Изогнутая крыша дворца возвышалась над толпой и над городом, каждый черепок на ней светился статусом, а каменная изгородь алой линией подчёркивала величие. Вход во дворец охраняли разодетые в синий шёлк воины, стражники, что встретили нас у городской границы, были им не чета. Выхолощенные, статные мужи одним своим видом давали понять, что миновать красные столбы ворот позволено далеко не каждому. Встретившись взглядом с одним из охранников, я струхнул, но виду не подал, лишь попросил про себя Небеса удержать Чхоля от драки в этот раз.
Нарочито медленно подходили мы всё ближе к воротам, я растягивал время, чтобы придумать речь. Но когда от входа нас отделяла всего одна ступень, меня обогнала Арён, властным жестом подозвала дворцовую стражу и не дожидаясь, когда они сообразят, чего это обычная горожанка им приказывает, начала говорить, выводя слова на табличке особенно ярко.
«Я невеста Пак Хёккосе Арён, я требую аудиенцию с чиновником, исполняющим обязанности городского управляющего!»
Охранники презрительно усмехнулись, а один из них, сплюнув через плечо, подошёл к Арён. И тут уже я напрягся не меньше Чхоля, столько угрозы было в тяжёлой походке: каждый шаг стражника звучал как призыв к бою.
«Очередная самозванка, ещё и бугая с собой привела, но только одного, второй какой-то мелкий, могла бы и получше подготовиться. Городничего тебе позвать? Ещё чего? Из казны золотишка не отсыпать?»
— У вас что, на службе манерам не учат? Или развлекаетесь так на досуге, запугивая девушек, а ну-ка, повтори всё то же самое тому, кто, может и за слова ответить попросить! — Надулся Ким Чхоль, выступая вперёд.
Драться у дворцовых ворот не входило в мои планы, это серьёзно усложнит наше положение, лучше всего сейчас остановить Чхоля, оставить его дурацкую идею с купальнями, переночевать в какой-нибудь заброшенной халупе на окраине, а завтра уйти прочь из Сораболя. Здесь нам явно не рады, и расхлёбывать их проблемы мы не обязаны, хоть игра нам и явственно намекает на это.
Кто-то аккуратно коснулся моей руки, легко, словно кожу полоснуло шёлком. Обернувшись я встретился взглядом с белой жрицей, той самой, которая встретила нас у входа в город.
Девушка тяжело дышала. Она сдёрнула с лица повязку, чтобы не мешала, и даже плотные белые одежды не могли скрыть высоко вздымающуюся грудь. Прошло несколько коротких мгновений, прежде чем ей удалось восстановить дыхание. И за всё это время она так и не отпустила мою руку.
«Наконец-то догнала! Ли Тхэ Чжо, куда же ты? Неужели не узнал меня? Или узнал, оттого и бежал так быстро?!» — И уже обращаясь к дворцовой страже, опустившейся перед ней в глубоком поклоне — «Всё в порядке, это не самозванцы, я сама сопровожу их во дворец!»
Не смея перечить белой жрице, охрана распахнула ворота, впуская нас в украшенный богатством и царственностью внутренний двор. Ким Чхоль не упустил возможности шутливо замахнуться, проходя мимо вдруг ставших такими покорными стражников, но те даже не удостоили его взгляда, застыв терракотовыми изваяниями.
Раскрасневшаяся от обиды Арён поникла и спрятала лицо рукавами, я мог её понять: не для того она приносит себя в жертву Небесам, чтобы выслушивать подобные постыдные обвинения.
«Я отведу вас к городничему, он предоставит все необходимые удобства, и я лично распоряжусь о том, чтобы для вас подготовили королевскую купальню. Вам нужно хорошенько отдохнуть, прежде чем вы продолжите путь,» — белая жрица мягко обняла мою руку и слегка повисла, продолжая щебетать что-то про розовые лепестки и женьшень в подушках.
Немного опешив, я даже не смог её оттолкнуть или остановить. Столь неподобающее поведение девушки сбивало с толку.
— А наш Тхэ Чжо оказывается тот ещё ловелас, ни за что бы не подумал, — усмехнулся Ким Чхоль, — Не обижайтесь на него только, что он так холоден. Дело в том, что при битве с куродраконом ему напрочь отшибло память…
Жрица остановилась, несколько отстранилась, пытаясь заглянуть в моё лицо. Захотелось отвернуться, но тёмные, словно лишённая солнца морская пучина, глаза, загипнотизировали меня, не отпуская, заставляя пытаться рассмотреть в их непроглядной тьме хоть отблеск света. И я был готов упасть в ту тьму навсегда, когда девушка наконец отвернулась, обиженно надула губы и спросила:
«Ты и вправду всё забыл? Даже меня?»
Мне оставалось лишь обречённо покачать головой.
— Очень жаль, но я и правда ничего не помню… Даже тебя.
Высшая несправедливость
«Купальня уже готовится, я распорядилась добавить также лечебных трав, не хватало ещё, чтобы кто-то из вас заразился,» — белая жрица зажгла курильницу и тут же, не прекращая говорить, принялась заваривать чай.
Но прежде изящно подобрала и засучила рукава, оголив тонкие бледные запястья.
«Городничий присоединится к нам с минуты на минуту, извините, что мне пока нечем накормить вас, кроме чая.»
— Ты так и не сказала нам своё имя, — перебил Чхоль.
«Ах, да…» — девушка остановилась и внимательно посмотрела на меня, — «Хеян. Зовите меня Хеян.»
— Хеян, если не секрет, кем ты приходишься Ли Тхэ Чжо? — протянул Чхоль.
«Секрет! Не хочу помогать ему вспоминать! Если забыл, значит не так уж была и важна ему,» — жрица кинула на меня полный укора взгляд исподлобья и протянула чашку, — «Хочу чтобы он сам вспомнил, кто я ему, той и буду.»
Хеян улыбнулась, и мне стало совсем непонятно, шутит она или злится. В отличии от Арён, у который на лице всё написано, белая жрица мастерски, словно лиса, играла, меняя одно выражение на другое, то хмурясь, то уже в следующий миг смеясь. И только едва заметное лукавство всё время сидело в уголках её игриво прищуренных глаз, добавляя Хеян очарования.
Девушка заметила, что я её разглядываю и подмигнула. Видно, что моё внимание Хеян нисколько не смущает. Я же тщетно силился вспомнить её маленькое лицо, с остреньким вздёрнутым носом и невероятно тёмными и глубокими глазами. Хотя любому мужчине, оказавшемуся рядом с Хеян, становилось очевидно, что эту встречу он никогда не забудет. Как не забыть серебряный лунный свет, рассеивающий чернь ночи.
Для Ким Чхоля же красота жрицы ничего не значила, с гораздо большим удовольствием он разглядывал сладости и кусочки фруктов, которые Хеян принесла в качестве десерта. Увлёкшись едой, он не сразу заметил появившегося в дверях худосочного мужчину.
«Городничий Сон Ён Гиль», — представился чиновник, снимая украшенную соколиными перьями шляпу, и сел рядом с Хеян.
Деликатно кивнув в знак приветствия, жрица протянула Ён Гилю наполненную ароматным напитком чашечку. Их руки ненадолго соединились, и даже когда чай уже был у мужчины, кончиками пальцев он едва заметно погладил девичью ладонь. Хеян сделала вид, словно не заметила мимолётное касание, продолжая занимать нас разговорами.
«Сон Ён Гиль очень занят в последнее время, но с радостью примет вас, если в том возникнет нужда, так ведь?» — и не давая чиновнику ответить, — «И обязательно загляните в мой храм, у нас там очень красиво… Впрочем, сейчас он больше похож на лечебницу…»
Горчинка грусти опустилась на ресницы белой жрицы и тут же пропала.
«Тогда может не стоит нам посещать храм в этот раз? Ким Чхоль и Тхэ Чжо вполне могут сходить туда потом,» — Арён передёрнула плечами и снова уткнулась в чашку, хотя мне казалось, что чая там нет.
Повисшие было неловкое молчание перебил громкий голос Чхоля:
— Кстати, об эпидемии. Неужели так сложно добывать эти самые зубы? Снарядите отряд, там за воротами о саламандр этих разве что не запинаешься!
Городничий замер, близоруко уставился на воина и часто-часто заморгал, затем растерянно повернулся к Хеян, словно ища у неё ответа, но жрица лишь улыбнулась уголками аккуратных губ. Тогда чиновник заговорил сам:
«Саламандр в окрестностях и правда много, но не больше, чем бандитов. Вы и сами наверняка встретили парочку. Это у них от болезни мозги сгнили. Мы даже не поняли, как всё началось. Только когда уже было поздно. Как всегда, сперва начали болеть нищие на окраинах. Денег на лекарей у них не было никогда. Если бы Хеян не заметила их, и своими силами не начала пытаться вылечить, так бы и проворонили наверно. Ещё в самом начале белая жрица спустилась ко мне из храма и заговорила об эпидемии, о том, что народ от неё дичает и умирает в скорости. Но я не послушал. Но меня тоже можно понять! Бедняки постоянно болеют и разносят между собой заразу всякую. Вот только в этот раз болезнь быстро распространилась… Я оглянуться не успел, как шайки бандитов, покрытых мерзкими нарывами и гноем уже штурмовали дворец. А ведь прежде многие из них были почётными, примерными гражданами.»
— И что, все больные сходят с ума и начинают кидаться на здоровых? — я наклонился вперёд, Чхоль перестал жевать и даже Арён отставила давно опустевшую чашку.
«Нет, не все, всё же это скорей особенность характера, в храме у нас, например, никто ни на кого не нападает,» — Хеян заварила чай снова и налила Арён.
Чиновник подхватил слова жрицы и продолжил:
«Когда город наводнили живые смердящие трупы, казалось, что нет никакого от них спасения, но в Белом Храме нашлось лекарство. Особый отвар из перетёртых в муку саламандровых зубов. Вот только действует он чем раньше, тем лучше, а чем дольше человек болеет, тем больше и чаще нужен ему этот отвар. Никто из горожан так просто не согласен выходить за ворота, боятся заразиться от бандитов, а офицеры нужны мне в городе, чтобы охранять зыбкий порядок. Те малочисленные отряды, что нам удаётся снарядить, не приносят и трети от нужного количества… Но и тех чтобы прокормить, снарядить, да заплатить, немалые деньги нужны… Потому заболевших меньше не становится, они просто не в силах работать, чтобы оплатить новую дозу лекарства.»
Жрица взяла с подноса яблоко и начала чистить его, чтобы затем нарезать дольками. Она почти закончила, когда Ён Гиль договорил, и не прекращая орудовать ножиком, закончила рассказ:
«Тех, кто совсем не может о себе позаботиться, мы забираем в Белый Храм и ухаживаем за ними, а их имущество уходит на оплату лекарства. Печально, но у нас нет другого выхода.»
— Дай угадаю, все они из низших слоёв? — спросил мой друг, принимая из рук Хеян нарезанное яблоко.
Жрица кивнула, разливая свежезаваренный чай:
«Богатые ещё при первых симптомах спешат купить отвар и потому быстро излечиваются, а у бедняков обычно едва хватает даже на один бутылёк.»
Не притрагиваясь к вновь наполненной чашке, заговорила Арён:
«Почему бы тогда не предоставить им лекарства бесплатно?»
«Да как так можно?» — лоб чиновника покрылся испариной, а глаза округлились так сильно, что казалось вот-вот выкатятся, — «Если мы начнём раздавать лекарства одним, другие тоже захотят, даже те, кто может его себе позволить. Если мы откажем им, то они резонно возмутятся несправедливости. Нам всё равно придётся обеспечить лекарством всех, и тогда очень скоро просто нечем будет лечить больных. Мы выбрали меньшее из двух зол, если хотите помочь, лучше сами вступайте в отряд и добывайте саламандр!»
Жрица мягко успокоила Ён Гиля: положила руку ему на плечо, так что лицу чиновника вернулось прежнее, чуть уставшее выражение, и он перестал оправдываться. Слово взяла Хеян:
«Прощу прощения, но мне нужно вернуться к своим делам в храме, а городничему продолжить исполнять прямые обязанности. За сим мы вас оставим. Арён, Ким Чхоль…» — жрица сделала паузу, — «…и ты, Тхэ Чжо, тоже, хорошо отдохните, после купания вам подадут макколли, а завтра я жду вас в гости.»
Откланявшись, Хеян вышла сразу вслед за Сон Ён Гилем, унося с собой ароматы чая. В комнате вдруг стало прохладней, и я явно почувствовал вонь, которой разило от моего ханбока и, наверняка, даже от кожи и волос.
— Фу, ну и мерзость, — Чхоль ощущал то же, что и я, — Скорей бы уже скинуть это с себя.
«Не нравится она мне,» — Арён сидела повернувшись к двери, глядя на то место, где только что стояла Хеян, — «Что-то с ней не так.»
— Уж не приревновала ли ты Тхэ Чжо случайно, — Чхоль сорвался с места и пересел поближе к Арён, нависая, — А что, Хеян хорошенькая, неизвестно что у них там было в прошлом.
«Я вовсе не это имела в виду! Думайте, как хотите!» — жрица привычным движением спрятала лицо за рукавом и замолчала.
Когда мы вышли из купальни, в комнате нас ждала постиранная, тщательно высушенная и аккуратно сложенная одежда. Как я и ожидал, на ней не было ни следа от наших приключений. Там где прежде на алой ткани хварота разошлась вышивка, где потёрлись золотые нити, сейчас всё было идеально. Ханбок Чхоля вновь обрёл цвет, хотя я уже начал забывать, что он прежде был зелёным, а не серым в буро-коричневых разводах. И только аккуратный шов на рукаве моих одеяний оставался тем дефектом, который допускала игра. Снова и снова, словно он был моей отметиной. Чем-то, что отличало меня от прочих.
Королевский макколли оказался гораздо слаще и вкусней всего вина, что прежде мне доводилось вкушать, и захмелел я с него почти моментально. Хотя, могла сказаться и усталость, но разморённый горячей водой и алкоголем, я просто упал на подушки без сил, и забылся, не обращая внимания на пьяную болтовню Чхоля. Воин требовал продолжения банкета и даже попытался меня растормошить, но сдался и лёг рядом, напевая себе под нос всё тот же раздражающий мотив. Наверно, макколли заставило моего друга думать, что у него от хмеля появился слух, а голос стал прекрасней пения соловья. Но когда вместо аплодисментов Арён запустила в Ким Чхоля подушкой, воин замолк и наконец заснул.
Белый Храм возвышался над городом. Внизу, у подножия, где только начинались ведущие в храм ступени, казалось, что это путь в Небеса, настолько крутым был подъём. Но всякому путнику дорога давалась легко. И даже луна освещала каждую каменную плиту, каждую ступеньку так ярко, чтобы я никак не мог запнуться. Ворота украшали белые драконы, пасти их скалились, а выточенные из кипенно-белого нефрита глаза презрительно глядели сверху вниз. Вдохновлённая прозрачностью и воздушностью тумана архитектура в ночном свете становилась вовсе призрачной, лишённой фундамента и всего того, что могло связывать храм с землёй. Миражом парил он над Сораболем.
И такой же призрачной выплыла ко мне Хеян. Её холодные руки крепко, словно змеи, обхватили меня за шею, и от этого касания мне стало не по себе. Но и прекращать странную и внезапную близость не хотелось. Хеян внимательно рассматривала меня, изучая, пытаясь уловить в моём облике что-то.
«Ты точно всё тот же Ли Тхэ Чжо, я в этом уверена, но почему же ты не помнишь меня? Или ты меня водишь за нос? Если это всё игра ради Ким Чхоля, прекрати, сейчас он нас не видит, ты можешь открыться мне.»
Я попытался ответить ей, но вместо голоса из горла вырвалось невнятное бормотание, и между нами возникло пустое сообщение… А затем в нём очень медленно, издеваясь появилась надпись:
«Конечно, я тебя не забыл, родная.»
Против моей воли я крепче обнял Хеян и прижал к себе, чувствуя, как наши сердца бьются совсем рядом.
Холодным щупальцем в голову впилась мысль, что я не помнил, как зашёл в Белый Храм, не помнил, как вышел из комнаты, не помнил, как вообще оказался здесь.
— Если это просто ужасный сон, пусть он прекратится!
Дар речи вернулся ко мне. С силой оттолкнув жрицу, я бросился прочь, выискивая знакомые мне линии. Натягивая и сминая их на ходу, уже в следующий миг я оказался во дворце, в своей комнате рядом с мирно посапывающим Чхолем и ворочающейся Арён. Ненадолго девушка, потревоженная шумом, проснулась, посмотрела на меня сквозь спутанные волосы и заспанные веки, и легла обратно.
— Наверно, это просто сон спьяну привиделся, — успокоил я сам себя и с лёгкостью поверил в сказанное.
Рассвет я проспал, разбудило меня громкое чавканье Чхоля. Воин с удовольствием уплетал завтрак. И судя по пустой посуде рядом с подносом, делал это уже давненько.
— Не волнуйся, я вам оставил. Вы с Арён спали так, что даже если бы небо начало рушиться, только бы перевернулись на другой бок.
Жрица и вправду ещё спала, громкий голос Чхоля нисколько не потревожил её. Волосы спутанной паутиной лежали на подушке, а лицо облепили мокрые от пота пряди.
— Что-то она не очень выглядит… Арён, — тихо позвал я.
Ким Чхоль прекратил есть, вытер руки и придвинулся к девушке, положил голову ей на грудь и прислушался.
— Дышит, но едва слышно.
— Нам нужно срочно отнести её в храм, Хеян… — я осёкся на полуслове, вспомнив ночной кошмар.
Веки Арён дрогнули, жрица приоткрыла глаза, попыталась приподняться, но рухнула обратно. Сил у неё совсем не осталось. Золотистая магия заискрилась, но всполохи тут же гасли, не успевая слиться друг с другом.