Он повернулся ко мне в темноте.
— Она завидует, что вы с Джуд в Лондоне?
— И я о таком подумала, — я села, скрестила ноги и посмотрела на него. Внутри все дрожало.
— Ты в порядке? – спросил он.
— Она спрашивала, рассказала ли я тебе о папе.
Сэм улыбнулся мне.
— Ты упоминала обо мне своей маме?
— Ага.
— И? – он пошевелил бровями. – Что ты сказала?
— Что встретила парня по имени Сэм.
Он изобразил шутливое изумление.
— И все?
Я надеялась, что он не видел, как моя шея и щеки запылали в темноте.
— А что я должна была сказать?
— Что я красивый, талантливый писатель и умею работать на ферме.
От этого я рассмеялась.
— Я не знаю, насколько ты талантлив с текстами и на ферме. Я не видела доказательств.
— Но ты не возразила насчет моей красоты.
— Ты пытаешься впечатлить мою маму?
Сэм приподнялся на локтях, весело на меня поглядывая.
— Что ты ей сказала?
— Что ты милый и…
— Нет, — он отмахнулся. – Когда она спросила, рассказала ли ты мне о своем отце.
— О, — я прикусила губу. – Я соврала. Сказала, что ничего не говорила.
Это его удивило.
— Она бы разозлилась?
— Не знаю,— я заправила волосы за ухо и заметила, что он проследил за моими пальцами. – Вряд ли? – я посмотрела на него и сжалась. – Но я подумала и поняла, что это было бы эгоистично, понимаешь? Хотя с одной стороны мне хочется узнать все прелести жизни дочери Яна Батлера.
— Почему ты думаешь, что это будет эгоистично? Все на твоем месте хотели бы узнать, как живется иначе.
— Думаю, дело в том, что та жизнь навредила моей маме, а я ищу повод туда вернуться.
— Навредила ли ей та жизнь? – спросил он. – Или ей не повезло с браком? – он провел пальцами по траве. – У Роберты первый муж был ужасным. Она рано забеременела, а он ей изменял. После этого Роберта изменилась, а потом переехала на ферму и влюбилась в Лютера, где они стали одними из важных жителей. Все полагаются на них, просят совета, хотят познать их мудрость. Она не встретила бы Лютера, если бы не испытала тот ужас, и я знаю, что она не намекает мне на брак, потому что у самой ничего не вышло. Вряд ли твоя мама заставила бы тебя чего-то избегать только потому, что у нее самой не получилось.
Я видела в нем рассказчика, писателя биографий. Он даже не знал мою маму, но уловил насчет нее правду: она никогда не запретила бы мне поехать в ЛА, если бы я этого сильно захотела.
Думая об этой мечте – выйти на солнце и присвоить наследие – что-то внутри меня загорелось. И когда Сэм поймал мой взгляд, я поняла, что он тоже это заметил.
Глава 4
На шестой день мы ходили на смену караула у Букингемского дворца. Толпа была большой, и мы жались друг к другу, подыскивая место, откуда будет лучше видно происходящее за позолоченной оградой. Близость Сэма меня пьянила. Я и не думала, что желание могло так кружить голову, и казалось, что Сэм принадлежал мне безо всяких доказательств и истории.
В давке Сэм подхватил мизинцем мой палец. Я была рыбкой, пойманной им на крючок. Дрожь, прокатившаяся по моей руке, вниз по телу и между ног, казалась чуть ли не преступной.
Сэм посмотрел на меня, улыбнулся и подмигнул.
— Не забудь сказать маме, что я талантлив во всем, — тихо сказал он.
Думаю, он прекрасно понимал, что делал. Хорошо это или плохо, но ему нравилось меня смущать.
На восьмой день мы позволили бабушке и Лютеру занять последние свободные места в практически полностью забитом поезде. Сэм настоял, чтобы я встала у вертикального поручня в конце вагона, а сам встал за мной и мог легко дотянуться до поручня сверху. Спустя пару минут тряски я поняла, что Сэм выбрал это место не случайно: он хотел защитить меня от стоявшей за ним компании хулиганов. Он был так близко, что я ощущала жар его тела. Сэм прижимался грудью к моей спине, задевал при тряске, пока поезд мчался по извилистым путям метро. Я смущалась, пылала, когда мы добрались до станции Вестминстер, была напряжена от ранее неизвестной мне боли.
Сэм понимающе улыбался, когда мы расставались у лифта, тихо сказал мне, что увидимся позже.
В девять я заметила Сэма, сидящего на траве лицом к выходу. Сад был пустым, как обычно. Я по-новому обрадовалась этому месту: да, вид был красивым, но окружающие достопримечательности неподалеку отлично отвлекали толпы народа, и никто нам здесь не мешал.
Сэм улыбался, пока я шла ему навстречу от задней двери отеля. Сэм вытянул перед собой ноги и откинулся на ладони. За прошедшие два дня, казалось, все изменилось, мы перешли от просто знакомых к новому близкому знакомству. Мне все еще было неловко. Я заигрывала не так легко, как Сэм, ощущала себя юной и неопытной, постоянно следила за своими словами. Это волновало и утомляло.
Едва я села, он сказал:
— Ты потрясающая. Ты об этом знаешь?
Он не отводил взгляд и не смягчил момент шуткой, и мне захотелось опустить голову и сделать вид, что я завязываю кеды или делаю что-нибудь пустяковое и застенчивое. Мне такого еще не говорили, а Сэм почти проурчал слова.
Я посмотрела на него и улыбнулась, и от выражения на его лице сердце забилось быстрее.
— Спасибо.
Он провел пальцем под своей губой, размышляя над чем-то.
— Мне понравилось ездить с тобой в поезде
— Так это ты стоял за моей спиной? – с самым невозмутимым видом произнесла я.
Сэм расхохотался.
— Ладно, — он лукаво усмехнулся и щелкнул пальцами. – Ложись. Сегодня самая ясная ночь из всех предыдущих.
Я опустилась на траву, его требование «лечь» так и крутилось в голове. Сэм на удивление устроился рядом, но вытянулся всем телом в противоположную сторону. Мы были похожи на готовый к взлету пропеллер.
Он указал на ярко сияющий над головами Юпитер и сказал:
— Раньше я хотел стать астронавтом.
— Как и Шарли, — ответила я. – Она сделала ракету из коробки от холодильника и все еще хранит ее, после моего переезда в город в четвертом классе.
— Расскажи о ней больше.
Мне казался странно далеким тот мир, где я жила, потому что уже успела привязаться к новому стилю жизни с Сэмом.
— Она моя лучшая подруга.
— Угу, — он хмыкнул. – Шарли – бунтарское имя для девушки.
— Да? – я повернула голову и вспомнила, как близко был Сэм, а наши лица лежали практически вплотную. Я видела его размыто, но все равно было заметно, что он улыбался. Мы одновременно повернулись к небу.
– Оно ей идеально подходит, — сказала я. – Шарли – лучшая. Ее мама – бывшая модель. Она невероятно красивая, но почти вся ее жизнь сосредоточена на сохранении красоты, что сложно поддерживать, потому что в нашем городке нет спортзалов, спа и пластических хирургов. Ее семья живет на холме в большом особняке. Ни один дом в районе на него не походит. Этот особняк очень похож на фотографию дома на лыжном курорте в Альпах, с покатыми крышами и большими окнами.
— Угу, — угукнул Сэм, его голос урчанием доносился из груди.
— Пару лет назад ее папа не вернулся из деловой поездки в родной Китай. Оказалось, ее родители так и не поженились, поэтому теперь Шарли живет только с мамой.
Боковым зрением я заметила, как Сэм поднял руки и протер лицо.
— Ого.
— В прошлом году Шарли очень бурно это переживала, но сейчас немного остыла. Мне кажется, немного бунтарства будет в ней всегда. Шарли чудесная. Тебе бы она понравилась.
Этого описания Шарли достаточно? Ее безумный стиль, выделяющийся в маленьком городке так же сильно, как и азиатская внешность. Ее любовь к бродячим собакам и лоткам с лимонадом, которые она организовывала, чтобы собрать деньги для бездомных детей. Я начала презирать версию собственной жизни по указке. Я ни разу никого до конца не впускала в свою жизнь. Мне хотелось объединить свои мысли с Сэмом и просто перезагрузить, чтобы они стали одним целым.
Сэм заерзал, и я представила, как он закинул одну ногу на другую.
— У тебя есть Шарли, был парень Джесс. Кто еще?
Если честно, меня смущало то, какой ограниченной была моя жизнь, но те двое были чуть ли не единственными, с кем я общалась. Я не могла даже думать о том, что Шарли отправится в Калифорнийский университет в Лос-Анджелесе, а Джесс – в Уэслиан, потому что это было напоминанием того, что мне предстоит заводить новых друзей в штате Сонома.
— Это почти все, — сказала я. – Эль Молино – очень маленькая школа, и я дружелюбна почти со всеми, но никогда не была слишком общительной, чтобы проводить время в больших компаниях. У нас есть школьные звезды, и они неплохие, но я не такая, — я чуть отодвинулась, чтобы на него посмотреть. – Но ты точно был популярным.
— Да, пожалуй, — он пожал плечами и почесал бровь. – Но школа, где я учился, тоже была очень маленькой. Около четырех сотен детей. У меня была своя компания. Мы почти все вместе отправились в местный университет, так что встречаемся постоянно. Эрик. Бен. Джексон. Некоторые уехали дальше, вряд ли вернутся. Будет интересно, кто останется со мной через двадцать лет.
— Значит, ты настроен вернуться домой и управлять фермой? – спросила я.
Желудок знакомо сжался и кувыркнулся, как каждый раз, когда я представляла, что останусь жить в Герневилле и получу в наследство кафе «У Джуд». Каждый раз, когда я представляла такое будущее, вся жизнь теряла краски.
— Таков план, — он глубоко вдохнул. – Мне там нравится. Я это понимаю, как и Лютер. Там мирно ночью, небо такое темное, что видно все звезды. Но Лютер и Роберта не молодеют, и если Лютер все-таки болен… не знаю, — Сэм провел ладонью по губам и замолчал. – Возможно, ферма перейдет мне раньше, чем я планировал. И это неплохо, потому что вдруг я захочу написать книгу? Там этим заниматься проще. А им я повторяю, что позабочусь о них. Роберта, наверное, не станет даже слушать меня, пока я не женюсь.
Руки покрылись мурашками.
— У тебя кто-то остался дома?
Сэм рассмеялся, и звук был таким низким, что показался мужским, а не юношеским.
— Нет, Тейт. Сейчас никого нет, — он посмотрел на меня весело и удивленно. – Разве эта кто-то не разозлилась бы, узнав, что я лежу на газоне в компании красивой дочери самого известного актера в мире?
— Мы ничего такого не делаем, — напомнила я, но слова прозвучали с дрожью, словно я знала, что это не совсем правда.
В ответ Сэм надолго замолчал, а потом улыбнулся.
— Это точно.
Все тело запылало, а из горла вырвался нервный смешок, и мы замолчали на пять… десять… пятнадцать секунд.
— О чем думаешь? – спросила я.
— О тебе.
Сэм точно услышал дрожь в моем голосе, когда я спросила:
— О чем именно?
— Что ты мне нравишься, — тихо ответил он. – Так странно, но ты мне все сильнее нравишься. Я хочу провести с тобой целый день и узнать лучше, но не представляю, как это устроить.
— Чем ты хочешь заняться? – спросила я.
Сэм сел, стряхнул влажную прохладу газона со спины.
— Даже не знаю. Погулять. Поговорить так же, как сейчас, но днем, чтобы я тебя хорошо видел, — Сэм повернулся и посмотрел на меня, уголки его рта медленно приподнялись в улыбке. – Полежать на каком-нибудь другом газоне.
* * *
— Ты хочешь провести день одна?
Я уловила обиду в голосе бабушки.
— Не потому, что не хочу быть с тобой, — возразила я. — Я скоро отправлюсь в Соному, и мне хочется пройти по большому городу одной и научится в нем ориентироваться. Я просто… хочу на пару часов попробовать.
Я затаила дыхание, а бабушка вскинула руки и сжала жемчуг на шее.
— Тогда, я думаю, что навещу завтра Либби.
Либби подруга бабушки из далекого прошлого, которая управляла крохотным отелем в Лондоне. Даже то, как моя бабушка произнесла Либби с ударением на первой гласной, показало, что она считала свою старую школьную подругу невероятно культурной.
— Хорошо, — я выдохнула, уловив шанс на удачу: старая подруга. – Я вам там не нужна. Буду мешать сплетничать.
Бабушка рассмеялась, шлепнула меня носком и села, чтобы его надеть.
— Ты же знаешь, я не сплетничаю.
— Ага, а я не люблю пироги.
Она снова рассмеялась и посмотрела на меня с края кровати. Ее лицо переменилось, разгладилось, а потом уголки рта опустились в привычном недовольстве.
— Куда ты пойдешь?
Я старалась сделать вид, что сомневалась, но идея сама вспыхнула в голове. Надеясь, что бабушка не отправится за мной проверять – даже она не была так подвержена паранойе – я сказала:
— Не знаю. Может, в Гайд-парк?
— Но, милая, мы запланировали это на следующий вторник.
— Может, я смогу поплавать на лодке с веслами? – я постаралась говорить так, словно это только что пришло мне в голову, а не было обсуждено с Сэмом. – Это забавно, но ты вряд ли захочешь со мной этим заниматься.
Бабушка не сядет в лодку, но и не захочет мне мешать. Она медленно кивнула, согнулась, чтобы надеть второй носок. Я видела, что победила.
— Думаю, ты справишься, — она подняла голову. Это для нее серьезный шаг. Она не отпустила бы меня одну даже в Сан-Франциско или Беркли.
А тут я могла погулять по Лондону в одиночестве.
— Точно справишься?
Я быстро кивнула, пытаясь не выдавать радость, распиравшую грудь.
— Точно.
Глава 5
— Ты мастер манипуляций, — Сэм расплатился за прокат «Голубых катамаранов» и оглянулся на меня. – Я был уверен, что она откажет. Как тебе удалось уговорить Джуд?
— Сказала, что хочу быть независимой и поплавать на лодке. Я знала, что она не захочет идти на озеро, так что…
Он протянул руку, и я «дала пять» в ответ. Мужчина повел нас по пристани к большому металлическому крюку, к которому была привязана наша синяя лодка. Управлять лодкой ногами казалось не сложным, но мужчина все равно объяснил, как работали педали, что делать, если мы застрянем далеко от берега, и предупредил, что над озером поднимется ветер. Разве он не замечал, что перед ним стоял Сэм, настоящий локомотив?
— Если мы застрянем, — сказала я, указывая большим пальцем на высокого парня рядом, — я просто заставлю его нырнуть в воду и отнести меня к пристани.
Мужчина окинул Сэма взглядом и вскинул бровь.
— Ладно, тогда в путь. Оставайтесь на этой стороне моста, хорошо?
Сэм придерживал меня за руку, пока я забиралась на свое место, а потом залез следом. Катамаран заметно накренился в его сторону.
— Мы будем плавать по кругу, — пошутила я. – Может, тебе стоит только одну ногу использовать?
Сэм глянул на меня озорным взглядом.
— А ты сегодня в хорошем настроении.
Мне понравилось, что он заметил. И Сэм был прав. У меня буквально кружилась голова от радости, что я на свободе, еще и с Сэмом. У нас оставалось всего шесть дней, и я уже боялась прощания.
Мы сдали назад, весело сражаясь за право управлять, остановившись на том, что первой буду я, а потом наступит очередь Сэма.
— Обычно девушкам нравится, когда их катают, — сказал Сэм, передав контроль над простым рычагом.
— Осторожно, — мрачно, но игриво прорычала я. – Еще чуть-чуть и будет смахивать на сексизм.
Сэм мило улыбнулся и прижал ладонь к сердцу.
— Ни за что.
На озере ветер был сильнее, чем на берегу, и управлять было сложнее, чем я ожидала. Плыть на катамаране было забавно. Я прикладывала все усилия, но все равно едва удавалось направлять нас по прямой.
— На каноэ плыть намного проще, — проскулила я. – Когда вернемся, нужно попросить у них каноэ.
— Или каяки.
— В нашем городке на пляже огромные ряды каноэ, — пропыхтела я. – Раньше они были металлическими и сильно нагревались на солнце. А теперь плотные и непотопляемые. Из желтой резины. Во время бурного течения туристы постоянно переворачиваются.
— У вас много туристов?
— Летом – да, — я остановилась, чтобы перевести дыхание. – Вино. Река. Да, место хорошее… на пару дней.