препарированные лягушки?
Если же нет, то этот белокурый ангел (а девица Ротьер уж больно его напоминала: светлые, чуть ли не платиновые кудри, голубые глаза и пухлые маленькие губки) пока что однозначно нравилась мне больше остальных наин.
Полька, как назвал вейр первую претендентку на ржавое сердце де Горта, производила впечатление капризной, взбалмошной девчонки, если не сказать — истерички. Эта Винси казалась хитрой лисой, и вот с ней точно надо быть осторожной. Брюнетка уселась за стол с таким каменным лицом, что понять, какие чувства она испытывает к новоприбывшей, пока не представлялось возможным.
Одна Одель улыбалась, светло и, кажется, искренне. Я бы даже сказала — заразительно, потому что хотелось улыбнуться ей в ответ. Поэтому я все-таки заняла место рядом с третьей невестой, прежде бегло проверив стул на наличие сюрпризов.
Но сюрпризов, к счастью, не было.
Будем надеяться, что с этой наиной я не прогадала.
Не успела так подумать, как в голове зазвучал голос дога, на которого все три девушки поглядывали настороженно или и вовсе старались не смотреть.
«Не доверяй первому впечатлению, цыпа. И второму тоже. Моему хозяину одному из немногих прочат Каменный трон, и поверь, есть за что, а этим девицам чистокровным с детства внушали, что в будущем они почти наверняка станут женами или асави хальдагов. А тут не просто борьба за одаренного мужика — тут борьба за одаренного мужика с короной. И они будут бороться. Все до единой. Поэтому не ведись на сладкие улыбочки и никому здесь не верь. Вот тебе мой совершенно бесплатный, между прочим, совет».
Не знаю, что я за телепат такой, но ответить Морсу при помощи азбуки Морзе, а вернее, мыслей, так и не смогла. Или он просто не подал виду. Снова прикрыл глаза, не то погружаясь в сон, не то самым бессовестным образом демонстрируя абсолютно здоровый, безмятежный и всем довольный вид.
Влом ему, видите ли, ради меня ненадолго «заболеть».
— А ты, Марлен, перестань наконец кукситься и познакомься с леди Адельвейн, — обратилась к брюнетке третья наина.
Значит, Марлен. И Винси. А еще Одель и Полька-Паучиха. Теперь главное не забыть и не перепутать.
— Рада знакомству, — буркнула девушка, даже не пытаясь изобразить эту самую радость.
— Я тоже, — негромко кашлянула в ответ.
— Не обращай на нее внимания, — подалась вперед, чтобы быть ближе ко мне, сидящая напротив Винсенсия. — Она сегодня просто встала не с той ноги.
— Потому что вчера долго не ложилась. Все его ждала, — хихикнула Одель.
— А ну замолчи! — прошипела, сверкнув глазами, Марлен.
— Его? — повторила я эхом за невестой.
— Ну да, — пожала плечами Винсенсия, отщипывая кусочек от ароматной, еще теплой булочки. — Наша вторая наина всю неделю добивалась внимания его всемогущества в надежде, что он наконец-то ее заметит и придет к ней. Ночью. Ну чтобы… В общем, ты поняла, о чем я. Вроде бы добилась, удостоилась милости, а он взял и не пришел. Видимо, планы изменились, — ядовито улыбнулась наина.
— Винсенсия, я дважды повторять не стану, — процедила сквозь зубы Марлен, на щеках у которой проступали свекольные пятна.
Не то от смущения, не то от ярости.
— Все, все, умолкаю, — пошла шатенка на попятную.
А я, наклонившись к Одель, чуть слышно спросила:
— То есть герцог с ней еще ни разу ни того?
Блондинка потупилась и снова захихикала:
— Нет еще. Ни с ней, ни со мной, ни с Винси.
— Ну все! — прорычала Марлен, заметив наши перешептывания.
Вскочила на ноги с самым воинственным и грозным видом, но тут двери в столовую раскрылись, и в нее стремительно вошел де Горт вместе с семенящей сзади Паулиной.
Все три девушки тут же опустили взгляды, а я чуть не прорычала: «Какого черта?!»
Если он еще ни с этой, ни с той и ни с другой, то с какой такой радости собрался тогда со мной?!
Тут, получается, целый дом желающих, а превращать в постельную грелку его всеборзейшество собрался нежелающую меня?
Нет, ну вот что за ерунда!
ГЛАВА 6
Герцог занял место во главе стола (кто б сомневался), Паулина пристроилась рядом, по правую руку от жениха. Была она немного насупленной, или, может, мне это только показалось, потому что уже спустя секунду рыжая нежно всем улыбалась.
Вот актриса. Оскара ей, а не мужа.
— Какое замечательное утро, не правда ли? Всю ночь шел снег, и теперь все блестит и сверкает. Красота! А в Ладерре, уверена, будет еще красивее. Обожаю столицу зимой!
А я ненавижу. Столицу, пусть я в ней еще и не бывала, Харрас с его стальными упырями и весь этот гре… сказочный мир с наинами и асави.
— Дороги занесло, — совсем неоптимистично вставила Марлен, не отрывая взгляда от половинки булочки, которую она старательно намазывала джемом.
Было видно, она действительно расстроена (Марлен, а не булочка) и действительно хотела провести прошлую ночь с де Гортом. Мне ее логику не понять, но, может, получится извлечь из этого повального увлечения Стальным снобом для себя выгоду? Например, махнуться сегодня ночью с Марлен спальнями.
И снова вейр как будто прочитал мои мысли. Я даже заволновалась. Потому что… думаю я всякое. И о том, кто я такая, и откуда я родом. Да и многие мои мысли банально не проходят цензуру, нечего учить Морса всяким непристойностям.
«Жаль, цыпа, я твои мысли не слышу, но потому, как ты пялишься на леди ле Фэй, несложно понять, о чем ты думаешь. — Поднявшись на лапы, дог плавно потянулся, а потом перебрался поближе к де Горту, чтобы растянуться у его ног сталешерстяным ковриком. — Ни одна из наин не рискнет обмануть своего господина. К тому же для девочек в подлоге не будет никакой выгоды в долгосрочной перспективе. Марлен, значит, будет всю ночь трудиться и ублажать любимого, а благодарить и одаривать подарками он будет за это тебя? Несправедливо! Так что сегодня твоя смена, цыпа».
— Да пошел ты, — не сдержалась я.
Послала вейра чуть слышно, но хальдаг все равно меня услышал.
— Вы что-то сказали, леди Адельвейн? — Острый, холодный взгляд нацелился на меня.
— Говорю, снег опять пошел. Права леди де Морсан, такая красота за окном!
Паулина негромко хмыкнула, как бы говоря: «И нечего ко мне подлизываться». А его всемогущество, перестав облучать меня взглядом, снова сосредоточился на тостах и горке яиц с беконом.
Нас с девочками он, к слову, даже не удосужился поприветствовать. И не спешил развлекать беседами. Чурбан неотесанный. Нет, может, он, конечно, с утра успел поздороваться со всеми по отдельности во время обхода своей собственности? Но, судя по тому, как продолжает страдать вторая наина, сегодня истинный засранец к ней тоже не заглядывал. Чтобы извиниться, покаяться, объяснить, почему пропустил постельное свидание.
— Ваше всемогущество, скажите, а когда его величество официально назовет имена претендентов на трон? — подала голос Одель.
Вот уже несколько минут она ковырялась ложечкой в творожной массе, но в рот почти ничего не бросила. Ерзала на месте, вертелась, видимо, так ей не терпелось отправиться в Ладерру.
— Завтра вечером в Каменном дворце состоится бал, на котором вы познакомитесь с другими претендентами и их наинами, — невозмутимо отозвался де Горт.
Но нему и не скажешь, хочет он этот Железный трон или нет. Ну то есть Каменный. Железный — это из другой оперы, которая про драконов и зомби. Хорошо хоть на Шаресе нет ни тех, ни других.
Вроде бы.
— Ох, как же я волнуюсь! — выдохнула Одель.
— Все будет хорошо, леди Ротьер, — расщедрился на короткую улыбку герцог. В перерыве между яйцами и кофе, который в этом мире, к счастью, тоже имелся.
Правда, наины его почему-то не пили, а вот я попросила горничную плеснуть мне в чашку бодрящего напитка. За что напоролась на недоуменные взгляды всех сидящих и одного лежащего.
— Никогда его не пила. Так интересно попробовать.
И с удовольствием опрокинула в себя горький эспрессо. Я та еще кофеманка, выпиваю по несколько чашек в день и не могу начать новый без аромата любимой арабики. Вчера в «дядюшкином» доме меня все утро ломало, а здесь, у де Горта (вот счастье-то!), варят обалденный крепкий кофе. Как я люблю и обожаю.
Жизнь определенно налаживается.
— Тебе понравилось? — удивленно захлопала ресница ми Одель.
— Да, ничего так.
— Но он же такой горький, — скривилась Винси.
— Особенно без молока, — состроила гримасу отвращения Паулина.
— Кофе — это напиток мужчин, — с упреком заметила Марлен.
— И мой, — вынесла я вердикт и сама плеснула себе в чашку добавки.
Де Горт чему-то задумчиво усмехнулся, девушки переглянулись, и тут де Морсан попросила:
— А можно и мне немного? — после чего вопросительно уставилась на лорда.
Во дела…
Герцог милостиво кивнул (лапочка ты моя стальная! Все-все нам разрешает), и Поля, щелкнув пальцами, подозвала служанку. Остальные наины тоже выразили желание, осторожное и очень несмелое, продегустировать крепкий напиток. Это они еще не знают, как хорошо он идет с сигаретой. Я уже давно бросила курить и возвращаться к этой вредной привычке не собираюсь, но… сейчас за пару затяжек отдала бы половину Харраса, ну или хотя бы герцогский замок.
Интересно, а у его всемогущества имеются где-нибудь в загашнике сигары?
На случай, если нервы совсем расшатаются.
Остаток завтрака прошел в молчании, за исключением одного раза, когда Одель изволила поинтересоваться, в чем я предстану пред монаршими очами, что привело к короткому спору.
— Леди Адельвейн, у вас ведь есть подходящий случаю наряд? Должен быть. Из серебристой или золотой парчи, шелка или атласа?
— Без понятия, — пожала я плечами, с аппетитом уплетая уже не знаю какой по счету рогалик.
Вкуснятина.
Вроде бы ничего такого не сказала, а на меня опять все дружно пялятся. Пришлось оторваться от рогалика и объяснять свою неосведомленность по поводу имеющихся у меня шмоток:
— Я ведь только из обители. Там мы парчовые платья не носили, а дома моим гардеробом озаботилась тетушка. Это она собирала меня в дорогу.