Сэм над этим рассмеялся, а потом еще раз, когда мы повернули влево, потому что он крутил педали сильнее меня.
— Одолжи мне одну ногу, — попросила я.
Сэм склонился, пощекотал мой бок и закинул руку мне на плечи.
— Так хорошо?
Пришлось задавить подступающее громкое «ДА» и вместо этого проговорить:
— Конечно.
— Прости, что рано ушли с завтрака.
В этот раз Сэм и Лютер спустились вниз раньше нас, а ушли через пару минут после того, как мы вернулись с полными тарелками.
— Лютер в порядке?
— Не знаю. Он мало ест.
Теперь, когда Сэм обратил на это внимание, я заметила.
Сэм прижал теплую уверенную ладонь к моей шее. Он сменил тему и спросил:
— Странно быть одной в большом городе?
— Немного. Мама с бабушкой редко меня куда-то одну отпускали.
— Они переживали, что случится что-то связанное с отцом? – Сэм нежно сжал мою шею. – Или просто усиленно тебя опекают?
— Вряд ли они переживают из-за папы. Скорее из-за прессы. Или… просто переживают по привычке. Каждый день до выпускного кто-то из них подвозил меня до школы и забирал.
Сэм был потрясен.
— Серьезно?
Я кивнула.
— У меня есть права, но сама я ездила лишь пару раз и то только по городу. Я ходила в кино с друзьями без бабушки или мамы, но нужно было позвонить сразу после сеанса.
— Но сейчас они разрешили тебе уехать в Соному? Это далеко?
— Пятьдесят миль. Ближе вариантов не было, — сожаление билось во мне вторым сердцем. – Меня приняли в Санта-Круз, и в Орегонский университет, и в Калифорнийский университет в Санта-Барбаре, но это было слишком далеко.
Сэм хмыкнул и провел пальцами вдоль линии волос на моей шее, посылая электрические импульсы по всей коже головы и спины. Я ощущала кончики его пальцев, и как сжалась его ладонь. Сэм выводил круги указательным пальцем, реакция от этого растекалось по моему телу; предвкушение скапливалось внизу живота.
— Когда мне было двенадцать, — начал Сэм, — я с рассветом приходил в амбары, чтобы заработать денег: косил луга, таскал сено и все такое. Лютер и Роберта почти не знали, где я пропадал после уроков и совместного ужина. Думаю, такой контроль меня бы свел с ума.
— Наверное. Это сводит и меня с ума, но я привыкла.
— Я могу приехать к тебе в Соному?
Ноги вдруг напряглись, и мы накренились влево. Сэм опустил ладонь поверх моей руки на рычаге, осторожно направил нас в сторону от плывущей навстречу лодки. Как только мы оказались одни, Сэм изумленно на меня посмотрел.
— Я тебя напугал?
Я покачала головой, но не смогла произнести простое «нет». Я думала о том же – надеялась, что снова его увижу после отъезда из Лондона – но это оставалось лишь фантазиями. Теперь я не только представляла общежитие, соседку, занятия и пятьдесят миль между мной и мамой с бабушкой, но и Сэма. Все это казалось бездной неизвестности.
— Просто я внезапно осознала, что уеду из дома, — призналась я. – И буду сама по себе. Я даже не могу представить жизнь на новом месте, так что и тебя за пределами Лондона представить сложно.
— Ты такая смелая, Тейт, — он пару секунд помолчал, а потом заговорил снова. – Но я ошибаюсь, думая, что между нами что-то происходит?
Я смотрела на него и подбирала верные слова. Я встречалась только с одним парнем. Джесс поцеловал меня на вечеринке в десятом классе и все. Никакого обсуждения, вроде «хотела ли я этого» или «стоило ли пробовать». На самом деле, нам с трудом давались какие-то разговоры, мы знали друг друга с младших классов, так что о романтике мне было мало известно. Но я понимала, что имел в виду Сэм. Именно поэтому, несмотря на то, что везде ходила с бабушкой, я постоянно следила за макияжем. Поэтому каждое утро мучилась с выбором наряда. Поэтому любимой частью дня было время, когда я встречалась с Сэмом.
— Тейт? – позвал он, когда молчание затянулось.
— Нет, ты не ошибаешься, — ответила я.
— Ты тоже это чувствуешь?
Интересно, он слышал биение моего сердца?
— Да. Прости. Я плохо выражаю…
Сэм закрутил педали медленнее.
— Слишком рано об этом говорить?
— В смысле, я не знаю, как с этим обстоит у студентов/писателей/фермеров из Вермонта, но для меня не рано. Просто в новинку.
Но Сэм не рассмеялся. Он склонился и легонько поцеловал меня в шею, под челюстью.
Все напряглось от груди до низа живота. От Сэма пахло клубникой.
— От тебя пахнет клубникой.
Он гулко рассмеялся и чуть отклонился.
— Я съел блинчик с клубникой, пока тебя ждал. Хочешь попробовать?
* * *
Я не чувствовала ног, после того как мы вернулись к пристани против течения. Но большую часть работу выполнял Сэм. Он забрал залог в киоске и даже не запыхался, наверное, смог бы еще пробежать двадцать миль, если бы я попросила.
Мы купили два блинчика и нашли место в тени клена. Мне казалось, что я парила над каньоном, очень похоже на ощущения во сне, когда я летала, опускала взгляд и понимала, что падала. Это казалось началом чего-то нового, пугающего, но чудесного. Словно я не только решала, стоит ли его целовать или нет, но и дать ли волю грязным мыслям.
Сэм доел и довольно застонал, растянувшись на траве и улыбнувшись небу.
— Ох, я мог бы тут уснуть.
Я по привычке вытащила телефон из сумочки и отправила бабушке сообщение, что со мной все в порядке. Она взяла телефон мамы. Бабушка презирала сотовые, но мама настояла.
Бабушка ответила кратко: «Еще пару часов пробуду у Либби. Встреть меня, пожалуйста, в фойе в пять часов».
Я смотрела на телефон и чувствовала, как нечто невесомое распирало меня изнутри. Было всего одиннадцать утра, и впереди целый день свободы.
Я повернулась, Сэм уже смотрел на меня.
— Что?
Он улыбнулся и повернулся на бок, подпер голову рукой.
— Мы постоянно лежим на траве.
Я выпалила:
— В горизонтальном положении.
— Точно, — улыбнулся он.
— Но на этот раз днем, — и смотреть на него при свете дня – чего я не могла себе позволить, когда мы гуляли с бабушкой и Лютером – было, как выпить залпом стакан холодной воды. Его кожа была гладкой и чистой, глаза – как стекло, обрамленные густыми ресницами. Сэм не унаследовал от Лютера ничего генетически, но у него была та же широкая улыбка.
Он смотрел на меня так же внимательно. Скользил взглядом по длинным локонам волос, по щекам, губам – там взгляд задерживался. А потом он посмотрел мне в глаза и улыбнулся, на левой щеке появилась ямочка.
— У тебя поразительные глаза.
Ощущая в животе трепет, я тоже повернулась на бок, сложила наши пустые тарелки стопкой и отодвинула.
— Чем хочешь сегодня заняться?
Его зрачки расширились, глаза стали почти черными, и на миг я прочла в них запретные мысли. Я гадала, думал ли он о том же, о чем и я: рот Сэма на моем, жар его ладони под моей футболкой, и то, как он закрывал бы солнце, нависнув надо мной.
— Я не о том, — уточнила я, подавляя смущение, — чем, скорее всего, нам бы не следовало заниматься в парке.
Сэм вскинул брови и рассмеялся.
— Тейт, блин.
— Не ври, что о таком не думал. У тебя все на лице написано.
Сэм снова посмотрел на мои губы, лениво улыбаясь.
— Ты всегда такая честная?
Я уже качала головой.
— Нет.
Сэм сдвинул брови.
— Почему со мной?
— Не знаю, — просто он из меня все вытягивал, словно магнитом правды. Может, потому что он уже знал мой секрет, и я больше ничего не скрывала. – Просто с тобой я чувствую себя в безопасности.
— Я могу спросить что угодно, и ты ответишь? – поинтересовался Сэм.
Он был так близко, в шести дюймах от меня, мое сердце бешено колотилось. Я могла склониться и прижаться к его губам. Я была на 99.8 процента уверена, что он позволит.
— Можешь попробовать, — сказала я.
Я проследила, как заскользил язык по его губам.
— Хм.
— Я тоже могу спросить что угодно, — добавила я.
— Конечно.
Но мои мысли были… физическими. Больше ничего в голову не приходило. Может, Сэм и это заметил, потому что улыбнулся чуть шире и убрал прядь волос, прилипшую к моей губе.
— Значит у тебя был один парень?
— Да. Но не было секса.
Он неспешно убрал руку, медленней задышал, обдумывая мои слова. Внутри меня все замерло, и тут же захотелось вернуть слова обратно, встать и уйти, спрятаться под одеяло в номере отеля.
— Не знаю, почему это сказала, — призналась я.
— Потому что об этом думаешь.
Если до этого мое сердце бешено колотилось, то сейчас забилось еще сильнее —диким метрономом, который не успевал за ритмом этой песни.
— Не смущайся, – тихо попросил Сэм. – Я тоже думаю.
— Ты уже этим занимался? — я хотела заткнуть рот кулаком за мой наивный лепет.
Сэм мягко рассмеялся.
— Да.
Сначала я подумала, что мне показалось, будто он придвинулся ближе, а потом его губы оказались на моих – прижались на долгий миг вкусом клубники.
— Все хорошо? – прошептал Сэм в мои губы. Он отодвинулся и посмотрел на меня. Его дыхание согревало кожу.
— Меня целовали раньше.
Тихо рассмеявшись, Сэм склонился и на этот раз прижал ладонь к моей щеке, скользнув потом в мои волосы. Он приоткрыл рот, тепло и осторожно попробовал меня, а затем отодвинулся с улыбкой.
— Теперь и ты на вкус, как клубника.
Может, на вкус я и была сладкой, но превратилась в монстра, акулу, почуявшую кровь. Я поймала его за шею, притянула обратно, Сэм навалился на меня грудью. Он с готовностью поддавался, стонал и старался меня не раздавить, упираясь одной рукой в землю, а второй сжимая мои ребра.
Я не могла насытиться: не хватало глубины поцелуя или близости губ. Я сильно хотела Сэма. Это желание накапливалось днями, но ощущение создавалось, будто месяцами, и заставляло меня изнывать от нетерпения.
Сэм чуть отодвинулся, запыхавшись, поцеловал меня в подбородок, шею, прижался лбом к моему плечу.
— Полегче, Тейт. Мне как-то нужно отсюда уйти.
Он прижимался ухом к моему сердцу и точно слышал, как оно трепетало в груди.
— Бабушки не будет еще несколько часов, — сказала я.
Сэм медленно поднял голову и посмотрел на меня.
— Хочешь вернуться в отель?
Я ответила так, словно бегала все утро.
— Да.
Глава 6
Моя ладонь дрожала, пока я вставляла ключ-карту в слот в двери. Я отвлекалась и торопилась из-за пальцев Сэма на моих бедрах, его губы двигались по моей шее к уху. Я не знала, что делала – это было безумием – но голод был больше тревожной тени на задворках сознания. В номере уже прибрали, кровати были заправлены, все поверхности сияли.
Мы закрыли дверь, заперлись и встали, глядя друг на друга.
— Мы не обязаны это делать, — сказал он.
Пока не сдалась из-за нервов, я повернулась и прошла к кровати, подвинулась к изголовью. Сэм забрался следом на матрац, сбросил обувь.
Было так тихо, что я слышала, как таксист кричал кому-то на улице. Я слышала даже, как тикал будильник на столике у кровати. Я слышала, как Сэм неровно дышал.
— Это безумие, — сказал он, подвигаясь ближе и подчеркивая каждое слово поцелуем в челюсть, щеку и ухо. – Ты можешь передумать в любое время. Мы только встретились. Твоя бабушка может вернуться. Скажи мне остановиться.
Я не могла набрать воздух в легкие, так что слова прозвучали едва слышно:
— Она не придет. И я не хочу останавливаться.
Я представляла, что у нас было хотя бы пару часов, но все равно казалось, что мы сбросили одежду в спешке, стукаясь зубами и подбородками в поцелуях. Он снова и снова меня спрашивал, пока мы целовались, ласкали друг друга и исследовали, была ли я уверена.
Я никогда не перед кем не раздевалась, но и никогда не была так уверена.
Сэм целовал мое тело, ласкал грудь, целовал между ног, пока я не закричала в подушку, стискивая кулаком его волосы и удерживая его голову на месте. А потом он оказался на мне, огромный и голый, и спросил еще раз:
— Ты мне доверяешь?
Это было странно, но вопрос на миг утихомирил меня. Я видела по лицу Сэма, что могла не спешить с ответом, что могла сказать нет, и мы оденемся и вернемся в сад или на улицу, пообедаем. Он не просто спрашивал, доверяла ли я, что он будет осторожен с моим телом, а доверяла ли я, что он будет осторожен со мной.
Кивнув, я притянула его к себе, обхватив ногами его бедра. Я ощущала, как Сэм прижался ко мне, теплый и твердый, но потом отодвинулся, не дав мне отреагировать, и побежал к ванной. Я не могла отвести взгляда от его тела, мышц и роста. Он вернулся, и я опустила взгляд ниже его живота… а потом заметила полотенце в руке.
— На всякий случай, — сказал он.
Сэм подложил полотенце под меня, целуя мою грудь, шею и рот так сладко, и снова появился надо мной, забрался между моих ног и поцеловал в шею.
Простыня подо мной была такой мягкой и белой. Солнце проникало в комнату, падая на нашу обнаженную кожу.
— Ты в порядке? – спросил он в последний раз.
— Да, — я провела ладонью от его живота до ключицы. – А ты?
— Нервничаю, — признался Сэм. – Но я в порядке.
— Ты уже это делал.
— Но не с тобой.
Я дрожала. Я ощущала это, как и он. Но Сэм целовал меня снова и снова, как делал в парке, и мне стало жарко, я заерзала, забыла об удовольствии, которое он уже подарил мне, требовала больше, желала ощутить его внутри.
У него был презерватив – и это хорошо, потому что где была моя голова? – и я смотрела, как он надевает его, вдруг задумавшись, как Сэм во мне уместится. Он нежно прижал ладонь к моему бедру, направлял себя другой рукой. Глядя на мое лицо, Сэм вошел медленно, очень медленно и замер, когда я пискнула от боли. Он медленно проник еще глубже, стал двигаться, и все было хорошо. Я была в порядке.
Не просто в порядке. Я затерялась в нем, в ощущении того, как его спина становится скользкой под моими ладонями, как он целует мою шею, как я сжимаю бедрами его талию. Затерялась в ощущении солнца на коже, льющемся из окна на кровать. Я затерялась в наслаждении, смешавшемся с болью, и дыхание Сэма было горячим и голодным на моей шее.
Он говорил мне, что было хорошо. Было очень хорошо.
Могла ли я кончить снова?
Хотела ли, чтобы он кончил?
Я хотела, но и не хотела, потому что знала, что мы не вернем тот миг, мой первый – наш первый – раз, и я знала, что, как только это произойдет, мне придется мириться с собой и этим диким решением. И я попросила Сэма не торопиться. Я не хотела, чтобы это кончалось.
Он ждал, по крайней мере, пытался, стиснув зубы и пальцы почти до боли, но все еще недостаточно сильно. Но когда я обвила его талию ногами и стала подаваться навстречу, Сэм простонал какие-то извинения и ругательства, и задрожал под моими ладонями.
Мы замерли, и боль во мне стала резкой, неприятной. Сэм осторожно отодвинулся. На его пальцах была кровь, когда он снял презерватив, но он не переживал. Сэм вытер меня, поцеловал в лоб и ушел в ванную.
Я так сильно дрожала, что натянула одеяло до подбородка.
Я едва слышала, как он смыл в туалете, в ушах звенело. Я даже не ощущала себя прежней. Тейт Джонс не занялась бы сексом с парнем, которого знала пару дней. Тейт Джонс не влюбилась бы так быстро. Но Тейт Батлер могла.
Сэм прошел в спальню, надевая боксеры, и забрался в кровать, оказался надо мной, поймав под одеялом.
— Замерзла или прячешься?
— Замерзла.
Тихо зарычав, Сэм залез под одеяло, лег на бок, приподнимаясь на локте, чтобы меня видеть. Он улыбался как идиот, но, к моему ужасу, я ощущала жжение слез в глазах. Мне стало так страшно, когда он ушел в ванную, и это чувство прогнало уверенность в том, что я поступила правильно.
— Тейт, — он с тревогой разглядывал мое лицо.
Я прижала ладонь к его голому животу.
— Да?
Он закрыл глаза, склонился и уткнулся головой в мою грудь.