- Владлен Михайлович, договоритесь об экспертизе на установление отцовства и чем быстрее, тем лучше, - дал я распоряжение нотариусу под ошарашенными взглядами управляющего, дальней родственницы и целой оравой слуг. – Соберите вещи девочки, как только она проснётся, уедет со мной.
- Да что ты себе позволяешь, мальчишка?! – взревела гражданка Блинова. – Ворвался в приличный дом и что-то требуешь! Я лично сомневаюсь в твоём родстве с Аоиночкой, тогда как я настоящая её родственница! И никакая-то там прощелыга, а троюродная тётушка!
Дамочка так экспрессивно возмущалась, взмахивала руками и в итоге пролила свой драгоценный напиток.
- Василь, наполни мой бокал, - приказала она слугам, стряхивая капли янтарной жидкости с пальцев.
Я выслушал её речь, оглядел притихших слуг, управляющего и нотариуса, который наоборот, улыбался и кажется, был на моей стороне.
- Во-первых, - сказал спокойно, но сурово. – С вами на «ты» мы не переходили, и прошу данный факт учитывать. Во-вторых, Инга оставила завещание малышке и опекуном назначила меня, как её родного отца. И я не намерен оставлять ребёнка в этом маргинальном доме.
Дамочка хищно оскалилась и, брызжа слюной, зашипела как настоящая гадюка.
- Отцовство ещё установить надо и это делается не в одно мгновение. И ещё не факт, что вы отец девочки, господин Зорин. Но если же случится страшное и окажется, что отец всё-таки вы, то лично я применю достаточно средств и усилий, чтобы оспорить завещание и опеку. Вы не присутствовали в жизни Алины, пока не умерла Инга. А стоило ей лечь в землю, как вы тут как тут! Странное совпадение, не находите?
- Инга написала письмо Богдану Юрьевичу и оставила распоряжение сделать опекуном её дочери именно господина Зорина. Так что не передёргивайте, Лидия Константиновна, - с усмешкой произнёс нотариус.
Я благодарно кивнул Войничу, но дамочка не собиралась сдаваться.
- В любом случае, пока отцовство не установлено, вы не можете вступить в наследство, и не можете распоряжаться судьбой Алины. А раз всё именно так, то выметайтесь из этого дома, иначе вам придётся иметь дело с полицией. Я не шучу.
Лидия Константиновна победно улыбнулась и забрала новый полный бокал у прислуги и отсалютовала им.
Я переглянулся с нотариусом, заметил, как злорадно заблестели глаза управляющего и сказал:
- Отлично. Лидия Константиновна вызывайте полицию. Я думаю стражам порядка будет интересно узнать, что тётушка маленькой девочки, которая планирует правдами и неправдами стать её опекуном, балуется с утра до ночи алкоголем и… сомневаюсь, что имеет документы на этот дом. А раз не имеет, то и находится здесь в состоянии алкогольного опьянения, не имеет никакого права. И ещё одно – мы обязательно расскажем о том, как все вы, - я демонстративно посмотрел на прислугу, - пичкали ребёнка успокоительным. И не простого ребёнка, а солнечного…
- Не солнечного, а Дауна! – рявкнула дамочка.
Я пропустил её слова мимо ушей и продолжил:
- Видеокамеры в этом доме есть?
- Есть, - осторожно ответил управляющий.
Я посмотрел на нотариуса и спросил у него:
- Владлен Михайлович, вы знаете, какой срок грозит этим людям за такое пренебрежительное и жестокое отношение к ребёнку?
Войнич сощурил глаза и зло оглядел присутствующих, а потом ответил:
- Богдан Юрьевич, им светит о-о-очень долгий срок.
- А если мы изымем видеозаписи и просмотрим их внимательно как обращались с малышкой, думаю, найдём много чего любопытного…
Слуги стали переглядываться друг с другом и явно нервничать. Управляющий дрожащей рукой вынул из кармана платок и вытер им вдруг вспотевший лоб.
- Богдан Юрьевич, да что же вы такое говорите и как можете так о нас думать? Мы бы никогда…
- Мне хватило несколько минут, чтобы оценить ситуацию и обстановку в этом доме. – Я повернулся к Лидии Константиновне, что стояла, поджав губы и судя по всему, не находила достойного ответа. – Что скажете, дорогая тётушка?
- Скажу, что зря вы в это ввязываетесь, Богдан Юрьевич, - процедила она, недовольная тем, что ей указали её место. – Очень скоро вернётся с командировки дядя Инги. А ещё скоро сюда приедут двоюродные сёстры и брат Инги. Это я молчу о дальних родственниках семьи, которые тоже рано или поздно здесь объявятся. И поверьте, Богдан Юрьевич, вам с ними со всеми тягаться не выйдет. Это может я слабая женщина и не смогла дать вам отпор, но они… - она хмыкнула. – Они вас целиком сожрут и не подавятся.
- Что ж, - не повёл я и бровью. – Им придётся сильно разочароваться, впрочем, как и вам. От своего я не отступлю.
И снова отдал своё распоряжение.
- Повторяю, соберите вещи Алины.
- Богдан Юрьевич, - позвал меня нотариус. – Можно вас на пару слов?
Он отвёл меня в сторону и тихо заговорил.
- Послушайте, чисто юридически, пока отцовство не установлено, вы и правда не можете забрать ребёнка из этого дома.
- А что вы предлагаете, оставить её здесь на растерзание этим шакалам? – спросил я тихо, но негодующе.
- Нет, что вы… - тряхнул он лысеющей головой. – По закону, увезти вы её не можете, могут возникнуть проблемы, которые лишь продлят всю процедуру удочерения и вступления в наследство. Но! – он поднял указательный палец вверх. – Как человек, внесённый в завещание, вы можете на период всех этих процедур, находиться в этом доме. И никакого нарушения не будет со стороны закона.
Я задумался и оглянулся.
Все присутствующие смотрели нам в спины, и по взглядам я видел, что они уже ненавидят меня.
Что ж, к войне я привычен.
- Я вас понял, Владлен Михайлович и благодарю за подсказку.
- Не за что, Богдан Юрьевич. Честно сказать, по отношению к вам я сначала был настроен скептически, но когда увидел своими глазами, что здесь творится после смерти Инги и как вы на это отреагировали, я кардинально поменял своё мнение.
Я только кивнул на его слова.
* * *
Я рассеянно осмотрел спальню, в которой буду проводить ночи, пока не установят моё отцовство. Лидия Константиновна спит и видит, чтобы я не оказался отцом Алины и она бы смогла победно запустить свои жадные ручки в наследство девочки. Да и не только она одна.
Я задумчиво провёл рукой по волосам, ещё раз осматривая комнату и решил, что такая помпезность не по мне. Слишком яркий интерьер, вычурный и даже безвкусный. Комната Алины была не менее жуткой.
После всей бумажной волокиты, когда я вступлю в наследство, перво-наперво перевезу ребёнка в нормальный дом. А ещё ей понадобится няня с соответствующим образованием и опытом работы с «солнечными детьми».
А ещё, не стоит забывать о толпе родственников Алины. Судя по тому, какой оказалась троюродная тётка малышки, остальные окажутся либо такими же, либо ещё хуже. Иначе Инга доверила бы кому-то свою дочь, кто хоть более-менее был бы рад девочке, а не только наследству. Нужно быть готовым к любым провокациям и нападкам со стороны родственников.
Пока я был один, достал из кармана мобильный и набрал номер своего друга.
- Богдан! Привет дружище! Уже готовишься к командировке? – раздался басовитый голос Никиты, моего верного товарища, с которым мы вместе прошли все горячие точки и продолжали дружить вне войны.
Никита Петрович Плетнёв – первоклассный оператор и человек, которому я могу спокойно доверить свою спину и жизнь. Не предаст и всегда поможет в любой беде. Последняя его черта характера не означала, что ему можно сесть на шею. Никита добрый человек, но не добренький. И что самое интересное, он был жёстким и довольно суровым, даже с друзьями. Только его жене и детям удавалось делать Никиту мягким и невероятно нежным.
Большой как медведь, с громадными кулаками, широченными и могучими плечами, бритой головой и взглядом словно пулемётный прицел, он вызывал у людей, впервые его увидевших неоднозначное впечатление, а точнее сказать, заикание, а порой и глубокий обморок. Люди, увидевшие Никиту первый раз готовы рассказать даже самую страшную тайну, сознаться во всех смертных грехах и отдать все свои кровные. Никита всегда расстраивался, когда у людей возникала такая реакция на него, но в данном случае, его внешность мне как нельзя понадобится.
- Привет, Петрович. Если честно, то нет, - признался я. – Возникли кое-какие жизненные обстоятельства, которые я не могу проигнорировать и бросить на самотёк. И я хотел бы попросить твоей помощи.
- Что случилось, дружище? – забеспокоился мой боевой товарищ.
И я рассказал Никите всё с самого начала.
Рассказ мой получился сухим, безэмоциональным, состоящим из одних только фактов и моих наблюдений.
Когда я закончил, то Никита сразу же сказал:
- Богдан, первое, прими мои поздравления, что ты стал отцом. Второе, прими мои соболезнования, что твоя дочь потеряла мать.
- Спасибо, Петрович, - поблагодарил я его.
- Наследство – это конечно здорово, но зная тебя, уверен, что ты с удовольствием от него бы отказался, верно? – подвёл итог Никита.
- Всё верно, друг, - согласился с ним. – Но это не моё наследство, а Алины. Тем более девочка особенная. Всё, что принадлежало семье Романовых, принадлежит только ей и никому больше.
- Вряд ли с тобой согласятся её родственнички, - усмехнулся в трубку Никита. – Что ты решил делать?
- На сегодня я распустил всех по домам. Представляешь, оказыется, прислуга дневала и ночевала в этом доме и даже стала считать его своим.
- А ты как хотел? - усмехнулся Никита. - К хорошему люди быстро привыкают. Что там дальше?
- Под присмотром нотариуса абсолютно все покинули дом, кроме одной женщины, которая присматривает за ребёнком. Эти твари накачивали малышку снотворным, чтобы она не мешала им… - произнёс я последнюю фразу со злостью. – Алина до сих пор спит. Я позвонил Степану и ввёл его в курс дела, он отправил сюда врача. Хочу, чтобы малышку осмотрели. Надеюсь, они не навредили ей.
- Какие же люди твари. На войне мы хотя бы готовы к тому, что можем получить пулю в голову или нож в спину, но здесь, среди гражданских… Мерзота… - прошипел Никита и поинтересовался: - А что с тёткой-пьяницей?
- Отправилась в гостиницу. Но завтра они все вернутся, Никит. Пока я не вступил в права наследования, я не могу уволить этих шакалов и не могу запретить родственникам приезжать сюда и «навещать» Алину.
Раздался низкий и зловещий смех моего друга.
- Решил устроить им «тёплый приём»?
- Почему бы и нет. Поможешь?
- С удовольствием, Богдан. Но предлагаю позвать ещё Лютика и Трофима.
- Хм… Никит, мне кажется, ты пострашнее выглядишь, чем бывшие спецназовцы.
- Это да. Но Богдан, раз тебе скоро объявят войну, ты должен быть к ней готов. Парни проверят дом и «удобрят» его своими игрушками.
- Хорошо, - оскалился я. – Я позвоню парням. Надеюсь, твоя супруга меня не возненавидит, что я вырываю тебя на очередное дело?
- Да она тебя расцелует! Раз ты не едешь в командировку, то и я не поеду. Ты же знаешь, что я не могу работать с кем-то другим.
- Никит, а я ведь могу больше и не вернуться в эту область. Возможно, мне придётся стать мирным жителем и делать репортажи про… даже не знаю пока, про что.
- Хех! Как придумаешь, про что будешь снимать репортажи, дай мне знать. Моя камера любит только тебя, Богдан!
- Договорились, - улыбнулся. – Сейчас отправлю тебе сообщением адрес и маршрут. И, спасибо тебе, Никита.
- Не говори ерунды, Богдан, - произнёс мой друг. – Скоро буду.
Ну что ж, теперь моя жизнь меняется. Вернее, уже изменилась. Я должен быть рядом с Алиной и следить, чтобы никто не навредил ей и не обидел.
До сих пор злюсь, и буду ещё очень долго злиться, пока не поставлю на место всех тех, кто вредил и хотел навредить ребёнку.
А ещё мне нужна хорошая няня и учитель, который поможет малышке развиваться и познавать этот мир. А может быть, учитель нужен и мне – я же ничего не понимаю в детях. Даже не знаю, с какого бока к ним подойти. Проснётся Алиночка и как она отреагирует на меня? Испугается? Скорее всего. Заплачет? Не исключено. Ох…
Но я прекрасно понимаю и осознаю, что ребёнок — это не хобби, которым можно заняться или перестать заниматься по своему желанию. Теперь девочка будет всегда в моей жизни.
Глава 5
* * *
Каролина
Сегодняшний день был просто ужасным.
А виной всему стала чета Роговых. Евгений Георгиевич, его супруга Маргарита Игоревна и их ангельская малышка Лилечка.
Более настырной и параноидальной семейной пары мне видеть ещё не доводилось.
Это была настоящая чудовищная семейка. Красивые снаружи и на первый взгляд адекватные и очень милые, они уже третий день подряд, оккупировали наш центр. Они регулярно звонили мне на мобильный среди ночи и ранним утром, задавая бесконечные вопросы и отчитываясь о том, как повела себя в тот или иной момент их горячо любимая трёхлетняя Лилечка. Чета Роговых действительно любила свою особенную девочку, но их любовь была чрезмерной и удушающей. А желание контролировать каждый шаг ребёнка доходило до абсурда.
Вот и сегодня, я уже отключила свой телефон, чтобы нормально выспаться, но и подумать не могла, что эти чудовища разузнают мой домашний номер!
Смертельно опасная пара, подумала я. И никакие разговоры о том, что не нужно мне звонить по ночам не имели должного результата!
И вот сейчас, Маргарита Игоревна дозвонилась до меня и с нескрываемой радостью рассказывает, как её Лилечка только что собрала пирамидку!
- Я очень рада, Маргарита Игоревна, - устало произнесла я. – Уже не один раз вамговорила, что ваша дочь большая умница и это чистейшая правда. И сейчас вы положите телефонную трубку и просто похвалите свою малышку. Скажите, какая она у вас умненькая и как вы её любите. И у меня большая к вам просьба, когда она совершит ещё что-то гениальное, не звоните мне домой. Вы сможете обо всём рассказать завтра на очередной нашей встрече, договорились?
- Конечно-конечно, Каролина Мирославовна, - был мне излишне радостный ответ. – Спокойной ночи.
- И вам.
Я с явным облегчением положила трубку.
Честное слово, ещё несколько таких дней и я возненавижу эту семью.
Правда был один плюс, мои мысли о муже и жалость к себе отошли на второй план.
Вздохнула и рывком выдвинула нижний ящик кухонного гарнитура и, перебирая всевозможные бутыльки, коробочки, мази и таблетки, добралась, наконец, до средства от головной боли. Я закинула капсулу в рот, спешно проглотила её без воды и скривилась, когда проклятая капсула прилипла к горлу. Раздражённая и рассерженная, я подошла к холодильнику за водой.
Несколько глотков и лекарство проскользнуло дальше. Теперь осталось дождаться, когда оно подействует и моя головная боль пройдёт.
Прошла в ванную, чтобы умыть лицо прохладной водой и, включив воду, взглянула на себя в зеркало.
Боже мой… Лучше бы я этого не делала. Жалкое зрелище.
Тёмные, потускневшие волосы взъерошены и явно уже очень давно нуждаются в парикмахере, на которого у меня вечно не хватает времени. А если признаться честно, нет никакого желания посещать салон красоты.
Но волосы – это полбеды. А вот лицо… Особенно глаза... То, что прежде было раньше под карими глазами лёгкой синевой - из-за усталости, хандры и депрессии превратилось в нестираемые чёрные круги. Да и само лицо оставляло желать лучшего. Щёки ввалились, а скулы заострились. Кожа была белой и практически прозрачной.