— Антон, — мой голос дребезжит, пока я невидящим взглядом помечаю проходящих мимо людей. — Ты сегодня ко мне заедешь?
— Да, котенок. Сейчас документы в офис заброшу — и к тебе.
Отчаяние вместе с вопросами выпирают из меня, и лишь усилием воли я не рассыпаю их прямо на улице.
— Тогда хорошо. Я тебя жду.
Антон появляется на пороге моей квартиры, как и всегда, благодушный и улыбающийся, но, заметив мое лицо, вмиг становится серьезным.
— Ты чего хмурая? — положив ладони на талию, он тянет меня к себе. — Без настроения.
Я машинально высвобождаюсь из его объятий. Я подавлена, расстроена, выбита из колеи.
— Я наверное, не говорила об этом… На работе меня попросили обновить медкнижку… Что-то плановое. Сегодня я была у нарколога… — я делаю паузу и смотрю Антону в глаза. — Мой тест на амфетамин положительный.
Антон шумно выдыхает, трет лоб.
— Блядь, вот непруха. Это из-за того коктейля.
Хочется зажмуриться. Значит, это правда. И пусть я была в этом почти уверена, до этого момента у меня оставалось «почти».
— Почему ты мне не сказал, раз знал? Не остановил… Что мне теперь делать? Ты понимаешь, что теперь меня могут уволить с работы? — мой голос отчаянно взвивается. — Поставить на учет в наркодиспансер?
— Тише, тише, Тай, — Антон шагает ко мне, успокаивающе кладет ладони на плечи. — Уже несколько дней прошло. Даже странно, что тест что-то показал. Я сейчас врачу знакомому одному позвоню и будет тебе чистая справка. Никаких проблем у тебя на работе и с диспансером не будет.
Я вырываюсь, обнимаю себя руками. От гнева и растерянности распирает грудь.
— Ты так просто об этом говоришь! Как ты мог не предупредить меня, зная что в коктейле твоего друга содержится наркотик?
— Тай, когда я заметил, что ты под кайфом, было уже поздно. Но ты веселилась… Я не хотел тебя напугать и постоянно за тобой присматривал.
Перед глазами яркими вспышками сменяются кадры: глаза Булата, белая ткань рубашки под пальцами, его запах. А он? Что если он тоже заметил?
— Я никогда не пробовала наркотики, — эти слова мне хочется выкрикнуть, но от эмоционального перегруза выходит лишь сипение: — Сознательно. В детстве с бабушкой посмотрели кино… Мне тогда так страшно стало, что такое вообще с людьми может происходить, а я себе дала слово, что никогда к ним не прикоснусь.
Прозрение лупит меня по макушке, я впиваюсь глазами в застывшего Антона.
— А ты… Ты тоже пьешь такие коктейли?
Антон переступает с ноги на ногу, разглядывает меня словно видит впервые.
— Врать не буду, Тай. Пробовал на тусовках и не раз. Сейчас это конечно звучит дебильно, особенно, когда ты так резко высказалась. Я никогда ничем не кололся и системно эту дрянь не употребляю. Я не наркоман и таким никогда не стану. Могу вот вроде такого коктейля выпить или кокса для настроения, но это очень редко.
У меня начинает кружится голова. В моей голове наркотики всегда были абсолютным злом в любом его проявлении, а сейчас Антон, такой положительный, добрый, надежный, с легкостью говорит, что иногда их принимает.
— Котенок, — он снова подает голос. — Посмотри на меня. Только внимательного. Я похож на зависимого?
Я смотрю. Голубые глаза Антона смотрят серьезно, с тревогой. Нет, он не похож на тех наркоманов, которых я видела по телевизору. Передо мной все тот же парень, который потратил час, чтобы помочь мне отыскать тогда еще бездомного Банди на территории коттеджного поселка, и переносил меня на руках через огромную лужу, чтобы я не испортила туфли.
— Нет, не похож. Но разве ты можешь быть уверен, что зависимость не появится со временем?
— Я за себя уверен, Тай. Я в жизни слишком многое хочу сделать, чтобы в один прекрасный день стать торчком. Это так… баловство.
Я чувствую внутреннее сопротивление и не знаю, что его выразить. Разве что поставить Антону ультиматум, мол, больше никогда не употребляй, если хочешь со мной быть.
К счастью, он начинает говорить сам:
— Котенок, я вижу, что ты расстроилась. Со справкой решим в течении пары дней, а по поводу остального… Если ты так переживаешь, то я от этой херни без проблем откажусь.
Спазм в грудной клетке слабнет, и я снова могу полноценно дышать. Антон не наркоман, и он пообещал прекратить. По-крайней мере, в этом вопросе можно успокоиться, правда? Он признает, что это баловство, и готов отказаться от него ради меня. А что касается поддельной справки… Разве у меня есть другой выход? Я не могу позволить случайности испортить все.
**********
— Тай, ты справки, которые Андрей Витальевич просил, принесла?
Я смотрю на вопросительного приподнятые брови Виталины, старшего администратора, и начинаю бледнеть. Справка от Антона будет у меня только завтра.
— Я еще не успела, — мямлю я, переводя взгляд на идеально отглаженный воротничок ее рубашки. Правдоподобно врать я так и не научилась, и единственное мое желание сейчас — с головой уйти под начищенный пол ресепшена. Кажется, что Виталина с легкостью считывает мою ложь, и начинает плохо обо мне думать.
— Завезу завтра в обед, — добавляю я и, схватив полироль, принимаюсь энергично натирать стойку.
— Так ему и передам, — заключает Виталина, подхватывает со стола стопку бланков и удаляется.
У меня снова начинают дрожать пальцы. Как я позволила такому случиться? Вру людям в лицо, приношу липовые справки. Я почитала в интернете — за подделку документов предусмотрена уголовная ответственность.
Промучившись угрызениями совести почти час, я набираю Антону. Эгоистично хочу, чтобы он успокоил мою взбунтовавшуюся совесть. Вчера у него отлично получилось.
— Котенок, что-то срочное? Я на покер подъезжаю.
Я крепче сжимаю трубку.
— У тебя сегодня покер?
— Да, я говорил тебе в выходные, забыла? С Булатом и его компанией. Ты с ним в пятницу виделась.
— Я поняла, поняла… — бормочу я. — Ладно тогда… Хорошей игры.
Я сбрасываю вызов и прикладываю ладонь к груди. Сердце под ней пружинит гулко и учащенно. Ну что с тобой, малыш? Нельзя так реагировать на любое упоминание о нем. Булат косвенно связан с Антоном и так или иначе будет появляться в моей жизни. И что с того, что они играют вместе в покер? Антон не принесет на себе его запах, не заговорит его голосом. Проблема лишь в твоей голове.
Я перезваниваю Антону несколькими часами спустя, когда игра точно должна закончиться. Для чего? У меня нет ответа. Про покер я точно не стану его спрашивать.
— Ты спишь?
— Нет еще, — в голосе Антона нет привычной мягкой шутливости, он кажется подавленным, или скорее, уставшим. — Как работа?
— Нормально… Заездов почти нет.
— Справка завтра будет, не волнуйся. И это… пока не забыл: в четверг нас пригласили на открытие гостиницы, которую мы с отцом строили. Ты же со мной пойдешь?
Я разглядываю блестящий набалдашник пресс-папье, пока в памяти проносится черно-белый текст из интернета: Гранд-сьютс на Петровке. Скоро открытие.
— Да, — шевелю стремительно слипающимися губами. — Да, пойду.
10
— Точно не слишком? — глядя на свое размытое отражение в автомобильном стекле, я нервно подтягиваю бретельку вверх. — Грудь не слишком открыта?
Рука Антона касается моей поясницы и успокаивающе ее поглаживает.
— Выглядишь обалденно, Тай. Все, как надо.
Платье, надетое на мне — произведение искусства. Длиной в пол, из тончайшего кружева, расшитого пайетками. Это подарок Антона, от которого я пыталась отказаться. В моем гардеробе из жизни «До» и так хранится слишком много неприлично дорогих нарядов, а к шоппингу я совершенно охладела. Согласилась на покупку только потому, что Антон очень настаивал. После того непростого разговора он чувствует себя виноватым и старается быть вдвойне ко мне внимательным. Вчера, например, принес Банди пищащую резиновую курицу, которой тот уже успел отгрызть хвост.
«Гранд-Сьютс» оправдывает свое величественное название — здесь впечатляет все. От внушительной золотой вывески, украшающей гранитный фасад, до встречающего портье в красной ливрее. Теперь к волнению от предстоящей, пусть и мимолетной, встречи с Булатом, примешивается новое чувство: гордость. За то, что в бизнесе у него все прекрасно, что он не останавливается на достигнутом и что его новый отель настолько красивый, что запросто может позволить себе размещать знаменитостей. Пусть успех Булата никак меня не коснется, сейчас я искренне радуюсь, что он у него есть. Вон сколько важных людей на дорогих машинах приехали его поддержать.
— Отец уже здесь, — Антон кивает на припаркованный справа внедорожник, за рулем которого сидит коротко стриженный мужчина — очевидно, водитель. — Ждут нас в вестибюле.
Пока мы поднимаемся по красным гранитным ступеням, я в очередной раз думаю, что совершила ошибку, согласившись прийти сюда. Будто все это неправильно: я, Антон, его родители и Булат в одном помещении.
Много раз об этом думала — и все равно согласилась. Даже сменами поменялась, ради того чтобы быть здесь. Тысячу оправданий себе придумала: что некрасиво оставлять Антона без сопровождения, что его мама с папой могут обидеться, и что это мероприятие — хороший повод научиться держать лицо.
— Здравствуйте, — я улыбкой приветствую маму Антона, которая все время, что мы шли им навстречу, изучала мой наряд.
— Замечательно выглядите, Тая, — резюмирует она и ласково треплет Антона по плечу. — Ты тоже, Тош. Ну что, идем?
Мы вчетвером шествуем к раскрытым дверям, из которых доносятся звуки музыки и шум голосов. «Неправильно» — это слово вновь приходит на ум, когда девушка за стойкой приветственно нам улыбается. То, что я, одетая в великолепное платье, оказалась вместе с семьей Антона в этом шикарном месте, кажется нелепой случайностью, которую вот-вот должны разоблачить. Странно, что в мои редкие выходы с Булатом я такого не испытывала. Может быть, и впрямь стала взрослее?
Булата я вижу сразу. Он притягивает взгляды как маяк посреди бескрайней водной глади, хотя людей вокруг него сейчас как раз очень много. Сердце учащает ритм, как и всегда. Кажется, таким правильным, что он главное лицо сегодняшнего вечера. Его внешность как нельзя этому подходит.
Но предательское таяние в груди быстро сменяется тупым уколом. Рядом с ним стоит девушка. Не то, чтобы я этого не ожидала. Ожидала, и даже всячески себя к этому готовила, но видеть ее своими глазами все равно больно. Это не Карина и даже не спутница со дня рождения. Стройная, темноволосая, красивая, конечно, очень ухоженная.
— Вижу Каримова, — с запозданием говорит Сергей Львович. — Пойдемте поздороваемся.
Икры стремительно слабеют, но, к счастью, я опираюсь на руку Антона. Учиться держать лицо, помнишь, малыш? Ты прекрасно выглядишь, рядом с тобой твой парень. Ты пришла, потому его семью пригласили. Ты ничего у него не просишь, не навязываешься. Видишь,он с девушкой? Еще одно напоминание о том, что пора окончательно переступить через «До».
Булат разговаривает с одним из гостей, когда мы к нему подходим. Отец Антона слегка откашливается, готовясь его окликнуть, но в этот момент Булат сам к нам поворачивается. По какой-то неправильной случайности его глаза первыми находят меня, отчего в груди ухает. Моя оборона снова оказывается не готова к сопротивлению, а потому его взгляд с легкостью меня подчиняет. Спускается к моему рту — распахиваются губы, касается шеи — становится сложно дышать, обводит грудь в глубоком кружевном декольте — кожа вспыхивает и покрывается мурашками.
Мое охрипшее «привет» заглушается голосом отца Антона, протягивающего ему руку.
— Поздравляю, друг. Как говорится — в добрый путь.
Булат пожимает его ладонь, здоровается с Антоном, на секунду прижигает глазами мое лицо и поворачивается к Ангелине.
Биение крови сотрясает грудную клетку подобно клубным басам. Хватит, хватит. Я здесь с Антоном, а он просто на меня посмотрел. У меня красивое платье. Это оно привлекает внимание.
Я с запозданием натягиваю на лицо заготовленную улыбку, плотнее жмусь к Антону — так извиняюсь за свои мысли.
— Это Диляра, — представляет свою спутницу Булат.
Девушка приветствует нас — вежливо, но при этом не усердствуя с улыбками. Она будто не стремится непременно понравиться, и именно этим к себе привлекает. У меня так никогда не получалось. При знакомстве с людьми я начинаю их разглядывать, задаю вопросы и много улыбаюсь. Мне хочется непременно их к себе расположить.
Пока отец Антона расспрашивает Булата об арендных площадях — кажется, внутри гостиницы планируются магазины, я разглядываю убранство зала — мраморную лестницу, ведущую вниз, огромную, словно собранную из тысяч кристаллов люстру, подсвеченный фонтан. На деле, я пытаюсь совладать с эмоциями. Примириться с тем, как идеально Диляра ему подходит и с каким достоинством умеет себя вести. Набираюсь сил, чтобы хотя бы мысленно пожелать им счастья.
— Спасибо за приглашение, Булат. Мы с семьей рады разделить с тобой этот праздник.
Булат пожимает Сергею Львовичу руку, мельком смотрит на меня и уходит.
— А он, что, мог еще и не пригласить? — саркастично роняет мать Антона, провожая взглядом его удаляющуюся спину.
— Каримов мой клиент, и было бы странно не быть с ним вежливым.
— Этот твой клиент должен быть сам тебе благодарен. Своим присутствием мы разбавляем это скопище бандитских рож.
Я впиваюсь пальцами в пиджак Антона. Зачем она так пренебрежительно говорит о Булате? Он все так отлично устроил и люди вокруг очень красивые. Кого она называет бандитскими рожами? Обходительного Камиля? Вон того седого мужчину с приятной улыбкой? Для чего тогда вообще сюда приходить? Чтобы высокомерно крутить носом и оценивающе смотреть на людей, калькулируя стоимость их нарядов? Лучше бы оставалась дома. Булат никогда ни про кого не говорил плохо за спиной.
— Мам, хватит, — с укором произносит Антон, чем вызывает во мне прилив благодарности. Его отец почему-то молчит. — Мы с Таей пройдемся, ладно?
Для себя я внесла его мать в скромный список людей, которых никогда не полюблю — к Фиделю, Эдику и отчиму, а потому произношу громко и с удовольствием:
— Конечно, давай пройдемся. Здесь так красиво и люди вокруг просто замечательные.
Но прогуляться было ошибкой, потому что я встречаю знакомых. Много знакомых из «До». Марата, которого легкомысленно бросила в памятный вечер знакомства, Камиля, прогуливающегося с девушкой, парня, привозившего нам бумаги вместо Фиделя и других приятелей Булата по покеру. Хочется спрятаться. Что они обо мне подумают?
Я трогаю за плечо Антона, который несколько минут назад встретил очередного знакомого и теперь посвящает его в особенности строительства «Гранд Сьютс», и шепчу:
— Я посижу немного в фойе на диванах.
Антон кивает, обещая, что как только договорит, то сразу меня разыщет, и я вновь испытываю к нему благодарность за такое понимание.
По пути вежливо улыбаюсь официанту, катящему тележку с запотевшими бутылками шампанского навстречу, отвожу глаза, когда мужчина в синем костюме плотоядно оглядывает мое декольте. На кожаных диванах, показавшихся из-за угла, сидит всего три человека и среди нет ни одного знакомого лица — самое но, чтобы привести себя в чувство.
Я ускоряю шаг, но заслышав знакомый голос — его голос, застываю.
— Таисия.
Тук... Тук... Тук...
Булат и всего какая то пара-тройка метров между нами.
Пока я тренирую способность сохранять невозмутимость, он идет ко мне сам. Подходит вплотную и, проигнорировав мой ошарашенный взгляд, берет меня под локоть. Его моментально начинает жечь.
— Пойдем, поговорим.
11
Булат ведет меня по фойе, сворачивает за угол, скрывая нас от обстрела любопытствующих взглядов. Набойки моих каблуков с раскатистым эхом вонзаются в пол, вторя бешеным ударам сердца. Рефлексы временно мне отказали, стертые его неожиданной близостью — я не сопротивляюсь, не задаю вопросов — впервые за долгое время просто плыву по течению. Купаюсь в его запахе, впитываю его прикосновение, следую за ним.
Прикосновением смарт-карты он открывает внушительную дверь в конце коридора и пропускает меня первой. Здесь пахнет новой мебелью, дорогой кожей и смутно — его парфюмом. Напротив стоит рабочий стол, над которым висят множественные сертификаты, добрую половину стены занимает увесистый стеллаж. Кажется, это его кабинет.
Звук захлопнувшейся двери заставляет меня вздрогнуть, а шаги за спиной превратиться в натянутый нерв. Я и он снова. Наедине.