Идиот напротив всё не унимался:
– Ты зачем вообще сюда явилась? Ночное свидание решить устроила?
Пронзительный голубой взгляд кипел злостью и даже каким-то презрением. Мне стало совсем нехорошо, я закрыла глаза, чтобы не смотреть на этого придурка. Если поначалу я была ему благодарна: не явись он вовремя, я могла умереть – то теперь мечтала только о том, чтобы хагосовы твари пожрали его с потрохами.
Тут, кажется, парень наконец сообразил, что со мной что-то не так. Интонации поменялись:
– Эй, ты вообще здорова? Это же ты тут на турнире свалилась? Как тебя, Тайсен?
Я с трудом кивнула. Почувствовала, как он подходит. В следующий миг меня подхватили на руки – как беспомощного ребёнка. Я попыталась вырваться, но он прикрикнул:
– Сиди смирно!
Я замерла, прижав руки к груди. Не хотела его касаться. Даже сама не знала почему: он меня спас, явно хочет помочь и он, похоже, из здешних работников, иначе что делал тут в такой час. Но дело скорее было в том, что от него пахло… приятно. Чем-то таким мужским, привлекающим, и от этого становилось вдвойне неловко и вдвойне раздражало.
Всё-таки этот парень мне не нравится. Совсем не нравится. Не разобравшись, сразу орать. И тот, душивший меня, сбежал из-за него.
Тот, кто душил меня… Эта мысль оказалась куда больнее, чем яд, сжигающий тело: неужели это был Хен? И если да – неужели он хотел меня убить?
Глава 13
Темноволосый парень притащил меня в подсобку, сгрузил на узкую кожаную кушетку. Тут свет горел – и беспощадно высвечивал захламленное помещение, старую, полопавшуюся, потрескавшуюся обивку кушетки, стол, на котором в беспорядке валялись инструменты.
Пока я осваивалась, быстро подхватил что-то с полки, пододвинул стул – ножки неприятно скрипнули по полу, – уселся рядом и бесцеремонно схватил меня за отворот куртки, притягивая к себе. Я напряглась, но в следующий момент поняла, что он держит в другой руке аптечку с белым знаком целителей на крышке.
Заставила себя расслабиться. Получалось плохо: парень стянул с меня куртку, а когда я хотела было взбрыкнуть, так сверкнул глазами, что я невольно присмирела. Так и застыла, послушно подняв голову, освободив доступ к шее.
Вот сейчас меня было бы совсем просто убить.
Мысль заставила меня дёрнуться. Я приоткрыла глаза, поймала встречный светлый взгляд. Он резал как ножом – пристальный, испытующий. Не выдержав его, я снова прикрыла веки, сделав вид, что спокойна.
Нет смысла паниковать. Если бы этот хотел меня прикончить – не стал бы прогонять того.
Движения парня – ловкие, привычные – приносили облегчение. Уже не так сильно горело в глотке, мир перестал ходить ходуном, исчезли плававшие перед глазами зелёные пятна. Зато, как назло, уединение, тишина – и эти нежные и одновременно уверенные прикосновения навевали совсем другие мысли. Неуместные мысли. Против воли нарастало волнение.
Не удержавшись, я осторожно, из-под ресниц, снова взглянула на парня. Сердце забилось сильнее, когда я поняла, что он тоже смотрит на меня, и взгляд его теперь куда мягче, словно льдинки растаяли. И губы сжимает не так плотно. А губы у него красивые, Хагос бы взял его душу.
Хоть с меня и стянули куртку до самых запястий, почему-то стало жарко.
И тут парень, закончив с обработкой, подхватил аптечку и резко встал. Вернул ящичек на место, обернулся и ледяным тоном проронил:
– Жду объяснений.
Наваждение спало. Каких ещё объяснений? Как же раздражает такой тон, как будто ему все должны!
Парень, похоже, прочитал мои чувства по лицу. Скривился и выдал нотацию:
– В такое время все студенты должны быть в общежитиях, а не шататься один Хагос знает где. С чего тебя понесло в зал, и кто там был? Явно не свидание ведь, а? Или ты с твоим кавалером любите пожёстче?
От возмущения я не сразу нашла слова. Он точно идиот. Или специально несёт всю эту чушь? Сам же мои повреждения обрабатывал, при чём тут вообще кавалер?
– Не скажу! Вы вообще кто такой?
Говорит «все студенты» – значит, сам он не студент? Но он молодой, не старше двадцати пяти точно. Мог бы и за старшекурсника сойти, но держится не как старшекурсник, конечно. И в подсобке сидит как право имеющий. Что он тут, инвентарь считает? Новый завскладом?
Я подавила усмешку, но было уже поздно. Этот гад заметил, гневно прищурился:
– А ну-ка выкладывай, или обо всём будет известно ректору.
Пф-ф! Напугал домерона голой задницей. Наш ректор как раз известен своей мягкостью. Он только на этого ябеду посмотрит со снисходительной улыбкой – и делу конец.
Вот если выяснится, что это не банальное ночное свидание, а меня хотели убить… тогда да, вся академия встанет на уши.
Но я не хотела, чтобы об этом знали. Понимала, что глупо, что это только на руку нападающему – и всё равно не хотела.
Это не может быть Хен. Это точно не он. Или кто-то мстит мне за Хаунда, или Висперина нашла нового поклонника и решила натравить – кто угодно, только не он. Но докладывать я пойду только тогда, когда точно буду в этом уверена.
Просто теперь буду держаться настороже.
И всё же разум бесконечно возвращался к одной и той же мучительной мысли: а что если это всё же был он? Что если он и впрямь охотится за мной? Но что я ему сделала? Это мне впору мстить ему, а не наоборот.
И ещё пронизывала острая, скручивающая внутренности тоска: а ведь мы так и не встретились.
Хагос бы побрал этого хагосова Хена!
– Не скажешь, будешь до утра тут сидеть, – господин его ледяное высокомерие напомнил о своём существовании.
– Меня подруга ждёт, – я с превосходством улыбнулась в холодное лицо. – Если я через полчаса не приду, объявит тревогу. Точнее, уже минут через пятнадцать.
Тёмные брови сдвинулись, ломая высокомерную маску. В глазах промелькнула тень.
– Где ждёт?
Я чуть не огрызнулась: вам какое дело? Нехотя объяснила, где оставила Лидайю.
– Сиди здесь, – приказал парень и вышел.
Следом я услышала, как поворачивается ключ в замке. Этот сукин сын запер меня здесь! От возмущения я аж подскочила. Сжала кулаки.
Хагос, да кто он в самом деле такой? Новый преподаватель? Вряд ли, с чего им появляться к концу года. Просто работник? Тоже вряд ли, слишком уверенно держится. Тогда родственник кого-нибудь из преподавателей? Это может быть. Двоюродный племянник декана, например.
Хотя они с мастером Вертом совсем не похожи.
Мастер Верт старый, грузный, взгляд суровый из-под косматых бровей. А этот… симпатичный, чтобы он сдох. Не, внешне ничего особенного, кроме роста и ширины плеч – но этим каждый второй боевик может похвастаться.
Но его взгляд чем-то цеплял меня. Такое у меня было впервые: даже в Хена я не влюбилась сразу, при первой встрече вообще ничего такого не подумала. А этот… он, словно острый крючок, задевал что-то внутри, раздирал внутренности.
И из-за этого только сильнее раздражал. Ради каких богов он держится, словно ар-теран, и смотрит на меня, как на грязь?! Бьюсь об заклад, узнай он, что я Сантерн – вёл бы себя совсем не так заносчиво.
Прошло всего несколько минут, и снаружи послышались шаги, потом возмущённый девичий голос. Дверь распахнулась, и внутрь втолкнули Лидайю.
– Сатьяна!
Я виновато улыбнулась, пожала плечами. Протянула подруге руки, и та, поняв без слова, подхватила, помогая встать. Ноги ещё немного подрагивали, но в целом повиновались.
Слава Нигосу, доставив ко мне Лидайю, парень то ли успокоился, то ли просто сдался – прекратил расспрашивать и молча отвёл нас к общежитию. Одних не отпустил, самолично сопровождал, надо же, какая щедрость.
Напоследок обрадовал:
– Ещё раз хоть одну в неурочное время на территории замечу – обе получите взыскание. Поняли?
– Да, господин надсмотрщик, – буркнула я, помешав Лидайе ответить – она, кажется, хотела, как подобает благовоспитанной девицей, поблагодарить за заботу.
Втянула её в здание и не удержалась от мелкой мести – хлопнула дверью перед самым ар-теранским носом.
– Обалдеть! Где ты его откопала? Кто он такой? Обалденные глаза, да и сам красавчик! – пока мы поднимались по лестнице, Лидайя рассыпалась в похвалах.
Её восторги меня почему-то задели. Я грубовато огрызнулась:
– Понятия не имею. Он в подсобке сидел, сам выскочил.
– На стажировку приехал? А как его зовут? Он ведь боевик, правда? Нигос, надо обязательно с ним познакомиться!
Она засыпала меня вопросами, совершенно не дожидаясь ответов. В конце концов я не выдержала:
– Если он тебе так интересен, иди и спроси его сама!
– Ой, нет, зачем, у меня и Ларн есть, – Лидайя сразу пошла на попятную. Вдруг толкнула меня локтем:
– Ну что? Видела Хена?
– Не… этот парень спугнул его, похоже.
– Жа-аль, – разочарованно протянула она. Потом спохватилась: – Ну то есть вот и ладно! Я и так была против того, чтобы вы встречались. И не иди больше, пусть хоть завалит тебя записками!
– Ладно-ладно, – я устало улыбнулась. – Пойдём спать.
Глава 14
На следующее утро мы толпились в зале торжеств. Высокие каменные стены были украшены бархатными полотнищами с гербом академии, вверху, под сводами, плавали огромные надутые светляки.
Преподаватели – при полном параде, мужчины в форме, женщины в длинных платьях (за исключением ар-теранны Лиганн, куратора первого курса «рыбников», которая щеголяла, как обычно, в мужском костюме) – выстроились на сцене в несколько рядов, как готовый к выступлению хор.
Студентов тоже заставили надеть парадную форму, и зал утопал в золотом и зелёном. Разнились только полоски на обшлагах и цвет широкого галстука: перламутрово-белый у целителей, зельеваров и артефакторов, лиловый у стихийников и животноводов, синий – у нас, боевиков.
Из-за происшествия с Хаундом в последний день турнира торжественное закрытие не состоялось. Его, как и объявление результатов, перенесли на сегодня.
Начали с конца, с животноводов. Ректор – сегодня принарядившийся так, что аж в глазах рябило от знаков отличия, – зачитал имена победителей, и они, все пятеро, вышли на сцену, принимать поздравительные грамоты.
– М-м, какой красавчик, – промурлыкала рядом Лидайя.
Я сразу поняла, о ком она. И сама уже невольно обратила внимание на парня, стоявшего вторым справа. Высоченный, выше остальных на голову, он стоял и улыбался, причём улыбался совсем не так, как остальные – а как-то по-плутовски, самыми кончиками губ. Большинство из животноводов призвали тени своих фамилиаров, так, что за каждым возвышался огромный призрачный лев, или парил, медленно махая крыльями, орёл, или обвилась вокруг ног, поднимая плоскую голову, гигантская змея – но за этим парнем никого не было.
Немного странно, обычно животноводы норовят призвать и похвастаться своими зверями при каждом удобном случае. Может, у этого какой-то совсем неудачный вариант? Например, мышка-полёвка.
Эта мысль заставила меня фыркнуть. Стоявший справа Вейн недовольно покосился. Я притихла, смутно пожалев, что сегодня рядом он, а не Карин. По случаю награждения Вейну было просто необходимо присутствовать в зале, а Карин решил воспользоваться этим, чтобы съездить домой – и мне его уже не хватало.
После животноводов на сцену вышли целители, и я с неприязнью увидела в их рядах Висперину. Я слышала, что она тоже вошла в пятёрку победителей, так что неожиданностью это для меня не стало, но всё равно – видеть, как она шагает, распустив длинные светлые волосы, в роскошном зелёном платье вместо формы, даже не шагает, а словно плывёт, бросая милостивые взгляды – было почти физически омерзительно.
Хаунда-то наказали – но он своих подельников так и не выдал. Я была уверена, что Висперина тоже приложила руку к происшествию с запретным заклятием, но доказать это не могла. И теперь меня буквально скручивало от злости, когда она, вся такая чистая и невозмутимая, потупив глазки, принимала поздравления.
Ходили слухи, что она бросила Хаунда сразу после турнира. Что даже не пришла его навестить, не проводила, когда родные приехали забирать непутёвого сына. А Хаунд всё равно, как старый преданный пёс, до конца хранил молчание. Даже не попытался свалить на неё вину, а ведь тогда его бы, может, и не исключили.
Хотя, наверное, нет. Всё равно вылетел бы как миленький.
После целителей настала очередь лучников, и Вейн покинул нас на некоторое время, чтобы вернуться с почётной грамотой, золотым значком, тут же занявшим место на отвороте его формы, и ослепительной улыбкой.
– Поздравляю! – в унисон сказали мы с Лидайей.
Она похлопала Вейна по плечу, я обняла и поцеловала в щёку. И тут почувствовала себя неуютно, как если бы кто-то сверлил меня неотступным немигающим взглядом. Обернулась – но того, кто смотрел, не увидела. Хотя в толпе было бы сложно определить, кто именно это был.
Тогда я поискала взглядом Висперину – и нашла её в кругу свиты, среди девчонок в платьях, которые как специально были подобраны, чтобы оттенить красоту предводительницы. Судя по тому, что она стояла спиной ко мне, вряд ли взгляд принадлежал ей.
Я пожала плечами, и тут Вейн чуть толкнул меня:
– Не спи! Боевиков вызывают.
И впрямь: ректор как раз объявлял наши имена. Я заторопилась на сцену.
Да, забыла упомянуть: я всё же вошла в пятёрку победителей. Хаунда дисквалифицировали, все бои, в которых он участвовал, засчитали как победу для соперников, и по общим подсчётам я оказалась в рейтинге четвёртой. Приятно, да, но радость всё же отдавала горчинкой. Всё же я предпочла бы победить честно, а не потому, что противник нарушил правила.
Официальная часть закончилась быстро: ректор проговорил положенные слова, нам вручили грамоты и значки, торжественно пожали руки и пожелали успехов в групповом турнире на будущий год.
Когда нас отпустили, меня сразу атаковал Лас. Обнял, приподнял и закружил, не обращая внимания на то, как вокруг нас сразу образовалось пустое пространство.
– Если бы они тебя не включили, я бы их убил! – возбуждённо объявил он, ставя меня на ноги. – Ты там лучше всех была, даже второкурсников уделала! Молодчина, настоящая Сантерн!
Я кивнула с улыбкой. Немного кривоватой, но брат, кажется, не заметил.
Он в последнее время всё чаще повторял, что я Сантерн. Мне казалось, он тоже в глубине души мечтал о том, что я вернусь в клан. К счастью, Лас хотя бы не заявлял об этом вслух.
Тут брат вдруг сделал большие глаза.
– О-о, это же Имсен! – сообщил он, глядя куда-то мне за спину. – Ты знаешь, что его группа победила в групповом?
Я бросила взгляд в ту же сторону. Имсен и впрямь стоял неподалёку, с улыбкой на круглом лице, и болтал с деканом целителей.
– Знаю, конечно. Шикарно сражались.
– Говорят, что он… – загадочно начал брат, но продолжить не успел: его перебил стоявший рядом Вейн.
– Какое-то странное теперь ощущение, – пожаловался он. – Больше не нужно по две недели тренироваться на износ ради пяти минут триумфа… или позора.
Я невольно усмехнулась. Эти чувства я полностью разделяла. Действительно, мы почти полгода прожили в состоянии постоянного вызова – себе самому, своим собственным возможностям. Каждый бой – на пределе, с твёрдым намерением победить, выложиться ради этого полностью.
А теперь цель пропала.
Только и остаётся как наблюдать за другими, на межакадемических. Правда, эти другие – лучшие из лучших, съехавшиеся из всех уголков Морвенны и соседних стран. Максимум три команды от каждой академии – больше пятидесяти команд в общей сложности.
Но межакадемические, в отличие от внутриакадемических, идут по системе на вылет. Это значит, один проигрыш – и команда теряет право на участие. И ещё это значит, что к финалу остаются только самые-самые лучшие.
Я немного позволила себе помечтать, что когда-нибудь и я окажусь среди них. А потом почувствовала, как по плечу мягко хлопнули, обернулась и увидела перед собой улыбающееся лицо Имсена.