– Ну я же «А» класс! – улыбнулась Лика. – А мы созданы Ра, чтобы командовать такими, как ты... тем более есть машины.
– Машины нам не рабы, Лик, а братья по разуму, дети, можно сказать.
Я взял стакан с коктейлем у подлетевшего ко мне дрона. Дрон передал стакан и отбил пятюню по специально выставленной мной для этого ладони.
– Я знаю, Кай. Я все твои истории слышала на двести раз, – снисходительно произнесла Лика.
– На сто восемьдесят пять раз… – механическим голосом вмешался в разговор дрон.
None
Глава 22. Экзорцист
Тело девушки выгнулось дугой, от чего железная кровать, к которой она была привязана, со скрипом вздрогнула. Стены комнаты напоминали лохмотья из обоев и штукатурки, испачканные запекшейся кровью — до прихода Алексея существо царапало их уже вторую неделю, подавляя волю жертвы болью, исходящей от содранных до костей пальцев.
— Заклинаю тебя, дух, именем царя небесного и царя земного. Слушай меня и смотри на доказательство власти их над тобой.
Экзорцист – суховатого телосложения, не по возрасту седой мужчина — сжимал в руке квадратный лоскуток белой материи, на котором черными чернилами был изображен большой пентакль Соломона. Глаза девушки стали черными как ночь – это то, что управляло телом, расширило глазные зрачки до предельных возможностей. Теперь тварь, сидящая в теле, могла видеть того, кто стоит перед ней, во всех спектрах, в том числе и во вневременных.
– Херли тебе надо, Шесссснадцатый? — прошипела девушка.
– Да все по старинке, – ответил экзорцист. – Назови свое имя, дух!
– Ссскучччно…. Мне сскучно от твоих пессснопений, Лешшша.
Язык девушки вытянулся в сторону взывающего и совершил несколько быстрых лизательных движений.
– Дай, дай лизнуть свой глаз!
— Зачем тебе мой глаз, демон? – удивился Алексей.
Почему многие демоны называли его Шестнадцатым, он тоже не знал, но вполне принимал это как свое мистическое имя.
— Дай лизнуть ссвой карий глаз! – прошипел демон, продолжая быстро лизать воздух.
— У меня зеленые глаза, дух! -- отрезал Леха, припечатав ко лбу девушки пентакль акцентированным ударом правой руки. – Назови свое имя!
– Сулико! – крикнула девушка четырьмя звенящими эхом в пустой комнате голосами.
– Выйди из тела девушки, Сулико, во имя небесного и земного… – крикнул демону экзорцист.
– Где? Где жжже ты моя Ссуликооо…в сссердце без любви не легкоо! – зашипела тварь.
Экзорцист выдохнул. Это уже третий случай, когда пентакль не работал, как надо. Шабаш у них что ли намечается или другая какая сходка.
Алексей искренне не понимал, зачем занимать тела крещеных и часто вполне этичных девушек, когда вокруг столько похабных швабр. Но ситуация требовала экстренного решения. Решения проблемы ждали и родители девочки, стоявшие за порогом открытой двери. Мать девушки обняла своего мужа, отца одержимой, и старалась не смотреть на ритуал. Отец же – крепкий мужчина с крупными усами, какие носят прапорщики и полковники, – внимательно наблюдал за всем происходившим.
– Ну ладно. Не хочешь по старинке, давай по-новому!
Алексей надел черные очки института, и мир в его глазах расцвел красками аур. Демон – черное костлявое существо – сидело глубоко внутри тела, но, к счастью Алексея, он был гуманоидного вида.
– Мама, мама, он меня убьет! – запричитала своим голосом девушка. – Он меня убьет, мааааааам!
Женщина открыла глаза и попыталась дернуться в сторону кровати с дочерью, но цепкие руки ее мужа не давали это сделать. Алексей повернулся к отцу семейства и кивнул в знак одобрения. Это была крайняя мера. Перезагрузка органических систем – тонкая грань, и Алексей очень рисковал. Вскочив на кровать, он плотно сжал руками горло девушки, от чего та не только не начала хрипеть, но и одновременно закричала разными голосами.
– Я сожру тебя, Шестнадцатый! Я пожру её и твою душу. Я трахну мать и отца дома сего, я… – демон не успел закончить, потому что мозг, лишенный притока крови, выкинул паразита из тела на низший астрал. Видя это сквозь черные институтские очки, Алексей отпустил шею девушки, чтобы выхватить маленький револьвер из миниатюрной тряпичной кобуры скрытого ношения. Прозвучал выстрел. Со стороны это выглядело так, будто человек, сидящий на кровати над усыпленной девушкой, вдруг решил пальнуть куда-то в угол пустой обшарпанной комнаты. Пуля, выделенная в эфирный мир, ударила в грудь паразита. Тело демона последний раз вздохнуло тем, чем дышат в низшем астрале, и обмякло.
– Мама! Мне страшно, мама! Кто это, мам?! – заплакала, проснувшаяся девушка.
Алексей снял черные очки, чтобы повесить их на ворот такой же черной футболки. Глаза девушки были расширены, но в пределах человеческой нормы. Все удалось.
Через пятнадцать минут экзорцист прощался в коридоре с отцом семейства, отказавшись от ужина и денег, неоднократно предлагаемых матерью.
– Лех, сколько тебя знаю, не могу в толк взять, почему Шестнадцатый? – крупная рука крепко жала худощавую руку Алексея.
– Не знаю, черт их демонов разберет, – скромно пожал плечами Леха.
– Что это хоть было? – спросил отец.
– Какая-то из неконтролируемых никем душ. Не солдат, а то б веревки его не удержали. Не знаю я. Там, в аду, что-то происходит последнее время, и начальство, как назло, молчит.
– Ну, деньги-то на карточку переводят? – пытался шутить отец.
– Не в деньгах счастье, Владимир Яковлевич.
– Кстати, может, все-таки возьмешь чуток за ритуал?
– Не, не, не, – замахал руками Алексей. – Помните песню? Долг и честь эту службу нести, быть преградой у зла на пути, ради правого дела собой рисковать. Свечку поставьте или пожертвование сделайте в любом храме любой религии.
– Понял тебя. Ты сам-то какую веру исповедуешь? – напоследок спросил Владимир Яковлевич, не отпуская руку Алексея.
– Я в верую в Ruger SP101, – Алексей демонстративно похлопал по бедру, где под выпущенной черной футболкой находилась скрытая кобура с револьвером этой марки. – Я думаю, бог не против. По крайней мере, мне кажется, что мы одно дело делаем.
None
Глава 23. След белки
Наши дни
Сколько я выпил, не знаю. Знаю только, что не нужно было останавливаться. Алкоголь давал мне смысл жизни и гасил картинки, всплывающие в моей голове сквозь многократные потери памяти. Бар был пуст. Так бывает, если нагружаться в ночь со вторника на среду. Играла какая-то музыка: «Га-га у-ля-ляя, га-га у-ма-ма», а на экране танцевали уроды в белом латексе. Демоны совсем распоясались, ведут себя на этой планете, как дома.
— Есть такой синдром… так называемый «кризис среднего возраста». Это когда оглядываешься на прожитые годы и понимаешь, что ничего полезного не сделал.
Я смотрел на бармена сквозь очередной, обильно посыпанный солью, стакан золотой текилы.
— Илья, вам бы на сегодня остановиться, – умоляюще произнес Семен.
Я не знал его лично, но на его груди было так написано.
— Говорят, что взглянув сквозь граненый стакан,
Стопроцентно увидишь душу свою.
Я стократно искал, много раз наливал,
Но в багровом вине видел лишь черноту, – цитировал я себя же.
– А говорите, ничего полезного. Вам бы печататься...
— Не в этой жизни Семен, не в этой жизни. Я тебе что-то должен?
– Две тысячи семьсот рублей.
Небрежно и легко карта была приложена к магнитному терминалу. Телефон в кармане джинсов пиликнул.
Покинув кафе, я немного постоял на его мини террасе. Ночная погода встретила меня десятью градусами выше нуля и запахом опавшей листвы. Осень. Не люблю осень, все вокруг желтое. У романтиков и детей желтый цвет ассоциируется с чем-то теплым. У меня желтые листья ассоциировались с желтыми мертвыми листьями.
Я поднял ворот своего черного удлинённого пальто. Мне не было холодно, я просто так привык. Алкоголь не брал, какая-то дурацкая сверхспособность всегда оставляла меня в сознании. Я сделал первый шаг по тротуару, повернув голову налево, где из отражения витрины на меня смотрел высокий черноволосый, с проседью на висках, усталого вида человек в черном устаревшем кэжуале. Неспешная прогулка вдоль лавочек в парке, тускло освещенном фонарями, с единичными парочками, незамечающими никого и ничего вокруг, привела меня к мемориалу великой отечественной войны. Тысячи имен, сотни тысяч фамилий. Наверняка среди них есть и моя.
«Стальнов…» – искал я взглядом. – «А настоящая ли это моя фамилия? Я к тому, что в институте Бехтерева возможно все. Может быть, я Иванов или Сидоров, или…» – глаза остановились на фамилии Петрачук.
Мои мысли прервал звонок на телефон. Номер входящего был не определен. Я неспешно покопался в мыслях, и в сознании всплыл щит с пентаграммой – с эфесом меча наверху герба. С ясновидением у меня всегда было плохо, но звонили по зашифрованному каналу.
— Да!– поднял я трубку.
— Илья Васильевич, вы не могли бы нас проконсультировать.
– Мог бы. Я в парке на…
— Мы знаем, подойдите к проспекту. Машина уже прибыла.
Вот оно, никогда не держать телефон выключенным. Именно в такие моменты мне и начисляется на карту столько, сколько я не смогу потратить за всю свою жизнь. Возможно, ради таких моментов я и живу. И если бы мне не платили ничего, я бы все равно держал телефон включенным, ради таких вот звонков.
Черный мерседес привез меня в одно из модных сейчас мест -- кальянную «Смоук». Возле парадной двери, как ни в чем не бывало, курили два крепких парня, одетых, как и я, в черные цвета. Завидев приближение служебной машины, ребята сделали вид, что ждали ее всегда, и быстро распрощались с сигаретами. Молодой шофер хотел было выйти из машины, чтобы открыть мне дверь, но я жестом остановил его. Бойцы у дверей встали так, чтобы я беспрепятственно мог пройти. По директивам они должны были делать вид, что не только не узнают меня, для них я вообще должен был быть невидимкой.
Пройдя в кальянную, я ощутил кисловатый едкий запах. Дематериализация с оставлением эктоплазмы. Тут кто-то или что-то выходило из астрала или уходило в астрал раненым. Нога шагнула, во что-то мокрое. Я приподнял правую ступню, чтобы опустить ее снова. Бурая вязкая жидкость – кровь, начинающая запекаться. Сквозь полутьму я разглядел тело кальянщика. Его что-то держало в стоячем положении, или он был облокочен на зеркальную полку, по которой от его спины исходили трещины. Теперь я почувствовал еще и запах алкоголя – сумасшедший коктейль, который ни один бармен не решится делать – это многочисленные бутыли падали и разбивались, смешивая свое содержимое хаотично уже на полу.
Молодая светловолосая девушка – из институтских – молча сидела за столиком в углу. По директивам она не должна была обращаться ко мне первой и даже замечать меня. Девчонка молодец – поняв, что тут произошло нечто, что не укладывается в ее юрисдикцию, она информировала начальство и просто села ждать там, где по ее мнению она не могла испортить след.
Я ее знал. В институте недавно, всего два года. Но время тут течет по-иному, за полгода можно стать настоящим специалистом в мистических делах или умереть от какой-нибудь дряни. Государство щедро платило за риск бойцу, семье бойца и, в случае потери жизни, прямым наследникам пожизненно.
Девушка была неплохим сенсом, специализировалась на ясновидении. По-моему ее звали Дарья или Диана.
– …смотрела? Ничего? – обратился я к ней, имея в виду ее базовую дисциплину – ясновидение.
– Да, Илья Васильевич, ничего. Все размыто и светло.
– Светло, говоришь…
Я пошел прямо по лужам крови к кальянщику. Он не облокотился на зеркальную стенку, его пригвоздили. Пригвоздили стрелой с рыжим оперением. Я понюхал оперенье стрелы, запах мне был не знаком. Выйдя из-за барной стойки, я пошел в зал, направо, где меня ждало также месиво: перевернутые столы и навскидку плюс три трупа с широкими резаными ранами от плеча и до бедра, такие можно оставить только острым мечом. Мой ум выделил новый, совершенно не принципиальный для дедукции запах – запах фекалий. Надо заглушить его в сознании, чтобы не мешал работать.
Мой взгляд пал на стену с граффити в виде танцующих на двух ногах животных, отделанную под кирпич, со следами плавления на метровой высоте от пола – в ней также торчали две стрелы на расстоянии ладони друг от друга.
«Стреляли сразу двумя стрелами, торопились и не попали. Или попали?»
Я подошел к этой стене. На диванчике, как раз над местом, куда ударили стрелы, была кровь. Нет, не та кровь, которая тут везде. Это была кровь того, кто ушел через портал или дематериализовался.
«Демон? Ангел? Мелкий божок, отошедший от дел?» – версий было много, но ни одна не укладывалась в моей голове ровно.
Я достал выкидной нож и жестом поманил девушку к себе.
– Дай два пакета для вещдоков. Досмотри этих, на полу: артефакты, документы, определи личности и всю информацию скинь мне на устройство.
Девушка кивнула, подав мне пакеты.
Первым делом я вырезал кусок кожаного покрытия с дивана с кровью того, кто ушел от стрелков. Стрелы не вытаскивались – когда они влетали в материю, материи не было. Сразу отломить две я не смог – это говорило о качестве подхода к изготовлению – и поэтому отломал по одной, положив ломаные оперенья в пакет. Вернувшись к барной стойке, я уперся ногой в стену, чтобы руками выдернуть стрелу, пригвоздившую кальянщика. Древко стрелы послушно выскользнуло из тела, оставив наконечник внутри камня. Труп парня лет двадцати со смешной рыжей бородкой, со звоном битого стекла осел под ноги.
– Блин! – подумал я вслух, вглядываясь в отверстие, в глубине которого застрял наконечник. – Стреляли в упор. Судя по пробивной способности, это мог быть или арбалет, или ростовой лук.
Наличие стрел, а не болтов заставило меня склониться в сторону версии с ростовым луком. В любом случае, наконечник придется извлекать из стены – как раз то, чем я не люблю заниматься. Я поднес ладонь к пробоине, обратная телекинетическая тяга отозвалась болью в мозгу, но ничего не дала – наконечник крутился где-то там и не желал выходить. Делать было нечего, кроме как колупать стену: сначала зеркала, потом кирпич. Благо, здание строили из не очень качественного материала, и я все-таки докопался до вещдока. А вот для его бережного извлечения пригодился телекинез. Девушка за моей спиной терпеливо ждала.
Золотистый сплав наконечника, конечно же, не был из золота, так как был твердым. Но удивляло другое – острие стрелы было составным. Я потрогал пальцами раздвижные усики конструкции. Тот, кто ее делал, мало того создал наконечник таким, чтобы он легко слетал с древка, он создал его раздвижным. Так, бронебойная стрела при попадании в цель пробивала грудной каркас и расшиперивалась, за счет чего было невозможно вытащить заряд.
Положив улику в пакет, я обратился к Дарье.
– Инсценировать групповую автокатастрофу с телами. Помещение предать огню, но сначала все, что тут есть отфотать со всех ракурсов, – сказал я, думая, ничего ли я не забыл; все-таки текила давала о себе знать.
Посмотрев наверх, я почувствовал себя идиотом. Ну конечно же, на меня смотрела работающая камера. Зайдя за барную стойку, я отсоединил системный блок и забрал его под мышку, после чего направился из помещения.
– Дайте мне сутки, чтобы во всем разобраться.
Дарья кивнула.
– Вас подвезти домой? – предложила девушка.
Я, секунду подумав, дал утвердительный ответ.
None
Глава 24. След белки 2
Загородный дом — единственное место, где консультант института может предаться безопасному для окружающих пребыванию. Директивы велели превращать все, где бы ты ни находился, в свою крепость. Мой дом был не исключением. Двухэтажный особняк, огороженный высоким забором; автоматические двери, блокирующиеся по голосовой команде, решетки на окнах, оружейная комната, куда я не заглядывал лет десять точно, стены, усиленные европейскими пентаклями скрытого нанесения.
Компьютер был не запаролен. На рабочем столе находились игрушки, браузеры, кассовая книга в формате эксель, а вот и прога, ведущая наблюдение с камер. Я кликнул мышкой на соответствующей иконке, потягивая апельсиновый сок, в попытке цитрусом снять опьянение.
«Посмотрим, что там…»
Я нашел сегодняшний файл и приступил к изучению, установив максимальную скорость просмотра видео, пока не наткнулся на то, что мне было интересно.