С шумом втянул воздух, оценив вид сзади.
— Составишь компанию? — спросила, кидая убийственный взгляд из-под ресниц.
— Как я могу отказаться? — спросил, стягивая одежду.
Моя поспешность вызвала смешок у Плюши. Правда, почти сразу смешок перерос в стон, стоило ей увидеть мою полную готовность ко второму раунду.
— Нравится? — усмехнулся, наслаждаясь откровенным желанием, отразившемся в глазах Софии.
— Ты слишком идеальный, Глебушка, — улыбнулась, восхищенно смотря прямо в глаза.
Я смутился. Я, черт возьми, смутился своей жены.
— Я…
— Пропал дар речи? — продолжала улыбаться чертовка.
— Прекрати это, — прорычал, залезая в ванную, которая явно была мне мала.
— Прекратить смущать тебя?
— Здесь мало места для двоих, — проигнорировал её слова.
— Я знаю, как нам будет удобней, — протянула, перебираясь ко мне на колени. — Ну как?
— Лучше, — сглотнул, наслаждаясь видом мокрых сисек.
— А так? — выдохнула, опускаясь на член.
— Идеально, — простонал, сжимая задницу.
София
Наши обнаженные тела грелись возле камина. Усталость и ноющие мышцы напоминали о страсти, накрывшей нас с головой. Секс у двери, в ванной, на лестнице, на кухне. Оральные ласки в гостиной. Даже боюсь представить, что было бы, если бы воздержание длилось гораздо дольше месяца.
— Как ты себя чувствуешь? Ничего не болит? — заботливо спросил Глебушка, поглаживая подушечками пальцев влажную спину.
— Мне хорошо, — шепчу, слушая удары его сердца.
— Так это и был сюрприз?
— Нет, — улыбаюсь. — Сюрпризом был романтический ужин.
— Но что-то пошло не так, — хмыкнул муж.
— Ты зашел такой горячий, что я не устояла, — призналась, продолжая улыбаться.
— Я боюсь проснуться и обнаружить, что это всего лишь эротический сон с твоим участием.
Нахмурившись, приподнялась и заглянула в любимые глаза.
— Это не сон, — поцеловала в мужественный подбородок. — Чувствуешь?
— Чувствую, — улыбнулся, ласково проведя пальцами по моей щеке.
— Глебушка, прости меня. Что я мучала нас этот месяц, хорошо? Я вечно поступаю по-идиотски, — вздохнув, прижалась к ладони мужа. — Мне сложно было перестроиться эмоционально. Я так хотела отомстить, что было сложно отказаться от выбранной тактики. Накручивала себя, съедала за то, что не преподала урок. Но в итоге наказала и тебя, и себя. Только подумаю, что мы потеряли месяц из-за моих глупых амбиций, становится паршиво.
— Рыжая, зачем ты так на себя наговариваешь? Ты не поступаешь по-идиотски. Да, я не всегда тебя понимаю. Хотя, «не понимаю» мягко ещё сказано, — усмехнулся. — Но я готов впрягаться во все твои безумные затеи. Месяц без секса. Ремонт. Разрушение моего дома. Я готов на все, если это для тебя важно. Если это тебе нужно. И если это делает тебя хотя бы на капельку счастливей.
— Глеб, — прошептала, по щекам стекали слезы.
— Ты чего плачешь? — испугался Глебушка.
— От счастья, — улыбнулась. — Потому что люблю тебя.
— И я люблю тебя, глупенькая.
— А ещё я хочу увидеть весь мир и попробовать с тобой все, что ты захочешь.
— Все, что я захочу? — Глебушка широко улыбнулся.
— Знаешь, это я сказала на эмоциях, давай забудем? — пошла на попятную.
— Нет уж, Плюша, — ехидно протянул.
— Глеб!
Но Глебушка только довольно улыбался, явно замышляя что-то развратное.
Эпилог. Будни Плюши и Глеба
— Напомни, зачем нам подниматься на эту вершину? — убитым голосом спросил муж.
— Глебушка, перебирай ногами быстрее, мы и так тащимся последними, — недовольно произнесла в ответ.
— Ты не ответила, — не сдавался.
— Потому что там красивый вид, — сдалась, не отстанет ведь.
— Я с тобой разведусь, — простонал.
— Это ты уже говорил, — усмехнулась и услышала в ответ обреченный стон.
* * *
— Знаешь, я передумала, — нервно посматриваю на дверь.
— Поздно, — злорадно ответил супруг, с удобством сидя на мужских коленях.
Но мне даже сил не хватило подколоть, ноги тряслись от страха, сердце отбивало похоронный марш.
— Я не буду прыгать, — прошипела на русском.
— А как же новые ощущения, впечатления? Нехватка вдохновения? — стебался Глебушка.
— Знаешь, мне уже хватило впечатлений, — натянула улыбку.
И в этот момент открыли дверь.
— Твою *пи-пи-пи-пи-пи-пи* — выругалась.
— Придется прыгать, — изрек Глебушка, ехидно улыбаясь.
— А если парашют не откроется, ты об этом подумал? Если уж хочешь от меня избавиться, выбери гуманный способ.
Глебушка не успел ответить, как мой инструктор потащил меня к открытой двери.
— Если я выживу, я с тобой разведусь! — заорала перед прыжком.
* * *
— И на кой черт мы забрались на этот спящий вулкан? Здесь дышать нечем, — голос Глебушки был приглушён маской на лице, но ворчливые нотки я уловила.
— Осмотрись, какая красотища! — пыталась образумить муженька.
— Если он сейчас проснется, вот будет красота, — язвил Глебушка.
— Ты такой сварливый, — поморщилась.
— Интересно, все творческие натуры такие двинутые или повезло только мне? — продолжал бухтеть Глебушка.
* * *
У меня не было сил насладиться прекрасным закатом. Да что говорить, открыть глаза и то было лень. Мыщцы ныли, на губах растянулась широкая улыбка, а в груди учащенно билось сердце от восторга.
— Я смогла, — все же проговорила, лежа на песке в позе звезды.
— Детка, с твоим упорством у волны не было не единого шанса скину тебя с доски, — восхищенно заметил Глебушка.
* * *
Проснуться от запаха кофе и свежей выпечки. Обниматься на балконе с видом на Эйфелеву башню. Целоваться часами в постели. Гулять, держась за руку, как подростки. Да, именно таким я запомню Париж.
— Это был самый романтичный месяц, — призналась любимому в аэропорту.
— Всё для тебя, душа моя, — проговорил в ответ, обнимая за плечи.
* * *
— Эта тарзанка не выглядит прочной, — скептически осматриваю трос.
— Рыжая, это стопроцентный способ закончить твою картину. Вспомни, сколько картин ты нарисовала после прыжка с парашюта.
— Ага, а ещё я помню, сколько дней дергался мой глаз, — закатила глаза, поглядывая в пропасть.
* * *
Глеб злился. Точнее сказать, он был в бешенстве. После того, как из шишки на лбу вылезла личинка, он забыл человеческий язык. С врачом пришлось разговаривать мне, Глеб только рычал и убивал взглядом любого, кто хотел подойти. Когда мы приехали домой, начал молча складывать вещи.
— Глеб, не психуй, давай задержимся ещё на неделю, — попробовала уговорить Глебушку.
— Нет!
— Солнышко мое…
— Нет, Плюша. Мы сейчас же уезжаем, и больше моей ноги не будет в Африке!
— Мы это ещё посмотрим, — добавила тихо, помогая собирать вещи в чемодан.
* * *
— Почему Даллас? — не могла понять.
Из всего обширного выбора постоянного места жительства он, не раздумывая, выбрал этот город. Почему не Нью-Йорк?
— Ты же сама сказала, что тебе без разницы, где жить, если я буду рядом.
Глебушка оторвался от бука, где присматривал нам дом, вопросительно посмотрев на меня.
— Говорила, — печально вздохнула, развалившись на кровати, — но у меня выставка через четыре месяца в Нью-Йорке.
Намекнула.
— У тебя выставка не каждый день, не обязательно там жить.
— Но там у меня друзья, коллеги, — пробовала вяло протестовать.
— И здесь ты заведешь друзей, обещаю.
— А ты точно уверен, что с работой тебя не кинут? — попробовала последнею попытку.
— Дорогая, я знаю этих людей, — усмехнулся. — Они не кинут.
— Значит, остаемся, — убито подвела итог.
* * *
— Глебушка, я не пойду, — упиралась до последнего.
— Ты сама мне вынесла мозг, что хочешь с кем-нибудь подружиться.
— Да. Но! Я не ханжа, заметь, но ты уверен, что я смогу найти с ней общий язык? У нас с ней разные взгляды на секс. Я лично предпочитаю одного мужика в постели, а не двоих. Мы уже не сходимся.
— Я рад, что ты предпочитаешь одного мужика, — усмехнулся Глебушка. — Но не будь такой сучкой,
Рыжая. Сначала познакомься, потом делай выводы.
— Черт бы тебя побрал, Глебушка!
* * *
— Вау! Она такая классная! — восторженно щебетала, пока мы ехали обратно домой.
— Да, неужели?
— Ой, прекрати подстегивать. Она крутая, такая интересная и милая. Ты видел, как они смотрят на неё, окружают заботой?
— Скорее душат заботой, — закатил глаза.
— Марго — беременная девушка. А её мужья самые обаятельные на свете мужчины.
— Я уже начинаю жалеть, что познакомил вас.
— И главное, в их отношениях нет ни грамма извращения, — продолжала делиться впечатлениями.
— Откуда ты знаешь, что происходит за дверью их спальни, — усмехнулся.
* * *
— Класс! Ты работаешь в компании, которая снимает фильмы для взрослых! — возмущалась.
— Откуда ты узнала? — устало спросил, отложив вилку в сторону.
— Мне сказала Марго. А должен был ты!!!
— Какая разница, где я работаю? Я ведь не снимаюсь в этих фильмах, а всего лишь возглавляю отдел маркетинга.
— Котик, меня обижает не то, где ты работаешь, — нахмурилась. — Меня обижает то, что ты скрывал это от меня, как будто я буду осуждать.
— Плюша, ты чего плачешь?
* * *
Я сидела в гостях у второй подруги Инны вместе с Марго и не могла переварить информацию.
— Девочки, я беременна, — шептала снова и снова.
— Сразу вспомнила, как ты сидела здесь, гипнотизируя тест, и восклицала: «Кто отец?», — со смешком вспомнила Инна, качая дочку на руках.
— Это было не так давно, — улыбнулась Марго, поглаживая большой живот.
— А если Глебушка не обрадуется? А если он попросит сделать аборт? — накручивала себя.
Подруги одновременно фыркнули и закатили глаза.
— Глеб сдувает с тебя пылинки, — с улыбкой сказал Марго, в её глазах было столько тепла, что складывалось ощущение, словно меня укрыли мягким пледом.
— Она права, — подтвердила Инна. — Нужно звонить Майклу, пусть он запишет тебя и осмотрит завтра.
— Тебя не смущает, что твой муж… — замолчала, мысленно подбирая слова, чтобы не обидеть.
— Что? — насмешливо спросила Инна.
— Что за день он видит не одну киску, — пробормотала, покраснев.
Инна рассмеялась, Марго только хмыкнула, кусая яблоко.
— Меня не смущает, и я не ревную. Тем более, для него моя киска самая лучшая, — Инна поиграла бровями.
Инна отошла, чтобы положить крошку в кроватку, а Марго отложила яблоко и посмотрела на меня сочувственно.
— Прекрати трястись. Если боишься, напиши ему сообщение и увидишь, как он прилетит за тобой и зацелует от счастья.
— Думаешь, он будет рад?
— Я уверена в этом.
* * *
Конечно, я не стала писать сообщение Глебушке с такой новостью. Решила рассказать в более романтичной обстановке. Приготовила ужин, свечи, но так и не решилась.
Мы поужинали, потом Глеб меня соблазнил и было не до новостей. Хотела пробормотать перед сном, но уснула раньше, чем произнесла заветные слова.
А дальше начались провальные попытки намекнуть мужу.
«— Глебушка, ты будешь отличным отцом.
— Конечно, милая, — пробормотал в ответ, не отрываясь от отчета. — Ты тоже станешь хорошей мамой.»
«— Глебушка, у меня задержка. Как думаешь, что это означает?
— Я откуда знаю? Запишись к врачу.»
«— Как думаешь, может, сделаем ремонт в гостевой спальне? Нам бы не помешало подумать о детской.
— Никакого ремонта, Плюша, — категорично заявил Глеб и смылся на работу.»
— Он невыносим! — жаловалась Марго по телефону.
— А ты попробуй сказать прямо, — мягко посоветовала подруга.
* * *
Что может довести до бешенства беременную женщину? На самом деле любая мелочь, но в моем случае — это тугодум Глебушка. Сорок четыре провальные попытки. Бесииит. Убила бы, но моему ребенку нужен отец.
Сегодня я настроена закрыть этот вопрос раз и навсегда. Если он не понимает намёков, то снимок УЗИ должен открыть глаза заработавшемуся папочке.
— Любимая, что ты здесь делаешь? — удивился Глеб, когда я зашла к нему в кабинет.
— Приехала отдать тебе вот это, — положила на стол снимок. — Если ты не поймешь сейчас, то я подам на развод, — скрестила руки на груди.
— Что это? — спросил, беря снимок в руки.
Закатила глаза.
— Это первая фотография твоего ребенка!
— Что? — голос мужа дрогнул.
— Ух ты, осознал! — усмехнулась. — Ты не безнадежен, почти.
— Ты беременна! — вскочил на ноги.
— Думаешь? — приподняла бровь.
Глебушка не обращал на мои высказывания никакого внимания, вместо этого подхватил и закружил по кабинету. После чего осторожно поставил на ноги и стал осыпать мимолетными поцелуями лицо, при этом шептать, как он счастлив.
— Люблю тебя, родная. Как же я тебя люблю.
— Только ты могла потащиться на восьмом месяце беременности в другой город.
— Я тоже по тебе скучаю, — улыбнулась.
Сынуля затолкался, напоминая о себе.
— Точнее, мы по тебе скучаем, — исправилась.
— Толкается? — с трепетом в голосе спросил Глебушка.
— Ага, ты же знаешь, он после сна всегда играется, — улыбнулась, поглаживая живот.
— Почему я не с вами, — застонал.
— Потому что папочка должен работать.
— Ты же знаешь…
— Знаю, — перебила мужа, — если бы я попросила, ты бы тут же все бросил и поехал со мной.
— И почему ты не попросила?
— Потому что уже очень большая девочка. Да и тебе не интересно на моей выставке, ты эти картины видел не один раз. А ещё тебе напомнить, как ты реагируешь на ценителей прекрасного? Твоя кислая мина отпугивала любого, желающего со мной побеседовать, — закатила глаза.
— Детка, я правда счастлив, что ты добилась такой известности и всех этих выгодных предложений, денег. Но, черт, совру, если не скажу, что был бы счастливее, если бы тебя никто не знал. Они так все на тебя смотрят, — Глебушка тяжело вздохнул.
— Не ревнуй, я только твоя Плюша, — улыбнулась.
— Моя, — довольный голос супруга отозвался теплом внутри.
— Я начну собираться, и ты тоже не отвлекайся от работы.
— Люблю тебя.
— И я, — ласково ответила и отключилась.
Дальше пришлось потрудиться, чтобы встать с кровати. Даже Марго заметила, что у нее живот с тройняшками был меньше, чем у меня с одним малышом. Но я не жалуюсь, я наслаждаюсь каждым мгновением, нося своего мальчика под сердцем.
Полезный завтрак и прогулка до галереи, где сегодня пройдет моя вторая выставка. Прошлая принесла приличную сумму на мой счет и популярность, к которой я не была готова. Хотя, что таить, приятно читать отзывы критиков, это тешит самолюбие.
Прогуливаясь по галерее и наблюдая, как люди рассматривают мои работы, счастливо улыбалась. Разговаривала с посетителями, отшучивалась на колкие замечания. Иногда объясняла, что значит для меня та или иная картина, что я чувствовала, когда рисовала её. Множество вопросов сыпались, как из рога изобилия, конкретно вымотав меня через пару часов. Уединившись возле единственной картины, которая не продается, рассматривала такой знакомый сердцу вид. Остров, одинокий мужчина, сидящий на берегу, и девушка вдали, тянущаяся к нему рукой. Это особенная картина, которая после выставки вернется в нашу гостиную.
— Не ожидал, что моя дочь станет известным художником, — раздался знакомый голос.
Повернувшись к отцу, приподняла бровь от удивления. Какие люди и без охраны.