— Не знаю, — честно признался Алексей. — Летом еще так-сяк, можно что ни будь придумать…
— Крыс ловить! — со смешком предложил Бацав.
— Все может быть, — согласился Алексей. — А вот зимой точно капец будет.
— До зимы надо дожить, — философски замечает Бабалкин. Он берет смокинг, пальцы сжимают грязную ткань. Рукав соскальзывает на пол, тихо звякают пуговицы.
— Мальчики, я понимаю, что вы заняты решением глобальных вопросов, но позвольте вам напомнить прозу жизни! В кремле скоро проснутся и вспомнят о нас. Дейч с похмелья будет очень зол! — вмешалась в разговор Ксения.
— Какой такой Дейч? — удивился Бацав.
— Предводитель здешних уродов и гринписей. Бывший правозащитник, адвокат и эксперт в вопросах права. В его тело вселился инопланетянин… э-э… тьфу!… ну, из другого мира! Одним словом, он руководит всем процессом, — пояснил Алексей.
— А почему с бодуна? Вы чё там, бухали?
— Нет! Я его допрашивал. А чтобы не молчал, влил бутылку текилы!
— Класс! Кто бы меня так допросил! — восхитился Бацав. — Так давайте сматываться отсюда.
— Куда? — в один голос спрашивают Бузин и Бабалкин.
— В город. Верхнюю часть они не взорвали. Найдем подходящую хату, обустроимся и начнем мочить пришлюков!
— Типа партизанить? — удивленно уточнил Бузин.
— Клево! А где стволы взять? — спросил Бабалкин.
Бацав трясет рыжей челкой, глаза округляются. Взгляд свирепеет, как у Тараса Бульбы, ляхами окруженного.
— Будем снимать с трупов!
— Ну, слава Богу! — улыбается Алексей. — А я уж было подумал…
— Что продадимся гринписькам и зомбям? — восклицает Бузин. — Мочить гадов!
* * *
Холодный мотор УАЗика упорно не заводится. Бацав с такой злостью поворачивает ключ зажигания, что согнул и едва не сломал. Наконец, ехидное кряхтенье стартера сменяется рыком голодного зверя, выхлопная труба мощно харкает клубком дыма.
— И-ес-с! — громко произнес Бацав, правая рука вытягивается вверх, затем уходит вниз — так опустошали сливной бачок устаревшей конструкции. Пацаны уже сидели на местах и выжидательно смотрели на Алексея с Ксенией.
— Чего ждем-с? — дурашливо осведомляется Бабалкин.
— Куда направитесь?
— В центр, на Большую Покровскую, — отвечает Бацав. — Там много уцелевших домов и лучшие в городе магазины.
— И больше всего патрулей. Кстати, неподалеку стадион, он используется как лагерь временного содержания для людей. Полно охраны, так что я бы не советовал.
— Нессы-фигня-прорвемся! — философически отвечает Бабалкин.
— А вы разве не с нами? — удивился Бузин. — Я думал…
— Я бы рад, но с пустыми руками не могу, — с сожалением отвечает Алексей. — Без оружия я голый.
— Я тоже, — быстро взглянув на Алексея, произносит Ксения.
— Голая и с оружием — это клево! — мечтательно говорит Бацав, красноречивый взгляд останавливается на девушке.
— Пришлюху себе найди, — посоветовала Ксения.
— Пришлю… а, из этих! Точно!!! Едем, пацаны. Патрульных мочим, баб забираем.
— Только красивых, ладно? — просяще произносит Бузин.
— В каком месте? — спрашивает Бабалкин.
— Заглохни, хфилософ! — с ударением на последнем «о» отвечает Бацав. — Гармоничное сочетание…
Тарахтенье мотора заглушает последние слова «ирокеза», хрустят обломки кирпичей под колесами, автомобиль переваливает через кучу битого камня и скрывается из виду.
— У тебя есть план, военный? Где ты собираешься взять оружие? — иронично спрашивает Ксения. — Отнимешь у патруля?
— Нет. Это не так просто, как кажется на первый взгляд, — серьезно ответил Алексей. — Я уже проделывал такое и чудом остался жив.
— А как же тогда?
— Прогуляемся вниз, к реке. Думаю, что нибудь найдем, — ответил Алексей и кивнул на берег. Вдоль набережной тянется широкая полоса развалин. Шоссе засыпано обломками камней и мусором, асфальт покрыт дырами рытвин, словно язвами. Среди серых холмов строительного мусора кровавым пятном выделяются развалины Красных казарм.
Глава 7
— Держи! — протянул Алексей набитый патронами магазин.
— Это последний, я больше не унесу! — предупредила Ксения.
Они сидят под навесом из бетонных плит. При взрыве кирпичное здание казармы рассыпалось, как домик из детских кубиков, но перекрытия над главным входом выдержали. Прочный бетон сдержал напор ударной волны, кирпичная труха ссыпалась, обнажив монолитные стыки стен. На первом этаже чудом уцелела комната для хранения оружия и боеприпасов. Солдатская каптерка рядом рухнула, однако ящики с обмундированием и обувью почти не пострадали — «военные» стеллажи из уголка «четверки» только прогнулись.
Девушка с ног до головы в солдатском камуфляже, даже волосы упрятаны под серо-зеленую бандану. Рукава закатаны до локтей, кисти укрывают черные кожаные перчатки с обрезанными до половины «пальцами». Разгрузочный «лифчик» подогнан по фигуре, подсумки с магазинами не по уставу оттопыриваются на груди. Правое бедро украшено кобурой с внушительного вида пистолетом, на левом сердито блестят полированными боками выстрелы для подствольного гранатомета. Ботинки с высокими берцами впиваются в рыхлую землю клыками протекторов. Автомат лежит на коленях, Ксения сосредоточенно колдует над телескопическим прикладом, подгоняя под себя.
— Мисс Сара Коннор, для чего вам обрезанные черные перчатки? — насмешливо спрашивает Алексей.
Он тоже в камуфляже, но на размер больше нужного. Вид мешковатый, зато не стесняет движения. Никаких «крутых» перчаток, вместо ботинок обычные кроссовки на мягкой подошве. Возле ног пучит бока туго набитый рюкзак.
Ксения почувствовала подвох в вопросе, глаза сверкнули, брови сошлись над переносицей.
— Ладони мерзнут, понял? И причем здесь эстрадная певичка?
— ?
— Сара Коннор — исполнительница песен. Не фонтан, но и не агилера с гагой. А мое полное имя Ксения Павловна Тропинина.
— А-а… прости, я имел в виду другую Сару. Фильм такой, про судный день с терминатором. Не смотрела?
— Вроде да, — пожала плечами Ксения. — Там еще губернатор Калифорнии в главной роли снимался, нет?
Алексей вздохнул.
— Ну, сначала снимался, а потом губернатором стал… проехали!
С реки тянет холодом, ветер несет запах гари. На востоке собираются серые тучи, солнце подсвечивает багровыми лучами снизу. Небосвод похож на потолок подземелья, озаряемый светом костров.
— Ты жил там? — кивнула девушка на правый берег.
— Да. Похоже, от города ничего не осталось, — грустно улыбнулся Алексей. — Я пытался разглядеть что нибудь оттуда, с высоты, — мотнул он головой на крепостную стену. — Ничего! Только пелена дыма.
— Как-то не верится, что люди бродили по улицам с взрывчаткой и уничтожали собственные дома, — пожала плечами Ксения.
— Это и не обязательно вовсе. Завод можно уничтожить без взрывчатки — перестать контролировать технологический процесс и все само взлетит на воздух. Многоэтажный дом уничтожить еще проще — открыть газовые конфорки во всех квартирах. Частный дом просто поджечь.
— Не могу представить, что все уничтожено. Все, понимаешь! Все города, поселки… нет ни одного дома! Ну, хоть что-то должно уцелеть!
— Кладбища. Смешно, правда?
— Очень. Ты был женат, майор?
— Да. Но жена ушла… я еще служил! Сына увезла и не показывала. Вообще никаких контактов! Где они и что с ними, я не знаю. А там, — кивнул он на дымящиеся останки родного города, — были родители и сестра с племянниками.
— Ты не хочешь съездить. Ну, туда? — нерешительно произносит Ксения.
— Как? Мосты взорваны, транспорта нет. Только вплавь, потом пешком. И что? Вдруг они до сих пор живы. Представляешь эту встречу! — невесело усмехнулся Алексей.
— У меня тоже никого не осталось, — после короткой паузы говорит Ксения. — Ни родных, ни знакомых, ни дома. Даже цирк родной сожгли дотла.
— Что? Какой еще цирк? — удивился Алексей.
— Работала я в цирке, — махнула рукой Ксения. — Воздушной гимнасткой. Тигров помнишь? Ну, там, в кремле? — показала она глазами на крепостную стену за спиной. — Они оттуда.
Алексей окинул девушку внимательным взглядом, покачал головой:
— Вот оно что! А я думал — откуда такая фигура? Решил было, что ты стриптизершей была в ночном клубе, — чуть смущенно сказал он.
— Почти угадал!
— ?
— Подрабатывала. Ну, вынуждена была. И нечего таращиться на меня! — рассердилась Ксения. — Думаешь, в цирке большие деньги платят? Гроши! Почти все забирает антрепренер, артистам дает ровно столько, что бы с голоду не подохли и с голым задом не ходили.
— Да ну! — не поверил Алексей.
— Правда-правда! — закивала девушка. — Хорошо платят только тем, у кого сольные номера и зритель идет на них. Остальные перебиваются с хлеба на воду.
— Полуголодные гимнастки? Верится с трудом! — усомнился Алексей.
— Ну, не в буквальном смысле. У циркачей нет домов, машин, счетов в банке. Они бедны по определению, профессия такая. Некоторым везет, становятся карабасами-барабасами. Эти зарабатывают хорошо.
Брови у Алексея сходятся над переносицей, лицо застывает маской:
— Карабасами?!
— Антрепренер это, владелец труппы, понимаешь? — стала терпеливо объяснять Ксения. — Захочет, даст работу. Не захочет, выгонит на улицу. Он царь и бог!
— Так везде, — пожал плечами Алексей. — На любом предприятии.
— Да, но ты мужчина, тебе проще.
— Это чем же?
— Тебя не домогаются! — рассердилась Ксения. — А если и случается, что баба начальница «хочет», то любой мужик рад стараться!
— Обобщать не надо. Не любой, — буркнул Алексей. — Мужчина на то и мужчина, чтобы самостоятельно решать проблемы. А вот женщины, особенно провинциалки, которые приперлись «завоевывать» столицу…
— Я не провинциалка, столицу не завоевывала, — сухо оборвала Ксения. — В цирк пошла, потому что в универе занималась спортом. После выпуска подходящей работы не нашла, а Замятинский набирал труппу, объявление в интернете увидела!
— Знакомая фамилия. Где-то я ее слышал.
— Карлик гипнотизер, который вам с Борисом мозги пудрил в торговом центре.
— Точно! Так вот откуда ты его знаешь, — кивает Алексей. — Никогда бы не подумал, что он директор цирка!
— Да не цирка, а труппы! Этот гад набирал девушек в гарем.
— Прямо-таки! И все соглашались? — иронично спрашивает Алексей.
— Представь себе! — взмахнула руками Ксения. — Разумеется, не все, но желающих оказалось достаточно, даже конкурс был. В конце концов, переспать пару раз в неделю с немощным карликом не такая уж большая цена за крышу над головой и хлеб с маслом.
— Пару раз в неделю? Да еще и с немощным? Это льготные условия! — пошутил Алексей.
— В труппе было десять женщин, — сердито объяснила Ксения. — Я пришла последней, к твоему сведению. И, когда он полез ко мне после сразу после репетиции номера, получил в лоб. Я чуть не задушила его!
Девушка замолчала, пальцы нервно сдавили рукоять автомата, ствол дрогнул и уставился в свинцовые волны близкой реки.
— Конечно, ты мне не веришь. Стриптизерша, эротическая гимнастка… — тихо произнесла она.
— Нет, отчего же, верю, — после короткой паузы ответил Алексей. — Тогда, в торговом центре, ты с такой ненавистью на него смотрела! Будь рядом автомат, убила бы. Такое не сыграть!
Ксения отвернулась. Взгляд скользит по развалинам казарм, бежит по берегу, останавливается на полузатопленном прогулочном катере.
— Теперь крепость хорошо охраняют. Как ты собираешься попасть внутрь?
Алексей поднялся с бетонной плиты, поправил автомат и покрутил головой, словно разминая затекшую шею. Обернулся, пробежал глазами по крутому, покрытому молодой травкой склону.
— Ты права. Мало того, патрулям отдан приказ разыскать нас и уничтожить. Так что бродить среди развалин нельзя. Надо идти под землю.
У девушки округляются глаза.
— Там чудовища! — вскрикнула она.
— Думаю, не везде, — рассудительно отвечает Алексей. — К тому же я не предлагаю идти в метро.
— А куда?
— Кремлю тысяча лет. Крепость не раз осаждали враги. Должны быть подземные ходы. И они наверняка выходили к воде, так как природных источников там, наверху, — кивнул на гребень Алексей, — нет. Надо только найти вход.
— А если они засыпаны? Столько лет прошло!
— Все может быть. Тогда придется спуститься в метро и разыскать секретную линию, которая ведет к правительственным учреждениям. Опять же в кремль!
— Ты уверен, что такая линия есть?
— Сто пудов! Метро стратегический объект, его всегда строят с расчетом на войну.
* * *
Развалины казарм остаются за спиной. Крутой склон зеленеет молодой травой, обросший зеленой щетиной кустарник широко раскинул ладони, вековые деревья тянут к небу густые шевелюры ветвей. Растения словно чувствуют, что им больше никто не станет мешать и спешат побыстрее занять свое законное место на земле. Под толстым слоем прошлогодней листвы с трудом можно различить контур каменной арки, за которой таится вход в подземелье. Алексей поднимает вверх по склону, двигаясь зигзагом, от дерева к дереву, поминутно оглядываясь по сторонам. Здесь, на крутом склоне правого берега, они словно на шахматной доске, их видно и сверху, и снизу. Патрульные, получив приказ, церемониться не будут.
— Мы пришли. Дай руку!
Алексей помогает девушке преодолеть последние шаги.
— Вот. Кладка старая, железная дверь, которой сто лет. Возможно, это и есть вход.
Ворох сухих листьев с шорохом сыплется вниз, обнажается покрытая ржавыми пятнами дверь. Темно-зеленая «маскировочная» краска облупилась, к железу липнут пучки сухой травы, листья и сорванные ветки кустарника. В широкие и плотные, словно ладони работяги, проушины вцепился единственным зубом пудовый амбарный замок, черный глаз отверстия для ключа высокомерно глядит мимо людей.
— Здоровенный какой! — шепотом произносит Ксения.
— Кусачки не помогут, — согласился Алексей. — Отстрелить тоже не получится.
Рюкзак падает на землю, тихо щелкают пластмассовыми зубками застежки. Алексей извлекает из бокового кармана… кусок старого хозяйственного мыла, решила Ксения. Из другого кармана, поменьше, появляется блестящий металлический стержень, запаянный с одного конца и моток бельевой веревки. Сверкает лезвие остро отточенного ножа, моток прячется в рюкзаке. У Алексея в руках остаются мыло, металлический стержень и короткий, с карандаш, отрезок веревки. Ксения, наблюдавшая за манипуляциями Алексея, подозрительно спрашивает:
— Леш, это что? Замок будешь намыливать?
Алексей замирает, взгляд останавливается на лице Ксении, брови изгибаются «домиком».
— Ксюша, ты меня пугаешь! Это, — кивнул он на желто-серый кусок в руке, — не мыло. Это тротил. А это — капсюль детонатор и огнепроводный шнур. Замок придется взорвать, иначе внутрь не попасть.
Ксения разочарованно вздыхает.
— А в кино показывают по-другому. Герой прилепляет к двери кусок пластиковой взрывчатки, цепляет коробочку какую-то — лампочки мигают! — прячется за выступом и жмет на кнопку мобильного телефона. Взрыв, дверь разлетается, все в дыму — красиво!
— Так это в кино. Картинка! В жизни иначе, — рассудительно отвечает Алексей, засовывая тротил между проушин. — Пластид где я возьму? В обычной воинской части его нет. А тротил есть всегда. Главное, чтобы не просрочен был, иначе не взрыв, а пшик.
Кусок тротила плотно входит в щель между железными пластинами. Алексей зубами обжимает края капсюля, фиксируя конец огнепроводного шнура, вставляет капсюль в отверстие. Зажигалка вспыхивает бледным пламенем, огонек касается края шнура. Белая пластиковая оболочка чернеет, начинает коптить, затем вспыхивает сердцевина и клубки белого дыма шустро поднимаются над жухлой листвой.
— Вниз, за дерево! — командует Алексей. Метровой толщины ствол клена прячет людей. Через считанные секунды грохочет оглушительный взрыв, взмывает туча сухих листьев и земли, воздух наполняется запахом гари. Ксения приседает на корточки, зажимая уши и тревожно оглядывается. Алексей выходит из-за укрытия, пальцы сжимают оружие. Старый добрый тротил не подвел, изуродованный замок валяется на земле, проушины висят на дужке, вырванные «с мясом». Зеленая краска на дверях осыпалась, железо согнулось, но кованые петли выдержали и створки по-прежнему закрывают проход.