– Не надо, Кар. Не надо вам в это лезть. Пусть разбираются преподаватели и так далее.
– Надо выяснить, откуда у него это заклятие. Ясно же, что он врёт, что ничего не знал. И ни хрена он не покупал. Ему кто-то дал это заклятие.
– Но кто? Висперина? А у неё откуда? Она такая же первокурсница, как и он.
– Она клановая и из клана целителей. У целителей и покруче вещички бывают. Они же изучают как раз действие смертельных заклятий – чтобы знать, как лечить.
– Ну так на Сатьяну же не подействовало? – Лидайя метнула на меня вопросительный взгляд. – Целители вовремя успели?
Карин покачал головой:
– Я не знаю, но вряд ли это заслуга целителей. Она вся засияла и задала Хаунду трёпку раньше, чем они вообще появились на поле.
– Тогда что, почему и как?
– Может, её индивидуальная особенность? – предположил Карин. – Именно на неё заклятие Рагоденда плохо действует.
Я почувствовала, как на мне скрещиваются взгляды всех троих, даже хранящего молчание Вейна. Подавила желание забраться глубже под одеяло и вместо этого просто пожала плечами. Виновато улыбнулась:
– Вообще не имею ни малейшего понятия. Мне просто стало невыносимо обидно проиграть. Ну и… не знаю, что произошло. Я вдруг пришла в себя, схватила меч… Ну и отделала его.
– Может, Хаунд ошибся? – задумчиво сказала Лидайя. – Применил как-то не так. Не сделал чего-то важного, в результате заклятие не набрало нужной мощи.
Карин снова покачал головой:
– Не знаю, не знаю. Ладно, целители выяснят, что там и как.
Они ещё долго сидели у меня, потом заглянул Лас. Повторились те же расспросы и предположения. А потом в палату ворвалась дежурная целительница и быстро и безапелляционно прогнала всех гостей.
Я лежала одна, в тишине, вспоминала случившееся и думала. То ощущение, когда пламя сжигало боль – и потом, то всесильное – я явно испытывала его не впервые. Что-то было в нём знакомое и такое… даже как будто домашнее?
Но как я ни старалась поймать кончик мысли, он постоянно ускользал.
А потом я услышала шорох и подняла глаза. Окно палаты располагалось как раз напротив кровати, так что я могла лежать и любоваться пейзажем. Сейчас, правда, уже сгустилась ночь, и за окном была лишь непроглядная фиолетовая темень.
И в этой темени ярким белым пятном проявилась ласка.
Я подскочила на месте. Заулыбалась. Жаль, нельзя подойти и открыть: вставать мне строго-настрого запретили. И не только запретили, но и опутали чарами, даже чтобы в туалет пойти, требуется звать дежурную целительницу.
Так что я просто лежала и смотрела на мордочку посетительницы – а та тоже молча смотрела на меня, встав столбиком и опираясь передними лапками о стекло. Почему-то она показалась мне взволнованной, хотя кто может разобраться в выражении морды ласки.
Так, под её взглядом, я и заснула – совершенно незаметно для самой себя, просто уплыла в сон.
На следующий день, ближе к обеду, состоялся консилиум. Меня обследовали со всех сторон, обстучали, прощупали, разве что только обнюхивать не стали. Но, наверное, если бы это помогло им с диагностикой, и обнюхали бы за милую душу.
Наконец вынесли вердикт: полностью здорова, можно отпускать.
Минут через двадцать после этого я спускалась по лестнице в общий холл. Не верилось, что за такой малый период случилось столько всего, в голове было пусто.
Интересно, ласка и впрямь приходила ко мне вчера, или это мне приснилось?
Холл пустовал, только пожилая целительница дремала на дежурном посту. Я умерила шаг, чтобы не разбудить, и хотела было проскользнуть мимо, но она вдруг подняла голову и поманила меня к себе:
– Вам тут записку оставляли.
– Кто?
Лидайя? Или Лас?
– Ох, прости, дочка, я не видела, кто это был, просто смотрю – а среди бумаг лежит. Это ведь ты Сатьяна Тайсен?
На белом, свёрнутом вдвое прямоугольничке и впрямь было написано моё имя – крупными печатными буквами.
Я развернула, прочла… и текст расплылся перед глазами, мир пошатнулся. Записка выскользнула из рук и спланировала на пол.
– Ой, ты что? Нехорошо? – озабоченные возгласы целительницы доносились как сквозь вату.
Как в тумане, я наблюдала, как, всполошившись, она выскакивает из-за стола, усаживает меня на свой стул, хватает за руку, начиная считать пульс. Потом она провела руками вокруг головы, не касаясь. Успокоилась наконец:
– Нет, кажется, всё в порядке. Что-то случилось? Проголодалась?
– Нет-нет, – я помотала головой. – Всё хорошо.
Но подняться не торопилась. Ноги были как ватные, и я не была уверена, что смогу идти.
Целительница подняла записку и не удержалась, бросила любопытный взгляд. Я не возражала. Текст там внутри был совсем безобидный.
«Завтра ночью в одиннадцать, у тренировочной площадки боевиков. Приходи одна, иначе я не появлюсь. Буду ждать».
И подпись, одной буквой – «Х».
Х. Это значило только одно.
Хен – здесь, в академии, и он хочет со мной поговорить.
Глава 11
Сначала я не собиралась никому рассказывать о записке: слишком сильные эмоции она во мне вызывала. Я бы предпочла забыть о ней и жить как раньше.
Но потом, совершенно неожиданно для самой себя, поймала себя на том, что рассказываю всё Лидайе, и её бирюзово-голубые глаза всё расширяются – сперва от удивления, а потом от негодования.
– Ты сошла с ума, – наконец сказала она. – Он тебя обманул, предал, украл Хранителя. Принёс тебе столько бед, а ты собираешься идти на встречу?
Я опустила взгляд. При желании можно было начать оправдываться: я ещё совсем не решила, что пойду; пропажа Хранителя хоть и поколебала немного положение клана, отец всё равно быстро восстановил его, прижал к ногтю всех, решивших, что сейчас самое время сместить клан Сантерн с его позиций.
Поймали на попытке проникновения ещё пару воришек, которые опрометчиво подумали, что раз в клан пробрался один, то удача улыбнётся и им – одного, оказавшегося известным грабителем, казнили, второго бросили в тюрьму. Кажется, Вейс лишился невесты – тот клан решил отменить все договорённости, но вроде как брат не сильно переживал по этому поводу. Всё равно брак был исключительно договорным.
В общем, немного побурлило-побурлило, да и затихло. Сейчас только надрывные материнские письма, с упрёками и просьбами вернуться, напоминали о случившемся. Сантерн по-прежнему оставались одним из самых влиятельных боевых кланов.
Может, Хен узнал об этом и решил, что теперь я его прощу?
– И вообще, – продолжала Лидайя возмущённо, – с чего вдруг он явился сейчас? Что ещё ему от тебя надо? Может, ещё что-нибудь украсть собирается? А ты, Сатьяна, как маленькая вообще. Иди отнеси эту записку ректору, пусть возьмут его тёпленьким! Он вне закона теперь вообще-то!
Упрёки сыпались градом, не задевая меня. Лидайя словно и себя ругала: что не разглядела раньше, сама толкала меня навстречу «проходимцу». Я молчала, думая о своём.
Хен… его имя до сих пор отдавалось в груди саднящей и в то же время сладкой, томительной болью. Наш сумбурный разговор напоследок, мой ужас и шок, когда я поняла, что всё это время он охотился за талисманом нашего рода, его странные слова: «Пойдём со мной». И вот теперь он появился снова и вызывает меня на встречу.
Действительно, для чего? Может, хочет уговорить, чтобы я и правда отправилась с ним? Куда, в неизвестность?
Может, пойти к ректору и показать записку, как говорила Лидайя, и впрямь было бы самым верным решением. Может быть – но я не могла им воспользоваться.
Я хотела увидеть Хена.
Я одновременно ненавидела его и не могла о нём не думать. Он столько раз мне снился. В этих снах я проклинала его, осыпала оскорблениями, а он в ответ обнимал меня и просто молча целовал.
Хен… интересно, как он провёл эти полгода? Хотя бы вспоминал обо мне? И если да, то как? Как наивную девочку Сатьяну, влюблённую в него до умопомрачения, или как ту, к которой у него всё же были пусть тщательно скрываемые, но настоящие чувства?
– Может, это и не он вообще? С чего ты решила, что это Хеннай? – продолжала Лидайя. – А вдруг это Хаунд? Он тоже мог подписаться как «Х». Хотя нет, он же под замком.
Я покачала головой. Хаунд и впрямь сидел взаперти, в ожидании разбирательств. И это точно не Висперина: сейчас она побоится лезть на рожон. А больше и бояться-то некого: турнир завершился, теперь я никому не интересна.
– Вряд ли кто-нибудь здесь догадывается о наших с Хеном отношениях. Никому и в голову не придёт, что он мог бы вернуться и предложить мне встретиться. И что я могла бы согласиться. Только тому, кто всё знает… Так что это он, больше некому.
Лидайя укоризненно качнула головой. Шумно вздохнула, потом категорично сказала:
– Ладно, но я пойду с тобой.
Глава 12
Ночь над академией освещала плоская с одного бока, похожая на обмылок луна. В её свете гребень горы казался спящим драконом.
Вообще говоря, нахождение студентов после отбоя на улице не приветствовалось, но и не каралось особенно. Так, если встретится преподаватель, то пожурит легонечко. И то разве что первокурсника, на старших не обращали внимания.
Но всё равно мы с Лидайей, не сговариваясь, шагали по неосвещённым местам и старались молчать, как будто вылазку во что бы то ни стало нужно было сохранить в тайне. Мы даже оделись так, будто готовились убегать или сражаться: обе в тёмном, в тренировочных штанах и коротких куртках.
Одну меня Лидайя так и не пустила, даже ультиматум попыталась выставить: или она, или Карин. Так как Карина я в это дело вмешивать не собиралась: он и сам едва оправился от нападения, да и с Хеном у них всегда были натянутые отношения – выбора не осталось, пришлось взять её с собой.
Но я уговорила её ждать поодаль, на развилке между дорожками к площадкам разных факультетов. Была уверена, что иначе Хен не явится, ведь он предупреждал, чтобы я приходила одна. Договорились, что она ждёт полчаса, если я не появляюсь – поднимает тревогу.
Чем ближе подходила я к тёмному, возвышающемуся на фоне неба чёрной коробкой зданию, тем сильнее колотилось сердце. Вспотели ладони, подмышки, даже по спине пролилась струйка холодного пота. Волнение путало мысли, я дёргалась от каждого порыва ветерка, прислушивалась к каждому шороху. Но ничего, кроме шелеста гравия под моими ногами, не было слышно.
Странно, что не загорается свет. Обычно по вечерам, стоило подойти к зданию тренировочного зала, как вспыхивали магические огни – а сегодня словно чёрный маг накинул на всё непроницаемое покрывало: ни огонька, ни искорки.
Догадка пришла с запозданием: наверное, это всё Хен. Вывел из строя заклинание. Неужели так боится, что его засекут? Всерьёз думает, что я расскажу о нём в деканате?
Очередной шорох заставил меня вздрогнуть. Я быстро обернулась в сторону звука, но это, кажется, опять был всего лишь ветер. Хотя на миг мне показалось, что внизу, стелясь по земле, мелькнула белая четырёхлапая тень.
Моя ласка гуляет тут по ночам?
Я остановилась, напряжённо всматриваясь в кусты. Но как я ни смотрела, ни ласка, ни другое животное не показывались. Хм-м… привиделось? Может быть.
К двери зала я подходила почти на ощупь. Даже использовала кратковременное заклинание ночного видения. Помогло так себе, но хотя бы ни за что не запнулась и ничего не свалила.
В обычное время я бы просто зажгла магический светляк, но сейчас, раз Хен потрудился избавиться от освещения, значит, это ему зачем-то нужно. Так и быть, пойду ему навстречу.
Когда я открывала дверь, рука дрожала. В горле мгновенное пересохло, а сердце, казалось, вот-вот выскочит из груди. Неужели сейчас я и впрямь увижу Хена?
Дверь была не заперта. Внутри тоже оказалось темно – ещё темнее, чем на улице. Я неуверенно вошла и застыла, пытаясь разглядеть хоть что-нибудь. Дверь держала открытой: не то чтобы это давало больше света, просто так мне было спокойнее.
– Я пришла, – сообщила я, не дождавшись от тьмы какой-либо реакции. – Одна, как ты и хотел.
Молчание.
Хагос, да, может, тут и нет никого?
Я снова воспользовалась «ночным зрением» и нарочито уверенно, стараясь не показать робости, шагнула дальше вглубь помещения. На этот раз заклинание погасло ещё раньше, чем в прошлый. У него был такой досадный эффект: с каждым разом время воздействия уменьшалось. Но этого времени мне хватило, чтобы обвести взглядом весь зал и убедиться, что он пуст.
В груди глухо и тяжело стукнуло. С губ сорвался разочарованный смешок.
Не пришёл. Побоялся? Не смог довериться?
Или банально опаздывает? Но нет, это я опоздала, пришла где-то на пять минут позже. И даже если он опаздывает, ждать здесь, в полной темноте, я не собиралась.
Это произошло как раз тогда, когда я уже хотела было повернуться к выходу. Сзади раздался едва различимый шум, глухой стук, как будто в землю с силой ударили пятки спрыгнувшего с высоты человека. Но обернуться я не успела – в следующий миг вокруг шеи обвились чужие руки – и сдавили с такой силой, что у меня мгновенно потемнело в глазах.
От неожиданности я потеряла драгоценное время, и невидимый противник усилил захват, прижал мою голову к груди, перекрывая сонные артерии. Тогда я использовала клановое заклятие, которое на несколько мгновений делало тело крепче стали.
Сзади сдавленно выругались, и в следующий миг атака изменилась. Меня по-прежнему сжимали в захвате, но теперь от чужих рук словно лился жидкий огонь.
Яд, поняла я туманящимся сознанием. Такой же яд, как у ночных, как-то Карин показывал мне его действие.
Хагос! Меня захлестнуло гневом. Если он думает, что может со мной справиться одним ядом, он сильно меня недооценивает.
Воспользовавшись тем, что хватка чуть ослабла, я вывернулась, освобождая шею. Из-за яда тело плохо слушалось, но отскочить я смогла. Упёрлась спиной в стену, тяжело дыша, вытянула руку, призывая меч. Но запястье только нагрелось, полыхнуло голубым, я почувствовала, как сила пытается вырваться – и не может, словно между тем миром и этим поставили барьер.
Нападающий снова кинулся на меня. Я хотела встретить его ударом ногами и, пока он не отдышался, проскочить мимо и выбежать на улицу – но он увернулся. Я потеряла равновесие. Неизвестный навалился на меня, снова схватил за шею, ударил затылком о стену. Я попыталась вырваться, но яд действовал всё сильнее, я с трудом держалась на ногах. Хагос… неужели Лидайя придёт сюда через полчаса, чтобы обнаружить мой труп?
Внутри полыхнула ярость, но в тот момент, когда я уже решилась на последний, отчаянный бросок – в зал ворвалась чёрная фигура:
– Кто здесь?
Мой противник сообразил сразу. Не знаю, почему раньше он не использовал магию, наверное, боялся, что засекут – но сейчас он выпустил мощный воздушный заряд, от которого вздрогнуло всё здание.
Чёрная фигура на миг исчезла из дверного проёма: её просто смело и вынесло вихрем наружу. Следом выскочил и душивший меня – и мгновенно исчез, словно растворился в чернильной тьме.
– Что тут происходит? – возмутился снова новый пришелец. Вспыхнул магический светляк, наконец заливая светом окрестности.
Это было так ярко, что я зажмурилась от рези в глазах. А когда раскрыла их, то неизвестный стоял прямо передо мной, и я наконец его узнала.
Высокий, широкоплечий, темноволосый… тот самый парень, что с такой злостью смотрел на нас с Ансом, когда мы тренировались тут несколько дней назад.
Он тоже меня узнал, по всей видимости. Гневно сощурился и потребовал:
– Что ты тут делаешь в такое время? Первый курс? Отвечай!
Я бы, может, и рада была ответить, да горло не повиновалось. Связки полыхали от боли, по глотке словно тёркой провели. Зато действие яда как будто стало ослабевать. По крайней мере, стены и пол перестали кружиться.
Хагос… это что же получается? Кто-то ждал в засаде, по всей видимости, на крыше зала. Спрыгнул, когда я вошла, и напал.
Зачем? Почему? Хотели припугнуть? Или все же действительно – убить?