– Похоже на кратер вулкана, – сказал тогда Слава Проф. – Правда, вулкан несерьезный, крохотный.
Ничего из предметов земного происхождения мы на нем не обнаружили. Правда, сошлись во мнении, что здесь получилось бы отличное убежище. Переночевали, и до поры до времени о существовании острова позабыли. Сноуден сейчас говорил именно о нем: ничего похожего нам больше не попадалось.
– Неплохое там местечко, – Янис кивнул. – И в остальном полностью согласен с тобой: неплохо бы в этих местах закрепиться. Другое дело, каким именно образом.
– Самым обычным, – пожал плечами Гудрон. – Силу уважают в любом из миров. По крайней мере, в двух мне известных, точно. Неважно, в чем именно она заключается: военная ли она, сила мускулов, убеждения, денег… Главное, чтоб была. Проявим силу, и все у нас пойдет как по маслу. Тем более, с таким козырем, – Борис посмотрел на меня.
На что я кисло поморщился: надоело.
– Философ! – ехидно заметил Гриша Сноуден. Он хотел добавить что-то еще, когда по рубке катера застучали пули.
Не две, и даже не три: били сразу из нескольких стволов. Как по команде все упали на колени, пытаясь минимизировать себя как цель.
– Демьян, самый полный! – проревел Грек. И, скрежеща зубами. – Расслабились, мать вашу всех!
В чём-то он был прав: не ожидали. За те две недели, что пробыли здесь, ни единого инцидента. Даже ругаться ни с кем не пришлось, не говоря уже о перестрелках: островов хватает на всех. Тем более, в той части залива, где мы находимся, встретить кого-либо затруднительно. Ближе к побережью предметы с Земли попадаются пусть и реже, но и опасностей намного меньше. Но именно здесь, раньше по слухам, а теперь уже точно, порталы и образуются.
С другой стороны, попробуй, узри кого-нибудь в густой растительности на любом из тех островов, что оказались по соседству. Или услышь двигатель другого судна, когда работает свой, пусть и на малых оборотах.
– Демьян, правь в любую протоку! Теоретик, вниз! -Продолжал командовать Грек, довольно невежливо подтолкнув меня к трапу, ведущему в кубрик.
Скрипя зубами не меньше его самого, я послушно туда бросился. Услышав за спиной частый стук от вонзавшихся в корпус и рубку катера пуль. И еще звон разлетавшегося стекла. А также чей-то болезненный вскрик: явно пуля кого-то нашла.
– На палубу! Ничком! Лежать не двигаться! – ни с Лерой, ни с черноволосой женщиной – подругой Грека, имя которой вылетело из головы, я церемониться не стал. Когда цена вопроса – жизнь, не до расшаркиваний. – Лежать, я сказал!
– Игорь, ну чего ты так орешь?! – уже лежа на палубе, возмутилась Лера.
В чем-то она права. Но меня продолжало колотить от злости. Наверху начали стрелять в ответ, а меня как щенка вниз отправили. Понятно, по какой именно причине, но ничего поделать с собой не смог. И даже не пытался. Двигатель теперь ревел так громко, что казалось – еще немного, и он пойдет вразнос. А наверху продолжали стрелять.
И по нам, и мы сами. Греку с остальными точно удалось засечь врага: не те у нас люди, чтобы палить только ради того, чтобы палить. А когда застрочил пулемет Дегтярева, несомненно, в руках Паши Ставрополя, – подарок ныне покойного Таланкина, все сомнения отпали окончательно: в мире, где каждый патрон на счету, стрелять очередями – значит, точно увидеть цель.
Катер накренился в развороте, и тут же по его борту, чуть выше уровня головы, застучали пули, вынуждая меня всем телом навалиться на Леру, в надежде прикрыть собой. Навалиться больно, она даже вскрикнула. Но пусть будет такая боль, чем та, которая придет от раны. И не успел я сказать ей хоть слово, когда с обеих сторон послышался звук от скребущихся по корпусу веток: «Контус» вошел в пролив. Что безумно обрадовало: мы пропадали из виду, а стрелять на звук мотора, вряд ли они будут.
Теперь главное – не наткнуться на мель. Которых, благодаря приливу, парадоксально, но стало намного больше. Часть суши скрылась под водой, но не настолько, чтобы там смог пройти катер даже с малой осадкой, как наш.
И сглазил. Накаркал, предчувствовал, смог предвидеть – да как угодно! Под днищем в который раз уже зашуршало, затем раздался удар такой силы, что «Контус», под аккомпанемент душераздирающего треска ломающихся досок обшивки, остановился как вкопанный. И еще донесся грохот сверху, из рубки. Хотя чему удивляться? В ситуации, когда палуба внезапно уходит из-под ног, удержаться на ногах невозможно.
– Вода, – сказала вдруг Лера. – Игорь, кажется, мы дно пробили.
Лера, дно мы пробили гораздо раньше! В тот самый момент, когда все такие крутые, желающие подмять под себя целое побережье, вовремя не сумели заметить опасность. А течь в днище, – это уже так, последствия.
– Не утонем, – постарался я успокоить обеих девушек. Которые, справедливости ради, слишком встревоженными и не выглядели. – Если мель, значит, мелко.
Но тоже хорошего мало. Лишившись хода, мы можем стать легкой добычей тех, кто на нас напал.
«Прокатил ее Грек на кораблике! – разглядывая подругу Грека, невольно усмехнулся я. – Умеет же он девушку развлечь!».
Дарья (вспомнилась мне ее имя) выглядела прямой противоположностью нашего командира. Смуглая, черноволосая и черноглазая, она, в отличие от него, куда больше походила на гречанку. Впрочем, смуглые мы тут все – климат. Младше Грека на несколько лет – что-то около или чуть больше тридцати, и с тонкой, едва ли не подростковой фигурой. Но на груди одежда выпирала достаточно: там у нее все в порядке.
– Так, девушки, пока сидите здесь, – и повторил на всякий случай. – Не бойтесь, не утонем.
Вода прибывала, это точно. Пусть даже не бурным потоком; неспешно так, по-хозяйски. Следовало бы подняться наверх и доложить об еще одной неприятности: странно, что они сами сюда не заглянули. И даже не поинтересовались. С другой стороны, случись здесь что-нибудь действительно критичное, они бы уже знали, от того же меня.
Первым, что бросилось мне в глаза наверху – залитое кровью лицо Малыша, которое он закрывал ладонями.
– Глеб, сильно зацепило? – и, не дожидаясь ответа, даже не предложил, приказал. – Вниз спустись, девушки перевяжут.
Оставалось только надеяться, что у Дарьи есть хоть какие-то познания в медицине. В отличие от Леры, которая бледнеет, только увидев кровь. Но в рубке всем точно сейчас не до Малыша.
Здесь заметно убавилось народу. Теперь в ней оставались только Грек и Демьян. Который успел заглушить двигатель, едва только катер наскочил не мель. Собственно, да: пока мы на мели, он будет лишь выдавать нас грохотом.
– Пробоина у нас, в днище, – сообщил я, чтобы оправдать свое появление в рубке без приказа.
– Большая? – спрашивая, Грек смотрел не на меня, в заросли через открытую дверь по левому борту, держа наготове карабин.
Пришлось пожать плечами: черт его знает, какая она именно? Может, и не пробоина вовсе – от удара о камень, разошлись доски обшивки. Но любом случае хорошего мало. Если вода поднимется на уровень моря, в кубрике ее будет не меньше, чем по пояс. А, учитывая, что, прилив далеко еще не закончился, возможно, в самом скором времени, от «Контуса» одна рубка над водой и останется. Или даже нет.
– Черт его знает, – честно признался я. – Но вода скоро по колено поднимется.
Если уже не поднялась.
– Демьян, – дернул Грек головой. – Посмотри сам.
Тот без лишних слов побежал вниз, освободив мне место у правых дверей. От него будет куда больше толку -он у нас и моряк, и речник с десятилетним стажем.
Я оглядел рубку. И выглядело в ней все так. Если переборки выше уровня нижнего края иллюминаторов, да сами они, там, где стекла не разлетелись вдребезги, пестрели пробоинами, то ниже не было видно даже одной.
– Токаря надо благодарить. Или того, что катер построил, – мой интерес от внимания Грека не ускользнул. – Уж не знаю, как там и что, но броня – что надо! Иначе так легко не отделались бы. И все же, Игорь, на всякий случай, спустись на трап, – и без всякого перерыва. – Как там Дарья?
– Дарья – молодец! – не замедлил с ответом я. Молодец еще и потому что теперь мне было хорошо видно, как ловко она перевязывает голову Малыша. – Георгич, Глеба сильно зацепило?
– Вскользь пуля прошла. Правда, немного контузило. Мы его тут едва удержали, так он наружу рвался. То ли в атаку хотел пойти, то ли попутал: где тут и что? – он усмехнулся.
– А остальные?
– На остальных – ни царапины. Легко отделались, должен признать.
Вообще-то мне было интересно: куда остальные делись? И без того понятно: никто бы с ранением в заросли не полез.
– Судя по тарахтению мотора, они ушли, – продолжил Грек. – Хотя возможен вариант, что пересядут на лодки. Или попытаются справа: там остров еще не под водой, и в последствии вряд ли скроется. Но и с других сторон не стоит исключать. Надеюсь, парни их еще на подходе встретят. Оставаться всем на «Контусе» – быть как в ловушке.
Греку в таких вопросах можно полностью доверять. Еще и месяца не прошло, как воочию наблюдал: пришел он ввосьмером, да и избавил Радужный, а заодно Аммонит от захватчиков. А было тех, не много не мало – вчетверо больше.
Глава 4
И Грек, и сам я, говорили негромко, то и дело прислушиваясь к звукам снаружи. Хотя понятие «снаружи», стало теперь условным. Обе двери рубки распахнуты, а стекол практически нет. Пригнувшись, я заглянул в кубрик. Чтобы сообщить.
— Женщины Малыша прилечь заставили.
Грек лишь кивнул: информация ни о чем. Если нападение случится вновь, недолго ему и подняться.
– Демьян чем занимается?
Напрягшись, мне удалось вспомнить, как эти штуки называются.
– Он снял пайолы.
И уже приготовился пояснить, что именно, когда Грек кивнул снова. То ли ему было знакомо значение, то ли информация показалась ему несущественной. Вместо этого он спросил:
— Вода сильно поднялась?
– Примерно на том же уровне: чуть выше колена.
И снова кивок.
— Игорь, у меня к тебе убедительная просьба, – «Вот даже как? Вообще-то ты имеешь полное право и приказать». – Если начнется стрельба, оставайся все время внизу. Как бы ни пошло дело — оставайся. Ровно столько, сколько это будет возможно.
Настала очередь кивать мне: останусь. Хотя и нелегко будет, осознавая, что наверху гибнут товарищи. Но если человек даже не приказывает — просит… тем более, твой командир, значит, так лучше для всех.
Пропуская наверх Демьяна, пришлось вжаться в переборку, настолько узок ведущий сюда трап. Демьян — человек крайне жизнерадостный, но сейчас лицо у него было… нет, не грустным, скорее озадаченным. Мне и видеть-то его таким ни разу не приходилось.
— Ну и как у нас дела? – не отвлекаясь от наблюдения, спросил Грек.
— Хорошего мало. Пробоина, и в ней камень. Прямо из днища торчит. Хуже всего, что, когда случится отлив, положение не улучшится: мы на мели. И все же попытаться стоит?
— Думаешь, получится?
– Хотелось бы. По крайней мере, будет чем заняться до следующего прилива. Как говорится: беда не приходит одна, с детками.
Я переводил взгляд с одного на другого, совершенно не представляя, о чем именно идет речь. Но, судя, по последним словам, Демьяна, проблема у нас не только с пробоиной. И потому спросил.
— А что еще не так?
— Котел с радиатором нам изрядно покоцали: понаделали дырочек, — пояснил Демьян. Радиатор у газогенератора «Контуса» самый обычный, от грузового автомобиля. Чтобы задерживать конденсат, который неизбежно случается при сгорании дров. — И аккумулятор вдребезги, так что без света придется сидеть. Но с ними еще полбеды - пластырь вряд ли получится завести.
– А он у нас есть?
Не так я и силен в морском деле, но в случае с ним, запомнилось по аналогии. Медицинским пластырем заклеивают раны на коже. Морской – простеганный в несколько слоев брезент заводят снаружи корпуса. Давление воды прижимает его к обшивке, и все – течь устранена.
– Имеется, – пожал плечами Демьян. – Я его первым делом смастерил, еще в самом начале. – И пустился в воспоминания. – Перед тем как Лену перейти, на Ангаре работал. На ней случалось всякое, – он взглянул на Грека: мол, не излишне ли я болтлив? После чего продолжил. – В ширину Ангара – ого-го! Но в нижнем течении зачастую мелководная. Представьте сами: осадка у нашего теплохода была почти метр, а гарантированная глубина на перекатах – сантиметров семьдесят, а то и меньше.
– И как вы умудрялись их проходить?
– Голь на выдумки хитра! Швеллеры вдоль киля, например, приваривали. Так вот, идешь вниз по течению, а оно у Ангары стремительное, и вдруг снизу стук-визг-грохот: ну все, на очередной камень напоролись. Сразу бежишь пайолы срывать. Глядь, а там дырка в железе, а оттуда вода струей. Для таких случаев у нас все уже готово было. Струбцины? Какие еще струбцины?! Не напасешься! Рукав от фуфайки толстым слоем солидола намажешь, сверху кусок доски-пятерки, а в нее распорку. Все, поехали дальше! Только и поглядываешь, чтобы конструкция не отлетела. При первом удобном случае катер трактором на берег выволокли, заварили электросваркой, и ладушки.
Грек Демьяна не перебивал. Или давал ему выговориться, или действительно ему было интересно. В конце рассказа он поинтересовался куда более насущный темой.
– Что там с Малышом?
– Поплыл немного. Сидел себе, и вдруг набок начал заваливаться. Женщины его и уложили. Контузия, скорее всего: пуля по касательной скуловую кость задела. Но повезло человеку! Возьми пуля на три пальца левее, и все: был Малыш, и вот уже нет его. Да, кстати, смотрите, что я нашел!
Демьян продемонстрировал аккуратно зажатый между большим и указательным пальцем жадр. Пустой жадр – от заполненных их отличить легко даже в полумраке.
– То ли он сквозь пробоину к нам попал, то ли кто-то из прежних хозяев выронил, теперь остается только догадываться. Игорь?.. – Демьян вопросительно взглянул на меня.
Нет ничего проще, и я взял жадр в руку. Сжал в ладони, предварительно спрятав в другой большой палец, на мгновение испугался, что дар опять меня покинул, и ощутил довольно чувствительный укол. Все, теперь он заполнен.
Демьян принял его назад с осторожностью. Ну да: все именно так с ними обращаются, чтобы не тратить его заряда попусту. Кроме эмоционалов. На них, во всяком случае, на меня лично, жадры не действуют. И потому беру их как угодно, ничего не изменится. Однажды, таким вот образом эмоционала во мне и признали – из-за небрежного с ними обращения. Благо, плата за молчание оказалось совсем не суровой: мне пришлось разделить постель с одной симпатичной женщиной. А если учесть, что я и сам страстно ее желал, так как будто бы и не плата вовсе.
Забрав жадр, Демьян вопросительно взглянул на Грека: можно оставить его себе? Или он должен пойти в общий котел? С одной стороны, нашел он его на борту «Контуса». С другой – находка была случайной. Тем более, сделана во время того, как он исследовал повреждение. На ощупь, под скрывавшей его водой. Вон, на тыльной стороне ладони у него кровоточащая ссадина, которую не мешало бы перевязать. Грек его взгляд истолковал правильно, сделав едва заметный жест рукой: забирай, заслужил полностью. Демьян аккуратно отправил жадр в левый нагрудный карман разгрузки, чтобы тот был всегда под рукой.
Частенько случается, без них не обойтись. Жадры способны на многое. Например, помочь в ситуации, когда необходим полный контроль над собой, что нередко бывает, например, при огневом контакте. Помимо того, он в состоянии унять любую боль, избавить от чувства страха, дать уверенность в собственных силах, поднять настроение… да многое, очень многое. Причем, от них нет ни зависимости, ни вреда организму. Жаль только, что самому мне пригодиться не смогут. Это и есть цена за мой дар.
– Грек, может подменить кого из парней? – предложил Демьян. – Все равно от меня сейчас толку мало.
– Здесь будь, – мотнул головой Грек. – И вот еще что скажи. Есть хоть малейший шанс, что «Контус» поднимется вместе с водой, если прибудет еще? Или он так и будет торчать на камне?