— Обязательно, хали, — медленно киваю. — Благодарю вас за участие и помощь.
Он склоняет голову, явно прощаясь, и удаляется, а я осторожно скашиваю глазами в сторону, ища Гапку. Моя доблестная попутчица, благодаря которой я не запорола весь наш побег, тут же возникает рядом и присаживается возле меня.
— Расскажи мне всё, бабушка, — прошу у неё.
— Ох, Ромин. Слава Богине, ты пришёл в себя. Я так переживала, — она берёт меня за руку, сжимает её то ли поддерживая, то ли ища поддержки у меня. — Когда ты… упал, я не смогла сама тебя дотащить до Храма и попросила случайных прохожих позвать служителей. Они отозвались на мой призыв, а узнав, что мы собирались присоединиться к паломникам и вовсе помогли отнести тебя сюда. Пресветлая Матушка Настоятельница проявила большое участие в нашей судьбе, прислав служителя светлого Явара осмотреть тебя, вместо целителя. Мне пришлось рассказать, что ты надорвался, защищая нас от грабителей. Потому и лицо разбито.
— Лицо разбито? — ошарашенно переспрашиваю я.
— Да. Ты… упал лицом на брусчатку, — едва слышным шёпотом сообщает она мне. — Нос разбит и распух. И синяки под глазами.
М-да. Вот и причина столь приятных ощущений. По описанию сущая красавица. А с другой стороны — замечательная маскировка.
— А где Ляля? — спрашиваю, вспомнив, кто стал причиной моего последнего издевательства над собой.
— Вон она. Играет со своей куклой и новой подружкой, — кивает Гапка куда-то в сторону.
Я осторожно поворачиваю голову и вижу двух девочек в простых платьях без головных уборов. Они увлечённо в четыре руки украшают волосы Ясмины, сидя на соседней через одну койке. Недоумённо скашиваю глаза на Гапку.
— Здесь можно не прятать её лицо? — едва слышно интересуюсь у старушки, так чтобы больше никто не слышал.
— В Храме Богини детям можно. Здесь собрались в основном женщины и дети. Мужчины, которые будут их сопровождать, живут в другом здании. А служителям Явара, помогающим при Храме его Матери, из-за их обетов не строго возбраняется видеть лица чужих женщин.
Слушая объяснения старушки, я пытаюсь разложить для себя всё по полочкам. Как всё запутанно. Боги этого мира, в которых мне в моей ситуации не верить не получается, Праматерь, Явар, кажется, Навий какой-то ещё имеется. Все эти храмы, служители, обычаи, правила. Как в этом разобраться, не выдавая себя? Да ещё эти босварийские традиции. Хотя, они мне в некоторой степени на пользу. И, кстати, о них.
— А почему я здесь, бабушка? С женщинами? — не то чтобы мне хотелось к мужикам, но как-то странно, что парня с женщинами поселили. Или в Храме свои законы?
— Ляля устроила истерику, когда нас попытались разлучить, — вздохнула Гапка, бросив сочувственный взгляд на малышку. — Цеплялась за тебя, плакала. На эти вопли вышла сама Настоятельница и велела пока тебя положить в общем зале, вместо лазарета, тут всё равно сейчас почти никого нет, и я всем сказала, что ты несовершеннолетний. А на ночь нам, возможно, выделят какую-то отдельную комнату, чтобы не травмировать твоим отсутствием сестру, которой и так пришлось многое перенести. Мне пришлось поведать нашу… историю. И про вашего отца, и про то, что ваша мать в лечебнице.
Получается, наша легенда уже пошла в люди. Вот и ладушки. Расслабившись, откидываюсь на подушки и наконец осматриваюсь вокруг. Мы находимся в просторном помещении, заставленном кроватями. Высокие колоны, витражные окна, узорчатая лепнина. Высоке двойные двери и несколько поменьше. Мраморный пол, застеленный коврами. Красиво. Похоже на то, что я видела во сне с Богиней, но в более… восточном стиле. Или здесь уместней сказать босварийском? В зале действительно почти никого нет, кроме парочки женщин, одна из которых, судя по всему, и является матерью второй девочки, ибо периодическ бросает на ту наблюдающие взгляды.
— Ромин, — снова касается моей руки ладонь Гапки, привлекая внимание.
— Мм?
— Нам нужна в дорогу провизия и одежда для Ляли. Я могу сходить на рынок, если ты в состоянии присмотреть за… сестрой, — объясняет она мне очевидные вещи, о которых я, каюсь, пока не подумала.
Виновато смотрю на пожилую няню, ставшую для меня настоящим спасением. Мне бы сходить с ней, чтобы она сама этим всем не занималась. Но даже, если я себя сейчас соскребу с этой койки, тащить мелкую в город — настоящая глупость.
— Конечно, в состоянии, — осторожно киваю Гапке.
Она смотрит на меня оценивающе, словно измеряет на глаз уровень моих жизненных сил. Приходится ободряюще сжать морщинистую руку и улыбнутся, изображая отсутствующую бодрость.
— Я справлюсь. Мне не хочется отпускать тебя одну, бабушка, но ты права. Об этом действительно надо сегодня побеспокоиться. Рассказывай, как за Лялькой смотреть. Кормить надо? Или может ещё чего?
Может Мирэн и преподавали какое-нибудь ребёнковедение, хотя вряд ли, с учётом, что её саму няня воспитывала, но Ромин имеет полное право в детях не разбираться, как и я. Впрочем мой вопрос никакого удивления у Гапки не вызывает, и она охотно принимается мне рассказывать, что наша девочка уже и позавтракала и даже пообедала, что в отхожую комнату она водила её буквально недавно, но если что, то находится столь нужное помещение во-о-он там в углу за колоннами. Тут няня опять с сомнением смотрит на меня, явно пытаясь представить, как я осилю такое мероприятие, на что приходится уверить, что справлюсь и осилю, хоть сама в этом и не уверенна. Далее следует краткий инструктаж, что, где да как. И моя сердобольная попутчица-сообщница вся в сомнениях и тревогах всё-таки уходит, а я пытаюсь принять хотя бы сидячее положение. Лале ухода няни даже не замечает, зато на моё перемещение в пространстве реагирует моментально, повернув голову и уставившись большими настороженными глазищами. А в следующую секунду она оставляет подружку и куклу, чтобы без слов броситься ко мне и со всего размаху врезаться своим маленьким тельцем в моё, обхватывая ручками за шею и утыкаясь личиком куда-то в плечо? Вот что эта кроха со мной делает? Нельзя мне плакать. Нельзя. Ромин от обнимашек не рыдает.
В общем как-то так получилось, что всё то время, что Гапка отсутствовала, Лале провела у меня на руках. Её подружка вернулась к матери, а моя девочка, сбегав за своей Ясминой, уселась в кольце моих рук, прижавшись ко мне всем телом, и вскоре придремала, сладко посапывая, устроив себе дневной сон. Так меня и застала наша няня, вернувшаяся с покупками и новостями.
— Говорят, сегодня утром порталы перекрыли, — сообщает она мне, стараясь не показывать своего волнения. — По всей Босварии.
— Да? — не скрываю я удивления. Вот это размах поисков, однако. — А не говорят почему?
— Ловят кого-то. Приказ миразу, — с нотками страха в голосе, произосит старушка.
И вот как понять, где именно ловят? Если по всей Босварии, то по идее мой план сработал и теперь «женишок» ищет меня в Вэнтаре. А порталы, судя по всему, перекрыл, чтобы дальше никуда не ускользнула. Ну-ну.
Упаковывая покупки в наши сумки, Гапка рассказывает, что видела ещё и дополнительные патрули в городе, но особых обысков, вроде как не наблюдалось, женщин на улицах не хватали, под хариджи и карильи не заглядывали. И это ещё больше меня уверило в том, что план удался. Понятно, что город тоже проверят, но если бы отец Мирэн и её жених думали, что я ещё здесь, то явно искали бы тщательнее.
Обсудив ситуацию в городе и с порталами, мы сообща перекладываем крошку Лале в кровать, и я как раз уговариваю Гапку прилечь и тоже поспать, когда к нам подходит одна из служительниц Храма, чтобы провести в отдельную комнату, выделенную нам троим по распоряжению Настоятельницы. Моих силёнок едва хватает, чтобы самой подняться, не говоря уже о том, чтобы перенести ребёнка, так что приходится опять положиться на помощь старушки. И лишь перебравшись в отведённую нам комнату и закрывшись там от посторонних глаз, мы с Гапкой, уложив нашу малявочку, позволяем себе тоже отдохнуть. Она заняв койку у стены, засыпает, а я просто валяюсь, позволяя телу восстанавливаться, пялясь на небо за окном и размышляя о том, что ждёт нас впереди. Здесь в Храме, надо признать, чувствую себя в безопасности, словно тут Богиня присутствует и оберегает. А что будет завтра… Посмотрим.
Глава 9
Валяться весь остаток дня я себе не позволила, понимая, что Ляля максимум через пару часов проснётся, а Гапке наоборот надо поспать. Она и так смотрела за мелкой, пока я в обмороке пол дня валялась. Поэтому, почувствовав, что слабость понемногу отпускает, заставила себя подняться с кровати, поправила куфий на голове и отправилась искать кухню и пропитание, что оказалось не так уж и сложно, достаточно было спросить дорогу у деловито сновавших в коридорах людей, готовящихся к завтрашнему отъезду. Заодно разведала обстановку. Бедного мальчика, который так храбро защищал свою бабушку, с радостью покормили сердобольные служительницы Храма. Отказываться было бы сущей глупостью. Я ещё и разрешение привести сестрёнку покормить, когда она проснётся, выпросила, чтобы бабушку не будить. Простая каша с маслом, мёдом, орехами и кусочками сухофруктов показалась мне самым вкусным, что я пробовала в жизни, а свежий хлеб с сыром и вовсе заставил меня закатывать глаза от удовольствия. Изо всех сил стараясь есть хотя бы культурно, я уже задумалась, как бы вымолить добавку, когда мне эту добавку поставили перед самым носом, заявив, что с магическим истощением питаться надо хорошо, чтобы восстанавливаться быстрее. Да кто ж против? Было бы чем.
А насытившись, я действительно почувствовала себя намного лучше. И в комнату вернулась уже не раненной улиткой, а вполне себе уверенной черепахой, игнорируя любопытные взгляды встречающихся мне будущих попутчиков. Потом, как я и предполагала, проснулась Лале, поход на кухню повторился, но теперь уже с её участием и покормили теперь уже нас двоих. Я снова не стала отказываться, потому что, как ни странно, снова проголодалась. Ну а вечер провела, наблюдая из-под полуприкрытых век, как постепенно оживает наша кроха, общаясь и играя с другими детками в общем зале. Поглядывая на меня, стесняясь, немного несмело, молчаливо, но всё же с явным удовольствием. Так нас и застала проснувшаяся Гапка. Окинув мою сгорбившуюся на лавке у стены фигуру, она тут же запричитала.
— Ромин, тебе ведь лежать побольше надо, чтобы восстанавливаться. Ты почему меня не… разбудил?
— Потому что ты устала и тебе надо было отдохнуть, — улыбнулась я уголком рта. — Не ворчи, бабушка. Со мной всё хорошо.
— Вижу я это "хорошо", — проворчала она. — Вон уже едва сидишь. Иди-ка ты спать, а я дальше сама за нашей Лялей посмотрю. Завтра тяжёлый день.
Я могла бы поспорить, но сил действительно почти не оставалось. Спать хотелось немилосердно. Так что, поцеловав в макушку насторожившуюся мелкую и успокоив, что я всего лишь спать, а не исчезать, обняв благодарно Гапку, поплелась в выделенную нам комнату. А там выключилась, как только коснулась головой подушки.
— Рами? — слышу я слегка удивлённый голос Тая.
Подняв голову, встречаюсь с его изучающим взглядом. Не поняв сначала в чём дело, опускаю глаза и окидываю себя взглядом. Вот те раз. Я, оказывается, явилась к нему в сон уже не в виде спортивной высокой кудрявой брюнетки, а в облике миниатюрной и женственной Мирэн. Неужели настолько привыкла к этому телу?
— Ты так сейчас выглядишь? — интересуется мужчина с нескрываемо довольной улыбкой, подходя ближе, проводя ладонью по длиннющей косе, обнимая и прижимая к себе.
— Нет, — фыркаю я, вспомнив о расквашенном носе и синяках под глазами. — Сейчас я замаскированна так, что меня мама неродная не узнает. И папа с женихом тоже. Но если ты о теле, то да. Нравлюсь?
— Ты мне и прежняя безумно нравилась, — отстраняет он меня немного, рассматривая моё запрокинутое лицо, простое белое платье, точнее то, что под ним. Что-то между нами однозначно изменилось с тех пор, как я попала в этот мир. От этого собственнического мужского взгляда всё внутри дрожит и переворачивается. — Но, пожалуй, я рад убедиться, что ты теперь не парень. Это бы нарушило мои на тебя планы.
Ах да. Найти и сделать своей. И тут-то до меня доходит, что я помню свой предыдущий сон. Тот в котором он меня… о-о-о. Так вот почему я проснулась в таком состоянии.
— Я действительно ничего не помнила, — шепчу ошарашенно, заглядывая Таю в глаза. — Проснулась и даже не была уверена, что с тобой во сне была.
— Не уверена, говоришь? А тебе ещё кто-то может сниться? — сужает потемневшие глаза Тай. И его ладони на моей талии ощутимо тяжелеют.
— Ну сны — это такая ненадёжная штука. Мало ли кто мне может присниться, — тяну задумчиво, а в следующий миг оказываюсь впечатана в большое пышущее ревностью тело.
Закусив губу, чтобы не рассмеяться, смотрю в темную синеву его глаз, когда он склоняется ко мне и завладевает ртом в столь желанном жадном поцелуе. И с наслаждением запускаю пальцы в мягкий шёлк его волос, целую в ответ, лаская с неменьшим жаром, пробуя языком его на вкус, как и он меня. Большие ладони подхватывают меня под ягодицы, прижимая ещё ближе, раскрывая мои бёдра, чтобы вжаться между них. Неся меня куда-то с нескрываемыми намерениями.
— Тай, постой. Тай, мне нельзя, — хриплю в его губы, сама не в силах оторваться.
— Почему? — прикусывает он мою губу.
— Рядом со мной ночуют мои попутчицы. Я себя выдам, — признаюсь ему, и сама же целую мужественную линию подбородка.
— И как ты себя выдашь? — хмыкает он.
— А то ты не понимаешь? — утыкаюсь лицом в его шею, мечтая вдохнуть его запах в реальности.
— Неужели всё так явно? — излишне веселится кое-кто.
— А у тебя, значит, не явно? — гневно сужаю я глаза.
В ответ слышу его многозначительный смешок. Тай усаживается куда-то, и я снова оказываюсь у него на руках. Оглядываюсь вокруг и понимаю, что декорации изменились с прошлого раза. Это помещение далеко не такое богатое, как то, в котором я видела. Чистая опрятная комната с большой, но невысокой кроватью, на которой мы и сидим, стол, ковёр, парочка стульев и столько же диванчиков, и на этом всё.
— Это гостиница, — замечая мой интерес, объясняет мужчина. — Я потратил некоторое время, чтобы выяснить, какие паломничества будут отправляться в Обитель Праматери этим утром. А когда узнал, то не смог добраться до Гьяраны порталами, потому что их все какого-то беса перекрыли. Придётся на лошадях, а это займёт некоторое время. Потерпишь ещё немного, маленькая? Я уже близко.
Ошарашенная его словами, я некоторое время пытаюсь переварить информацию.
— То есть, ты знаешь, где меня искать уже сейчас?
— Получается, что так. Богиня сделала мне поблажку, чтобы я не переживал о твоей безопасности и поведала, что ты отправишься в Обитель с паломниками. И время назвала. Вычислить, откуда, не такая уж и проблема. Я ведь не ошибся? Ты в Гьяране? — он испытывающе смотрит мне в глаза.
Киваю в ответ. И с досадой хмыкаю, невольно качая головой. Признаюсь тихо:
— Порталы перекрыли из-за меня.
Мужчина замирает на миг и тут же, ухватив пальцами за подбородок заставляет снова посмотреть ему в лицо.
— Почему?
— Ну-у-у, в общем это меня сейчас по всей Босварии ищут и ловят. Отец и жених девочки, в чьё тело моя душа попала.
— Кто они? — совсем уже хмуро уточняет Тай, как-то хищно подобравшись.
Я открываю рот, чтобы ответить, и тут меня буквально выдёргивает из сна тихим испуганным шёпотом.
— Ромин, Ромин, проснись, — трясёт меня за плечо Гапка.
— Что случилось, бабушка? — пытаюсь я разлепить запухшие глаза и рассмотреть её лицо в полумраке комнаты.
— В Храм ночью приезжали яншары от миразу. Я слышала разговор служительниц. Настоятельница возмущена и отказала в обыске, но ей предъявили требование назвать всех, кто вчера пришёл. Ищут молодую женщину с ребёнком. Или двоих с ребёнком. А та сказала, что таких не было. Яншарам пришлось отступить, они здесь не вправе. Но служительницы переживают, что утром на выезде из города паломничество могут сильно проверять. Что будем делать, Ромин? — заламывает в панике руки старушка.
— Ехать, — вздыхаю я, сонно потирая лицо и пытаясь поднять в сидячее положение протестующее болезное тело. Охохонюшки, как же всё ломит. Размяться бы, да негде. — Мне придётся брать на себя роль главы семьи. Мужчины. Если бы они всерьёз думали, что мы здесь, то не уступили бы, значит проверяют лишь для галочки. Узнать меня не узнают. Чтобы поверили, придётся постараться. Можешь посоветовать, как мне себя вести, к кому как обращаться, как себя назвать? Сколько ещё до отправления, кстати?