— Арс, ты несёшь чепуху, — улыбнулась сквозь слёзы. — Какие сказки?
— Смеёшься? Бля, смейся надо мной, но только не молчи, хорошо? А ещё лучше вытащи меня, заставь проснуться?
Раздулся стук удара и звук клаксона авто. Как будто Покровский повесил голову, ударившись лбом об руль.
— Где ты?
— Далеко от тебя, естественно. Один, Колючка. Ни с кем я не поехал в отель. Мне просто хотелось, чтобы ты начала ревновать, корчил хрен знает что. Но я как будто с головой в дерьмо окунулся. Не отмыться. Не хочу тебя пачкать.
Как будто камень с души свалился. Я отёрла слёзы. Поняла, что всё-таки улыбнулась в ответ на его слова.
— Не запачкаешь. Позвони водителю или вызови такси. Только не садись за руль. Хорошо?
Тишина в ответ. Прерывистое, тяжёлое дыхание Арсения.
— Арс? Ты меня слышишь? Вернись домой.
— К тебе? — недоверчиво спросил Покровский.
— Ко мне, к малышу, — сказала я едва слышно и разрыдалась в голос.
От облегчения, радости и тревоги. Или гормоны опять брали своё? Не важно…
— Не плачь, я скоро приеду. Веришь?
Я кивнула, как будто он мог увидеть, что я согласна.
— Только цветы куплю. Здесь цветочный через дорогу.
Хлопок двери. Мягкий и приглушённый.
— Я отправила тебе сообщение.
— Ты написала мне? — удивился Арсений. — Я не видел. У меня телефон на беззвучном режиме стоит. Куча сообщений и уведомлений. Не проверял. Сразу позвонил тебе, как допекло. Я прочитаю его вместе с тобой, идёт? И если ты написала, что я кретин, то я согласен, — дыхание Арсения стало частым, как будто он торопился. — Как думаешь, угадаю твои любимые цветы на этот раз или нет? Мне всего-то нужно попасть точно в цель один раз и…
Голос Арсения оборвался резким вскриком. Грохот. Шум. Посторонние шорохи.
— Арсений?! Ответь, пожалуйста! Арсений!!!
Тишина.
47. Алёна
Убийственная тишина в трубке.
Она резала, словно скальпель. Можно кричать до хрипоты, срывая голос. Но в ответ не будет слышно ничего.
Я вскочила на ноги. Едва удержалась, потому что закружилась голова. Тут же рухнула обратно. Живот кольнуло резью. Я испугалась, что из-за переживаний могу потерять ребёнка. Приказала себе успокоиться и дышать глубже.
Но сидеть без дела было нельзя. Нужно найти Арсения. Выяснить, что с ним произошло.
Увы, но я в этой ситуации почти бессильна. У меня есть средства — счёт в банке, открытый Арсением на моё имя, есть карточка, которой я могу пользоваться. Но у меня нет связей с нужными людьми.
Придётся звонить Ивану. Когда Арсений подарил мне телефон, он записал в телефонную книжку и номер Ивана. Сначала я хотела его удалить, решив, что он мне не нужен. Но потом передумала. И вот сейчас настал тот момент, когда мне понадобились контакты Ивана.
Я понимала, что разговор будет не из приятных, но сейчас речь шла о жизни Арсения.
Иван ответил не сразу. Мне удалось дозвониться до него только с третьего раза.
— Алло?
— Иван? Это Алёна, — я прочистила горло. Хотела, чтобы голос не дрожал и не прерывался слезами, но это удавалось мне с трудом.
— Трофимова? — удивился Ваня. Вокруг него было довольно шумно. Он всё ещё находился в ресторане. — Звонишь поздравить деверя с Новым Годом?
— Нет времени на шутки. Арс… — мой голос всё-таки сорвался на плач. — Арсений попал в аварию.
— Что? Повтори! — крикнул Ваня. Через минуту стало намного тише. — Повтори, что ты сказала! — потребовал он. — Где вы?
— Я дома, уже давно. Арсений остался в ресторане. Позвонил совсем недавно. Он сел пьяным за руль.
— Опять нажрался? Разбился на машине? Блядь, говорил же, что рано его выпускать из клиники! — процедил Ваня сквозь зубы.
— Нет. Он был не за рулём. Шёл в цветочный магазин. Я услышала его крик и… тишина.
— Где он был?
— Я не знаю, Ваня. Он не сообщил. Только сказал, что приедет домой. Он хотел вернуться. Но не успел.
Я расплакалась.
— Так… Не ной. Не ной, кому сказал! — повысил голос Ваня. — Сиди дома. Никуда не выходи…
— Ваня, нужно найти его!
— А то бы я без тебя не догадался! — съязвил Ваня. — Значит так, Трофимова. Сидишь на жопе ровно. Никуда не высовываешься. Не обрываешь мне телефон звонками и не мешаешь решать проблему. Ясно?
— Вань?
— Что?
— Как ты решишь эту проблему? — внезапно горло схватило спазмом. — Так же, как со мной в прошлый раз?
— Блядь, вот только не начинай, Трофимова. Ты мне и без того не нравишься. Я не собираюсь выслушивать твои слезливые упрёки! — рявкнул Ваня и добавил чуть спокойнее. — Сиди дома. Узнаю что-то — приеду, сообщу.
Я попыталась успокоиться. Но было сложно сидеть на месте. Лежать — тем более. Я переоделась и принялась ждать, ходя по дому Покровского кругами.
Ждать. Надеяться. Молиться, чтобы всё обошлось.
Неужели с Арсением произойдёт несчастье именно сейчас? По моей вине…
Если бы не я, ничего из этого бы не произошло. Арсений был бы здесь, со мной. Рядом.
Я виновата…
Меня начало трясти сильной дрожью. К горлу подкатывала сильная тошнота. Я едва смогла устоять на ногах. Отдышавшись, я опять принялась ходить по дому. Добралась до кабинета Арсения. Села на его кресло, словно пытаясь уловить частички энергетики хозяина дома. Мерила кабинет шагами, вглядывалась в окна.
Начинало светлеть. Телефон молчал.
Рассвело. Я не выдержала и позвонила Ивану. Он сбросил мой звонок.
Ещё никогда минуты не длились так долго. Они казались мне вечностью. Я то беспокойно ходила, то сидела, застыв без единого движения, то бездумно листала ежедневник Арсения, исписанный его почерком с острыми пиками и длинными наклонными буквами.
Потом вздрогнула от телефонного звонка.
Поняла, что уснула, лёжа на диване. Телефон звонил, не замолкая. Я схватила его дрожащими пальцами.
— Ваня?!
В ответ послышался тяжёлый вздох.
Моё сердце пропустило удар.
— Не молчи! Что с Арсением? — я никогда не ругалась матом, но сейчас захотелось обозвать Ваню самыми последними словами, чтобы не смел мучить меня неизвестностью и испытывать мои нервы на прочность.
— Жив.
— Жив… — повторила я. У меня как будто гора с плеч свалилась. — Спасибо… Боже, спасибо.
— За что? — раздражённо спросил Иван.
— Я не тебя благодарю, а Бога за то, что уберёг Арсения, — ответила ослабевшим голосом.
Все силы покинули меня. Я свернулась на диване калачиком, понимая, что не смогу сделать ни шагу прочь.
— Рано радуешься, Трофимова. Арса сбили. Он жив, но находится в тяжёлом состоянии.
— Я хочу его увидеть.
— К нему не пускают, — устало сказал Ваня. — Даже меня не пустили. Тебя, тем более, не пустят.
— В какой больнице он находится?
— К нему не пускают! — возразил Иван, чуть громче, чем до этого.
— Меня запустят. Я его жена! — упрямо возразила я, начиная злиться из-за того, что Ваня опять встревает и утаивает от меня часть информации.
— Ты не жена, а ходячий источник проблем, Трофимова! Кто знает, вдруг Арс именно из-за тебя в аварию попал? Сказали, что он был сильно пьян. Перебегал дорогу в неположенном месте. А ты с ним разговаривала незадолго до аварии… — Иван сделал красноречивую паузу. — Чего ты ему наговорила?
Мне захотелось отбросить телефон в сторону, чтобы не слышать обвинений Вани.
Я винили себя в произошедшем. Но то, как преподносил это Ваня, мне совершенно не нравилось. Я не хотела, чтобы с Арсом случилась беда. И если бы я могла исправить прошлое, я сделала бы это, не раздумывая…
Но Ваня нарочно растравливал меня словами.
— Я заключала брак не с тобой, Ваня. Поэтому не хочу и не буду это обсуждать! — как можно твёрже сказала я, впиваясь ногтями в ладонь.
— Голос прорезался, Трофимова?
— Я Покровская, — огрызнулась я. — И я хочу знать, в какой больнице сейчас находится мой муж. Если ты сам мне этого не скажешь, я найду способ узнать, где Арс. Я всё равно его увижу. Как бы ты ни был против.
48. Алёна
После моих слов повисла гнетущая тишина. Я словно наяву представила Ивана с плотно сжатыми губами и презрительным выражением, поселившимся в его карих глазах.
— Ваня. Ты не имеешь права утаивать от меня информацию об Арсении, — напористо произнесла я. — Я хочу его увидеть и я его увижу. Во что бы то ни стало…
Пальцы мелко дрожали. Телефон грозился выскользнуть из ладоней, покрытых холодным потом. Но я сжала телефон как можно крепче. Нужно быть сильной, чтобы выиграть эту схватку интересов. Горячие слёзы жгли глаза.
— Я всё равно узнаю, где он…
— У тебя нет связей.
— Но у меня есть деньги. Теперь есть. Это лучшее средство. Деньги развяжут языки даже самым молчаливым.
Ваня был бы только рад, если бы меня задвинули в сторону и стёрли с лица идеальной семьи Покровских, как грязное пятно на белоснежной скатерти.
Но я не хотела этого. Меня трясло от мысли, что я могу потерять Арсения.
Неужели всё может кончиться, так и не начавшись? Я гнала от себя тревожные мысли и хотела быть с Арсением в тяжёлые минуты.
Просто хочу быть рядом. Всегда. Чувствовать горячий жар ладоней, вдыхать запах его кожи, ловить весёлые искры в ледяных глазах. Придумывать имя нашему ребёнку. Хочу позволить быть счастливыми нам двоим. Хочу дать нам шанс. Больше никто не в ответе за нас. Только мы.
Я поняла, что больше всего на свете боюсь потерять Арсения и остаться одна. С его малышом на руках. Наша жизнь будет сытой и обеспеченной — Арс об этом позаботился, но никакие миллионы не смогут заменить жара в груди и трепетных замираний сердца, когда он оказывается рядом и заставляет меня чувствовать себя живой.
Я не позволю кому-то влезть и мешать в тот момент, когда меня резко накрыло ответным штормом чувств.
Я села, отерев слёзы. В голове выстраивался план действий — немного хаотичный, но я уже прикидывала, что можно будет сделать.
— Я не отступлюсь.
— Упёртая! Ну что тебе стоило тихо отойти в сторону тогда и не нагнетать обстановку сейчас, а? — ругнулся Ваня. — Ладно…
— Что значит «ладно»? Не делай мне одолжений, Ваня! — вспылила я. — Я справлюсь и без тебя!
— Ладно значит ладно, Алёна. Я за тобой заеду. Мы вместе навестим Арсения в больнице.
— Когда?
— Не кипятись, Алёна. Кажется, ты в положении. Беременным нельзя волноваться. Соберись. Я приеду за тобой.
— Я могу выехать хоть сейчас.
— Зато я не могу. Я, блядь, до сих пор в праздничном костюме и с конфетти на плечах. Дай мне пару часов привести себя в порядок.
— Пару часов? — уточнила я.
— Да, пару часов. Можешь подождать пару часов? — устало спросил Иван.
— Могу.
— Хорошо. Тогда жди меня. И не нервничай, Алён. Мне для полного счастья только твоего выкидыша не хватает.
— Не каркай, Ваня. У тебя есть два часа. Через два часа я сама начну искать Арсения.
— Лучше ляг и поспи, — посоветовал Иван.
* * *
Какая-то часть меня хотела верить словам Ивана. Наверное, та самая, что до сих пор верила людям и была готова дать второй шанс каждому.
Но к моменту, когда истекли обещанные два часа, я разуверилась в обещаниях и вихрем пронеслась на выход.
Едва не сбила с ног Ивана, стоящего на пороге. Он успел придержать меня за локти.
— Тише, Трофимова.
— Ты опоздал!
— Пять минут, Алёна. Всего пять! — Иван устало провёл ладонью по лицу. — Ты завтракала?
— Поехали в больницу.
— Ты завтракала? — с нажимом произнёс Иван.
— Нет! Но какое это отношение имеет к Арсению? Отвези меня к нему сейчас же.
— Только после того, как позавтракаешь, — хмуро отозвался Иван. — Это не обсуждается. Не хватало, чтобы ты хлопнулась в голодный обморок.
Пришлось согласиться с его доводами. Арсений отпустил всю прислугу. В доме не было никого, кроме нас двоих. Тихо. Так тихо, что случайный стук ложки по бокалу слышался, как громовой раскат.
Кое-как я смогла проглотить несколько ложек творога, смешанного с йогуртом, пожевала хлебцы и выпила чашку чая с молоком, не чувствуя вкуса. Потом убрала посуду в мойку.
— Поехали, — разрешил Иван.
Мы в полном молчании дошли до его машины. Иван сел за руль. Раздался телефонный звонок. Старший брат Арсения ответил, обменявшись поздравлениями с Наступающим Новым Годом, и извинился, что сейчас сильно занят.
— Какие травмы у Арсения?
— Ребро треснуло. Сотрясение. Кровоизлияние в мозг. В сознание пока не пришёл, — хмуро ответил Ваня. — Но врачи говорят, что шансы есть.
Шанс есть всегда.
Ваня сказал не всю правду. У Арсения была травма позвоночника. Я твердила себе, что у Арса шансы гораздо выше, чем в любом другом случае. На стороне Покровского — опытные врачи, новейшее оборудование и пристальное внимание персонала.
Нас заверили, что сделают всё возможное. Остаётся только ждать.
Мне разрешили побыть в его палате совсем немного. Просто взглянуть, убедиться, что он дышит и подержаться за длинные, сильные пальцы.
Мы не виделись совсем немного. Я увидела его, лежащего без сознания, и как будто между вчера и сегодня минула целая вечность.
Черты красивого лица заострились. На правой щеке виднелась длинная, широкая ссадина. Я осторожно сжала его пальцы и не удержалась, поцеловав их. Прижала к щеке, молясь о том, чтобы Арсений пришёл в сознание.
Лицо Арсения расплывалось из-за выступивших жгучих слёз. Я снова расплакалась. Только на этот раз беззвучно.
Моё плечо сжали. Я обернулась, смахнув слёзы со щёк. Иван. Он окинул меня пытливым взглядом, словно пытался найти фальшь или следы других эмоций.
Он выглядел озадаченным и перевёл взгляд в окно.
— Время вышло, Алён. Нам пора.
— Так быстро?
Ваня сверился с часами.
— Прошло больше десяти минут, нам давали пять.
Минуты пролетели так, словно их и не было. Сердце обливалось кровью от мысли, что нужно уйти.
— Я хочу побыть с ним ещё немного.
— Он жив, — Ваня прочистил горло. — Врачи делают все необходимое. Мы здесь ничем не поможем.
— Он услышит меня и почувствует, что мы рядом.
Ваня нахмурился, похлопал меня по плечу.
— На первый раз достаточно… Нас уже врачи выгоняют. Подумай о ребёнке. Приедешь завтра.
Ваня потянул меня за собой.
— Хорошо, — согласилась я, но отрывала себя с трудом.
Нужно было уйти и оставить Арсения одного. Я наклонилась над его лицом, погладив острые скулы. Ваня стоял у двери и наблюдал. Наверное, его взгляд был скептическим, как всегда. Плевать. Сейчас нет сил притворяться.
Я поправила пальцами волосы Арсения и поцеловала его губы. Тёплые, мягкие, но такие безвольные…
— Я хочу быть с тобой. Веришь? Не оставляй нас. Пожалуйста. Ты нам нужен…
49. Алёна
Потянулась череда однообразных дней.
Арсений оставался без сознания, несмотря на прилагаемые усилия врачей. Они ободряли нас, что всё будет хорошо, что у Арсения немалые шансы выкарабкаться из комы.
Покровский выглядел так, словно очень устал и решил выспаться на десять лет вперёд. Его слова о сказке наоборот оказались пророческими. Теперь он спал, а вместе с ним и вся моя жизнь застыла без движения.
Зачастую я даже не понимала, наступил следующий день или всё ещё тянется предыдущий. Я силой заставляла себя поесть и с трудом отрывала себя от постели Арсения.
Иногда я оставалась ночевать в палате и прислушивалась к еле слышному дыханию. Ждала случайного шороха или движения с его стороны. Верила, что это произойдёт.
Отчаянно хотела, чтобы он лениво усмехнулся в своей коронной манере и посмотрел так, словно видел меня насквозь.
Но этого не происходило.
Могла ли я представить, что однажды буду молить Бога за его здоровье, как никогда ни о чём не просила?
Ничего не имело значения… Ничего из того, что было. Все обиды, страхи и тёмные тени из прошлого растворились, исчезли перед шокирующей мыслью о том, что Арсений рядом и бесконечно далёк. И может стать ещё дальше. Уйти навсегда.