Сейчас я бы с радостью отдала всё, только бы он открыл глаза.
Медсестра заглянула в палату.
— Скоро будем проводить процедуры. Вам лучше отдохнуть.
— Я подожду. Хочу побыть с ним ещё немного.
— Алёна, вы провели больше суток в больнице у постели Арсения. Вам нужно отдохнуть, — медсестра была настроена решительно. — Я позвоню Ивану.
— Нет. Не надо, — я отёрла слёзы. — Я скоро уйду. Дайте мне пять минут.
— Хорошо.
Медсестра вышла из палаты. Едва за ней закрылась дверь, я уткнулась лицом в грудь Арсения. Слышался стук его сердца.
Тук-тук-тук… Спокойно, размеренно, не торопясь.
А у меня сердце заходилось в бешеном ритме и билось за двоих.
— Ты же меня слышишь? Не верю, что не слышишь и не чувствуешь ничего. Проснись, пожалуйста. Ты мне очень нужен. В клинике мне сказали, что уже можно узнать, кто у нас родится — мальчик или девочка. Но я попросила не говорить пока. Я хочу, чтобы ты был рядом со мной в этот момент. Я до сих пор жуткая трусиха. Боюсь, что не справлюсь, если вдруг тебя не станет. Ты же сильный и очень упёртый, Арс. Я верю, что ты сможешь выкарабкаться…. — я поцеловала сухую ладонь Арсения и провела ею по щеке, как если бы он меня погладил и зарылся пальцами в волосы. Я не позволяла ему очень многое, но сейчас была готова отдать всю себя, до капли, лишь бы он вернулся. — Я тебя люблю. Вернись ко мне…
Жгучие слёзы опять полились из глаз. Я не знала, что можно столько плакать и не выплакать своё горе даже за месяц. Его много — солёное море, которым я полна до краёв. И оно не убывает. Меня качает на волнах отчаяния. Но я пытаюсь держаться на плаву, надеясь на чудо.
Внезапно мне показалось, что Арсений шевельнул пальцами. Всего мгновение. Его пальцы в моих волосах…
— Алёна, время вышло.
Я подняла голову, отерев слёзы с глаз.
— Он шевельнул пальцами!
В ответ на мои слова о том, что Арсений едва заметно пошевелился, медсестра наградила меня понимающей, но дежурной улыбкой. Это часть их работы — вселять надежду и уверенность даже тогда, когда шансы на выздоровление малы.
Но я была уверена, что мне не показалось. Он встанет на ноги — я верила в это всей душой.
— Я обязательно сообщу об этом врачу. Сейчас прошу вас выйти.
— Он выкарабкается! — надежда забилась в груди быстро и часто, расправила крылья, как та бабочка, что выползает из кокона.
Я поцеловала Арсения и погладила его по щеке.
— Я жду тебя, — поцеловала и вышла из палаты.
* * *
Домой я возвращалась с ощущением, что вот-вот наша жизнь кардинально изменится. Это чувство не давало мне покоя. Я была взбудоражена. Не могла сидеть без дела и отправилась на кухню. Мне захотелось что-то сделать своими руками и просто наполнить себя жизнью, действиями.
Я ощутила чувство голода. Впервые за те три недели, что Арсений лежал без сознания. До этого я ела, только потому, что так надо. Но аппетита почти не было. Сейчас же я разогрела остатки вчерашней лазаньи и поела с удовольствием.
Мне казалось, теперь всё наладится.
Мне захотелось поделиться радостью с кем-то. Уверена, что Иван обрадуется, ведь речь идёт о его родном младшем брате. Иван и сам сильно переживал — он осунулся и под глазами залегли тёмные круги.
Но меня остановили на полпути.
— Алёна? — позвала меня домработница. — Вам звонят.
Управляющая протянула трубку домашнего телефона.
— Это Иван? — спросила я, решив, что брат Арсения не смог по какой-то причине дозвониться на сотовый или просто проверяет, дома ли я нахожусь.
— Нет. Богданов. Алексей Валентинович. Будете говорить с ним?
Сердце ушло в пятки. Богданов. Отец Миланы. Зачем я ему?
Я сжала пальцы, потом медленно разжала их. Хватит бояться каждой тени.
— Да. Я поговорю с ним.
50. Алёна
Я дождалась, пока домработница покинет комнату и только потом ответила на звонок.
— Я вас слушаю.
На том конце связи была тишина. Потом раздалось лёгкое покашливание.
— Если вам нечего сказать, то, пожалуй, не стоит отнимать моё время. Я очень сильно тороплюсь!
— Извините, — голос у мужчины был немного растерянным, но он тут же взял себя в руки. — Надо бы представиться. Богданов. Алексей Валентинович.
— Что вы хотите, Алексей Валентинович?
— Не знаю, с чего начать. Алёна… Кажется, Алёна, да? До меня дошли слухи, что Арсений Покровский женился. На девушке, точь-в-точь похожей на мою дочь.
— Звоните убедиться, что это так?
— И да, и нет. Это очень странное чувство, когда встречаешь тень из прошлого, о которой забыл.
Я не понимала, о чём он говорит, и к чему клонит. Но интуиция шепнула, что речь пойдёт не о простом сходстве между мной и Миланой. Арсений решил, что наша встреча — это проделки судьбы, провидение, подсказывающее ему, что пора изменить свою жизнь. Но, кажется, речь шла не о руке провидения.
— При всём моём уважении, мы не встречались, Алексей Валентинович.
— Да, — согласился мужчина. — Но я хотел бы это исправить. Мне нужно с вами поговорить. Не по телефону.
— Алексей Валентинович, мне жаль, что с вашей дочкой произошло несчастье. Но встреча с вами будет для меня очень волнительной, — призналась я. — Мне сейчас нелегко. В нашей семье произошла трагедия. Арсения сбил автомобиль. Он в коме. Я не хочу волноваться ещё больше. И боюсь, что мне не хватит выдержки разговаривать с вами спокойно.
— Вы опасаетесь меня? Давайте встретимся в людном месте?
Что-то в голосе мужчины заставило меня сомневаться.
— Пожалуйста. Я не причиню вам вреда.
— Хорошо, — согласилась я. — Но я не смогу уделить вам много внимания. Мне ещё нужно вернуться в больницу.
Мы договорились встретиться через час. Алексей Валентинович предложил заехать за мной. Но я опасалась доверять незнакомцам, поэтому пообещала, что приеду сама.
* * *
Ресторан был небольшим, но пользовался спросом. Многолюдно и довольно уютная обстановка, немного расслабляющая.
Я посмотрела на часы — Богданов немного опаздывал. Я дала себе зарок подождать мужчину ещё минут пять, потом уйти.
— Извините, я немного опоздал. Пробки.
Я посмотрела на мужчину, остановившегося возле столика. В годах, но до сих пор крепкий и широкий в плечах. Коренастый, полный силы и энергии. Только волосы на голове почти полностью седые.
— Алексей Валентинович, — ещё раз представился мужчина. Он обвёл взглядом моё лицо. Грустным и полным сожаления.
— Алёна.
— Наверное, говорить вам, что вы похожи на мою дочь, не стоит? — усмехнулся он. — Позволите сделать заказ?
— Да, конечно. Но на длительную беседу лучше не рассчитывать. Я не понимаю, зачем я вам понадобилась.
— Дайте мне пару минут, чтобы прийти в себя, — попросил мужчина.
Он открыл меню и подозвал официанта. Наполнил несколько минут привычными действиями, чтобы заглушить в себе другие эмоции. Я терпеливо ждала, чувствуя волнение.
Всё это время я переживала из-за сходства с Миланой, игнорировала эти мысли, но потом ревниво думала о том, что Арсению нравлюсь не я сама, а память о дорогой ему девушке. Но за последний месяц я поняла многое — ничего из того, что было, не имеет значения.
И когда Богданов поднял на меня глаза, приготовившись говорить, я ощутила странное спокойствие. Почти равнодушие.
— Это давняя история. Признаться, я не думал, что она всплывёт хоть когда-нибудь…
Богданов заказал обед и держал столовые приборы в руках, но не притронулся к еде.
— Речь пойдёт о рождении моей дочери.
Он волновался. Это было заметно по тому, с какой силой он сжимал вилку и нож.
— Двадцать два года назад я был не столь успешен, как сейчас. Я только задумывался о том, чтобы сделать первые шаги в бизнесе, вкладывал всё, что можно. Но когда моя жена должна была родить, постарался обеспечить лучшие условия. Я определил свою жену в роддом, где моя двоюродная сестра была заведующей родильным отделением. Надеялся на соответствующий уход и внимание медицинского персонала. Но это не спасло от несчастного случая. Жена рожала долго и тяжело. Все усилия врачей оказались напрасными. Дочка родилась едва живой… Не помню, сколько баллов по шкале Апгара присудили нашей малышке. Но шансы на выживание были очень малы. Моя жена очень сильно переживала. Не находила себе места. Была сама не своя. Наверное, в момент, когда ей сообщили, что спасти малышку не удалось, с ней что-то случилось. Она ушла в себя и не разговаривала. Нас должны были готовить к выписке, а я не узнавал свою жену. Шансы на то, что ей удастся родить второй раз, были крайне малы. Жена и эту малышку едва смогла выносить… — Богданов улыбнулся одними губами. — Сейчас, конечно, к моим услугам была бы и современная медицина, и ресурсы, и связи, даже суррогатное материнство, если захотеть. Но тогда… — мужчина вздохнул. — Тогда у меня была мёртвая дочь и жена на пороге помешательства от горя.
Мужчина замолчал. Его лицо потемнело. Он словно заново проживал тяжёлые моменты из своей жизни.
— И что вы сделали? — спросила я.
51. Алёна
— Я разговаривал с сестрой, она всячески подбадривала меня, говорила, что это не конец. Но я не видел выхода. Дочь мертва, а жену могла спасти от помешательства только её малышка, дочурка. Сестра предложила мне выход. В тот же день рожала одна девушка. Из неблагополучной семьи. Она родила близняшек. Мамаша сразу отказалась от своих детей. Они были никому не нужны. Сестра предложила взять одну из них, сказав жене, якобы нашу малышку удалось спасти…
— Близняшки, — эхом повторила я. — Вы забрали одну?
— Да, — Богданов сложил пальцы замком. — Всего одну. Девочки были близняшками. Но одна родилась без проблем. Другая едва не задохнулась, была обмотана пуповиной. Сестра сказала, что девочка долго пробыла без сознания, очень слаба. Даже если выживет, велик риск того, что будут отклонения в развитии. Но шансы выкарабкаться были очень малы.
В горле внезапно стало очень сухо. Мужчина, сидящий напротив, много лет назад выбрал себе ребёнка, как другие выбирают щенка — здоров, хорошо набирает вес, без видимых отклонений и обещает быть беспроблемным.
— Это не самый лучший поступок в моей жизни. Но моя жена ожила. Не сразу. Она долго не могла поверить, но хотя бы реагировала и вела себя очень заботливо. Так в нашей жизни появилась Милана.
Я разравнивала крем по поверхности десерта, заказанного для меня Богдановым. Собиралась с мыслями, но они упорно расползались по углам.
— Люди эгоистичны, — признался Богданов. — Я хотел спасти семью. После появления Миланы жена пришла в себя, мы зажили душа в душу, бизнес неожиданно пошёл в гору. Как будто Милана стала счастливым талисманом. Я старался не думать о том, как Милана пришла к нам.
— Не интересовались судьбой второй девочки?
— Старался не думать об этом. Сестра сказала, что девочку определили в дом малютки. Что было с ней дальше, я не знал. У меня в голове засели слова сестры о том, что девочка будет с отклонениями.
— Но я родилась без отклонений. Не слабоумная, — выдавила из себя. — Я росла в детском доме. Меня усыновили, когда мне было шесть лет.
Я отставила десерт в сторону. Собралась что-то ответить Богданову, но меня отвлёк звонок сотового телефона. Звонил водитель.
— Алёна, хотел поинтересоваться, как скоро я могу быть свободен. Иван позвонил, сообщив, что мне нужно отвезти его жену и детей.
Я не могла сказать о водителе ничего плохого, но всё же к Арсению его в самом начале приставил Иван. Это был его человек.
— Я ещё не закончила. Мне нужно заехать в пару мест… — нахмурилась я.
— Я могу вас отвезти, — вставил свои два слова Богданов. — Наш разговор ещё не окончен.
Я колебалась всего мгновение, но потом прислушалась к своим ощущениям. Я не чувствовала угрозы от Богданова.
— Вы можете быть свободны, Дмитрий. Я доберусь на такси.
Водитель коротко поблагодарил меня и попрощался. Я снова осталась один на один с Богдановым. Пыталась связать ниточки нашего разговора — это получалось с трудом.
— Что сейчас вы от меня хотите?
— Ничего, — удивился Богданов. — Просто увидеть. Когда Милы не стало, я сразу вспомнил о второй девочке.
— Вы меня искали? — удивилась я.
— Нет. Не то, чтобы искал. Но думал постоянно, а что, если?.. — мужчина грустно усмехнулся. — Мила стала нам, как родная. Пока жена была жива, она в ней души не чаяла.
— Ваша жена умерла?
— Давно, — кивнул Богданов. — У неё была аллергия на орехи. Незнакомое кафе, недобросовестный повар. Анафилактический шок от удушья. Не успели спасти. Я женился повторно. Вторая жена не знала, что Мила была не родной для меня. Это тайна жила со мной…
— Мне жаль. Но я не Милана. И никогда ей не стану. Поэтому если вы хотели встретиться со мной только для того, чтобы увидеть во мне замену погибшей дочери, я вас разочарую. Этого не произойдёт, — как можно твёрже произнесла я, желаю сразу расставить все точки над i
— Кто я такой, чтобы требовать что-то от тебя? — горько усмехнулся Богданов. — Но жизнь — вот она. Тут прибрал к рукам, там упустил, здесь недоглядел… Это я уже про Милану. Я её баловал. Видимо, чрезмерно. В итоге у меня есть хороший бизнес, есть красивая жена. Но нет детей. Я ещё не стар. Мне нет и шестидесяти, но я всё чаще думаю о том, что и где сделал не так. Глядя на тебя, был бы рад исправить и сделать что-то иначе. Но момент уже упущен.
Я сжала пальцы замком.
— А представьте, что я… слабоумная, отстающая в развитии. С ДЦП или с другими отклонениями. Желание что-то исправить в прошлом, забрать и вторую малышку возрастает?
Мужчин провёл ладонью по лицу.
— На тот момент я поступил именно так, а не иначе. Наши жизни в результате этого кардинально изменились. Как-то Эдвард Лоренц остроумно предположил, что взмах крыльев бабочки в одной части мира вызовет мощный ураган другой. Возможно, он был прав.
Бабочка…
Я опять унеслась мыслями к Арсению. Прошло несколько часов с момента, как я была у него.
— Арсений встретил тебя случайно? — задал вопрос отец Миланы.
Я усилием воли вернулась к разговору.
— Хотелось бы верить, что так и есть. Но…
— Но что? — нахмурился Богданов.
— Но есть много нюансов. Они касаются только меня и Арсения. Вы для меня посторонний и незнакомый человек. Я не могу делиться с вами переживаниями и сомнениями. Извините.
Мужчина выглядел расстроенным. Почему-то мне показалось, что сейчас он на самом деле сожалел о прошлом.
— Мне жаль, что я ничем не могу вам помочь.
— Но если тебе понадобится помощь… — неуверенно предложил Богданов.
Я с удивлением посмотрела на мужчину.
— Я ни на что не претендую. Но не могу жить с мыслью о том, что у меня могло быть две дочери, а сейчас нет ни одной.
— Мне жаль, — повторила я. — Но стать вашей дочерью я не могу.
— Понимаю. Но всё же… — Богданов протянул мне визитку, вложив её в пальцы. — Кажется, ты говорила, что тебе нужно в больницу?
— Вы не пообедали, — заметила я.
— Не было желания. Это просто ритуал, чтобы собраться с мыслями. Отвезти тебя?
— Да, я хотела бы проведать Арсения.
— Хорошо. Я тебя отвезу.
От меня не ускользнул переход на «ты». Но мужчина был в два с лишним раза старше и видел во мне сестру той, которую считал своей дочерью. Я не стала его поправлять. Он считал себя виноватым. Отчасти наивно, но, кажется, вполне искренне.
* * *
Во время поездки мы разговаривали на отвлечённые темы. Мужчина интересовался тем, как проходило моё детство, пытался узнать меня поближе. Я не могла винить его в желании хоть как-то заглушить горестные мысли.
Главное, чтобы это не навредило мне и ребёнку.
— Спасибо, — поблагодарила я мужчину.
— Тебя подождать?
— Я не знаю, сколько пробуду в больнице. Возможно, долго. Спасибо за предложение, но обратно я доберусь на такси.
Богданов согласно кивнул. Я вышла из машины и оглянулась у входа в клинику. Мужчина вышел покурить и не торопился уезжать. Хотелось бы верить, что он просто решил собраться с мыслями и не станет караулить меня за углом.
Я разделась, кивком поприветствовала девушку за стойкой регистратуры. Не стала дожидаться лифта — поднялась по лестнице на нужный этаж. Едва завернула за угол и сразу же попятилась обратно, заметив мужчину, показавшегося мне знакомым.
Я притаилась за углом, переведя дыхание.
— Александр Васильевич? — голос Ивана звучал удивлённо. — И вы здесь?
— Добрый день, Иван. Решил лично проведать, на самом ли деле всё так серьёзно или вы с братом вдвоём решили кинуть меня.
52. Алёна
— Не доверяете?
— В моём деле доверять можно только самому себе. Остальных лучше проверять и держать ситуацию под контролем, — без тени улыбки ответил мужчина.