— Задача непростая, запишите исходные данные.
Профессор Берилл взял в левую руку толстый кусок мела и принялся записывать условия на доске. — Время приготовления зелья от закипания промежуточного настоя до готовности — два часа, тринадцать минут. Зелье относится к классу очистительных.
Слегка нахмурилась. Очистительные слишком многочисленные, чтобы отгадать просто так.
— На столах вы найдете ингредиенты. Шесть из них — обманки, и испортят зелье, — предупредил господин Берилл. — Три из представленных — обязательно должны быть частью вашего рецепта: ежовый мох, чистобережный коралл и брусничный гриб. До конца занятия накладываю тишину.
Память начала судорожно прикидывать, о каком зелье идет речь.
Браслеты на руках у всех студентов были приятного светло-зеленого цвета, как и всегда на занятиях. В свободное время фиолетовые, на уроке — зеленые, во время перемены сиреневые с переходом в красный, когда стоит поторопиться. Оранжевый, если вызывает деканат, желтый — для старосты. Сами браслеты, само собой, волшебные. Привязаны к носителю, и помогают преподавательскому составу.
"Наложить тишину" — привязать к каждому браслету купол изоляции, так что ты, или вы с соседом, переговариваться сможете, зато вас не услышит никто, кроме лектора. А значит — не сможешь подсказать или помешать остальным. Или как делала декан. "Официальная" встреча — значит браслет даст знать, когда господин Корнак будет готов меня видеть. Причем долго заставлять его нельзя — браслет начнет нагреваться до тех пор, пока не окажешься в нужной точке.
— Что думаешь, — Эдвиг, высокий, рыжий и кудрявый, раскрыл шкатулку с ингредиентами и стал осматривать.
— Понятия не имею, — я принялась листать свои конспекты. — Так. Если варим очистительные, значит, только медный котел.
— Да, — согласился со мной парень. — Деревянная лопатка. Брусничный гриб режем серебром.
— А золотую пудру исключаем, — я отставила флакон в сторону, заметив у себя в конспекте упоминание, что ежовый мох никогда нельзя смешивать с золотом, если не собираешься получить сильный летучий яд.
— Перо грифона и шерсть вепря тоже убираем, — Эдвиг отставил два флакона.
— А грифона почему? — не смогла сообразить.
— В очистительных почти никогда не используется. Исключений не помню, правда, — парень почесал за ухом. — И если у тебя нет идей по этому поводу, а перо потребуется — мы не сможем справиться с заданием.
— Ага. А по поводу вчерашнего… случая. Ты зачем всем разболтал небылицы про меня и Дайксана? — спросила тихо и как бы между делом.
— Я?! — вроде как искренне удивился рыжий. — Ты чего, женщина?! Мне наш уважаемый староста быстро объяснил, что будет, если я начну строить свои догадки по этому поводу.
— Ага, — вновь выдавила из себя с иронией. — Только взгляд Верлики, которая вот-вот воспламенит наш стол, говорит об обратном.
Эдвиг немного покраснел и перешел на шепот. Будто не хотел, чтобы даже профессор нас услышал, несмотря на то, что старый зельевар уже успел погрузиться в чтение очередного сборника трав, и на аудиторию не обращал ни малейшего внимания.
— Только не говори никому, — попросил парень тихонько. — Я правда никаких слухов не распускал. Но… Ты же понимаешь, что я был не один? И как только вышел, может быть, совершенно случайно, ответил своей… подруге… почему мы пойдем в другое место.
Маг зарделся еще сильнее, так что мне почти стало его жаль.
— Кому? И что ты сказал? — попробовала я надавить, только не шибко у меня такое получается. Я-то маленькая, а Эдвиг… Великая Тьма, такое чувство, что лично ты всех ребят после первого курса наделяешь высоким ростом. Честное слово — каждый после первых каникул вытягивается так, что шею свернуть можно разглядывая. С девчонками у смертников такого не происходило. Неудивительно, что на пятом курсе, когда все начинают больше заниматься трансформациями, будущие жрицы нередко экспериментируют со своим ростом.
— Скажу тебе, чтобы по ней ударило? — Эдвиг искренне возмутился. — Слушай. Я ничего такого не сказал. Просто ляпнул, что заметил нашего старосту. И всё! А то, что сначала ты кричала про то, что его ненавидишь, а потом вы оба пропали… Может не удивительно, что кто-то решил…
Чуть не порезалась, пришлось отложить нож, чтобы сделать пару глубоких вдохов.
— Слушай, я вообще не осуждаю. Мне, кстати, ты больше нравишься, чем Верлика. Какая-то она, не знаю…
Стервозная?
Само собой я промолчала. Тем более, что на самом деле так не думаю, просто все свалилось на меня, перед невестой Агата неловко, а то, что на меня пытаются еще и всех собак повесить — это не честно.
— Да и потом, вони без источника не бывает, — Эдвиг слегка подтолкнул меня локтем. Вроде как по-дружески, но в контексте происходящего — радости во мне это не вызвало. — Я уже слышал о том, как вы развлекались сегодня в его кабинете.
— Что?! — выпалила я так, что аж купол тишины затрещал. — Это вообще откуда взялось?!
Темные, что с вами не так?!
— Ну, Горф сказал, что видел, как вы заперлись в кабинете, еще и заклятье наложили…
— Заклятье? — уточнила.
— Да, он теперь в больничном крыле. Так что, считай, ему пришлось рассказать живехе, что случилось. А ты этих живчиков знаешь — у них не языки, а трещетки.
Ну конечно…
— Но опять же — я же не осуждаю! — выпалил Эдвиг, как будто мне только это и нужно было услышать. — И сама подумай — вы второй день зажимаетесь по всем углам, половина факультета видела, как ты вся зацелованная и не стоящяя на ногах вываливаешься из кабинета Дайксана.
— Ага, а он мне в спину кричит, как ждет новой встречи, — закончила я описание картины угрюмо.
— Именно! Рад, что ты перестала строить из себя…
— Ничего не было. А то, что было — происходило не так! Никто меня не целовал! — отбросила нож в сторону, пока не начала активно жестикулировать. — А ты коралл порезал неверно. Если мы собираемся совмещать это с личинками, куски должны быть не больше кофейных зерен.
Запустила пальцы в свои волосы, взъерошила их, после чего оперлась о столешницу, стараясь по-новому оценить масштаб трагедии.
Я. Зацелованная. Бегаю к Агату в кабинет по утрам.
Великолепно.
Что ж… Теперь, как порядочный человек, Дайксан просто обязан на мне жениться. Ох, и это наказание ничуть не хуже непосредственно отчисления.
Вновь схватилась за голову, стоило представить, что такое вообще возможно. На этот раз стянула волосы на затылке, надеясь, что прилив крови к коже позволит взглянуть на происходящее с другой стороны.
Ну не может же быть все настолько абсурдно и беспросветно!
— Варить на чем будем? — Эдвиг выставил передо мной три колбы из шкатулки. Вода болотная, вода ручейковая и вода грозовая. — Лейри, осторожно!
Что "осторожно", я так и не успела понять.
Увидела только, как глаза партнера по зельям округлились, и как замер профессор, реагируя на крик.
Зато почувствовала на себе, о чем меня пытался предупредить Эдвиг. Как раз в тот момент, когда стеклянная колба с горячей жидкостью была разбита о мою голову, и обжигающее зелье потекло по волосам и коже.
От удара я пошатнулась, Эдвиг ловко подхватил меня под локоть, не позволяя удариться лицом о стол. Боль я почти не испытывала, слишком быстро плотный запах трав окутывал сознание, отправляя в небытие. В глазах потемнело до того, как я ощутила, что уже лежу на полу.
Зато довольную ухмылку Верлики, проваливаясь в обморок, запомнить успела. В руках девушки осталось лишь горлышко от разбитой колбы. И моя жизнь, если будущая верховная жрица не скажет, чем она меня только что отравила.
Глава 4
— Магиана Эдвина? — голос звучал так, словно говорили в ведро. — Магиана Эдвина?
Отстаньте, я хочу еще поспать.
— Лейри! — навязчивые приставания заставили открыть глаза.
Вернее — попытаться открыть глаза.
Это оказалось очень непростой задачей и, казалось, у меня ушла целая вечность, прежде чем я увидела сидящую рядом с кроватью женщину с мягкой улыбкой и теплым взглядом.
Живиха. Не любим мы их. И без них, правда, некуда, но вот это всех их… добролюбие… Скривилась. Все а факультете Жизни ходили с блаженными улыбками, словно они живут в каком-то другом мире, отличным от нашего. В мире, где идут золотые дожди, еда сама прыгает на тарелку, каждому жителю империи выдают земной надел и шесть лошадей в свободное пользование. И нету в этом позитивном месте уголка для воин, адептов Смерти с их негативном, болью и болезней.
Да… Мы с живчиками определенно живет в разных реальностях.
Зато любой "смертник" знает, что с Лечащими стоит быть вежливым. Немного терпения, и тебя могут избавить от этой оглушающей головной боли, которая раскалывает черепушку на две равные половинки.
— Как вы себя чувствуете? — женщина взяла меня за руку. И нет, это не излишне сентиментальный жест, она лишь делает то, что должна — направляет потоки магии, чтобы поделиться со мной своей силой. Заодно поправляя мой эмоциональный фон. Вроде только что я чувствовала беспокойство и раздражение, зато уже сейчас — хочется опуститься на подушку, помедитировать на потолок.
— Словно пропустила урок у декана Корнака, и мне наглядно объяснили, почему этого нельзя делать никогда.
— Шутите — уже хорошо, — живиха переключилась на проверку моего пульса. — Вы проспали два дня.
— Два?! — спросила растеряно.
— Два. И еще сутки я вас до занятий не допущу. Вам нужен отдых и покой. И не стоит нервничать.
А есть из-за чего? Кроме того, что я уже потеряла два дня своей жизни, и потеряю еще один. Три дня — чем там болеть надо? Меня в последний раз из мертвых поднимали за четверть суток.
Жаль, что с магическим восстановлением всегда восстанавливается память. Ох, сколько всего я хотела бы забыть!
Зато я отчетливо знаю, что случилось.
Верлика напала на меня.
Прямо во время практикума. За такое и из академии вылететь можно.
Совсем слегка улыбнулась, не сдерживая ехидства.
— Чем она меня? — задала вопрос живихе, а сама принялась подниматься с лекарской лежанки.
В голове не укладывалось, что могло отправить меня в больничное крыло так надолго. Само собой, мозг пытался судорожно подобрать рецепт зелья из тех ингредиентов, что нам выдал профессор. Верлика же не думает, что я оставлю ее выходку без отмщения? Как минимум, завалю практику на жрицу мести, если подобное всплывет.
— Вам действительно не стоит сейчас ходить, — предупредила живиха, отлично понимая, что оставаться в кровати ни один адепт Смерти не станет.
Мы — воины. Мы защита нашей империи.
Если ноги держат — мы должны стоять. И быть готовыми сражаться. Так что охранный щит накинула на себя раньше, чем верхнее платье.
— Но раз вы все-таки в состоянии… Пройдите в кабинет декана Корнака. Он велел привести, как только вы почувствуете себя лучше.
Ой, что-то мне резко поплохело.
Знаю, на нашем факультете компенсаций и премий за вредность не бывает. Так что вопрос — зачем декан хочет меня видеть? Неужто так горит желанием как можно скорее разрешить вопрос с моим дипломным проектом?
Ага. Типа "и так вон сколько отдыхала".
Нет… чувствую, что-то тут другое. А если взять за данность, что Тьма в последние дни ко мне неблагосклонна, возможно, Корнак желает выгородить любимицу, и свесить на меня всех собак.
А ведь родители говорили мне — далась тебе эта академия! Без родословной с историей лет на двести, нечего делать в этом месте.
Но нет, Лейри, мы упертые. Мы не хотели до конца жизни вязать зимние тюки и катать по деревням, слушая проклятья, что чужую скотину бесплатно не кормим. Тем более, что природа даром наделила.
Теперь терпи.
Или уже начни учиться не в хвосте, вырви свою долю уважения, чтобы перестать переживать из-за каких-то там вызовов к декану.
Нет, ну что он сделает? Я же ни в чем не виновата!
— Это что за мать-перемать, Тьма меня забери?! — возглас вырвался сам по себе, стоило пройти мимо зеркальных витрин в коридоре и краем глаза увидеть свое отражение.
Пришлось остановиться и приглядеться. после чего — молить тьму, что я просто слишком сильно стукнулась головой, раз у меня галлюцинации.
В отражении я видела себя, но то, что было с моими волосами…
Макушка совсем белая!
И нет, не все волосы — всего длинной с ладонь от корней пряди вывели, словно их заменили тонкими платиновыми нитями. А остальные локоны остались прежними — насыщенно-каштановыми с редкими черными переливами.
Мои волосы…
Провела по ним рукой, глупо надеясь, что это какая-то шутка, что на пальцах останется след мела или белой глины.
Нет. По ощущениям — все в как обычно. Просто…
Просто я стала уродкой. Если уж на декана Корнака нет-нет, да показывали пальцами, ведь белый цвет на факультете Смерти встречался лишь на побледневших от ужаса лицах наших врагов.
А тут…
Слава Тьме, сейчас хоть все на занятиях, и никто не видит этого позора на мне. Хотелось бы сбежать в свою комнату и, не знаю, хоть углем голову запачкать, лишь бы не показываться в таком виде перед кем-либо. А там и заклинание на изменение цвета наложить можно, только бы найти. на худой конец, обратиться к перевертышам, они вообще что угодно во что угодно превратят.
Но кто ж даст мне этот глоток лишнего времени, если браслет на руке уже заметно нагрелся. Корнак в курсе, что я покинула лазарет, и ждет у себя.
Интересно, а если закрыть голову платком, никто не заметит? Хотя, о чем это я? Готова стипендию поставить на то, что декана уже известили о интересном последствии на моей голове.
Ух, Велика. Хороших слов не хватает! Дайте мне эту мерзавку на день, и я ей тоже выбелю всю шевелюру. Уж найду чем.
До кабинета Корнака почти добежала. Браслет на руке выбора особо не оставлял. Только перед дверью замерла, осознав — зря я так с собой. Слабость сковывала мышцы, голова закружилась. И что-то меня подташнивает.
Тьма, если меня стошнит, вся академия заговорит о, что я еще и ребенка от Дайксана жду. Так что нечего. Держись, Лейри.
— Можно? — после стука при открыла дверь, не собираясь врываться в кабинет декана без отдельного приглашения.
— Проходите, — мужчина кивнул на одно из кресел, что стояли по другую сторону стола на декана.
Верлика тоже была здесь.
Корнак делал вид, что изучает какие-то бумаги. Или действительно работал, мне откуда знать.
Садилась я, не переставая сверлить Верлику взглядом недомогания средней степени тяжести. Если она с оберегом — не подействует, но, может, хоть чуть-чуть да наврежу гадюке.
Ответное проклятие до меня не долетело, Корнак постарался — я заметила лишь легкое голубоватое трепыхание щита между мной и Верликой, когда заклинание разбилось об охранку.
— Я бы попросил вести себя в рамках приличия, — произнес мужчина, явно недовольный тем, что ему вообще приходится разнимать нас. Да и пусть себе сердится. Я вообще не просила всего этого. — Итак. У вас есть одно предложение, чтобы объяснить, что произошло на зельях.
— Я была в своем праве, — заявила Верлика с уверенностью, надменно задирая нос.
Корнак перевел взгляд на меня.
— Насколько длинным может быть это предложение? — уточнила я, по выражению лица декана тут же понимая, что зря.
Кажется, я нашла в себе еще один дар. Если другие девушки умеют доводить мужчин до умопомрачения, то я определенно сильна в доведении до помрачения. Как что ни скажу, так у декана лицо сереет на два тона, а глаза превращаются в бездну.
— Еще попытка, — не переставая смотреть на меня, предложил Корнак.
Нет, я точно знаю процедуру. Верлика заявила о своем праве, я же должна запросить свое. Не хочу, но протокол есть протокол.