Маг вздохнул с облегчением. Судя по всему, он отвык от слов благодарности, и сейчас был удовлетворен искренним «спасибо». Марина решила его подбодрить:
— А все-таки, как вам удается так манипулировать материей? Я имею в виду превращения?
Маг повернулся к своим чертежам и пустился в пространные пояснения. Через несколько минут Марина уже пожалела о своем любопытстве, но прервать старика не решалась. Сама же попросила рассказать, вот и терпи теперь. Иногда ухо ловило некоторые знакомые термины: «атомный вес», «клеточный уровень», «биоэнергетические процессы». Термины очень плохо вязались с окружающей действительностью и словом «магия». У Скворцовой кружилась голова, нестерпимо ныл затылок, и вообще наконец — то навалилось понимание: это не сон, каким бы абсурдным не казалось происходящее, все по- настоящему она в чужом мире, дом неизвестно где… Разум отказывался принять ситуацию такой, как есть. Да, много прочитано и просмотрено на тему перемещения в параллельные реальности, в прошлое, в будущее, и тому подобные вещи. Да: иногда, особенно в детстве, хотелось оказаться на месте героя… Но не на самом же деле! Такие испытания для психики даром не проходят. А факт свершился, и как ни крути, придется приспосабливаться к новым обстоятельствам. Видимо, душевное и физическое состояние Марины в полной мере отражалось на лице, потому что Тавель приостановил свою лекцию.
— Какой я дурень, право слово! Вам не очень хорошо после перехода, предсказуемая реакция… И то ладно, что вы не потеряли слух или зрение, а я ведь об этом читал, и боялся, что вы придете в наш мир слепой и глухой, и надо будет восстанавливать
чувствительность… Но все равно… Ах, я дурень, старый дурень! — Он быстро подставил девушке кресло, помог сесть и крикнул вглубь коридора: — Диген! Приготовь кофе на двоих!
«Откуда тут кофе?» — билась в сознании мысль, заполняя собой весь рассудок, и даже витая перед затуманенным взором Марины: как заголовок газетной статьи. В доме зашуршало и брякнуло, после чего невыразительный скрипучий голос что-то не очень вежливо ответил, а потом вновь наступила тишина.
— Это домоправитель мой, Диген, — сказал Тавель, обмахивая гостью пыльным листом бумаги вместо веера. — Самый что ни на есть истинный домофей, да… Домофеи — народец тихий, суеты не любит, с людьми контактирует редко. Дом они выбирают сами, приходят и заселяются, куда захотят. Если вы им не понравитесь — лучше продайте дом, будут шалить, баловаться. Но когда вы найдете с ними общий язык — порядок и уют обеспечены навсегда.
У них такой способ существования, называется хозяйственный симбиоз. Диген прижился в этом доме вскоре после моего рождения, чему ваш покорный слуга рад чрезвычайно.
На глазах у изумленной Марины в комнату приплыл по воздуху поднос, на котором дымились две больших кружки с жидкостью, по цвету и запаху действительно похожей на кофе. Следом плавно влетело блюдо с горкой вкусно пахнущих штучек, напоминавших маленькие треугольные пирожки. Прибывшие предметы устроились на низком столике, после чего Тавель вполголоса поблагодарил кого-то невидимого. Тот же скрипучий голос буркнул уже от двери:
— Ладно, чего там…
Марина вздрогнула. Старик улыбнулся и подал ей красивую кружку из обливной глины.
— Простите, ллид, что не предупредил: Диген обычно не показывается. Я его сам не
видал уже лет пять.
— Он невидимый? И вас это не смущает?
— Ни в какой мере. Диген — сама деликатность, выполняет необходимую работу и удаляется. А вы, вижу, кофе не пьете? Горячо?
Температура напитка девушку не волновала. Пища этого мира вполне могла стать для выходца из иной реальности ядом. Может, кофе пробуравит желудок, как серная кислота, а? Оставался единственный способ проверить. Марина с опаской пригубила из своей кружки. Кофе как кофе, средней крепости, даже сахара достаточно. Она осмелела и надкусила пирожок, начинка которого была точь-в-точь варенье из ревеня. Маг извиняющимся тоном произнес:
— Видите ли, ллид Мариен, в моем доме вы не найдете мясной пищи, она губительна для магических способностей в пожилом возрасте. Да и сосудам, говорят, во вред, и для желудка тоже… Вы не будете страдать?
— Думаю, нет… — пирожки пошли «на ура», но после десятого у Марины начали слипаться глаза. Сказывалась усталость и нервное потрясение, даже кофе бодрости не способствовал. Тогда хозяин дома пожелал ей «доброй ночи», хотя на дворе было светло, и вышел, осторожно притворив за собой дверь. Устраиваясь на кровати, сонная гостья присмотрелась к постельному белью — плотный качественный ситец с веселеньким принтом, фабричного происхождения, к тому же края обработаны оверлоком… Чудеса, да и только…
***
Открыв глаза, Марина не сразу поняла, где, собственно, находится. Потолок с деревянными балками, зеленые стены… Прошло несколько секунд, прежде чем стало ясно, где… Другой мир! Принц! Маг! Домовой!!! Тьфу, домофей… С утра вчерашние события представились, мягко говоря, в ином свете. Она собиралась стать шпионом августейшей особы, двойником мужчины! Бред какой… И надо же было согласиться! Как утверждала мировая литература, кинематограф и молва, все женские переодевания рано или поздно заканчивались разоблачением. С другой стороны, выхода нет, так как некая магическая формула предполагает выполнение двойником определенных действий. Пойди туда, не знаю куда!
Надо сказать, что Скворцова в полной мере обладала тем завидным качеством, которое принято именовать «стрессоустойчивостью». Казалось, что нет в мире таких вещей, которые могли бы испортить ей здоровый сон и хороший аппетит. Ни выходки школьников, ни пробки на дорогах, ни вечное ворчание старушек на лавочке у подъезда просто не могли вывести ее из себя. Педсовет затянулся на три часа?.. Ну и что! Родительское собрание? Подумаешь, переживем!.. Если обстоятельства сильнее тебя, и ты ничего не можешь с ними поделать — переживем. Как говорится, самая тяжелая штука в мире — это синий кит, а остальное… А тут на тебе!.. Перемещение! Куда?.. Зачем?.. Как это вообще возможно вне книг, кино и компьютерных игр?.. Значит, возможно. Значит, остается только одно — покориться обстоятельствам, чтобы сохранить рассудок и — кто знает? — жизнь.
Марина встала с кровати, не без удовольствия потянулась и надела халатик, извлеченный из недр сумки. Хм: а как отнесется Тавель к такому наряду? Скорее всего, по здешним меркам негоже незамужней девице маячить в полуголом виде перед седовласым дедушкой. Обдумав это, она переоделась в спортивный костюм, с типично женской надеждой включила сотовый: а вдруг сеть появилась? Часы показывали ноль часов ноль минут, дата показывала первоначальную настройку (день покупки телефона двухлетней давности). Время замерло. Быстро попрощавшись с надеждой на звонки и отключив телефон, гостья отправилась на поиски воды для умывания. Должен же тут быть колодец или нечто подобное?
Миновав короткий коридорчик, она босиком прошла через лабораторию и очутилась в комнате с камином, той самой, откуда началось знакомство с домом мага. Удивительно, но каменные плиты пола были приятно теплыми. Окна были плотно занавешены богатыми, массивными темно — красными шторами, и единственным источником света служил тусклый голубой шар бесплотного огня, зависший над столом. Когда Марина раздвинула шторы, дав доступ солнечным лучам, шар исчез, оставив в воздухе смутный запах горелой бумаги. Тут некстати вспомнилось, что в разных сказках и фантастических романах чародеи защищают свои жилища охранными заклятиями. Например, пытается злоумышленник дверь открыть, а его испепеляет струя пламени. С огненным шариком повезло, ничего не взорвалось, но ведь могло! С умыванием придется подождать, пока не проснется хозяин. И вообще, который час? Совпадает ли местное время с земным?..
От нечего делать Марина вернулась в лабораторию и взяла с полки первую попавшуюся книгу, рассчитывая на более информативное, чем вчера, чтение. Похоже, рукопись была очень древней: переплет из черной кожи был затерт до состояния гладкого стекла. На обложке мерцал странный символ, вычерченный серебром: треугольник, и в нем — стилизованная фигурка неизвестной птицы или, скорее, птеродактиля с человекообразным телом. Существо выглядело неестественно и уродливо.
Марина раскрыла книгу наугад. Страницы поражали хрупкостью и готовы были при малейшем неосторожном движении рассыпаться в прах. Листы были исписаны порыжевшими от времени чернилами, к тому же без должного прилежания. Тот, кто писал текст, очень торопился, буквы прыгали, строки наезжали одна на другую, встречались незнакомые слова. Из упорства девушка пыталась разобрать хоть что-то, но плохо преуспела в своих стараниях. Она нашла один — единственный абзац, доступный для чтения. Его явно писала другая рука, аккуратно, тщательно, буква к букве: «Имя их — Несущие мрак. И когда крылья их вновь закроют дневное светило, горе нам всем, ибо тень крыльев их бесконечна. Ночь сменит день, вода станет твердью, а воздух, коим дышат все твари, будет отравлен…».
В тексте мелькали крошечные рисунки, на которые девушка даже не обратила внимания. «Ой, своих «нострадамусов» девать некуда, и местные в придачу», — подумала она и неосторожно захлопнула фолиант, подняв пыль столбом. За спиной послышались шаги, и, обернувшись, Марина увидела мага все в том же лабораторном халате (впрочем, без малейших следов загрязнений) и в дополнение — бархатном сером берете на голове.
— Доброе утро, ллид Мариен! — Поклонился он.
— Доброе утро… Я думала, вы спите. — Марина положила книгу на стол и отряхнула пыль с ладоней. Тавель проследил за ее движениями и укоризненно покачал головой.
— Книга пророчеств? Не самый лучший выбор для молодой ллид. Уж лучше картинки с модными платьями. Хотя, это оригинальная рукопись, копий всего две, и не самые качественные. Они печатные, с правками редакторов. Полагаю, данный труд — еретические измышления безумца. Звали его, кажется, Вальгар, и вроде бы при Альгрене Великолепном сожгли бедолагу на костре… Было то… дай Знающий памяти… в годе две тысячи двести восьмом от Сошествия Холодной Смерти…
— Странное у вас летоисчисление, и мне эти даты ни о чем не говорят. Какой сейчас год?
— Две тысячи пятьсот десятый…
— Ого! Э — э… собственно, мне это никак не облегчает задачу с адаптацией… А где у вас тут вода? Колодец, например?
— Колодец! — Возмутился маг. — Уж не думаете ли вы, дорогая ллид, что нашли приют в крестьянской хижине? На кухне к вашим услугам колонка с чистейшей водой из скважины! Фильтрованная вода, между прочим!
«Да, придется греть», — подумала Марина. В сумке есть кипятильник, но где та розетка, куда его можно воткнуть?!
Вышеупомянутая кухня сверкала невероятной чистотой. А ведь по Марининым представлениям, старинная кухня — это дым, чад, закопченные котлы: которые драит несчастная Золушка, черный потолок, отбросы прямо на полу, крысы тут же… Нет, какое там! Невинно — белые стены были украшены пестрыми блюдцами, связками лука и жгучего перца, пучками трав. Значительную площадь в центре занимала плита, выложенная из кирпичиков черно — серого камня, похожего на обсидиан, абсолютно холодного на ощупь. Над плитой размещалось не что иное, как вытяжка. Поверхность плиты состояла из двух плотно пригнанных листов серебристого, с красным отливом, металла (или, кто его знает, не металла?), также холодного, Марина аккуратно проверила пальцем температуру. Она подняла голову и обозрела девственно чистый, выбеленный потолок. Ну не электрическая же плита, в самом деле! Ни кнопок на ней, ни вентилей газовых, ничего подобного. Правда: у самого пола шел ряд маленьких дверок или выдвижных ящичков, по четыре на каждую сторону плиты, итого шестнадцать. Как же они тут топят, граждане?! Уж точно, не углями и не дровами.
Она осторожно выдвинула один из ящичков. Внутри была вода, слегка замутненная мелом или известью.
— Ну, не успел вчера водицу выплеснуть! Так уж и проверять сразу лезут! — Возроптал из угла голос домофея. — Оно, конечно, дело хозяйское, только обидно…
Скворцова поспешила заверить Дигена, что не собиралась проверять качество его работы. Между тем невидимая рука вытащила из плиты все ящички и составила их рядом с отверстием в полу, которое было прикрыто решетчатым люком. Люк отодвинулся в сторону, и тот же невидимка вылил мутную жидкость из всех емкостей в отверстие, задвинул обратно люк, и прикрыл его деревянной крышкой. Ящички отправились по местам. Действия сопровождались сердитым бурчанием о хозяйской занудливости и несправедливости жизни вообще. Когда монолог дошел до повышения цен на сахар (момент, актуальный, видимо, в любой реальности), Марина не выдержала:
— Может, хватит ныть?! Чем плиту топите?
— Как это — «чем»? — Недовольно переспросил голос. — Известно, шардой.
— А что это такое?
Диген крякнул, явно составив о собеседнице невыгодное впечатление, но ответил:
— Порошок такой специальный. Белый, вроде мелу. Кидаешь в воду, сколько надо, и делов на птичий нос, сам греет. Порошок там, или полеты прессованные, но полеты дороже…
— Интересно… Из чего получают шарду?
— Как — «из чего»? Известно, откапывают!
— А… дрова тогда зачем?
— Как — «зачем»?! Для красоты и уюта, огоньком любоваться в камине! По праздникам, дамочка! Дрова дорогие, а шарда — дешевая! Понятно?
Ничегошеньки не поняв относительно природы чудесного порошка, Марина спросила, где можно набрать воды. Замолчавший невидимка распахнул перед ней дверцы узкого белого шкафчика, стоявшего рядом с плитой. Шкафчик оказался прикрытием для колонки, внешний вид которой сомнений не вызывал.
— Спасибо.
Не дождавшись ответного «пожалуйста», девушка ополоснула лицо холодной водой. К счастью, в городе она запаслась новой зубной щеткой… Домофей опять подал голос:
— А если, например, эликсир зубной ищешь, так он на верхней полке, что у окна справа.
«Это радует», — приятно удивилась Марина, — «Посмотрим, как тут насчет других благ
цивилизации..». Как выяснилось, одно немаловажное благо цивилизации располагалось в глубине двора, в виде классической деревянной будочки с сердечком на двери, которая ничем не отличалась от аналогичного сооружения на дачном участке семейства Скворцовых. Правда, к этой будочке от дома был протянут навес, рассчитанный на зимнее время. Чтоб не мерзнуть.
Совершив необходимые утренние манипуляции, Марина почувствовала себя бодрее. Осталось перекусить, и будет просто отлично. Словно угадав ее мысли, Тавель позвал гостью завтракать «в малом зале».
— А что, есть и большой зал? — Изумилась та.
— К сожалению, нет. У меня тесновато, ллид Мариен. Малый зал следует сразу за прихожей… что тоже сильно сказано, да… Обычно в домах аристократии за прихожей идет малый зал, предназначенный для трапез и приятных бесед с гостями. Я использовал подобную аналогию. А вот большой зал нужен для танцев, приемов. Хотелось бы пристроить к дому еще крыло, но руки не доходят и финансы не позволяют. Да и незачем мне одному.
— Да, я забыла спросить… Для чего был нужен светящийся шарик в воздухе?
— Это полезное явление обычно применяют для освещения небольших комнат. Я случайно наткнулся на описание в одном старом руководстве по магии, восстановил и периодически продаю желающим — для освещения погребов. Называется оно «шар Горуса», или же «вдовушкин огонь». Формулу огня создал мастер — маг Горус. Шар светит в темноте, но сам собою исчезает, когда в комнате становится довольно света, чтобы читать. Работает полгода в погребе.
— А откуда появилось название «вдовушкин огонь»?
— История этого прозвища весьма поучительна! — Говорил маг, жестом предлагая Марине выбрать место за столом. — Говорят, будто покойный мастер Горус был невоздержан… в любовных утехах, чем причинял множество страданий и переживаний своей супруге. Однажды достойная дама застала мужа в недвусмысленной ситуации с хорошенькой горничной…
— И что было дальше?
— Она решила отомстить. Взяла, да и поменяла содержимое нескольких колб в горусовой лаборатории (в коей, к слову сказать, не было окон). И когда мастер захотел зажечь для работы свой знаменитый огонь, то… взлетел на воздух, прихватив с собой половину дома. С тех пор за его изобретением прочно закрепилось прозвание «вдовушкин огонь»!