— Да утихни ты!
— Вот же мудаки! — разошёлся пухлый. — А если бы они нас поймали?! Нет, ну серьёзно?! Не удивился бы, если эти заржатые гонд*ны грохнули нас прямо у себя на участке!
— Да что ты несешь, жирнич?!
— Ты видели их хари?! Я те отвечаю! Если бы один из тех уродов меня принял, сунул бы в рот ствол и нажал на курок. Нахера им вообще стволы?! Мы же дети!
— Пф-ф-ф!
— Ну ладно, не дети, но подростки! Это ж кем нужно быть, чтобы свору головорезов из-за мелкой кражи…
— Да не за нами это, придурок! — прервал Желудя второй.
— А?
— Б! Кому ты сдался толстозадый с десятком бутылок пойла?! Максимум, чтобы они бы тебе сделали — заставили выпить бутылку, чтобы поржать над угашенным толстяком. В этом посёлке живёт одна элита да клановские. Ты думаешь он помнит, сколько у него в погребе бутылок? Да там бухла — бассейн можно набрать!
— А что тогда? — Желудь поумерил свой пыл и спросил с интересом.
— Не знаю.
— Видать, что-то не поделили, — сказал первый. — Хотя скорее крысу ловят или пленника.
— Почему?
— А зачем им на своей территории по участкам рыскать и дороги перекрывать? Будь это клановые разборки, здесь бы во всю полыхали огонь и энергия. Да и не воюют они на своих участках, предпочитают нейтральные зоны. Там глаз меньше и трупы далеко таскать не нужно.
— Вот, чёрт! — в голосе Желудя читался страх. — А я-то думал… Вот, чёрт!
— Да заткнись, ты! — почти одновременно сказали первый и второй.
Ещё десять секунд тишины — для них, и неисчислимое время испытаний — для меня. И мало того, что драло в горле и лёгких, так чёртово болото выше колена засосало ноги, отчего я съезжал в него задницей.
— Есть идеи, как уходить будем? — спросил первый.
— Можно пойти дальше по канаве. Дойдём до озера, а там мимо бетонного забора к железке, — ответил второй. — Сделаем большой круг, но перестрахуемся.
— Хорошо. Так и сделаем, — одобрил первый.
— Да, блин! — взмолился пухлый. — Я сумку столько не дотащу.
— Дотащишь! Зря что ли пуза такое отъедал?! Вставай и пошли!
— Ещё минуту!
— Пошли, сказал!
— Чтоб вас! Дайте хоть отлить!
Желудь поднялся и подошёл к краю канавы, зажурчал ручеёк и утих через секунду:
— Пацаны! Кажется, там жмурик лежит!
…….
Надо мной склонились три головы. Я хотел поздороваться и сказать, что ещё не совсем жмурик, но выдавил из себя лишь протяжный стон.
— Живой, — сказал второй. — Но, похоже, худо ему.
— Ранен, — согласился первый. — Вот на кого клановские облаву устроили.
— Думаешь? — всполошился Желудь.
— Ну а что тут думать. Часто ты видишь валяющегося в канаве пацана с разрезанной кофтой и окровавленным лицом?
— Почти каждый день.
— Да, но не в элитном посёлке, где снуют вооружённые громилы. Готов спорить, что ищут его.
Собравшись с силами, я попробовал кивнуть. Почему-то мне показалось важным, чтобы пацаны знали обо мне правду. Впрочем, у меня всё равно ничего не вышло. Мой кивок ничем не отличался от других спазмов умирающего тела.
— Соглашусь, — сказал второй. — У него в плече — огнестрел.
— Что?! — Желудь подскочил, чтобы посмотреть, а затем отпрыгнул назад, испугавшись увиденного. — Да ну нах! Ё-моё! У него дырка в плече, пацаны! Твою ж мать!
Первый склонился и потрепал меня за рукав. Признаться, я опешил от его смелости. Ничуть не смутившись, он сунул палец в рану и придержал меня, когда я дёрнулся от боли.
— Ты чего творишь, Тарас?! — побелевшее лицо Желудя выделялось в ночной темени.
— Сквозное, — ответил первый, он же — Тарас.
— Чего делать будем? — спросил второй.
— Дела-а-а…, - Тарас задумался. — Хрен знает в чём он провинился и что натворил. С другой стороны, вряд ли простой пацан мог так сильно насолить кланам, чтобы те на него охоту объявили. Может он чей-то сын? В заложниках был?
— Можно раздеть до пояса и клановые знаки посмотреть, — предложил второй и посмотрел на Желудя.
— Идите в задницу, пацаны! Я к нему не притронусь! На нём же мои отпечатки останутся! А если он окочурится?!
— Какой-же ты всё-таки тупой, Желудь, — продолжил Тарас и задумался. — Нет, раздевать не будем. Ему и так, видать, худо. Начнём тормошить, точно ласты склеит. По-хорошему нам бы тут его бросить, ибо если встрянем в клановые дела, замечанием и условкой не отделаемся, но…
— Не по-пацански это, — закончил за Тараса второй.
— Точно.
— Вы совсем что ли на голову ё…?
— Придётся помочь, — вынес решение Тарас, после которого пацаны посмотрели на Желудя.
— Что? — пухлый отошёл на шаг назад. — Я? Хотите, чтобы я его тащил?! Да идите нахрен! Сами жмура тащите!
— Быстро взял, — спокойно сказал Тарас и посмотрел на второго. — Сумку вместе потащим.
— Да не буду я его…
Последнее, что я видел прежде, чем провалился в сон или кому, серьёзный взгляд Тараса. Его зрачки заблестели, а брови выгнулись стрелкой к носу. Желудь словил его взгляд и нерешительно помотал головой.
— Взял его и несёшь! — закончил спор Тарас.
Глава 9. Карате
После двенадцати часов, проведённых в канаве, и трёх — раскачиваясь на плече у Желудя, я получал несказанное удовольствие лежать на кровати. Она была скрипучей и неудобной. От одеяла пахло невкусной едой из столовой, но она была кроватью.
В себя я приходил волнами. На меня накатывали проблески, подобные десяткам одинаковых снов, которые приходят один за одним. Но то были не сны, а наоборот — реальность. Причём, волны эти достигали разной высоты, мощи и продолжительности. Одни приходили медленно, словно волны спокойного моря, от которых я приоткрывал глаза, водил головой по комнате, и уезжал в небытие вместе с уходящей волной. Другие врезались серией. Невысокие, но короткие, от которых я пробуждался, пытался вскочить с кровати, вспоминал где я и также резко отключался. Третьи были самыми пугающими. Накрывали с головой, будто волны от цунами, от которых я просыпался в холодном поту с колотящимся сердцем и хрипящим дыханием.
Часов на стене не висело, а потому я потерял счёт времени. Ориентировался по свету из окна. Хотя едва ли застеклённую щель под потолком, в которую пролезет разве что шахматная доска, можно было назвать окном. С натягом — форточка, но ближе к правде — щель.
Во время моего последнего пробуждения из щели лился яркий солнечный свет, отчего заваленная хламом комнатка превращалась в заваленную хламом комнату, по центру которой в солнечных лучах кружилось неимоверно много пыли.
Можно было и не надеяться, что я поспал пару часов. За окном начинался новый день, а значит я провалялся остаток той ужасной ночи и ещё целые сутки. Это подтверждали и обработанные раны. Спину не видел, а на плече красовались два перечеркнутых куска пластыря, которые удерживали красную от крови марлю. Перечеркнутые пластыри напомнили символ Иксов. Стало не по себе…
Приподнялся на локтях и осмотрел комнату. Не комнату — каморку или подвал. Потолок казался низким даже из положения лёжа. Я лежал у правой стены, но если бы стал по центру, то дотянулся бы до обеих вытянутыми руками. В длину каморка растянулась чуть побольше — метров на пять, но площадь её использовалась до последнего сантиметра.
На семи квадратных метрах умещались кровать, кресло, стол и подобие шкафа. Пространство между мебелью заполнили пакеты, коробки и пластмассовые палки. По стене тянулась обмотанная тканью труба отопления. Хозяин комнаты использовал её как полку для кружек, кастрюль, зубной щётки и мыльницы. Чем больше я смотрел на комнату, тем крепче становилось убеждение, что некогда тут был самый обычный подвал.
Чувствовал я себя плохо. Тело ныло от боли. Если в порыве драки под страхом смерти я на многое закрывал глаза, то сейчас болячки повылезали наружу. Сказывались множественные удары от Иксов в доме, порез на предплечье от Рыжего, гематома на груди от комода, сбитые локти от падения с лестницы ну и дырки в плече и спине. Стоило немного пошевелиться, как травмы давали о себе знать. Не хотелось делать прогнозов, но хорошо, если я встану на ноги хотя бы через неделю.
Несмотря на ужас всего произошедшего и непонятного, я чувствовал не только облегчение, но и… радость? Да, пожалуй. Как-никак впервые за шестнадцать лет у меня получилось почувствовать энергию. Причём, не только почувствовать, но посмотреть на неё и, что самое главное — управлять ею.
Моя энергия была оранжевой. Хотел бы я знать, что это значит. Нет, я, как и все ребята в интернате, слышал про спешелов — особенных, но не видел ни одного. И ведь не видел не только в живую! Оно и логично. Откуда в интернате спешелу взяться? Но и по телеку не видел. Да хоть сейчас открыть самый популярный видеохостинг и забить "спешел", не найдёшь ничего относящего к делу. Видосов уйма, но все они о пустых рассуждениях и основанных на собственных догадках предположениях. Обзоры того, что никто не видел, байки о том, чего никто не знает.
Говорят, спешелы обладают другой энергией, отличной от энергии воздействия или сохранения, но правда ли это? Если так, то мастер в комнате Прозрения — самый, что ни на есть настоящий спешел, а я… Ну уж нет, ещё недавно был Бракованным, а теперь… Не буду спешить с выводами, тем более…
Для того, чтобы посмотреть на сферу мне не требовалось закрывать глаза, но такой фокус казался противоестественным. Нужно будет как-нибудь сфоткать себя и посмотреть, как я выгляжу, когда обращаюсь к энергии, а пока закрытые глаза виделись правильными.
Хватило и секундного взгляда, чтобы не только подтвердить мои догадки, но и тяжело вздохнуть от досады. Сфера была пустой. Сутки назад я оставил её вычищенной до блеска, и за это время ничего не изменилось. Ни на одном из слоёв не появилось ни крошки. Ни на внешних, ни на внутренних кольцах. Не было и намёка на восстановление оранжевых сгустков.
Что ж это получается? Мастер дал мне фиолетовой бурды, а я переварил её и использовал для своего ядра? Но… Если я не могу сам производить энергию, значит я по-прежнему остаюсь Бракованным? Не могу же найти ручного спешела с фиолетовой энергией, который будет меня заправлять? Настроение ухудшилось.
Как бы я не хотел думать о будущем, от него никуда не деться. К тому же, будущее в моём случае это не план на год или несколько лет вперёд, речь шла о ближайшей неделе. Я позвоню воспитательнице Кате, и они меня заберут. Потом я окажусь в полиции, начнутся допросы, туда притащат приёмного ублюдка Сергея. Очные ставки, детективы… Поверят ли они мне, когда я расскажу о случившемся в гостевом доме Иксов? Да и стоит ли говорить? Дать показания против клана — не самая лучшая идея, особенно если ты — сирота из детдома. У Иксов много денег и власти. Не удивлюсь, если следователя, который будет проводить допрос, сменит другой. Тот, для которого интересы Иксов — его интересы.
Насколько реальные возможности кланов соотносятся со сказками, которые я читал? Если настоящие кланы обладают хотя бы десятью частью власти от выдуманных на глянцевой бумаге кланов, то руки Иксов точно дотянутся до пары рычажков в полицейском аппарате.
И ладно бы только Иксы были головной болью. На крайняк дам понять, что не имею к клану никаких претензий или вообще не буду об этом рассказывать, ограничившись похищением Сергея. Но что делать с возвращением? Приёмного отца у меня больше нет, а значит в интернат придётся вернуться. Не удивлюсь, если Окурок до сих пор строчит мне гневные сообщения. Вернуться — означает принять его гнев, злобу и издевательства. Бл*ть!
Ещё раз осмотрев каморку, я вспомнил о пацанах. Кто они? Кто из них приютил меня к себе? Лидер Тарас? Спокойный второй? Или по привычке они взвалили всё на пухлого Желудя?
Я не разглядел их лиц и одежды, но по разговорам и манере поведения — беспризорники, дети улиц. Пацаны, которые не сильно отличаются от интернатовских. Также быстро взрослеют и погружаются с головой в жестокость. Только эти вдобавок предоставлены сами себе. Не удивлюсь, если кто-нибудь, а может и все, сбежали из интерната. На бандитов они не похожи. Я имею в виду настоящих бандитов, а не это… Если я правильно понял, они обчистили кого-то в посёлке на сумку алкоголя? Невелика добыча.
Пацаны, что сбегали из интерната и связывались с настоящими бандитами, рассказывали о других делах. Возможно, они и привирали, чтобы романтизировать ту жизнь, но в общих чертах показания сходились. Банды набирали вес за счёт сильных участников и оружия, а на жизнь зарабатывали разбоями и наркотиками. Про преступность высшего ранга и говорить не стоило, самые могущественные лидеры собирали группировки, сравнимые по силам с кланами. Пацанов, которые меня спасли, опаснее хулиганов не назовёшь, разве что Тарас выглядел серьёзно.
Щёлкнул замок, открылась дверь и в каморку вошёл… второй. Единственный из трёх, чьё имя так и не произнесли. Он носил чёрную ветровку на замке, болоньевые штаны и кроссовки. Чёлка светлых волос зачёсана на бок, в одной руке связка ключей, во второй — рюкзак.
— Оклемался?
— Кажется, да, — сказал я и тут же закашлялся.
Он вошёл, кинул рюкзак у двери и открыл встроенную в стену дверцу — холодильник. Закинул в рот кусок колбасы и достал банку энергетика:
— Попей воды, — он кивнул на стул рядом с кроватью, на котором стоял стакан.
Я сделал несколько глотков, и першение в горле прошло:
— Спасибо.
— Пожалуйста.
— Не за воду… Спасибо, что спасли меня.
— Пожалуйста, — он открыл банку.
— Меня зовут Данил.
— Карате.
— А?
— Карате.
— Карате?
— Так меня называют пацаны.
— Ладно, — я окинул пацана взглядом, пытаясь понять, похож ли он на каратиста. Хотя откуда мне знать? С появлением в нашей жизни энергии боевые стили претерпели головокружительные изменения.
— Как плечо?
— Нормально, — я пошевелился, но скривился от боли. — Лучше.
— Странно.
— Почему?
— Тарас сказал, что ты не выживешь с двумя такими дырками. Он в таком редко ошибается.
— Вот как?
— Мы пробовали уговорить Желудя тебя зашить, но тот обблевался, как только взял в руки иголку. В итоге залили рану перекисью и наложили повязку. Тарас сказал нужны антибиотики, но в холодильнике ничего не нашлось, да и какие давать, мы не знали. Решили, что оставим, как есть, а если ты к утру… то отнесём тело в заброшку. Но ты оказался живучим. Повезло, что быстро прихватились раны, и остановилось кровотечение.
— Повезло, — я проглотил слюну.
А повезло ли? Последнюю кроху оранжевой энергии я истратил на раны. Тогда ничего не почувствовал, но может быть всё-таки сработало? Добавил той малости, которая сохранила мне жизнь?
— Где мы?
— На Бетонке. Знаешь?
— Ну так, — я представил карту города.
— Рядом с Индустриальным. Тут неподалёку бетонный завод.
— Ясно. А что это за место?
— Многоквартирный жилой дом. Сейчас уже почти расселённый, но отопление и воду пока не отключили. Вернее, отключили на этажах, а в подвале она транзитом идёт к соседнему дому.
— Где остальные?
— Не слишком ли много вопросов? — Карате отпил энергетика.
— Извини.
— Мы не бандиты, — ни с того ни с сего продолжил Карате.
— Да я и не…
— Говорю сразу, чтобы между нами не было недопонимания. Мы преступники, но работаем по чести, — голос пацана неожиданно стал твёрдым, из чего я понял, что для него это важно. — Если мы делаем дела, то отнимает только у воров и козлов, которые этого заслуживают. Об этом мы договорились с Тарасом в самом начале. Если что-то поменяется, я уйду.
Кажется, Карате мучала совесть. Он хотел верить в свои слова, но получалось не лучшим образом. Пожалуй, ему было стыдно. Вот почему он вывалил мне всё подчистую. Пользуясь моментом я мог бы спросить про сумку с бухлом, чтобы выведать побольше информации, но не стал. Моя благодарность за спасение была выше минутного любопытства.
— Тарас у вас главный?
— Да, — ответил Карате после секундного колебания.
— Ты сказал, он смыслит в ранениях?
— Раньше он был в банде.
Карате умолк и уставился в стену. Сидел так минуты три, потягивая энергетик. По правде сказать, мне стало неловко. Я понятия не имел, как отплатить парням за своё спасение и предложил хотя бы что-то: