Я кивнул. Он прекрасно знает, кто находится перед ним, по крайней мере, Лорена он узнал, но не называет его по имени. Льюис — человек, не подчиняющийся законам Лож и основным законам Раскарии. Он вроде рассказывал, что привело его к такой жизни, но я не слушал. Внутреннее чутье подсказывало мне, что этому человеку можно доверять, но можно ли доверять своему внутреннему голосу? В любом случае мне необходимо рисковать и в любом случае этот риск полностью завязан на жизни Иельны и Лорена.
Я тряхнул головой и мой взгляд остановился на пленнике, который не шевелился и злобно на меня смотрел. Я подошел к нему и присел на одно колено, заглядывая в его глаза. Молодой мужчина, ухоженный, я бы сказал, даже слишком. Его лицо было мне знакомо, но я не мог вспомнить где встречался с ним раньше. Или мое воображение опять играет со мной злую шутку? Я поднял непредусмотрительно оставленный мной рядом с ним странный пистолет и покрутил в руках. Довольно тяжелый. Не слишком сбалансированный, длинный ствол немного перевешивает. Я присмотрелся и удивленно присвистнул: он был сделан единым целым, неразборный, но из разных материалов, что возможно и является причиной его дисбаланса. Не было даже классического предохранителя в понятном мне смысле, только небольшая черная кнопка сбоку. Нажимать на нее я не стремился: не следует играть с опасными игрушками, если ты в них ни черта не понимаешь.
— Ты кто? — тихо обратился я к нему. Он упрямо сжал губы и отвернулся. — Гордый? Ну ничего, все равно, в конце концов, ты станешь нашим лучшим другом и станешь петь соловьем, рассказывая, кто вас натравил на дом Магистра Дарена.
Мужчина молчал и не смотрел на меня, отвернув голову, рассматривая что-то сбоку.
— Да ты не переживай, я прекрасно понимаю, что собеседник из меня так себе. Но ничего, Лорен немного оклемается, и ты получишь гораздо лучшего собеседника, чем тот, кто сейчас перед тобой. — Он дернулся, но ничего так и не ответил. Я встал, понимая, что ничего от него не добьюсь, не учили меня этому. Пока. Я ободряющее похлопал его по плечу и повернулся в сторону Люиса, который стоял, теребя свою бороду задумчиво разглядывая моего пленника.
— Он из пэров, — неожиданно сказал Льюис.
— С чего ты это взял? — я подошел к нему, разглядывая Иельну, которая с тех пор, как мы переместились, даже ни разу не пошевелилась.
— Такие артефакты можно носить только им, — он кивнул на пистолет в моей руке. — И работать они могут только в руках аристократа. Я не сильно в этом разбираюсь, просто однажды лечил одного такого папенькиного сынка, он в пылу горячки такого мне понарассказывал, что я удивлен, как до сих пор жив остался.
— Ты много знаешь, — тихо констатировал я этот факт.
— А я этого никогда не отрицал, и всегда знал, что мозги до добра не доведут. — Он подошел к Лорену, который резко дернулся и застонал. Мой единственный знакомый целитель приложил руку к его лбу и покачал головой каким-то своим мыслям. Да тут не нужно быть врачом, чтобы понять, что у него снова начался жар.
Что же делать? Так нужно думать рационально. Но, прежде всего, нужно где-то поселиться, там, где нас не будут искать, по крайней мере, в первое время. Я задумчиво посмотрел на Льюиса, затем перевел взгляд на Райсов, потом снова посмотрел на Льюиса.
— Мне нужно ненадолго отлучиться, — наконец, я принял решение. — Я только добегу до одного места и сразу же вернусь обратно, только туда и обратно. Побудь с ними, ладно?
— Да какой же из меня защитник? — Льюис испугано замотал головой.
— Ты же сам сказал, если мы в ближайшее время не найдем приют, то некому будет оказывать защиту, — ответил я, судорожно соображая, куда мне сейчас пойти.
Наконец, приняв решение, я подобрал с земли шляпу, которую зачем-то таскал с собой Льюис, но ни разу на моей памяти не надевал. Отряхнув ее, я тщательно помыл руки в реке, чтобы смыть кровь, и оглядел себя: на темно-вишневой рубашке, которая была на мне, следы крови выглядели так, словно я что-то на себя пролил и если и бросались в глаза, то только в качестве упрека из-за такого свинства. Пистолет нашего неизвестного пэра я всучил в руки опешившему Люису, на сохранение, так сказать. Все равно, если я попадусь, то объяснить наличие такой дорогой буквально фамильную игрушки у себя, я не смогу даже при желании. Надвинув шляпу на нос, сунув руки в карманы брюк и слегка ссутулившись, я быстро вышел из-под моста и зашагал в город.
Заведение Марты располагалось недалеко от этого моста. Нужно было всего лишь пройти один квартал, чтобы очутиться перед ярко-красным забором, который отделял заведение от столичной суеты. Ворота были заперты, но я и не собирался ломиться в центральный вход, мне необходимо было выяснить несколько вопросов, и лишь потом начинать предпринимать определенные действия. Еще пять месяцев назад позади дома, там, где располагался черный вход, одна из досок в заборе не была прибита намертво, а ее вполне можно было отодвинуть, и пролезть в образовавшуюся щель даже взрослому мужчине, не говоря уже обо мне, а габаритами я обладаю не слишком впечатляющими. Доска была на месте. Несколько раз оглянувшись по сторонам, пару раз прошелся вокруг дома и сделал круг по кварталу для надежности, тщательно отслеживая движения прохожих в немногочисленных витринах крупных лавок, расположенных на этой улице. И только после этого я отодвинул доску, пролез внутрь и вернул доску на место. Дверь черного хода была приоткрыта, и из дома, в котором я родился и вырос, раздался зычный голос Наны — бессменной кухарки этого борделя с претензией на заведение если не первого, то второго класса точно.
— Поторапливайся, бездельник! Скоро совсем рассветет, а у меня еще хлеб не в печи. Кто будет кормить наших пташек?
Из двери пулей вылетел парень лет двадцати, долговязый и рыжий, и припустил с ведром к колодцу. Этого парня я не знал, по крайне мере, до того момента, как Марта меня выкинула, его в услужении не было. Совсем недавно носить воду на кухню было моей обязанностью. Я немного постоял в тени дома, а затем решительно зашел через дверь черного хода прямо на огромную чистую кухню.
— Нана, пусть Верун дарует тебе радостный день, — тихо поприветствовал я вроде бы неплохо относившуюся ко мне когда-то женщину. Повариха, которая была на голову выше меня, а в фартук, который она носила, можно было легко завернуть троих Кеннетов, резко развернулась и всплеснула руками.
— Кеннет, мальчик, счастье какое, ты жив! — и она сграбастала меня в свои объятья, прижав к выдающейся во всех смыслах этого слова груди. Вскоре я почувствовал, что задыхаюсь, а мои ребра трещат так, словно хотят треснуть. Поэтому я деликатно выбрался из расторгавших меня объятий и снова натянул на голову свалившуюся шляпу.
— Я слышал, Марта ушла к Веруну?
— Скорее Лорен отправил ее Доргону, — фыркнула Нана. — Давно нужно было ему это сделать.
— И кто теперь, хм, руководит? — от ее ответа зависело сейчас слишком много.
— Лона Кира, — я закрыл глаза и мысленно досчитал до десяти. Неужели мне впервые за эти безумные месяцы повезло? Кира хорошо ко мне относилась, она всегда меня защищала и перед моей матерью, и перед Мартой. И всегда с интересом поглядывала на Лорена, который не обращал на ее интерес никакого внимания, деликатно держа дистанцию, чтобы, как минимум, не обидеть. Это видели и понимали все, включая саму Киру, но она никогда не оставляла надежды каким-то своим девичьим мечтам, чем всегда пользовалась Марта, не упуская такой возможности для унижения девушки. Осталось выяснить еще один нюанс.
— А…
— Этого козла Грейвса Кира вышвырнула сразу, еще тело Марты не успело остыть.
— Мне говорили, что здесь была чуть ли не локальная война, — я хмыкнул, бросив взгляд в окно, где становилось все светлее, и уже начала развеваться предрассветная дымка. Времени оставалось мало, до того момента, когда под мостом станет более людно, чем сейчас.
— Да брось, какая война? Так небольшая потасовка. Так ты Киру хочешь видеть? — я напряженно кивнул. — На работу хочешь пристроиться? Ну это хорошо, да и стало здесь гораздо лучше, чем при Марте.
Я не стал ее разочаровывать, только скупо улыбнулся и поспешил в гостиную, откуда скоро должна будет уйти Кира. В обязанности хозяйки входило встречать гостей и развлекать их до самого утра, если гости не хотели уединиться с девушкой. Поговаривали, что именно здесь велись игры с самыми высокими ставками. На секунду я притормозил у двери, ведущей в гостиную, но затем перед глазами встало окровавленное тело Лорена и пустой взгляд Иельны, и я, решительно толкнув дверь, вошел внутрь. Гостиная была обставлена с неброской роскошью и элегантностью. Даже если раньше этот бордель и не входил в пятерку лучших в столице, то теперь явно претендовал на это звание. Кира сидела на небольшом диванчике в пол оборота и задумчиво поглядывала в окно, еще не задернутое тяжелыми шторами, которые призваны были скрыть ночную жизнь от нескромных взглядов горожан.
— Кира, — позвал я ее с порога. — Кира, нам нужно поговорить.
— Кеннет? — она резко развернулась, и тут же вскочила, пожирая меня глазами. — Я тебя искала. Все никак не могла простить себе, что позволила Марте выгнать тебя. А уж когда все начали за тобой охотиться, как за особо ценным призом… Я даже Лорена вышвырнула отсюда, однажды, как только он открыл рот, чтобы узнать о тебе…
— Кира, я не знаю, кому могу доверять… — начал я, затем быстро продолжил. — Я доверяю тебе. И сейчас я вручаю в твои руки свою жизнь, жизнь Лорена и дочери Магистра Дарена. Его убили сегодня ночью.
— Что?! — она прижала руку ко рту. — О, Верун. Что мне нужно сделать?
— Нам нужно где-нибудь передохнуть, а Лорену слегка подлечиться. К тому же, у нас есть пленный, которого тоже нужно будет куда-нибудь определить…
— Хм, — Кира на мгновение задумалась. — А ты прав, я так и не сделала полноценного ремонта. Мои вкусы никогда не совпадали со вкусами этой старой шлюхи — Марты. Так что, думаю, мы должны закрыться на пару недель, — и она подошла к стене и резким движением сорвала с нее кусок обивки.
— Кира, нам еще нужно как-то попасть сюда…
— Сколько вас? — Кира заходила по комнате, лихорадочно что-то обдумывая.
— Вместе с пленным пятеро, и одного нужно будет долго отпаривать в бочке с кипятком, чтобы он на человека начал походить.
— Неважно, — отмахнулась Кира. — Лорен сильно ранен? — я, закусив губу, кивнул. А что если я ошибся, и она сразу же рванет сообщать кому надо, что нашла не только разыскиваемого Ложей бывшего Магистра, но и самого герцога? — Ну это ничего, нам не впервой тащить с вечеринки смертельно раненную цыпочку. Подожди здесь, — велела она и быстро вышла из комнаты, шурша юбками. Для меня же потянулись долгие минуты ожидания.
Я встал поближе к окну, чтобы в случае первых признаков опасности выпрыгнуть, пусть даже вместе с рамой и стеклом. Выпрыгивать мне не пришлось. Очень скоро вернулась Кира, которая тащила огромный ворох яркой одежды. Свалив весь этот ворох на диван, она принялась отбирать вещи, по одному ей известному принципу.
— Я закрылась, выпроводила последнего клиента, сказав, что у нас нашествие тараканов, — говорила она, не поворачиваясь ко мне лицом. — Нужно будет подготовиться, как минимум пополнить нашу больничную комнату необходимыми препаратами и сделать это нужно не привлекая внимания. Еще вам необходимо сопровождение, — еле слышно, больше для себя говорила Кира, все еще перебирая тряпки. Когда же она нашла то, что искала, то повернулась и бросила эти тряпки — оказавшиеся женской одеждой, мне. Я поймал их, недоуменно переводя взгляд с огненного платья с просто неприличным декольте на Киру, которая подходила ко мне, держа в руках тюбик с помадой, которая была такой же красной, как и платье. — Кен, мальчик мой, а я разве не сказала, что чтобы не привлекать излишнего внимания, вам придется переодеться? Просто компания загулявших цыпочек возвращается в родной бордель с вечеринки, на которую их пригласили специально, чтобы скрасить вечер скучающим мужчинам. А теперь будь хорошим мальчиком, закрой рот, а то я не смогу как следует помаду наложить.
Глава 14
До того места, где я оставил своих людей, мы добирались на открытом экипаже. У борделя не было самоходных колясок, но конюшня с парой лошадей и два вполне приличных экипажа: крытый и закрытый для развоза девушек и сбора их обратно в родной бордель имелись. В качестве сопровождения со мной отправилась Нана, которая весьма ловко управлялась с лошадьми, подозреваю, что они ее просто боятся до одури, поэтому слушаются беспрекословно.
Переодевали меня вдвоем, потому что я сопротивлялся. Кира ничего не смогла со мной сделать и просто позвала на помощь свою повариху, которая скрутила меня как куренка, и вдвоем они уже вволю поиздевались над целым герцогом.
Когда меня нарядили и разрисовали лицо, Нана ушла готовить коляску, сообщив, что лучше брать открытую — меньше вопросов возникнет у тех, кто может присматривать за домом. В этом не было ничего удивительного, что женщина, работающая на Киру и обладающая весьма выдающейся фигурой, отправилась вызволять девушек из лап задержавших их клиентов. Будь норов Наны более буйным, она смело бы могла заменить охрану на входе, хотя я не смогу уверенно уверено утверждать, что после этого посещаемость останется прежней. Я лежал на полу, разглядывая потолок и чувствовал нестерпимое желание почесать глаз. Но делать этого было нельзя, потому что нарушался макияж, и тогда с меня стирался старый и наносился новый, но это еще пол беды: если эта дрянь попадала в глаз, он начинал нестерпимо жечь. Опыт у меня уже имелся, и повторять его я не хотел. Приходилось терпеть, как унижение, так и некоторое неудобство.
— Ты бы хоть посмотрел на себя, — Кира быстро что-то писала, сидя за столиком. Бросив быстрый взгляд на меня, она улыбнулась кончиками губ. — А из тебя очень даже хорошенькая пташка получилась. Я бы от такой девочки не отказалась.
Услышав это, я вскочил на ноги и бросился к зеркалу, висящему на стене. Эти две пираньи решили, что мои ботинки и брюки все равно под пышной юбкой никто не увидит, поэтому их не снимали, в отличие от рубашки. И на том спасибо, если бы они попытались меня запихнуть в туфли на высокой шпильке, в которых ходили все без исключения работницы этого увеселительного заведения, я бы позорно ретировался, но удобной обуви меня никто лишать и не собирался, все же не на вечеринку едем. Подойдя к зеркалу, я уставился на хорошенькую темноволосую девушку, чьи светло-серые глаза казались еще светлее из-за темных красок, которыми были разукрашены мои веки и ресницы. На бледном лице ярким пятном выделялся красный рот. Из-за этих контрастов ярких красок и бледности, которую еще и усилили пудрой, моего шрама было практически не видно.
Платье было с длинными рукавами, прямо до середины кистей, и они полностью закрывали руки. Огромный вырез начинался где-то посредине плеч, и понять их ширину не представлялось возможным из-за двух кокетливых бантиков. В вырезе торчали ключицы и… вот тут моя фантазия слегка забуксовала, потому что в зеркале я увидел часть, надо сказать большую часть, вполне красивой груди…
— А-а-а! что вы со мной сделали?! — я схватился за лиф и потянул его, чтобы разглядеть, что же сотворили со мной эти одичалые колдуньи. — Фу, — я вернул лиф на место. И постарался унять бешено колотящееся сердце. Из-за того, что сердце колотилось как ненормальное, в подключичной ямке начала пульсировать жилка, что, как ни странно, сделало девушку в зеркале еще привлекательнее. Оказывается, это была искусно сделанная вкладка, которая была пришита к лифу и просто прикладывалась к моей груди, имитируя женскую. Я еще раз взглянул в зеркало. Платье сильно сужалось в районе талии, а какие-то визуальные эффекты делали эту часть моего тела в этом проклятом платье тонюсенькой, что еще больше усиливало эффект пышной груди. А падающая пышными складками на пол юбка не давала оценить объем бедер, подстегивая воображение. Ко мне сзади подошла высокая, чуть выше меня, статная Кира.
— Чтобы влезть в это платье, девушка должна быть очень стройной. А у таких стройняшек не бывает подобного бюста, — она сжала мои плечи обеими руками. — Приходится бедным женщинам выкручиваться.