А все же год был трудный. Потруднее, пожалуй, чем выживание под властью Софьи. Все эти хитросплетения придворной политики, внешнеполитические проблемы, внутренняя ситуация…
«Нет, но все же его потомок точно не в своем уме — одновременно обострять положение на Дальнем Востоке и рваться на Балканы и в Проливы… Широко шагать замахнулся, как бы штаны не порвал. Вовремя Боже принял меры, иначе Россия могла оказаться, как та бабка из сказки этого замечательного поэта Пушкина, у разбитого корыта. Не зря ему теперь на разные авантюры приходится идти, вроде того дела с бурскими крейсерами-купцами. Когда полковник Максимов озвучил ему то предложение одного из добровольцев, он в первый момент даже хотел выгнать этого прожектера вон. Ибо это была не просто авантюра, а авантюра, не имеющая никаких прецедентов и на грани законности, если не за ее пределами… А потом он подумал, что хуже все равно не будет, разве что погибнет несколько добровольцев, знающих на что идут… и согласился. И даже добровольцы нашлись. Хорошие и храбрые, молодые мичмана и лейтенанты. Жалко будет, если не выживут. Зато если вернутся — готовые боевые командиры. Теперь же видно, что у англичан головной боли добавилось и средств для противодействия нам в Китае меньше осталось. Разве что японцам помогать. Но те без чьей-либо помощи и так воевать не полезут, так что пусть это будут англичане. По крайней мере французы, как наши союзники, к ним не присоединятся. Да и германцев можно будет нейтрализовать, они с англичанами последнее время тоже не в лучших отношениях, а с нами заигрывают в расчете от французов оторвать. А хорошо бы…»
— Государь, — прервал его размышления взволнованный Терентий.
— Что случилось? — раздраженно спросил Николай.
— Ваша супруга-с, с дочерьми прибыли-с…
«О Боже, еще и это!»…
Из газет:
«Тронная речь Эдуарда VII. Открытие сессии Английского парламента всюду ожидалось с большим интересом, так как в первой речи нового короля наивные оптимисты думали увидеть намек на то, что английская политика, осужденная решительно всем миром, кроме Португалии, пойдет по новому пути. И что новый король выскажет некоторое порицание той позорной войне, которую шайка спекулянтов, в союзе с бессовестными министрами, заставляет Англию вести в Южной Африке… Эти наивные надежды рассеялись при первых словах тронной речи нового короля Эдуарда VII, которые показали, что политика Англии при новом царствовании будет продолжением той же политики Родсов и Чемберленов…»
«Петербургскiя вѣдомости». 04.02.1901 г.
«МОСКВА, 22-го августа. Вчера в лесу, близ станции Обираловка Нижегородской железной дороги, собралась сходка из рабочих, руководимых агитаторами, из коих 5 человек арестовано. Сходка рассеяна.»
«Петербургскiя вѣдомости». 22.08.1901 г.
«20 декабря ночью полиция задержала двух молодых людей, которые, гуляя от Страстной площади до булочной Филиппова, приставали к дамам с разными комплиментами. «Дон Жуанов» отправили в участок»
«Московскiя вѣдомости». 21.12.1901 г.
«Вчера, 26 декабря в 2 часа дня на Спасской-Садовой, против ворот дома № 315 Морозова, у тротуара произошел взрыв газов скопившихся в земле, как полагают, вследствие неисправности трубы газового освещения или, может быть, канализационной. Ближайшей причиной взрыва послужил костер, разложенный форейторами конно-железной дороги. Никаких несчастий с людьми не было»
«Московскiя вѣдомости». 27.12.1901 г.
[1] В.И. Ленин
[2]Начало подлинной записи из дневника Николая II за 1 января 1901 г
[3] Императорское Училище Правоведения, готовившее юристов
[4] Прозвище извозчиков. «Ваньками» называли извозчиков попроще, более дорогие, как правило имевшие дорогие подрессоренные экипажи, именовались «лихачами»
[5]Простонародное разговорное сокращение слов «Ваше Сиятельство», с которым положено было обращаться к князьям и графам. В данном случае — подхалимаж извозчика к богатому седоку.
[6]Станционная платформа, у которой останавливаются поезда
[7] Балерина, любовница Алексея Александровича, француженка по национальности
[8] Один из выдающихся представителей русских добровольцев движения, сражавшихся вместе с бурами — подполковник Евгений Яковлевич Максимов. Прибыв в Трансвааль как военный корреспондент, Максимов вступил в бурскую армию. Через некоторое время он становится во главе Голландского отряда. Боевые и командирские качества Максимова привели к тому, что он получил от буров звание фехтгенерала. Уехал в Россию после ранения
[9] Студенческие волнения: 8 февраля 1899 года, во время годичного акта в Петербургском университете, студенты, недовольные ректором Сергеевичем за сделанное им строгое предупреждение о ненарушении уличного порядка, освистали его. После выхода студентов из университета произошло столкновение с полицией, во время которого толпа была рассеяна с применением нагаек. Студенты объявили забастовку, которая и перекинулась на все другие высшие учебные заведения столицы, а затем и по другим городам. Наказанием обычно служило исключение из ВУЗа, без права поступать вновь. Решив смягчить его, правительство с подачи Витте приняло указ об отправке этих студентов в армию. Что позволяло им отслужить два года и вновь обучаться в университете. Но эта мера вызвала еще большее недовольство студентов и возрастание беспорядков.
[10]Прозвище английской королевы Виктории, которое использовали Романовы — Грэнни. Умерла 22 января1901 г.
[11]Генерал-адмирал великий князь Алексей
[12]В нашей, текущей, реальности подобные маневры провели в 1902 г.
[13] В нашей реальности пулеметов не было. Кавалеристы атаковали позиции одной замаскированной батареи, имитировавшей стрельбу картечью. Что, впрочем, точно также закончилось бы в настоящем бою уничтожением атакующих
[14]Этот ультиматум был и в нашей реальности
[15] Подлинные слова А. Бальфура
[16] Русский посланник в Японии в то время. В отличие от великих держав и Испании, которые обменивались послами, остальные страны отправляли и принимали у себя дипломатических представителей в ранге посланников
Война — это не покер
Земля дрожит от гнева,
И темен океан,
Пути нам преградили
Мечи враждебных стран
Р. Киплинг
Дневник императора Николая II
27 декабря 1901 г. Четверг. Утро было ясное, когда я гулял.
Затем заволокло небо и пошел снег. Имел четыре доклада, последний И.Н. Дурново.[2]
Российская Империя, Санкт-Петербург, Тверская улица, декабрь 1901 г.
Гостиная выглядела празднично, украшенная поставленной к предстоящему Рождеству елкой, на которой успели даже развесить игрушки. Впрочем, ни елка, ни стоявшее в углу пианино никого из гостей не интересовали. Они словно зачарованные слушали одного из гостей, читающего опубликованный вчера Манифест Его Императорского Величества:
«Объявляем всем нашим верноподданным: … Сегодня настало время, следуя благим пожеланиям народов наших, дать правильный исход заметному стремлению общественных сил к служению престолу и отечеству, внести в народную жизнь оживляющее начало, предоставить правительству возможность пользоваться опытностью местных деятелей, ближе стоящих к народной жизни, нежели чиновники центральных управлений. Для сего решили МЫ призвать выборных людей от всей Земли Русской в помощь НАМ к постоянному участию в составлении законов, для процветания государства НАШЕГО потребных. В сих видах, сохраняя основной закон Империи о существе самодержавной власти в священной неприкосновенности, признали МЫ за благо преобразовать Государственный Совет в особое законосовещательное установление, коему предоставляется предварительная разработка и обсуждение законодательных предположений и рассмотрение росписи государственных доходов и расходов. Решено также, что отныне Совет сей будет состоять из двух палат — Верховного Совета, назначаемого НАМИ и особой палаты выборных от лица народа Российского, называемой Советом Народа…
Перед созывом коей должно разработать положение о выборах в оную палату и положение о политических партиях, распространив силу сих законов на все пространство Империи и ее окраин.
Посему, повелели МЫ министру внутренних дел выработать и представить НАМ к утверждению положение об избирательном цензе и правила о приведении в действие положения о выборах в Совет Народов. С таким расчетом, чтобы члены от дозволенных отныне политических партий и от всех сословий губерний, краев и области Войска Донского, могли явиться в Думу не позднее ноября следующего, одна тысяча девятьсот второго года…»
— Дамы и господа, это же… победа народа, господа…, - взволнованно начал один из присутствующих.
— Победа? Реникса, а не победа, прошу прощения за мой тон, — перебил его Извеков. Сергей Маркович выглядел словно Брут, собирающийся вонзить кинжал Цезарю в грудь. — Манифест этот, являясь по внешности уступкой желаниям народным, на самом деле ничего не меняет. Монархия остается неограниченной ничем, о Конституции ни слова не сказано. И чему мы должны радоваться? Что выбранным нами гласным разрешат верноподданно утверждать придуманные клевретами государства законы? Нет и нет, дамы и господа! — Извеков вещал словно с трибуны в Римском Сенате, невольно даже приняв соответствующую позу. — Россия должна пробудить в себе подъем народного духа, а это возможно сделать только полною переменой всей внутренней политики. Русский народ должен быть призван к новой жизни утверждением среди него начал свободы и права. Неограниченная власть, составляющая источник всякого произвола, должна уступить место конституционному порядку, основанному на законе. Гражданская свобода должна быть закреплена и упрочена свободой политической. Рано или поздно, тем или другим путем это совершится, но это непременно будет, ибо это лежит на необходимости вещей. Сила событий неотразимо приведет к этому исходу. В этом состоит задача двадцатого столетия для России! — завершение его спича потонуло в криках одобрения и аплодисментах.
— То есть вы предлагаете бойкотировать выборы? — дождавшись, пока волна восторгов спадет, удивленно спросил один из гостей.
— Конечно нет, — тут же возразил Сергей Маркович. — Надо организовываться, сплачивать наши ряды и использовать предоставленную нам возможность для публичного высказывания наших взглядов! Так считает и профессор Милюков, с которым мне довелось беседовать вчера вечером. Он предложил, как только будет опубликовано окончательное решение министра внутренних дел, организовать партию, которую назвать «партией конституционных демократов» и начать предвыборную кампанию…
Британская империя, Лондон, Военное Министерство, январь 1902 г.
Статс-секретарь по военным делам Уильям Сент-Джон Бродрик посмотрел на фельдмаршала Робертса Кандагарского и, словно дождавшись его разрешения, открыл прения.
— Джентльмены, мы собрались здесь, чтобы рассмотреть необходимые изменения в наших планах с связи со сложившейся ситуацией на Дальнем Востоке. Кто будет делать доклад, сэр? — обратился он к фельдмаршалу.
— Полковник Вильсон, докладывайте, — лорд Робертс, как истинный «старый солдат» имперской закалки, не любил «размазывать кашу по стеклу».
— Джентльмены, в прошлом году, с учетом действий России и поступивших от дипломатических кругов соображений по возможному союзу с Японией, нами проводились предварительные разработки планов боевых действий. При этом учитывалась возможность участия в войне союзной России Франции… Возможность нашего наступления против этих двух стран, с учетом происходящего в Южной Африке, оценивается нами как отрицательная. Но полученные новые сведения позволяют считать, что Франция непосредственного участия в войне принимать не будет, ограничившись благожелательным нейтралитетом и, возможно, финансовой поддержкой русских военных усилий. Для нейтрализации подобных возможностей необходимо, по нашему мнению, силами флота продемонстрировать угрозу для французских колониальных владений — в первую очередь портов, таких, например, как Бизерта в Средиземном море, Дакар в Западной Африке, Диего-Суарец на Магадаскаре и другие… Что касается России, то нами рассматривались четыре вероятных направления возможных активных действий наших сил. Первое — Средняя Азия, в случае принятия плана наступления из Индии, второе — дальневосточные крепости Владивосток и Порт-Артур, третье — Кавказ и четвертое — черноморские порты и Крым, с целью уничтожения русского военного и торгового флота на Черном море…
— Понимаю, что Балтийское направление не рассматривалось вами, ввиду недружественной позиции некоторых стран, — прервал докладчика Сент-Джонс. — Но если возникнет возможность договориться?
— Балтийский театр, сэр, труден для флота ввиду недавнего усиления русских сил на этом направлении. К тому же, высаженный десант встретит сопротивление отборных сил русской армии, — ответил, ни секунду не задумываясь, Вильсон. Его, молчаливо кивнув, поддержал фельдмаршал Робертс.
— Я вас понял, продолжайте, — согласился статс-секретарь.
— Первое направление мы вынуждены были отбросить в связи с возникающими трудностями снабжения войск англо-индийской армии на столь пустынном и обширном театре военных действий. Кроме того, в связи с усилением русских на этом направлении, имеющихся сил англо-индийской армии, а они составят не более чем семьдесят пять тысяч человек регулярных войск, окажется недостаточно. Усиление же их армией метрополии практически невозможно, а местные иррегулярные войска и армия Афганистана недостаточно боеспособны. Поэтому данное направление в настоящее время не может рассматриваться как перспективное. Третье и четвертое направления зависят от позиции Османской Империи. К тому же, по опыту Восточной (Крымской) войны действия на суше в данных районах не приносят никаких стратегических результатов…. Возможные действия флота нами могут быть одобрены, но для армии, джентльмены, там нет никаких достойных целей… Действия против дальневосточных владений России наиболее перспективны. Но из всех целей единственно доступной является только район Порт-Артура. Владивосток… представляет из себя сильнейшую крепость. Кроме того, высадившиеся войска оказываются на дикой местности, без подготовленных мест базирования и будут весьма уязвимы для русских войск, переброшенных в этот район по суше… Более уязвимы, чем высадившиеся десанты в Крыму. Остается Порт-Артур, но данная крепость — цель для наших доблестных азиатских союзников. Максимально, что мы можем сделать в данном случае — оказать содействие своим морскими силами и союзным контингентом, силами не более батальона в случае, если японцы на подобный жест согласятся… Таким образом, современная обстановка показывает, что стоящие перед армией задачи на Южно-Африканском театре должны рассматриваться как первоочередные, а ее участие в войне против России может быть чисто символическим. Основные же усилия должны приложить наши азиатские союзники, а также Королевский флот и дипломаты. По нашим оценкам, Япония способна выставить армию численностью не менее трехсот пятидесяти двух тысяч обученных и подготовленных солдат, сто восемьдесят две тысячи из которых могут быть переброшены в Корею и Китай и сто семьдесят останутся для обороны островов. Противостоять им могут не более сотни тысяч солдат русской армии, причем не самого высокого качества. Но вызывают сомнения возможности осуществления планов действий японской армии против России, особенно в зимнее время. Низко оценивается возможность быстрого взятия японцами русских крепостей. А также способность японцев эффективно использовать железную дорогу для снабжения, ибо есть опасность рейдов русской кавалерии с целью вывода ее из строя, а также организация наступления на двух направлениях… Но первое и самое необходимое условие для ведения нашими союзниками войны против русских — завоевание их флотом господства на море, с целью обеспечения беспрепятственной высадки войск на материке…