— Разумеется. Прошу дать мне несколько минут. Господа, прошу за мной.
Проигравшие отправились получать утешительный приз. Помещение опустело, и только мой хозяин остался сидеть. Маска скрывала лицо, но мне показалось, что он улыбается. Кнез, уверена, повёл бы себя иначе. Почему, кстати, уверена? Впрочем, с этим я разберусь потом. Покупатель так и не встал, пока маман не вернулась.
— Мой господин? — она удивлена?
— Освободите девочку, госпожа.
Цепь поехала вниз. Я смогла опустить руки. Больно, чёрт! Маман открыла нижнее звено, освобождая цепочки между браслетами.
— Тоже снять?
— Ни в коме случае.
Мужчина встал и медленно направился ко мне. Я не пыталась скрыть ни омерзение, ни вернувшийся страх. Чем слабее и беспомощней я выгляжу, тем больше у меня шансов ударить. Он протянул руку в перчатке, и я отшатнулась.
— Девочка, не стоит. Иди ко мне.
Бегу и падаю, ага.
Меня перехватила маман, шагнувшая мне за спину. Я налетела на женщину, а мужчина ухватил меня за цепочки и дёрнул на себя. Перехватил за талию, вжимая в своё тело.
— Вот ты какая, Огонёк. Мне нравится твой протест. Люблю ломать гордячек. Госпожа?
— Прошу за мной, — с готовностью отозвалась маман.
Нас проводили в спальню из «особенных». Дорогу я не запомнила. Трудно сосредоточиться, когда горячее дыхание обдаёт затылок, а в талию впивается стальная лапа. Физическую форму покупателя я оценила. Это не расплывающийся желе-боров, а вполне себе воин. Одна надежда — на ауру.
Центр спальни занимала кровать. На стене, на обтянутой кроваво-красной тканью панели, висела коллекция кнутов, плетей, хлыстов… Покупатель бесцеремонно бросил меня на кровать, чудом не ударилась. Я попыталась перекатиться, но на помощь мужчине пришёл невесть откуда взявшийся охранник. Пропустила я его появление… Охранник дёрнул меня за руки. Щёлкнул запор. Меня за цепочки браслетов пристегнули к изголовью. Чёрт!
— Дальше я сам.
Охранник молча вышел, маман поклонилась и тоже вышла. Чтоб им самим на моём месте побывать!
Так, не до них. Что делать? Отвращение у мужчины вызвать? И угодить на аукцион повторно. Или, вероятно, если этот откажется, меня просто отдадут претенденту, предложившему пятьдесят восемь тысяч дублей. Шило на мыло поменяю. К тому же отвращение — не гарантия безопасности. Давить тараканов брезгливость не мешает. Страх? Тоже, наверное, не то.
Мужчина снял перчатки, сбросил скрывавшую лицо маску.
— Нравлюсь? — улыбнулся он.
Глаза у него оказались голубыми, как небо. Тонкие черты, прямой нос, на подбородке ямочка. Да уж, внешность — конфетка. А уж светло-каштановые кудри… Встретишь такого добряка на улице — ни за что не подумаешь, что садист и мразь.
Ответить я даже не пыталась, всё равно только мычание получится. А он и не ждал. Улыбнулся шире, избавился от сюртука или как там правильно помесь пиджака и куртки называется, начал расстёгивать рубашку. Пожалуй, неторопливость меня устраивает.
Интересно, а смогу я его усыпить? С его стороны время будет потрачено бездарно, проснувшись, он будет вынужден отложить развлечение и увезти меня из заведения. Только вот сходу сон внушать неправдоподобно. Давать лишний повод для подозрений ни к чему. Лучше начать с усталости.
Мужчина добрался до последней пуговицы, расстегнул, но рубашку оставил на плечах, провёл руками от шеи к поясу брюк. На меня жест впечатления не произвёл. Мужчина чуть нахмурился и опустился на кровать. Подставился! Отбросив все эмоции, я сосредоточилась на инструкции ведьмы. Шаг первый — найти границу его ауры. Сразу же открылся пробел в моём обучении: я привыкла работать исключительно руками. Почувствовать чужую ауру лодыжкой не вышло.
— Не такая уж ты и недотрога, да? — мужчина ухватил меня за ногу.
Я непроизвольно брыкнулась, но он удержал. Синяки будут. Он обернул вокруг щиколотки точно такую же полоску кожи, как на запястьях. Застегнул.
Урод! Мало за руки, пришпилил. Ещё и ноги решил обездвижить.
Я дёрнулась сильнее, но он только рассмеялся.
Чёрт! Весь настрой сбил…
Я не стала мешать фиксировать вторую ногу. Так ли важно, что я не чувствую ауру, ни свою, ни его? Пока его пальцы касаются моей кожи, соприкосновение точно есть. Сконцентрировать заряд усталости у лодыжки, вытолкнуть из своей ауры в чужую.
Покупатель ослабил хватку и неожиданно широко зевнул.
Успех бы закрепить, но я боялась перестараться. Лучше добавлю позже.
Мужчина ещё раз зевнул, но с фиксацией закончил. Поднялся, отошёл к столику, плеснул себе вина.
— Тебе, Огонёк, не предлагаю.
Больно надо. Сейчас надо быть трезвой как никогда.
Между тем мужчина налил себе второй бокал, но пить не стал, поставил бокал на столик, а сам подошёл к коллекции кнутов, провёл указательным пальцем по рукояти ближайшего. Обернулся:
— Огонёк, тебя когда-нибудь целовала плеть?
Быстро он скинул наваждение. Или доза была слишком слабой? Вроде бы, обычная, как под руководством ведьмы отрабатывала. Тогда почему…?
— Знаешь, Огонёк, я хочу видеть тебя, а не эти тряпки. Ты не против, если я потренируюсь снимать одежду кнутом? Обычно, у меня неплохо получается. Не против? Я рад.
Тварь.
Он выбрал кнут, и у меня создалось впечатление, что выбирал он со знанием дела. Взвесил в руке, примерился. Свист, щелчок. Удар пришёлся по подлокотнику кресла.
Если бить будет с расстояния, я аурой не достану…
— Вот теперь я вижу. Ты боишься, Огонёк.
Кнут снова рассёк воздух.
— Очень скоро я расчерчу твою белую кожу алыми полосами. Будет красиво, обещаю.
Тва-арь… Вот перешагну через себя и убью. Не жалко. И убью даже не ради собственной шкуры, не ради тех девочек, которых он уже замучил, а ради тех, до кого он ещё не добрался. Урод. Тварь.
Он подошёл вплотную, замахнулся.
Навести сначала сон? Решиться лишить жизни человека, пусть он и конченная мразь, не получалось.
Ногу обожгло.
Я выгнулась, закричала через кляп. Получилось лишь глухое рычание.
Ничего, меткой хуже. Кнутом — терпимо. Пока.
— Какая ты чувствительная, Огонёк.
Он обошёл кровать, отложил кнут, присел, потянулся к моему лицу. Кажется, это шанс. Больше я не сомневалась. «Сдохни!» Я вложила в этот порыв всю свою ненависть, ярость, беспомощность, страх, желание вырваться вопреки всему — всю себя. И пожертвовала куском ауры. Не жалко, лишь бы сдох.
Голова закружилась, накатила слабость. Меня замутило. Перестаралась… Сколько же я у себя оттяпала? Лишь бы получилось. Уши заложило, в глазах потемнело. Надеюсь, с бессознательными ему играть не интересно. Я судорожно вздохнула, попыталась разогнать застилающую глаза мутную пелену, но стало хуже. Как же мне дурно…
Глава 17
Разбудило меня чужое прикосновение к лодыжке. Забытьё, в которое я провалилась, никак не хотело отпускать, поэтому глаз я не открыла и на прикосновение никак не отреагировала. Раз трогают, значит, у меня ничего не получилось. Урод выжил и даже не заболел. Так он сейчас…?! Меня будто током ударило. Я дёрнулась, лягнулась. Ничего не должно было получиться, но нога почему-то оказалась свободной, и угодила я во что-то мягкое.
— Ух, — услышала я как сквозь вату сдавленный вдох.
Сознание помутилось, но отключиться мне не позволили. В лицо брызнула вода, кто-то бережно приподнял мою голову:
— Ну-ка, пей.
Я послушалась. Сопротивляться сил не осталось. Да и зачем?
Вода помогла, я окончательно пришла в себя и сообразила, что кляп не мешает, его просто нет, путы тоже волшебным образом исчезли. Нет, не волшебным. За плечи меня бережно придерживал кнез. Пришёл… с опозданием. Но пришёл же!
— Драться было не обязательно, — проворчал он вместо приветствия. — Как ты?
Я подползла ближе, схватилась за полу расстёгнутого мундира убедиться, что мне не мерещится, не снится. Кнез действительно здесь, со мной. Мужчина мягко высвободился:
— На живот повернись. Метку вытащу.
Метка — это хорошо. В смысле, избавление от неё. Я с готовностью подставила спину. Кнез поднял мне топик, едва касаясь, провёл подушечками пальцев вдоль позвоночника.
— Может быть немного больно, — предупредил он.
— Да…, - пока мне очень даже хорошо, ведь кнез пришёл.
Между лопаток легло что-то прохладное.
— Блокиратор? — уточнила я.
— Он самый.
Укол. Я прикусила губу, чтобы не вскрикнуть, сжала в кулаках край подушки.
— Сейчас, — успокаивающе протянул кнез. — Почти… Рану только обработать осталось.
Спину защипало. Кнез прижал ладонь, кажется, с салфеткой, подержал, отпустил:
— Вот и всё. Можешь вставать.
— Всё, точно?
Кнез усмехнулся и продемонстрировал прозрачный, вероятно, стеклянный футляр, в котором лежала моя метка, мучившую меня гадость я узнала с первого взгляда. Кнез убрал футляр во внутренний карман и кивком указал на лежащего на полу мужчину. Я застыла — покупатель лежал, раскинув руки, и таращился невидящим взглядом в потолок. Убила-таки… Туда и дорога, но я стала убийцей…
— Вот зачем? Ты хорошо осознаёшь, что натворила? — голос кнеза прозвучал устало. — Ментальное внушение на смерть подданному короны.
Я неожиданно для самой себя вспылила:
— Надо было дать ему… сделать всё, что он хочет?!
Нет, он серьёзно? Тут творится беззаконие, а я не должна себя защитить?! Да пошло оно!
Меня затрясло от злости, от вновь накатившего чувства полнейшей беспомощности. Я всхлипнула. Нервы окончательно сдали.
— Можно было усыпить…
Говорить, что я пыталась, что я, чтобы справиться, ауру себе в клочья порвала, не стала. Снова всхлипнула.
— Вот не реви только! Ладно, неправ, согласен. Сам бы убил… по-другому. Да не реви же, разберусь. Первое преступление ты всё-таки против меня совершила. Можно настаивать, что у меня приоритетное право…
Я уже не слушала, уткнулась в чёрный бархат. Серебряное шитьё чуть оцарапало нос. Я позорно разревелась. Кажется, кнез требовал, чтобы я прекратила, уговаривал, успокаивал, что-то обещал. Я не реагировала, я выплакивала кошмар, в котором существовала с самого попадания в Зазеркалье, и мне впервые подумалось, что Фортуна, наконец, всё-таки, улыбнулась мне.
Земля ушла из-под ног. Я охнула, крепче вцепилась в кнеза и получила в лицо новую порцию воды, на сей раз ледяной.
— Ты не хотела успокаиваться по-хорошему, — невозмутимо пояснил он. — А ночь на исходе.
— Простите…
— Ты тоже извини. Мне не следовало требовать от тебя невозможное. Ты как? Он тебя не трону ведь?
— Не успел. Я… убила.
— Вот и хорошо. Давай, я принёс тебе одежду. Одевайся, и будем выбираться.
Я послушно кивнула. После истерики, вещи надо своими именами называть, я чувствовала приятное опустошение. Почти никаких эмоций, никаких сомнений. Раз кнез за мной пришёл, значит заберёт. Можно расслабиться, довериться. Кому, как не ему? Хотя я и не знаю о нём ничего…
Первым делом я допила воду из графина. Провела ладонями по лицу. Так, кнез сказал одеться. Надо исполнять. Ночь, он сто раз прав, не бесконечна. В свёртке я нашла тёмно-серое глухое платье и большой квадратный платок, видимо, волосы прикрывать.
— Я готова.
— Хорошо, — кнез без видимых усилий взвалил труп на плечо.
Я выглянула в тускло освещённый коридор первой. Охраны не было.
— Налево, — подсказал кнез.
С каждым шагом сердце стучало всё чаще. Неужели?! Неужели я вырвусь из ненавистной клетки? Мы дошли до лестницы, спустились на первый этаж, никого не встретив. Я не ориентировалась, ни разу не была в той части здания, но кнез вёл уверенно.
— Открывай дверь.
А магические замки? Кнез уже позаботился? Створка поддалась.
Мы попали в захламлённую пыльную подсобку. Осмотреться толком не получилось. Кнез ногой захлопнул дверь.
— К окну.
Кнез сгрузил труп на пол, встал на ящик, легко подтянулся и выбрался на улицу. Я так, пожалуй, не смогу. Не потребовалось. Кнез обернулся, наполовину свесился в подсобку:
— Держись за меня.
Э?
— За шею. Ну же! В коридоре на меня запрыгнуть не постеснялась, а сейчас что?
— Я была под дурманом.
— Твою же… Всё равно цепляйся.
Подхватив меня под бёдра, кнез в миг вытащил меня наверх. Я с упоением вдохнула ночную прохладу.
— Не отвлекайся.
Кнез спрыгнул обратно в подсобку, и в окне появилась голова трупа.
— Я помогу, но тяни его на себя, — проинструктировал кнез.
— Угу.
Похоже, кнез не в первый раз тела похищает. Уж больно уверенно действует… Вылез, закрыл окно, снова закинул ношу на плечо.
— Нам нужно пройти два проулка, а там ждёт экипаж.
Я согласно кивнула и вдруг испугалась. Слишком легко получается. Легко ли? А, чёрт! Но ели побег сорвётся в последний момент, когда свобода, вот она, только руку протяни, я не переживу. Погони не было. Наше исчезновение осталось незамеченным. Обнаружат, наверное, утром, да и то решат, что клиент забрал своё щедро оплаченное приобретение и убыл, не прощаясь. Я не отставала от кнеза ни на шаг, хотя колени начинали предательски подрагивать. Появилась одышка. Нет уж! Я даже бежать готова, лишь бы оказаться от заведения подальше!
Как мы проскочили проулки я толком не заметила. По сторонам не смотрела. В голове бились только две мысли — как не упасть и быстрее.
Мы повернули за угол.
С тыла наш транспорт показался мне обычной каретой. Подобную конструкцию я как-то видела в музее. Впрочем, на общих очертаниях сходство закончилось. Лошадей я не увидела. Транспорт оказался самоходным.
Кнез распахнул дверцу, скинул труп на пол, затем галантно подал мне руку и помог забраться в салон, а сам захлопнул створку и, судя по звукам, занял место шофёра. Или правильно по-другому назвать? А не всё ли равно? Главное, что экипаж мягко качнулся, скрипнули колёса, и мы покатились прочь. Да, скорей, пожалуйста.
Я почувствовала, как напряжение постепенно разжимает свои когти, даже дышать легче стало. Я поёрзала, удобнее устраиваясь на сидении, привалилась к боковой стенке. Думать ни о чём не хотелось. Вымоталась. В окно поглазеть? Во-первых, в предрассветном сумраке ничего толком не рассмотреть. Во-вторых, открывать занавески без разрешения плохая идея. Светильников в салоне то ли не было, то ли кнез не посчитал нужным их зажигать. Ехать предстояло в кромешной темноте, в компании трупа. Я снова улыбнулась. А можно я пну урода? Ему, конечно, это уже безразлично, зато мне приятно. Нет, не стоит. Мало ли, следы оставлю, а они кнезу помешают.
Экипаж мерно покачивался, убаюкивал. Слабость и опустошение возвращались. Противиться я не пыталась. Закрыла глаза.
— Э-эй. Приехали.
Приятный голос звучал тихо и совершенно не мешал. Наоборот, пусть говорит. Как колыбельная звучит.
— Просыпайся.
Не-а. Мне слишком хорошо. А звучащий сквозь сон голос дарит ощущение полной защищённости. За месяц с лишним я впервые в безопасности.
— Ла-адно, — согласился со мной голос.
Кажется, меня подхватили на руки. Под щекой я почувствовала бархат. Проснуться всё-таки пришлось.
— Кнез?
На руках у мужчины оказалось неожиданно уютно.
— Всё хорошо. Потерпи чуть-чуть, я приведу тебе лекаря.
— Зачем?
Рану же кнез обработал сам и обработал со знанием дела, оценить я смогла.
— У тебя аура в хлам. И практически не восстанавливается. Иначе бы тебя так не развезло.
— А…, - протянула я.
Слабость одолевала, ещё и подташнивать начало.
Светлеющее небо сменилось высоким скрытым за вычурной лепниной потолком.
— Ты забрал меня к себе? — сама не поняла, почему спросила. Странный вопрос, нелогичный, ненужный.
Кнез опустил меня то ли в кресло, то ли на диван.
— К себе, а что?
Ничего. Зудит что-то неприятное. Знакомое ощущение.
Кнез вдруг ухватил меня за подбородок, приподнял лицо:
— В чём дело? Что с тобой?
Я закашлялась. Зуд вдруг стал весьма болезненным, а на горле словно удавку захлестнули.