— Да, ар?
— Мне зельеварку, — сердито буркнул мужчина. — У дитёнка колики, визжит, что твой поросёнок, сладу нет никакого. Капли нужны, жена говорила, у Мариты есть. Нам большой пузырёк.
— Сейчас принесу, ар, — отозвался граф, направляясь к зельехранилищу.
— А ари где?
— Спит.
— Но, мне бы с ней поговорить, — почесал голову мужчина. — Как давать, то да сё.
— На бутылочке подробная инструкция, я ее зачитаю, — ответил Михаэль.
— Мне бы ари Мариту! Позовите её, упрямо повторил ар.
— Не позову. Ари Мариэта весь день работала, если она не сможет нормально высыпаться, то, сами подумайте, какие зелья она наварит?
— Так-то, оно верно, но…
— Вот, смотрите, — перебил граф, — принимать по две капли на ложку воды после каждого кормления. Не сложно же это запомнить?
Посетитель неуверенно кивнул.
— Грамотный у вас есть, кто-нибудь?
Мужчина опять кивнул.
— Вот и замечательно, здесь всё написано, — Михаэль протянул бутылочку, указывая на бумажку, примотанную к горлышку нитками. — Только ночью зелья дороже, с вас две монетки.
— Как? — вытаращил глаза покупатель. — Почему бы это?
— Потому что, вставая ночью, я разбиваю свой сон, значит, плохо высплюсь, и днём не смогу полноценно работать.
Мужчина пожевал губами, размышляя, потом кивнул и протянул две монетки:
— Это справедливо.
— Приходите за снадобьями днём, и вам не придется платить больше, а мне — прерывать отдых.
Покупатель ещё раз кивнул и скрылся в темноте.
Со следующими страждущими всё прошло также — люди безоговорочно заплатили больше, признав справедливость нововведения.
Утром в руках хорошо выспавшейся Мариэты всё буквально летало, и даже новая вольность, которую её помощник проявил в отношении ночных цен, настроение ей не испортила.
Более того, она признала, что граф поступил верно, ей самой давно следовало поднять стоимость снадобий, если за ними приходили в неурочное время.
Глядишь, по ночам перестали бы шастать те, кому не к спеху, и она не вскакивала бы по пять раз, прерывая сон.
Да и выручка за сутки получилась больше, чем обычно была — нововведения «брата» работали отлично, жаль, что она сама до такого ранее не догадалась!
— Ой, Марита, как же тебе повезло, что приехал брат! — Смияда просто лучилась от радости. — Ну, какой же он умный и обходительный! И так всё понятно объясняет!
Жаль, что помолвлен, а то бы, как здорово — вы с Талиром и он с Рушаной! Жили бы по соседству, горя не знали…
— Смияда, я не собираюсь за Талира замуж, а Михэ — менять невесту. Думаешь, мне только про Рушану говорили? Да уже добрый десяток невест назвали! — засмеялась Мариэта. — Хоть конкурс устраивай или гарем, вон, как у сатика в Андастане.
— Нет, нам гарем ни к чему, а отмахиваться от Талира ты не спеши. Я же не говорю, что прямо сейчас, — возразила соседка. — Пройдет ваш траур, за это время ты его лучше узнаешь, привыкнешь. Талир не будет тебя торопить. А с Михэ — жаль, конечно, но раз он не хочет никого, кроме невесты, то, что тут поделаешь?
Мариэта только головой покачала — похоже, её никто не слышит. Сами себе придумали, сами поверили. Что же будет, когда она откажется от брачного ритуала? Талир — неплохой человек, и семья у него достойная, но не хочет она никакого мужа! Ей и одной неплохо.
— Может быть, взвар или отвар принести? — спросила она соседку.
— Нет, спасибо, Марита, некогда мне, — отмахнулась соседка. — Я же что забежала — уже знаешь, что приехали важные люди, маги, ищут какого-то раба?
— Раба? — Мари почувствовала, как онемели у неё губы. — Но у нас, ни у кого нет рабов.
— Я то же самое сказала.
— Да, кому сказала-то? Объясни толком!
— Так я и рассказываю! — всплеснула руками Смияда. — Неси свой отвар и заедок к нему, что-то в горле пересохло.
Мариэта поспешила принести чашки, блюдо с домашним печеньем, мед и горячий напиток.
— Сегодня, едва рассвело, пришли люди кагыма, а с ними двое чужих. Ходят по всем дворам, — обмакнув печенье в отвар, соседка откусила от него кусок и зажмурилась от удовольствия. — Расспрашивают, не появился ли у кого поблизости раб. Странное дело — рабов у нас тут ни у кого нет, не было и, даст Единый, не будет. Кто же станет этакое в дом тащить?
— А ко мне не заходили, — пробормотала Мариэта.
— Так, за тебя кагым слово сказал, я сама слышала. Когда от нас вышли, то люди кагыма мимо твоей калитки прошли. Маги удивились — мол, сюда, что не заходим, а те им — кагым же говорил — здесь вместе со своим братом живёт женщина, вдова.
Нет у них рабов, кагым лично ручается, что и не появлялись, поэтому не надо достойных людей зря беспокоить. Мол, вдова — зельеварка, ее все знают и уважают.
— A-а! Спасибо кагыму, пусть Единый будет к нему благосклонен, — пробормотала Мариэта.
— Они ушли, а я дела переделала и сразу к тебе, чтобы рассказать!
— Спасибо, Смияда! Раз они мимо прошли, то я ничего бы и не узнала, — с чувством поблагодарила зельеварка. — А что жен за раб такой, не знаешь? Почему его ищут?
Сбежал, что ли? Куда эти маги пошли дальше?
— На соседнюю улицу. Я так поняла — они все-все дома обходят, во всём городе.
Наверное, ценный раб, — пожала плечами соседка. — Маги ничего не говорили, только глазищами водили, будто вынюхивали. Наверное, кагым знает, его бы расспросить, раз его люди чужаков по домам водят, но не пойду же я к нему с вопросами? Ладно, спасибо за угощение, надо домой возвращаться.
— На здоровье, Смияда! Заходи, всегда рада тебя видеть! — попрощалась зельеварка и, дождавшись, когда соседка скроется за калиткой, бросилась к графу.
Мужчина обнаружился в пристройке — сладко спал, подложив руку под щёку.
Мари замерла, рассматривая картину. Грах, почему он так хорош? Когда спит, лицо разглаживается, брови не насупленные, весь такой добрый и, — женщина поискала слово — трогательный, что ли? Так и хочется потрогать, провести пальцем по линии скул, очертить губы, ладошкой пройтись по груди, оценить крепость мускул и твёрдость плоского живота…
Перед глазами встала картина — граф без рубашки — Мариэта сглотнула и зажмурилась.
Единый, что с ней происходит? Почему она ведёт себя, как женщина из Дома Удовольствий, почему её так тянет прикоснуться к «брату» и — вот же ужас! — хочется, чтобы и он обнял её? Наваждение, какое-то!
Решительно встряхнув головой, и отгоняя заманчивые видения, женщина громко позвала:
— Михэ! Михэ-э! Вставай! Есть тревожные новости!
— Что случилось? — граф, толком не проснувшийся и встрёпанный, выглядел непростительно мило.
Мариэта еще раз тряхнула головой — не до умиления ей! — и выпалила:
— Боюсь, у нас большие неприятности — в городе два мага-имперца. Они ищут недавно приобретённого раба.
— Грах! — сон и вальяжность слетели с мужчины в мгновение ока. — Кто, где, рассказывай!
Соскочив с топчана, совершенно не смущаясь наготы, граф принялся одеваться.
У женщины все слова застряли в горле, она только хлопала глазами, глядя, как Михаэль, подпрыгивая на одной ноге, второй пытается попасть в штанину.
— Что? Грах, Марита, ты, словно, девственница, которая в жизни голого мужчину не видела! Я ничем не отличаюсь от других мужчин, перестань пялиться, сейчас не до этого, лучше объясни, что произошло. Да, если тебе настолько интересно, то потом я предоставлю тебе возможность рассмотреть все, не спеша и во всех подробностях.
Женщина, вспыхнув, резко отвернулась. Слёзы выступили на глазах, Мари торопливо их смахнула — что с ней происходит? Единый, как же стыдно! И чего, спрашивается, она уставилась, ведь ничего нового, чего она не видела бы раньше, когда обмывала и лечила раба, там не появилось.
— Мариэта, перестань пылать, а то подожжешь что-нибудь, — крепкие руки обхватили её за плечи и осторожно развернули.
Женщина зажмурилась, чувствуя, как горошины слёз стекают по щекам.
— Ну, что ты? — голос стал мягче, и Мари почувствовала, как палец графа вытирает мокрые дорожки на её коже. А потом пальцы приподняли её голову за подбородок, и Михаэль продолжил:
— Открой глаза, Мариэта! Ничего страшного не случилось, я не смеюсь над тобой и не сержусь! Было жарко, я ополоснулся в тазу и лёг, не одеваясь. Прости, если смутил. Ты же зельевар, почти целитель, считай, что я твой пациент. Кстати, так оно и есть. Открой глазки!
Стоять, зажмурившись, было глупо. Женщина вздохнула и подняла веки.
Граф сразу же шагнул назад, увеличивая расстояние между ними.
— Итак, Мари, расскажи, что случилось?
— Смияда. Смияда зашла и рассказала, что с рассвета по улице ходят два мага в сопровождении людей кагыма, ищут невольника, которого недавно купили.
Расспрашивают всех, не появился ли у кого в доме раб. К нам не зашли, потому что кагым лично просил не тревожить, поручился, что давно знает, был недавно, и рабов у нас нет.
— Вот как? — граф, сразу став очень серьёзным, посмотрел в окно, потом на Мариэту. — Это нехорошо. Кто ещё может знать, что ты меня купила?
— Никто, — ответила зельеварка. — Только торговец и его помощник, но они покинули Адижон с рассветом следующего дня, а купила я тебя почти на закате. Они никому не успели бы рассказать.
— Тем не менее, маги ищут раба, — задумчиво пробормотал мужчина. — Если бы проговорился торговец, то они сразу пришли бы к тебе в дом, а не расспрашивали соседей. Значит, торговец или не помнит, кому продал, или специально не стал говорить. Но если за дело взялись всерьёз, то купец долго не продержится. Сейчас имперцы обойдут все дома, никого не найдут, вернутся к торговцу и вытрясут из него даже то, о чём он не подозревает.
— Что же нам делать? — испугалась Мариэта. — Тебе придётся уехать! Но куда…
Денег совсем мало, без магии ты — лёгкая добыча. Да тебя быстро схватят и заново продадут!
— Погоди, не спеши. Сначала надо все разузнать, потом принимать решение.
Пожалуй, схожу-ка я к кагыму.
— Зачем?
— Отнести ему зелье. Что он просил ему сварить?
— От бурчания в животе, — растерянно ответила Мариэта.
— Оно готово?
— Д-да, как раз сегодня новую порцию закончила.
— Прекрасно! Давай его сюда, не забудь написать, как его применять.
— Михаэль, я же отдала кагыму снадобье, когда он к нам заходил!
— А, точно, — граф потеребил нос, размышляя, — значит, нужно другое зелье.
— Какое?
— Единый, кто из нас знахарка-зельеварка, я или ты? От чего может живот бурчать?
— От переедания. От некоторой пищи, — ответила Мари, пытаясь понять, что задумал граф.
— Значит, давай зелье, которое помогает переварить еду, если съел больше, чем нужно. Есть такое?
— Готового нет.
— Готовь! Сколько на это надо времени?
— Оборот, чуть больше оборота. Но зачем, Михэ?
— Будет повод навестить кагыма, пока его гости по домам ходят. Поспеши, времени у нас не так уж и много.
Отмерев, Марита бросилась за травами, а Михаэль проводил её взглядом и покачал головой.
Ищут его — это плохо. Вряд ли друзья знают, в каком качестве он оказался в Тропиндаре, значит, ищут его те, кто устроил ему этот «отпуск».
Похитители явно рассчитывали, что граф Гроув сгинет навсегда, но, похоже, в Империи что-то пошло не так, поэтому он срочно понадобился дома. Прочитали его завещание? Маловероятно — завещание оглашается, когда графа признают мёртвым, а раз тела не нашли, то завещание откроют через три года. Или вместо него подсунули тело какого-нибудь бедолаги? Тоже не пойдет — родовой склеп не примет чужое тело. Даже если маги проморгают, родовая магия не ошибётся.
Значит, кто-то поделился содержимым его завещания? Но это преступление!
Мужчина встал и, в волнении, заходил по комнатке.
Зато у него теперь есть, хоть какая-то ниточка — надо искать среди служащих поверенного. Или это сам поверенный. В любом случае, когда он вернёт возможность пользоваться даром, он знает теперь, с какого конца ему начинать распутывать этот клубок.
Так, к кагыму надо принарядиться, но так, чтобы ничем не напоминать аристократа.
Придется просить хозяйку выдать ему праздничную одежду ее покойного мужа.
Михаэль поморщился.
Супруг будущей вдовы был ниже ростом и толще, из-за чего его штаны и рубашки сидели на графе безобразно. Единственно, что совпало — размер ноги, иначе ходить бы графу босым.
К зелью надо ещё что-то прихватить. Кажется, кагыму понравился каймак? Хорошо, если у Мари припасён ещё горшочек такого или она знает, где его взять.
Кстати о Мари…
Мужчина замер, вспоминая взгляд женщины, её смущение до слёз.
Грах его раздери, если глупышка не влюбилась!
Что ж, её понять можно, но что ему с ней делать? Понятно теперь, почему она была так категорична, отрицая грядущее замужество с Талиром. О, вот и еще один повод прийти к кагыму, тот же обещал подобрать ей мужа? Михаэль беспокоится, как брат, хочет посоветоваться с уважаемым человеком.
А Мариэта… Что ж, если она продолжит обжигать его голодными глазами, придётся её утешить. Тем более что он и сам не железный, и совсем не против узнать, какова она на вкус. Но не сейчас, сначала надо разобраться, кто его ищет.
— Михэ! — раздалось со двора. — Всё почти готово, зайди, помоги мне!
Глава 5
— Стойте, Ваша Милость, — слуга забежал вперёд и перекрыл дорогу, — вам сюда нельзя! Простите, но это запрещено.
— С какой стати? — возмутился барон, с недоумением глядя на склонившегося в поклоне мужчину. — Я не так давно лично заносил сюда Её Сиятельство!
— Это женская половина, Ваша Милость, — слуга исчезать с пути не собирался, — только Его Сиятельство может сюда входить.
— Но я сегодня там уже был! — барон начинал закипать.
— Это была вынужденная мера, потом, до этого момента на женской половине никто не жил. Теперь же это крыло полностью принадлежит графине Гроув. Без разрешения её супруга в эти двери не может пройти ни одни посторонний мужчина.
— Я — не посторонний, а кузен графа, ты забыл, с кем разговариваешь?
— Погодите, барон, — из-за двери показался целитель. — Во-первых, не кричите, вы можете потревожить графиню. Во-вторых, слуга совершенно прав — вы не можете посещать женскую половину.
— Но, как же? — растерялся Энгель. — Я теперь не увижу Её Сиятельство? То есть, пока не найдется граф, его жена так и будет сидеть взаперти?
— Нет, что вы, графиня может гулять, сколько ей вздумается. К женской половине прилегает большой кусок парка и сада, потом, эта половина рассчитана на проживание десятка женщин, поэтому тесно миледи там не будет. Если она пожелает, то может выходить на мужскую половину, конечно, в сопровождении камеристки и служанки.
— А если я хочу узнать, как здоровье графини?
— Пошлите лакея к дворецкому, тот отправит служанку на женскую половину, она всё разузнает. Если вы сейчас ломились, чтобы справиться о самочувствии Её Сиятельства, то могу вас успокоить — с графиней и малышом всё в порядке.
— Благодарю, — буркнул Энгель и развернулся обратно.
Грах знает что! Как же ему поддерживать влюблённость миледи, если они теперь, практически, не смогут видеться?
Внезапно барон резко остановился — а Михаэль-то? С этими событиями, он совсем забыл о брате!
Необходимо ускорить поиски, а для этого ему нужно самому взяться за дело и руководить всем при своём непосредственном участии.
Решительно дошагав до кабинета, барон приказал принести шкатулку с заготовками вестников, выбрал один и быстро написал послание. Потом замер на минуту, держа шарик в руке, тряхнул головой, сжал сферу, и вестник с тихим хлопком исчез.