Моя попутчица, как обычно, даже не думает спорить, быстро семеня следом, и вскоре мы залегаем в неглубоком овраге, за плотно стоящими деревьями. И как раз вовремя, потому что с той стороны, в которую мы направлялись, доносится топот копыт. Затаив дыхание, я всматриваюсь в даль уходящей за поворот дороги и вскоре начинаю различать стремительно приближающиеся тёмные силуэты всадников.
— Великая Праматерь, ваш отец вернулся, — тихо ахает Гапка. — Что же теперь будет?
Отец, значит? Тот, который принц и дочерями не гнушается расплачиваться с теми, кто ему сильно нужен. Ну-ну. Наблюдая, как проносится мимо группа всадников, я пытаюсь понять, стоит ли опасаться, что моё отсутствие заметят раньше времени. Возможно, Мирєн придут будить раньше, чем я приказала. Да ещё и Лале пропала. Нянька обнаружит это, как только проснётся и явится в комнату подопечной. Но до утра у нас время есть. Знаю это. Но поторопиться всё равно стоит. К тому моменту, как про побег принцессы Мирэнхаш станет известно, мы должны уже провернуть фокус с порталом и укрыться в Храме.
— Всё хорошо будет, — обещаю старушке. — Но давай-ка быстрее постараемся идти.
Остаток дороги до города мы преодолеваем где-то за часа полтора. Под конец я уже едва переставляю ноги. Лале становится всё тяжелее и тяжелее, а мне отчаянно хочется спать. Но я упрямо, подсаживаю сползающую перевязь и шагаю дальше, не позволяя себе останавливаться, потому что понимаю, потом сдвинуться с места будет сложнее. Ох и крепатура меня завтра догонит. И не факт, что у меня будет возможность уединиться и хорошенько размяться, разгоняя кровь по сосудам и ноющим мышцам.
Гьярана на первый взгляд чем-то напоминает мне и испанскую Гранаду, и даже маленькие города Тосканы. В свете восходящего солнца и всё ещё горящих фонарей улочки и живописные домики кажутся особенно красивыми. Но любоваться на них у меня нет времени. Гапка уверенно семенит впереди, да так быстро, что я едва поспеваю за ней с Лале на спине. Хорошо, что хоть в мужской одежде. И тут до меня доходит мой почти косяк. Вот это я чуть не просчиталась! Нельзя мне к порталу в мужском виде идти. Хуже палево будет только если ещё и рассказать, куда мы идём на самом деле.
— Га… Зарима, стой, — окликаю я старушку. Она тут же тормозит и разворачивается ко мне.
— Что-то случилось? — интересуется осторожно.
— Нет, но может, — хриплю я, равняясь с ней и сгибаясь в три погибели, пытаясь отдышаться. — У тебя ведь есть запасное платье для себя?
— Есть.
— Хорошо. Давай найдём какую-то укромную подворотню и дашь мне его. А хариджи у тебя ведь нет, скорее всего?
— Нет, только карилья для меня.
— Ага, вот её и давай.
Спрятавшись между домами и убедившись, что никаких окон здесь нет и никто не увидит, как я переодеваюсь, мы быстро перевешиваем кроху Лале на спину Гапке. Девочка правда просыпается всё-таки при этом, но на мою просьбу вести себя тихо-тихо, сонно моргая и позёвывая, согласно кивает. Чудный ребёнок. А дальше я прямо поверх мужской одежды натягиваю на себя платье своей попутчицы. Куфий приходится снять и вместо него напялить женскую карилью. Достаю из кармана штанов захваченную специально для портальщика дорогую и драгоценную штучку похожую на лалатику из золота, изумрудов и жемчуга. Примечательная штучка.
— Придётся Ляльку тебе немного поносить, — сообщаю я Гапке. — Мне нужно будет сильно сосредоточиться.
Ну и надо быть больше похожей на принцессу Мирэн, которая вряд ли бы сама ребёнка таскала, имея рядом хоть и пожилую, но няню. Кроха опять придремала, прижавшись щекой к своей Ясмине, зажатой в охапке. Что мы сонные с ней потом будем делать, понятия не имею. Но разберёмся.
— Вы и так устали, госпожа. Дальше я нашу девочку понесу. Мне не тяжело, — понятливо кивает старушка. И указывает головой на высокое здание, которое возвышается в конце улицы. — Вон уже городской портал.
Вздохнув, я запрокидываю на миг голову, жмурясь от удовольствия, когда лица касаются утренние солнечные лучи. Слушаю, как просыпается город, где-то раздаются голоса, шаги, открываются двери и ставни. Ну здравствуй первое утро свободы.
— Пойдём, Гапка. Проверим, насколько сильным стал мой дар.
Глава 8
Городской портал Гьяраны, как я поняла с объяснений Гапки, открывает свои гостеприимные двери для тех, кто в состоянии оплатить переход, на рассвете. На входе все обязательно проходят досмотр на предмет иллюзий и запрещённых артефактов. А дальше в порядке живой очереди допускаются в портальный зал, где дежурный маг принимает координаты и запускает портал. Весь мой на коленке деланный план строится на том, что в тот же зал и прибывают путники из других городов. И выходят они через другие двери. И я собираюсь выйти, как прибывшая. Вместе с Гапкой и Лале. Убедив дежурного портальщика, что мы ушли. Понимаю, что слишком многое учесть наперёд сейчас просто не могу, что слишком надеюсь на свой ещё не изученный дар и да, на наглость. Но допустить, чтобы отец Мирэн и этот мерзкий миразу рыскали по городу, обыскивая всё и вся, и в конце концов нас обнаружили, я не могу. А именно так и будет, если не убедить их, что мы ушли порталом в другой город. Вижу я это отчётливо. И вижу, что мне по силам справиться.
Досмотр мы проходим без особых проблем. Я внаглую рассказываю магу на пропускном пункте про больного дедушку, которого нам вот позарез надо проведать в Замайре, даже не особо парясь чтобы моя байка была логичной и правдоподобной. Смотря прямо в глаза здоровенному мужику, в сером каптане больше похожем на мундир, я на полную отпускаю свой дар, сплетая в одно усилие наследие Мирэн и свою собственную ведьмовскую силу, чувствуя, как пульсирует в висках от напряжения. И он поддаётся. Кивает, сочувствует и признаёт, что ничего такого в том, что женщины сами куда-то собрались путешествовать, нет. Иллюзий ведь не носят, и запрещённых артефактов тоже. За нами стоит небольшая очередь, в основном из мужчин, но имеется и парочка женщин, конечно же в сопровождении. И я не без угрызений совести намекаю дежурному, что в сумках этих людей могут быть очень тщательно спрятаны запрещённые артефакты и их надо тщательно и не спеша проверить. Мне не надо, чтобы они вошли в зал слишком рано. Возможно, кто-то из путников, ожидающих своей очереди, недоумевает, о чём это я так долго шепчусь с магом, но меня это сейчас не волнует, я пришла не прятаться, а наоборот привлекать внимание. После досмотра нас пропускают в зал. И я наконец вижу воочию этот пресловутый портал. Точнее даже целых два. Иду впереди, Гапка с девочкой за мной следом. Стараюсь не таращиться на две громадные арки, стоящие в ряд. Бросаю украдкой взгляд в сторону выхода для прибывших. И шагаю навстречу обернувшемуся к нам портальщику. Мужчина окидывает нас удивлённым взглядом.
— Доброго утра, хоаль. Вы без сопровождения?
— Да, уважаемый, — я улыбаюсь, несмотря на то, что улыбку он увидит только в глазах. А они мне от Мирэн красивые достались. Золотисто-карие, как янтарь. В такие не смотреть просто невозможно. Смотри же. Смотри. И слушай! — Нам очень надо в Замайру. Вы сейчас нам откроете туда портал.
— Я не могу, — дёрнув головой, выдавливает из себя мужчина.
— Почему? Объясни.
— Мощности перехода не хватит. В столицу общими городскими порталами можно добраться только через промежуточный пункт Вэнтару, — глухо сообщает маг-портальщик.
— Хорошо. Тогда сейчас ты введешь координаты Вэнтары.
— Да, — растерянно кивает он.
— И мы в него уйдём. Втроём. Я и старушка с ребёнком. Ты увидишь, как мы шагнули в портал. Увидишь собственными глазами. И не будешь смотреть по сторонам. Ты будешь уверен, что мы ушли через него.
В висках начинает пульсировать, под носом и на губах ощущается что-то мокрое и тёплое, но я не обращаю на это внимания, не смея отпустить взгляд мужчины. И раз за разом повторяю одно и то же, чувствуя, как его разум изо всех сил сопротивляется. Он не хочет мне верить, мои слова ничем не подтверждены в его сознании, но у меня нет времени и возможности искать более правильные, вплетая их в чужие мысли. Потому я и вклиниваюсь столь грубо, продавливая его волю, выплёскивая свою силу, чувствуя, что трачу непомерно много. Но я должна его убедить. От этого зависит наша жизнь. Кладу на поднос для платы украшение Мирэн.
— Это наша плата за переход. Тут более, чем достаточно. Открой нам портал. И смотри, как мы в него уходим. А потом работай, как обычно. Иди! — отпускаю его взгляд, отдав последний приказ.
Мужчина, тяжело сглотнув, отворачивается, поднимается на постамент с порталом и делает какие-то пасы, словно плетёт что-то пальцами. А потом впечатывает ладонь в колонну арки. Воздух идёт рябью и я завороженно наблюдаю, как исчезают, размываются очертания зала в этом мареве.
— Проход открыт, — ровно произносит маг.
— Быстро, Гапка. За мной, — шёпотом командую я, устремляясь к мареву портала.
Мы взбегаем по ступенькам, но в шаге от него резко сворачиваем и проскальзываем между двумя арками. Гапка, зная мой замысел, сразу же семенит прочь к выходу. А я оглядываюсь, чтобы проследить, подействовало ли на портальщика моё внушение. Мужчина стоит и угрюмо смотрит в проём портала, словно провожая кого-то взглядом. Не знаю, как долго он будет слушаться приказа не смотреть по сторонам, так что пора уносить ноги. К двери ведущей из зала бегу изо всех ног, насколько это получается в узкой юбке. Мои попутчицы уже ждут меня в пустом коридоре. Я же внезапно чувствую, как сильно кружится у меня голова, в глазах темнеет и тело непреодолимо начинает оседать на пол.
— О Богиня пресветлая, — бросается ко мне Гапка. — Надорвалась девочка моя. Держись. Только не падай, нам ещё выйти отсюда нужно.
Да. Нужно. Не падать. Стараюсь. Да что ж в голове так больно и гулко-звонко, словно на неё кто колокол надел и колотит сверху? Кое как собрав себя в кучу и опираясь спиной на стенку, я возвращаю себе вертикальное положение.
— У тебя кровь, — ахает старушка. Так вот почему тряпка на лице ощущается мокрой. Недолго думая, я бросаю взгляд вокруг и, убедившись, что никого рядом по-прежнему нет, сдираю её с головы. А потом кое как стягиваю платье снова возвращаясь к мальчишескому виду, спрятав волосы под капюшон каптана. Запихав всю одежду, кроме окровавленной карильи, в котомку, отобранную у Гапки, подставляю ей лицо, протягивая уже испорченный головной убор.
— Вытри, пожалуйста.
Пожилая няня действует быстро и сноровисто. И вскоре уже прячет окровавленную тряпку в сумку у меня на плече, заявив, что мы можем идти. Не знаю, как я буду в чём-либо убеждать дежурного на выходе. Но его там не оказывается. А с той стороны, где проходят досмотр входящие, доносятся крики и громкая ругань. Кажется, второй дежурный тоже туда умчался. Не воспользоваться этим просто глупо. Так что мы, не теряя ни секунды, уносим ноги из здания городского портала. Я на адреналиновом заряде поначалу двигаюсь весьма живо, но постепенно чувствую, что силы заканчиваются. Ноги начинают заплетаться, а перед глазами уже не просто пятна чёрные скачут, а, кажется, будто мне в лицо кто чернилами плеснул
— Ромин, держись родименький, — приговаривает Гапка, незаметно пристраиваясь рядом и подныривая мне под руку, заставляя опереться на неё. — До Храма совсем недалеко осталось. Там сможешь отдохнуть. Ты такой молодец. Всё у тебя получилось. И ещё больше получится. Держись… внучок.
Дорогу до Храма я запоминаю плохо от слова совсем. Мощеные белой брусчаткой улочки, дома, заборы, цветы, кипарисы, всё сливается в сплошной круговорот, сопровождаемый звоном в голове и отчаянным усилием на надрыве. Дойти. Не упасть. Сделать ещё один шаг. Не висеть на бедной Гапке всем весом. Храм выростает перед нами внезапно. Может я бы и его не заметила, если бы старушка, тащившая меня всю дорогу на буксире, не остановилась резко, отчего меня слегка занесло на повороте, ощутимо приложив об стену какого-то дома. Голова в результате бессильно запрокинулась, и я увидела впереди величественное здание, со стремящимися в небо изящными шпилями и витражными окнами. И так мне туда захотелось. Сильно-сильно. Где бы сил взять?
— Ромин, без куфия тебе нельзя дальше. Капюшон может слететь, — обеспокоенно заглядывает мне в лицо Гапка. — Пойдём сюда, я помогу.
Она увлекает меня куда-то, и мы оказываемся в какой-то нише между домами. Я устало прислоняюсь спиной к стене, склоняя голову. И внезапно слышу тихий испуганный детский голосок.
— Тётя Мирэн, ты помрёшь? Как мама?
Няня ахает, но сразу же берёт себя в руки. Накрывает морщинистой рукой детскую ладошку.
— Нет, ну что ты, крошечка. Твоя тётя просто очень сильно устала. — Она приседает на корточки и развязывает простыню, с одной стороны, позволяя Лале сползти по её спине и стать на ноги. А потом разворачивается, чтобы посмотреть на малышку. — Мы сейчас придём в одно хорошее место, и она там отдохнёт. А я за тобой тем временем присмотрю. Меня… Замира зовут. Я когда-то была няней твоей мамы. А теперь и твоей буду. Хочешь?
— Не знаю, — шепчет девочка, с опаской поглядывая то на меня, то на няню. — А тётя Мирэн не исчезнет?
— Нет, Лале, я никуда не исчезну, — через силу выдыхаю я, опускаясь перед ней на колени, заглядывая в огромные глаза цвета шоколада. Ловлю её взгляд, и последним усилием воли деликатно касаюсь детского разума. — Но меня теперь зовут Ромин. Я на время побуду твоим старшим братом… Ромином. А ты можешь меня звать Ромкой. Ромка. Рома. Запомнила, Лале?
— Да, — шепчет девочка. — Ромка.
— Умничка, Ляля, — улыбаюсь я солёными от крови губами и опустошённо закрываю глаза.
Как навстречу моему лицу устремилась каменная брусчатка, я уже не увидела, сдавшись на волю накрывшей меня тьме.
Придя в себя, я не сразу понимаю, где нахожусь. Вокруг звучат тихие голоса. Лежу я на чём-то довольно твёрдом, но удобном, как ни странно. Под головой подушка. И укрыта чем-то. Голова по-прежнему раскалывается. И лицо болит. Особенно нос.
— Ваш внук полностью исчерпал свой магический резерв и едва не довёл себя до выгорания. Пару недель не сможет пользоваться магией вовсе, да и потом это надо будет делать осторожно. Я бы вам советовал позвать целителя, но мог бы ускорить процесс восстановления.
— Не надо целителя, — хриплю я, едва осознав, что речь идёт обо мне. Уж кто-кто, а целитель точно поймёт, что перед ним не парень. Иначе грош ему цена. А если грош цена, то тем более не надо.
— Юный хали, вы не понимаете, — мужской голос смещается и теперь звучит надо мной. Приходится открыть глаза и взглянуть на невысокого смуглого крепыша, облачённого в что-то наподобие рясы. Служитель Храма, как мне подсказывает интуиция, смотрит на меня неодобрительно. — Ваш резерв почти истощён, ещё немного и наступило бы полное выгорание и тогда ваше восстановление было бы или невозможным, или весьма болезненным и длительным.
— Но не наступило ведь, — несмотря на общую вялость и болезненность любых гримас, я умудряюсь вскинуть бровь.
— И тем не менее, лишь целитель может сказать, какие последствия для молодого неокрепшего организма может иметь ваше состояние, и дать рекомендации, как действовать в дальнейшем, чтобы избежать осложнений, — недовольно поджал губы служитель. — Вам даже не надо никуда идти. Здесь в Храме присутствуют два замечательных лекаря, которые собираются сопровождать караван паломников во имя служения Явару и его пресветлой Матери.
В тоне мужчины слышится искренняя обеспокоенность, потому я игнорирую пульсирующее болью в висках раздражение, и благодарно улыбаюсь ему.
— Спасибо вам за заботу. Но я не собираюсь в ближайшее время пользоваться магией. Если нам с бабушкой и моей сестрой будет позволено отправиться вместе с караваном в Обитель Праматери, думаю будет правильным пройти этот путь со всем смирением перед волей Богини. Физически я чувствую себя вполне сносно, а магия… пускай восстанавливается постепенно. Будет мне урок впредь лучше рассчитывать свои силы.
Служитель вздыхает и уважительно склоняет голову.
— Похвальное стремление, юный хали. Что ж, вижу ваше нежелание продиктовано разумными соображениями, хоть я и не согласен с некоторыми из них. Поэтому настаивать больше не вижу смысла. Единственное, что настоятельно вам порекомендую всё же прислушиваться к себе и, если слабость и головные боли не пойдут на убыль в ближайшие пару дней, обратиться всё-таки к врачевателю, который будет сопровождать караван.