Только она об этом подумала, как демон, выйдя из квартиры следом за ней, сделал жест рукой, будто отмахивался от кого-то. У Рай глаза едва не вылезли из орбит, когда дверь поднялась над полом вместе с кусками стены и… идеально стала на место. Это выглядело так, будто невидимый киномеханик взял и отмотал назад тот момент, когда амбалы ворвались в квартиру.
— Ого, — тихо восхитилась Рай. — Демоны и так умеют!
— Демоны многое умеют, — сказал Андрас, посмотрев на нее: — Когда определишься с желаниями, позовешь меня вслух по имени — приду.
С этими словами он двинулся вниз по лестнице, но, пройдя всего три ступеньки… исчез.
— Ага, — ошеломленно произнесла вслух Рай. — И вот так тоже умеют. Раз — и исчез. Очень удобно. И я бы не отказалась.
Она посмотрела под ноги. Убедилась, что на полу не осталось даже крошечного кусочка штукатурки. Демон как будто и впрямь повернул время вспять. Но сделал он это только для двери в квартиру заклинателя. Потому что для всего остального вокруг — и для Рай в том числе, — время спокойно продолжало свой ход.
«Демон, значит, — подумала Рай, спускаясь по лестнице; остановилась на той ступеньке, где исчез Андрас, и улыбнулась: — И все-таки… похоже, что впервые в жизни мне повезло».
Глава четвертая, В КОТОРОЙ РАЙ ЗАГАДЫВАЕТ ПЕРВОЕ ЖЕЛАНИЕ
Кодекс неудачницы: если внезапно тебе в чем-то повезло, жди — скоро невезение свалится на тебя в двойном размере.
Так и случилось. Когда Рай вернулась домой, в прихожей ее ждали две дорожные сумки и двоюродная сестра, которая, положив правую руку на бедро, дула на растопыренные пальцы левой — сушила свеженанесенный лак.
— Ну, и чего ты такое удивленное лицо сделала? — с легким раздражением спросила Лидка. — Мы же договаривались: как получишь первую зарплату, найдешь себе жилье. Ты уже месяц работаешь, тебе должны были заплатить. Ты же помнишь, что мне к экзаменам в институт надо готовиться?
Как и Рай, Лидка в этом году окончила школу и планировала поступать в вуз. Несмотря на то, что они были одногодками, Лидка выглядела старше Рай: большая грудь, широкие бедра, глаза голубые раскосые, нос вздернутый, губы капризно надуты, на голове мелирование, на руках и ногах обязательные маникюр с педикюром.
Рай ей была не чета: маленькая грудь, худые бедра, нос обычный, губы средние, глаза цвета невразумительного — желто-зелено-карие, волосы свои — рыжеватые, средней длины, с незатейливыми кудряшками.
— Так как ты живешь в моей комнате, — продолжала Лидка, — твое присутствие меня будет постоянно отвлекать — я так не подготовлюсь нормально и экзамены провалю. Правда, мама?
Проходящая мимо нее полноватая женщина с прореженными сединой и коротко подстриженными волосами остановилась. Она шла из кухни, и в руках у нее был поднос со свежеиспеченными булочками. Рай уловила сладкий запах сдобы, и у нее свело желудок — целый день ничего не ела. Утром побежала на работу не позавтракав, потом, отпросившись у своей работодательницы, вместо обеда спешила в больницу… после этого вообще в приключение попала. Она представила, как ее тетка и сестра сейчас сядут перед телевизором и будут лопать булочки. Без нее. Ведь ее, похоже, прямо сейчас выставляют из дома.
Тетка вздохнула, то ли виновато, то ли утомленно.
— Ну ничего не поделаешь, Раечка, — невыразительным голосом сказала она. — Ты сама решила, что в институт поступать не будешь, а сразу пойдешь работать. А Лидочке надо высшее образование получить. Сейчас без высшего образования устроиться в жизни сложно.
Рай поджала губы от обиды. Тетка прекрасно знала, что Рай отказалась от института только потому, что у нее нет родителей, и ее некому кормить — она должна сама зарабатывать себе на жизнь. Ведь денежное пособие на племянницу-сироту тетке платили ровно до восемнадцатилетия Рай. В отличие от двоюродной сестры, она просто не могла себе позволить учиться дальше. А теперь ее еще и на улицу выгоняют.
Квартира у тетки была двухкомнатная: в одной комнате жила она сама, в другой — дочь и племянница. Однако если подумать: как Рай помешает Лидке готовиться к вступительным, если утром уходит на работу и возвращается вечером? Целый день комната в Лидкином распоряжении, готовься — не хочу.
И вообще… что значит «Мы договаривались»?
Рай помнила разговор с теткой о том, что, когда Лида станет студенткой, ей нужно будет больше свободного пространства, поэтому Рай нужно потихоньку готовиться к тому, чтобы жить самостоятельно. Потихоньку — то есть в неопределенном будущем, как думала на тот момент Рай, решив с каждой зарплаты откладывать на это деньги. Но вот так…
Еще и двух месяцев не прошло, как она закончила школу, меньше месяца работает. Какое жилье она может найти на свою крохотную первую зарплату, которую, к тому же, ей еще не выплатили?
— У меня зарплата маленькая пока, — произнесла вслух Рай. — На такую зарплату ведь жилье снять невозможно.
— Не волнуйся, — заявила Лидка; она поменяла руки местами, и теперь дула на растопыренные пальцы правой. — Мама тебе подходящее жилье уже нашла. Правда, мама? Совсем дешево, твоей зарплаты хватит. Мам, дай Райке адрес.
«На жилье зарплаты хватит, а вместо еды я воздухом питаться буду, да?» — мысленно ответила ей Рай, глядя на сестру с упреком.
Лидку ее упрекающий взгляд не тронул, но посыл она, видимо, уловила, потому что сказала:
— Найди работу получше, где платить больше будут. Какие проблемы?
Рай через силу проглотила слова, которые хотелось сказать сестре, только подумала:
«Спасибо за ценный совет. Что бы я без тебя делала?»
— Держи, Раечка. — Тетка протягивала ей сложенный вдвое листок, вырванный из блокнота. — Я нашла эту женщину через знакомых. Она комнату сдает. Это ее адрес.
Рай развернула бумажку. Название улицы ей ни о чем не говорило.
«Понятия не имею, где это», — подумала она.
— А мне прямо сейчас переезжать нужно? Может, утром хотя бы? — все еще надеясь на лучшее, спросила Рай; не могут же ее единственные родственники с ней так поступить? В конце концов, вечер скоро, она голодная, устала, узнала, что неизлечимо больна, встретила демона…
Интересно, если она сейчас им скажет про свой диагноз, как они отреагируют? Нормальный человек ведь в такой ситуации посочувствует и, по крайней мере, из дома выставлять не станет, верно?
— Мне сегодня врач сказал, что мне осталось жить два месяца, — нетвердо произнесла Рай.
Если у нее и были надежды на сочувствие, то испарились мгновенно. Лидка театрально закатила глаза и очень громко выдохнула:
— Ничего другого придумать не могла? Бо-о-оже! Я так и знала, мама, что эта бедная сиротка начнет давить на жалость. Твои родители оставили тебя на мою мать, и она тебя растила все эти годы одна. И ты прекрасно знаешь, что о маме некому будет позаботиться, кроме меня, поэтому мне нужно высшее образование. В конце концов, тебя не на улицу выгоняют, даже договорились насчет жилья. Как можно быть такой неблагодарной?
Рай под напором сестры стушевалась. Правда была в том, что ее тетка действительно растила их обеих, и свою дочь, и племянницу, одна. Муж от нее ушел давно — к другой женщине, а второй раз замуж она так и не вышла.
Глянув на вечно уставшее лицо тетки, Рай вздохнула.
— Ладно, я пойду. Спасибо за адрес.
Подняв с пола сумки, она повернулась к двери. Открывая, услышала холодный, слегка раздраженный голос сестры, в котором тем не менее легко слышалось облегчение: «Пока», и голос тети: «Звони нам, Раечка, не пропадай совсем».
Рай кивнула, а, спускаясь по лестнице, подумала:
«И как я позвоню, у меня теперь телефона нет?»
Однако сейчас были проблемы поважнее: как уговорить женщину, с которой насчет комнаты договорилась ее тетка, подождать с оплатой несколько дней? Ведь прямо сейчас денег, чтобы заплатить, у нее нет. А что, если попросить свою работодательницу выплатить ей зарплату несколькими днями раньше? Вдруг не откажет?
Выйдя во двор, Рай оглянулась на подъезд. Посмотрела недоверчиво. Ей не давала покоя одна мысль, поэтому Рай решила кое-что проверить.
Жили они в обычной хрущевке, на первом этаже. Обойдя дом вокруг, Рай прошла по узкой полоске асфальта, прилегающей к дому. Когда оказалась точнехонько под своей комнатой — то есть теперь это была всецело Лидкина комната, — услышала довольный голос сестры. Похоже, та разговаривала по телефону.
— Говорю тебе, Максик, приходи прямо сейчас. Я наконец избавилась от своей надоедливой сестрицы. Теперь моя комната в нашем с тобой распоряжении, и мы можем делать все, что захотим. А-а? А-ха-ха! — рассмеялась Лидка и елейным голосом протянула: — Да-а-а, и это тоже. Все, что захочешь.
Рай выдохнула разочарованно, приникла к стене дома спиной и усмехнулась, хотя ей было вовсе не весело, а обидно и горько.
«К вступительным экзаменам, значит, готовишься, да?»
Лидка давно была недовольна тем, что не может проводить со своим парнем побольше времени. Рай мешала им уединяться. Однажды она случайно услышала телефонный разговор своей сестры с подругой. Лидка в тот раз жаловалась, мол, если в ближайшее время у них с Максиком не будет секса, то он ее точно бросит.
Оторвав спину от стены, Рай тихо направилась по асфальтовой каемке обратно.
«Ну и черт с тобой, — на ходу думала она, мысленно обращаясь к сестре: — Пусть у тебя будет своя комната, парень, секс и прочее… Дура. Вот умру через пять лет, когда силы этого демона мне уже помочь не смогут, тогда пожалеешь, что так плохо со мной обошлась, но будет поздно».
Однако в глубине души Рай очень сильно в этом сомневалась. Все-таки они с Лидкой никогда не были близки, как настоящие сестры. В этой семье Рай всегда была лишней. Но другой семьи у нее не было.
* * *
«Вязовский тупик», — прочитала на табличке крайнего дома Рай, сверилась с адресом на записке, которую дала ей тетка, и осмотрелась.
Собственно, осмотрелась — сильно сказано. Нужный ей адрес оказался на другом конце города, ехать пришлось два часа с пересадками. Причем один раз Рай села не на тот автобус, потому что не имела представления в какой части города находится указанная на листке бумаги улица, потом пришлось возвращаться и пересаживаться.
В конечном итоге, в тому времени, как она наконец нашла Вязовский тупик, на город уже опустилась густая и вязкая темнота сумерек. Возле одного из крайних домов горел фонарь, поэтому название улицы на табличке Рай прочитала без труда, но дальше по улочке, фонари, похоже, не горели.
Дорога была плохая, всюду выбоины и трещины в асфальте. Дома сначала тянулись вдоль дороги одноэтажные, старые. Где-то уже горел в окнах свет. Чуть дальше, по обеим сторонам, выросли двухэтажные многоквартирные сталинки. Что правда, высокие заросли деревьев на участках позади домов почти полностью скрывали даже вторые этажи — только крыши домов и видно.
Рай нужен был дом под номером тридцать девять. Знать бы еще, где это, хоть приблизительно. В конце улочки? В середине? В сумерках она могла видеть дорогу вполне удовлетворительно, чтобы обходить выбоины, а вот разглядеть номера домов было уже не так просто — деревья росли вдоль дороги всюду и заслоняли собой дома.
От тяжелых сумок, закинутых на плечи, у Рай уже болела спина и шея. На улице, несмотря на то, что еще не наступила ночь, было безлюдно, а мимо Рай не проехала еще ни одна машина, и это заставляло ее нервничать. Мысль о том, чтобы каждый день ходить этой дорогой на работу и с работы, Рай совсем не воодушевляла.
— Чего еще можно было ожидать? — пробормотала она себе под нос, опасливо озираясь вокруг. — Если тебе предлагают очень дешевое жилье — жди подвоха.
Она представила, что сейчас, как обычно, могла бы после душа съесть на кухне свой скромный завтрак, забуриться в постель и спокойно уснуть после тяжелого дня. А вместо этого ходит в полутьме по какой-то незнакомой дороге в незнакомом районе, ищет дом совершенно незнакомой для нее женщины… Лидка хоть осознает, насколько жестоко с ней поступила? Или эта эгоистка даже не пытается представить, каково сейчас Рай? Скорее всего, второе.
Рай почувствовала, как от подступающих к глазам слез начали пощипывать веки, когда вдруг услышала шорох и треск ветвей, а потом кто-то чертыхнулся. Голос шел из зарослей позади одного из домов — подъезды сталинок явно выходили на противоположную от дороги сторону, — и был мужской, поэтому Рай, собравшись, ускорила шаг. Однако, услышав исходящее с той же стороны жалобное мяуканье, замедлилась. Мужской голос раздался снова, а следом — отчаянный кошачий писк и шуршание листвы.
— Ах, ты ж дрянной звереныш! Сейчас я до тебя доберусь!
Снова затрещали ветки. Рай остановилась и обернулась, всматриваясь в темноту, сгустившуюся между деревьями. Она увидела, как из зарослей на дорогу вышел какой-то мужик. Из кармана брюк у него торчало горлышко бутылки, а в поднятой руке болтался, норовя лапами дотянуться до лица своего мучителя и при этом неистово пища, маленький котенок.
— Царапайся, поганец, теперяче не уйдешь, — севшим, как у хронических алкоголиков, голосом проворчал мужик. — Уж я-то о тебе позабочусь, вот увидишь.
Мужик держал котенка за холку и тряс, как погремушку, а тот в ответ беспомощно сучил лапками и душераздирающе визжал, будто умолял о помощи.
По всей видимости, внимание мужика было всецело сосредоточено на том, чтобы уклоняться от когтей котенка и не дать себя поцарапать, потому что приближения Рай он даже не заметил. Когда он в очередной раз встряхнул беззащитное животное, Рай подошла к нему со спины, нырнула под руку и схватила котенка.
И в этот самый момент произошло что-то странное. В ее ладони возникла болезненная пульсация. Какая-то темная субстанция, похожая на черный дым, змейкой обвилась вокруг ее пальцев и одновременно — вокруг лапок котенка. Испугавшись за маленькое существо, Рай глянула на него и одеревенела.
В ответ на нее смотрело два пылающих огнем кошачьих глаза с узкими черными зрачками посередине. Это длилось лишь долю секунды — и вот уже перед ней самый обычный испуганный котенок, а глаза у него от страха огромные-огромные, и никакого в них пламени.
— Ах, ты ж, дрянь! — засипел рядом мужик. — Отдай сюда, моя добыча!
«Добыча?» — мелькнуло в голове Рай, и она окончательно пришла в себя.
Развернувшись спиной к мужику, Рай бросилась бежать. Лямки тяжелых сумок все время норовили слететь с плеч, и ей приходилось поправлять их одной рукой, или просто дергать плечом, чтобы не дать сумке упасть. Котенок цеплялся коготками за ее руку, пытаясь высвободиться, но, как ни странно, уже не так громко пищал — лишь слегка попискивал. За спиной Рай слышался топот преследователя и отборная брань.
— А ну стой! — хрипел мужик. — Стой, девка-дрянь!
Дальше последовало уникальное сочетание непроизносимых в приличном обществе оскорблений. Рай и не подозревала до сих пор, что из нецензурных слов можно составлять целые предложения, но догоняющему ее мужику это удавалось легко и непринужденно, как будто он этому долго учился.
Она не хотела думать о том, зачем мужику понадобился котенок и что он собирался делать с ним, но Рай отчего-то была уверенна, что малыша не ожидало ничего хорошего.
Мужик догонял, но все же бежал не очень быстро — Рай вспомнила, что ее ноздрей коснулся тяжелый запах, когда она приблизилась к нему. Перегар? Если он пьяный, то у Рай есть шанс сбежать.
Так она думала, но недооценила своего преследователя. В какой-то момент ее схватили за волосы и потянули назад так сильно, что кожа на голове Рай вспыхнула болью. Рай завизжала во весь голос, дернула головой, вырвалась и побежала еще быстрее.
Мужик за спиной материл ее последними словами и не желал отставать. Рай же едва не плакала от отчаяния. Мышцы на ее ногах сводило от боли — не удивительно, учитывая, что ей сегодня днем уже приходилось удирать от преследования. Она прижимала котенка к груди, но он совершенно не желал понимать, что Рай его спасает, и, как мог, спасался сам — раздирая когтями ее грудь и шею, пытался высвободиться из ее рук и забраться ей на плечо.