Так что ничего удивительного в том, что отряд, в данный момент, вел за собой полуликий Гай. Вооружившись длинной палкой, он проверил тропу, и только затем делал следующий шаг.
Увязнуть в этом дерьме никому особо не хотелось. Может сил, особенно с помощью отряда, хватит чтобы выбраться, но кто знает что за твари обитали внутри топей.
Не даром древние обитатели величали их «Не вернувшиеся места». Ну, это если попытаться хоть приблизительно перевести их язык на современный.
— Я слышал, что здесь водятся призраки, — прошептал Густаф.
— Ох уж эти детишки и их боязнь темноты, — прошипела Иция. Ей явно не очень импонировал тот факт, что вот уже второй день они без привалов брели по кажущимся бесконечными топям.
Кстати, никого не заботил тот факт, что Густаф старше Хаджара примерно века на три. Здесь большую роль играл жизненный опыт. А жизненный опыт Хаджара складывался из непрекращающихся странствий, войн и сражений. Так что, по факту, он действительно был старше Густафа, большую часть жизни проведшего в родном городе, занимаясь охотой на диких монстров.
— Призраки живут лишь в тех местах, где пролилась кровь, не записанная в Книгу Тысячи, — Алба-удун размахнулся и кинул огрызок куда-то в сторону.
Тот бесшумно приземлился на кочку и медленно в ней утонул. На миг Хаджару показалось, что изнутри, из мха и трясины, высунулись длинные клыки, но, возможно, ему действительно просто показалось.
Ядовитый туман обладал достаточной «силой», чтобы повлиять даже на его, закаленное многочисленными испытаниями, связанными с иллюзиями, сознание.
— Тогда топи Эглхен подходят для этого как нельзя кстати, — внезапно подключился к разговору молчавший до этого Абрахам Шенси. До этого он шел молча. Надвинув на глаза соломенную шляпу и жуя травинку, заранее запасенную в лес.
Нормальный адепт, не желающий поскорее сесть за стол праотцов, не стал бы тащить в рот даже самого редкого ингредиента, произрастай он из этих земель.
Хотя, наверняка, имели особые ингредиенты, которые можно было отыскать только здесь и наверняка они использовались в своих, узконаправленных целях.
— Старик, — Густаф, когда храбрился, всегда пытался поддеть кого-нибудь. Например Хаджара он называл «варваром», что лишь возвращала последнего мысленно в те времена, когда они начали свой путь с Эйненом по Морю Песка. Приятная ностальгия. Каким «мелким» сейчас казался Солнцеликий, и насколько великой была трагедия этого маленького человека… — У тебя есть какая-то история, которую мы не знаем.
— Мальчишка, — сверкнул хищной улыбкой Шенси. Было все же в нем что-то такое… опасное. Но обычно скрытое под маской беспечного авантюриста. — Проще перечислить те истории, которые ты знаешь, чем те, что нет.
Густаф поднял ладони, показывая, что спорить в этом ключе он не будет.
Умный малый.
— Смерть близко, — и Гай в очередной раз едва не ухнул в вязь вместе со своей палкой. Выпрямившись и найдя поворот тропы, он повторил: — Смерть близко…
— Ну, хоть что-то в этом мире не меняется, — Иция провела ладонью по копне каштановых волос, после чего погрузилась в какие-то свои мысли.
— Старый лис, давай уже, не держи в себе, — Алба-удун, что показательно, не изменял себе и достал из пространственного кольца очередное яблоко. Он что, весь запас драконьих торговцев выкупил или как? — Как говорила моя двоюродная тетка по крови троюродного кузена, то…
— Это произошло давно, — все, без исключения, а возможно в глубине души и сам гном, были благодарны Шенси за то, что тот перебил Удуна. — Тогда я услышал эту историю в трактире. Её рассказывал молодой торговец цветами с глазами цвета лошадиного помета и ликом бога-соблазнителя.
Почему-то эти слова отдались каким-то звоном в душе Хаджара. Но, может, это просто недавнее наваждение с зовом чужой войны все еще влияло на его мировосприятие.
— А события, о которых рассказывал тот юноша, они были старше первых легенд, что рассказывали нам матери наших матерей и…
— Шенси, серьезно, — Иция взмахом кнута рассекла на две половинки ненавистно жужжащего над ухом комара. — если бы не твоя одержимость тем, чтобы обставить в вопросах славы своего папашу, ты бы смог зарабатывать, как бродячий бард. Может уже перейдешь к сути?
— Замолчи, страшная женщина.
— Страшная женщина? Ты пользуешься тем, что чтобы дотянуться до тебя, мне придется пройтись кнутом по Густафу и Хаджару. А они сегодня этого не заслужили.
— Эй! А как же я? Какое такое зло причинил тебе, страшная женщина, достойный гном?!
В отряде послышались смешки. Шенси и Албадурт явно вкладывали в слово «страшная» совсем разные смыслы. Но Иция и не думала обижаться на гнома. Для них любые представители людской расы выглядели как олицетворение уродства. Впрочем, по понятной Хаджару причине, это не работало в обратную сторону.
Если вспомнить принцессу гномов — Эдлет, то ты была действительно красива даже по человеческим меркам.
— И так, если мне дозволено продолжить.
— Смерть близко.
— Спасибо за напоминание, дружище. Так вот. Если я правильно припоминаю историю, которую рассказал тогда цветочник, и если хоть треть в ней имеет какое-то отношение к истине, то мы идем с вами по местам, где произошла древняя битва.
Хаджар поднял голову и посмотрел на низкое небо, затянутое черными облаками.
Почему-то он уже знал, о ком пойдет эта история.
— Вы что-нибудь слышали о Горшечнике, мои юные соратники?
Хаджар едва не споткнулся.
Впервые за долгое время интуиция его подвела.
Глава 1405
— Это произошло еще до восстания Черного Генерала и до битвы Небес и Земли, — начал свою историю Шенси. — В те времена, когда боги еще ходили по земле и…
— Вы не находите, — Алба-удун хрустнул яблоком. — что странно, что теперь боги не ходят среди живых.
— Гном, если ты сейчас не замолчишь, — процедила Иция сквозь крепко сжатые зубы. — клянусь этими клятыми богами, я…
— Нет, ну серьезно, — настаивал Албадурт. — вы только задумайтесь тысячи эпох назад они спокойно ходили среди смертных, а теперь в них вообще мало кто верит.
— В богов всегда мало кто верил, Алба-удун.
Отряд даже ненадолго замолчал. Настолько неожиданно было слышать от Гая больше нескольких предложений за неделю. А здесь он уже который день охотно включался в разговор.
Может это все от испарений топей? Даже устойчивость к ядам отряда Шенси и Хаджара с гномом не могла долго сдерживать натиск природной аномалии.
Гай несколько раз ударил палкой перед собой, после чего перепрыгнул, казалось бы, самую обычную кочку. В итоге все, кто следовал за ним, сделали тоже самое.
И, какого было удивление замыкающего Алба-удуна, когда Гай развернулся, подошел к этой самой кочке и спокойно встал на неё.
— И что ты хочешь этим сказать, уродец?
Как нетрудно догадаться, гном не испытывал особого тепла по отношению к людям. Хаджар же являлся исключением, лишь подтверждающим общее правило.
— Это кочка, как вера в бога, — Гай провел пальцами по своей серебряной маске, после чего, минуя ошарашенный отряд, спокойно пошел дальше. — Смерть близко.
Хаджар посмотрел на полуликого как-то по-новому. Раньше он казался ему мрачным и молчаливым рубакой. Человеком, одновременно бегущим от смерти и пытающимся подойти к ней максимально близко, чтобы вновь почувствовать себя живым.
Но тот разговор после столкновения с Кафемом. Теперь вот это… порой действительно не можешь даже догадываться, что творится внутри души человека, которого, казалось бы, успел узнать.
— Так я продолжу? — наигранно сердито спросил Шенси. — Или у вас остались еще не решенные вопросы.
— Нет, так я не понял, уродец, причем здесь кочка? Я ничего не слышал про богов кочек. Хотя, если вспомнить моего четвероюродного дядьку по линии пятого кузена от…
— Если вопросов нет, — прокашлялся Абрахам. — то вот вам продолжение истории. Итак, по словам того цветочника, это произошло после того, как у Горшечника не получилось заключить сделку с Хельмером…
Хаджар вспомнил обрывок истории, услышанный им прежде. В нем Горшечник заключил сделку с Повелителем Ночных Кошмаров и сделал ему сферу, чтобы хранить эти самые кошмары, но своей награды так и не получил — демон его обманул.
— А что ремесленнику потребовалось от демона? — Алба-удун, кажется, все же заинтересовался историей и даже яблоко перестал грызть.
— Ты серьезно никогда не слышал этой истории?
— Страшная женщина, если бы я её слышал, — Иция, видимо, была совсем не в духе, потому как перед носом Албадурта щелкнул хлыст, но несмотря на внешнюю неповоротливость, гном вполне успешно увернулся от выпада. Во всяком случае — отделался небольшой царапиной через переносицу. — то я бы не спрашивал… вот поэтому у гномов не ходят женщины в поход. Раз в месяц вы хуже демонов.
Иция уже знакомо-опасно сверкнула глазами, как перед ней возник силуэт все того же Абрахама.
— Так вот, — уже с куда более значимым нажимом, произнес он. — Чтобы ты знал, Алба-удун, у Горшечника бог войны Дергер украл его возлюбленную и превратил ту в статую в своем саду, а сам Горшечник отправился в свои не знающие конца странствия, чтобы отыскать способ как подняться на Седьмое Небо и вернуть себе утрач… Эй, что с тобой. Это что… слезы?
Алба-удун шмыгнул носом и вытер яблоком мокрую дорожку со щеки.
— Бесчувственные люди, — прошептал он. — это история растрогает даже камень.
Хаджар похлопал гнома по плечу, тот благодарно кивнул и даже протянул надкушенное яблоко, но Хаджар вежливо отказался.
— В общем, — судя по всему, Шенси тоже не понимал, издевается гном или серьезно… впрочем, когда дело касалось Алба-удуна — уверенным быть нельзя ни в чем. — спустя едва ли не эпохи после тех событий, странствия Горшечника и его вечные поиски, привели несчастного ремесленника в этот цветущий край.
— У тебя очень странные представления о цветущем крае, Абрахам.
— Густаф, я не шучу, — Шенси выдвинул кинжалы. — следующий, кто решит поглумиться над моим мастерством рассказчика, будет делать это дополнительным ртом на своей глотке.
Лучник вновь поднял ладони, а в отряде стихли. Обстановка и без того была гнетущая и их попытка подбодрить самих себя несерьезной перебранок в действительности зашла слишком далеко.
— Когда-то этот край действительно цвел, — Абрахам вернул кинжалы обратно в ножны. — Здесь поднимались прекрасные сады на холмах. Феи, еще до того, как стать слугами богов, строили здесь свои города. Столь маленькие, что они умещались внутри совиного гнезда, но при этом прекраснее лучших дворцов Радужных Эльфов.
Радужные Эльфы… раса, исчезнувшая так давно, что о ней остались лишь мифы и легенды, дошедшие лишь до таких мест, как Чужие Земли и их приграничья. Остальные народы забыли о них и вовсе.
— Это были края гармонии. Где люди находили себя в искусствах, где иные расы жили в угоду свои путям. Здесь все, от веточки придорожного куста, до речного камня пропиталось терной.
— Терна?
— Что я сказал по поводу…
— Нет, я серьезно! Что такое терна?
Шенси задумался.
— Если честно, — через некоторое время ответил он. — я и сам понятия не имею. Мы тогда были не очень трезвы и я не подумал уточнить у цветочника, что это такое.
Простой цветочник, знающий о Терне? Даже если бы Хаджар сейчас был бы нетрезв настолько же, насколько в тот день Абрахам, то все равно заметил бы в этом слишком невероятное стечение обстоятельств.
— И в этот край пришел Горшечник. Он слышал, что у Радужных Эльфов есть некое зелье, способное управлять душой. И что если принять его, то разбитая душа станет единой, а целая душа — разбитой. Да, вы правильно меня поняли, Горшечник пришел в этот край, чтобы разбить свою душу.
Шенси замолчал.
Молчали и остальные.
Пауза затянулась.
— Тут вы должна спросить, — прошипел Абрахам. Нет, все же рассказчик из него был не самый лучший. — зачем ему это понадобилось.
— Ой, прости, — спохватилась Иция. — так зачем, говоришь, Горшечнику понадобилось разбивать свою душу?
— Хороший вопрос, Иция, — менторским тоном произнес Шенси. — он хотел, чтобы каждый осколок его души отправился в свое собственное путешествие. Так, по дорогам, которым он шел раньше один, смогло бы идти десять, двадцать, тридцать Горшечников. Так бы он смог, возможно, отыскать то, что так жаждала его душа.
Хаджар мысленно отправился в путешествие по уголкам собственной памяти. Он вспомнил Школу Святого Неба и то злосчастное озеро, где он повстречал осколок души Горшечника. Видимо эльфы, все же, согласились поделиться своим эликсиром.
— Увы, князь Радужных Эльфов отказал ремесленнику в его просьбе.
В который уже раз Хаджар едва не споткнулся?
— И тогда, Горшечник, душу которого целыми эпоха одолевали демоны гнева и скорби, отправился к тем, кто мог бы ему помочь. Он пришел к людям, некогда изгнанным из цветущего края. Людям, желавшим не просто наслаждаться местной терной, а стремящимся использовать её в своих, алчных и низменных целях. Горшечник пришел к ним с одной единственной просьбой — чтобы те помогли ему забрать эликсир у Радужных Эльфов. Цена же, которую ему назвали, была ужасна. Люди попросили у Горшечника выковать им доспехи и оружие, которое даже после смерти оставит воина в миру живых, чтобы тот мог сражаться со своим врагом. Год и один день Горшечник провел в кузне, а затем, на утро второго дня, армия людей обнаружила двадцать тысяч волшебных доспехов, источавших терну смерти и разложения. Они надели их, не зная, какое зло задумал Горшечник. Стоило им облачиться в доспехи, как их тела расплавились и стали частью брони, надетой на их оголенные души, которые теперь были под властью ремесленника. Тот не хотел отдавать столь страшное оружие в чужие руки, как он и не хотел зла Цветущему Краю. Но он не мог позволить себе свернуть со своего пути. И, возглавив армию призраков, он отправился на войну с Радужными Эльфами. Так Горшечник стал Генералом. Битва была страшна, а последствия её… вы видите и сами. Некогда Цветущий Край превратился в топи Эглхен, названные в честь жены Князя, которая пыталась спасти зелье от Горшечника, но он оторвал ей голову собственными руками и вытащил искомое из еще теплого тепла, где та прятала злосчастный флакон.
— Ох уж эти легенды прошлого… кто, в здравом уме, будет прятать флакон с зельем, расщепляющим душу, в собственном теле.
— Что было дальше с Горшечником — моя история того не знает, — Абрахам делал вид, что не заметил ремарки гнома. — но ходят слухи, что бессмертная армия Генерала до сих пор бродит где-то в этих топях и ждет своего часа, чтобы…
— Не думаю, что это простые слухи.
— Густаф! Чтоб тебя… я ведь предупреждал, да?
— Смотри, Абрахам!
Хаджар проследил взглядом направление куда указывала рука лучника.
— Проклятье! — выругался он и обнажил Синий Клинок.
Легенды прошлого… почему-то они имели неприятное обыкновение оказываться правдой.
Глава 1406
Хаджар видел в своей жизни призраков и мертвецов. С некоторыми ему даже доводилось сражаться. Но то существо, что стояло через полсотни метров от их отряда никак нельзя было отнести ни к одной из этих категорий.
В отличии от призрака, оно словно обладало своей плотью. Энергия не протекала сквозь него беспрепятственно. Она задерживалась внутри, абсорбировали и преобразовалась в нечто совсем иное. Нечто темное. Как сгусток перегноя. Как если бы болото под их ногами загустилось, ожило и приняло гуманоидную форму.
И в то же время, это был и не мертвец. Хаджар не ощущал, чтобы от создания исходила энергия смерти. И ледяной шепот не терзал затылок и шею.
Чтобы это ни было, оно не поддавалось пониманию Хаджара. И, судя по всему, остальные члены отряда так же не знали, что и думать.
— Почему оно не нападает? — прошептал Густаф.
Он до скрипа натянул тетиву и положил стрелу в углубление на дуге. Энергия и воля закружились вокруг стрелка. Лучники, на подобной дистанции, являлись опаснейшими из противников. Их техники обладали воистину невероятной скоростью, а убойность лишь одного выстрела была сравнима с сильнейшим ударом клинка.